Cyber Sunset

      Закованная в металл фигура сидела на крыше здания, положив меч на колени и наблюдая за восходящим солнцем. Матовое покрытие его брони не создавало бликов, а плащ из синтетических волокон способен был защитить от удара простого ножа ничуть не хуже прочных бронежилетов прошлого, распределяя направленную кинетическую энергию по всей своей площади. Дующий ветер трепетал ткань, колыхающуюся подобно водной глади.       Шлем его лежал рядом, открывая молодое, не соответствующее возрасту, лицо. Позволяя лучам солнца падать на искусственную кожу, отправляющую прямо в мозг ощущаемое рецепторами тепло.       В Орарио не было привычной зимы со снегом. Ни холода, ни пронизывающего до костей ветра. Лишь приятная влажная прохлада проливных дождей, которые, к удивлению многих, в этом сезоне даже не предвиделись.       Голубые глаза расфокусировано следили за жизнью в расположившимся под стальными ногами кварталом наслаждений, отмечая, что даже сейчас, ранним утром, он был полон алчущих утехи людей.       Прошла неделя с момента получения им меча. Неделя, проведённая в постоянном напряжении вычислительных систем, контролирующих мириады микроскопических машин, попавших во множество авантюристов блудников и особенно членов семьи Иштар.       Неделю маленькие чудовища создавали себе подобных, курсируя по телам ничего не подозревающих людей и мутантов, делая свое черное дело, благое только одному Смешеру.       Перед глазами Адама появилась одна единственная «кнопка». Скрипт, визуализированный для удобства и смеха ради в виде красной пластиковой кнопки, отдающий последнюю команду рою нанитов. Благо скриптов было куда больше, как и возможностей использования машин. По назначению и нет.       Воистину бесконечные возможности.       На краю его слышимости заиграла медленная музыка, прямиком из века двадцать третьего. Классика. Успокаивающая и приносящая ясность ума. Идеально подходящая для такой светлой погоды. Жаль никто из местных никогда не услышит шедевры его прошлого.       — Ты звал, — вошла в его зону видимости смуглая амазонка, впрочем, даже не думая, что сидящий заранее не догадался о ее приходе. После всех тех слухов, что стали расползаться по городу после его регистрации в качестве авантюриста мало кому известной богини, она уже ни в чем не была уверена.       — И ты пришла, — произнесенный на выдохе со странной интонацией ответ был подобен хлесткой пощечине, пробудившей инстинкты, взращенные в подземелье.       Словно поток холодной воды, направленный на нее взгляд уже не носившего маску дружелюбия Адама, блуждал вдоль ее тела, будто тысячи муравьев ползали под кожей, мириадами извиваясь внутри теплой плоти. — Прошла неделя, подготовка закончена.       — И что т-ты будешь делать? — запнулась посреди вопроса Айша, ощутив, как немеет тело, начавшее слушаться все хуже и хуже. Но вмиг и эффект пропал, словно был дурманом, вызванным одним из монстров с нижних этажей.       — Не беспокойся, — улыбнулся расслабленно парень, даже рукой взмахнув для пущего эффекта. — У меня было множество интересных способов вызволения твоей ненаглядной лисицы, но я остановился на самом… быстром, и от этого менее кровавом.       Адам слышал достаточно об авантюристах семьи Иштар и способностях самой богини, и пусть придумал способы противодействия её «чарам», попадать под их влияние не спешил, подстрекаемый паранойей.       Потому, решил действовать тихо, как говорится «без шума и пыли». К тому же, это не пошатнет расклад сил в городе, взывая беспорядки и передел власти… Хотя как же ему хотелось поучаствовать в крупномасштабных битвах с целыми армиями, где можно было развернуться по полной используя все силы и новое оружие.       Вот только вся собранная им информация говорила ему, что сейчас, исчезновение семьи Иштар не приведет ни к чему толковому, кроме как тихой перекройке сфер влияния. Ни битв, ни беспорядков, ничего! Скукотища!       — Если кратко, — соло вытащил самокрутку с чистыми табаком, даже не думая прекращать эту вредную привычку, — то я зайду и выйду, захватив лисенка. Никто даже не узнает, что я там был.       — Как? — ошеломленная таким откровенно странным планом, спросила Айша. — Главное поместье охраняется авантюристами от третьего и выше уровня!       — Это уже мои проблемы, твоей же заботой будет не мешать мне и желательно находиться поближе к своей богине, — Адам похлопал по черепице рядом с собой, приглашая амазонку присоединиться, та молча и не желая раздражать авантюриста, присела. — Попробуй, тебе понравится, — он, хитро улыбаясь, протянул свою наполовину докуренную сигарету. Ей казалось, что одного его взгляда было достаточно, чтобы заставить ее сделать практически все что угодно, столь пронизывающими были эти синие, немигающие, мертвенные глаза. Айша была готова отдать годовую выручку, чтобы он просто отвел их в сторону.       Втянув терпкий дым, девушка закашлялась, но не думала ронять самокрутку. Вкус был странным, но что-то в нем было такое заманчивое, что вынуждало попробовать еще раз.       Хохотнув, соло откинулся на локти, подставляя лицо лучам светила.       — Зачем мне быть рядом с богиней? — наконец спросила Белка.       — Ты должна быть вне подозрений, когда все обнаружат исчезновение подопечной, твоей, между прочим, — наемник вытащил еще одну сигарету и к удивлению амазонки применил «магию» без слов, создав на кончике пальцев молнию, подпалившую бумагу. В прошлый раз она так и не обратила внимания на то, как он зажег первую вредную белую трубку. — Я бы заподозрил тебя, ведь ты ответственна за ее сохранность. Да и ты сама говорила, что проявляешь к ней симпатию, что конечно могли заметить и остальные. Заметить и доложить твоей богине. Смекаешь, к чему я клоню?       — Да, — скупо и глухо ответила проститутка. — Они быстро могут понять, что я помогла, если узнают, что её похитили.       — Ха, именно! — наемник приблизился к ней ближе, прошептав на ухо. — И тогда… Тогда Иштар призовёт тебя к себе и начнет использовать свой «шарм». Да-а-а, — девушка вздрогнула, вспоминая тех, кто попадал под влияние божественной силы. Страшное зрелище ломающихся от «жажды плоти» личностей. — И если она начнет расспросы, ты расколешься, мы оба это знаем. А уйти от ответа ты не сможешь, она знает, когда ты лжешь.       Он был прав, и она это понимала. Стоит Иштар задать пару вопросов, а ей ответить, как богиня сразу же поймет, кто виноват. Начнет свой не самый гуманный допрос, как любит Адам, и вызнает все детали.       И чтобы обезопасить себя, Смешеру нужно просто избавиться от свидетеля. То есть Айши Белки.       От неё.       Амазонка вздрогнула, медленно оборачиваясь и встречаясь глазами с синими бездонными и безжизненными океанами. Она может видеть свое отражение в его глазах.       — О, вижу, ты осознала всю шаткость своего положения, — веселье в его голосе резонировало с сутью ситуации, заставляя Айшу внутренне поморщиться. — Единственный откровенно ненадежный элемент моего плана — это ты. Так скажи мне, Белка, на что готова ты пойти ради спасения ренарда?       Готова ли ты умереть ради неё? Именно это и читалось в его словах.       И как она — старая шлюха — могла поступить в этом случае, когда на кону стояла её шкура?       Могла ли поставить свою жизнь выше жизни практически ребёнка с незавидной судьбой? Той, кто даже жизни не видел и был наивен до бесконечности?       Да. Ответ был «да». Конечно, она легко могла это сделать. Жить хотелось всем и это простой закон природы. Инстинкт самосохранения во всей красе.       Но она знала, что не должна была этого делать. Не должна дать нераскрывшемуся цветку погибнуть во тьме темницы, из-за жажды наживы высших сил, играющих свои игры на поле под названием «Орарио».       Должна же она хоть раз за свою жизнь сделать хоть что-то хорошее, так? Что-то, что не вызывало бы стыда или желания исчезнуть. Нечто действительно стоящее.       — Я… если ты действительно её спасешь, то я готова… готова принять судьбу, — прикусив губу, ответила шлюха, в которой проснулась честь.       «Какая забавная ирония!» — не мог не подумать Адам, смотря в честные, полные боли и сожалений глаза. Ей было неприятно говорить то, что приведет к смерти или чему-то много хуже, но она пересилила себя, преступила через свою природу и дала ответ. И главное честный.       — Правильный ответ, — пробирающий до костей голос, заставив вздрогнуть. В нем промелькнуло нечто странное, вынуждающее понять, что она только что разминулась со смертью. Его рука легко потрепала её по щеке, словно щенка. — Люблю когда со мной честны. В подарок я помогу тебе пережить эту черную полосу твоей жизни.       Откуда взялась такая щедрость, ей знать абсолютно не хотелось. Казалось, он это делал просто «потому что». Не было ни смысла, ни причин. Простое сиюминутное желание.       И от это было ничуть не лучше, просто скажи он ей, что спасет за определенную цену. Даже если это будет предложение рабства. Но незнание причин куда страшнее, чем могло показаться.       Но не спросить чего он хочет за это, было нельзя.       — Тц-тц-тц, — пощелкал он языком, затыкая её. — Не задавай глупые вопросы, девочка, это может плохо закончится.       — Хорошо, — медленно ответила она, — тогда как ты это сделаешь?       — Вообще у нас есть два варианта, хотя есть и еще несколько, но я озвучу только те, которые не ведут к геноциду, — показал соло два пальца. — Первый: ты исчезаешь и не появляешься в городе, можно даже поменять внешность. А второй: я иду к твоей богине — и не беспокойся, я более чем уверен, что смогу выдержать её чары — и мы с ней договариваемся о твоей покупке. Я получаю тебя в свою семью, а она круглую сумму или ещё что ценное.       И конечно второй вариант Айше не нравился по многим причинам. Да хоть потому что она не была уверена, что мужчина сможет противиться чарам, хотя даже боги этого не могли.       А еще горький привкус на языке оставался от того, как к ней относились — быть вещью, которую могли продать или купить… По меньшей мере странно, а ощущалось до омерзения неприятно. Да, она иногда работала шлюхой, а они по своей сути товар, как бы богиня не уверяла в обратном.       Но уйти она не могла. Фална в ней выдаст Белку любому встречному богу или авантюристу с определенным навыком. А Иштар не любит беглецов, особенно если знает, что те живы. Она не оставит попыток её найти и покарать.       — Мне нравится второй вариант, — все так же сидящий рядом блондин сказал это без задней мысли. Все и без того читалось в каждой интонации и выражении его лица. — Но если хочешь, помогу и бежать.       — Ты настолько жаждешь того, чтобы я была только твоей? — подавив дрожь в голосе, спросила Айша, пытаясь хоть немого разрядить обстановку. — Настолько сильно хочешь, чтобы я была твоей игрушкой?       Будь на его месте кто-то без подавителя эмоций и более слабый духом, то томный голос амазонки определённо бы заставил его возбудиться и заикнуться.       — Ну да, — вот только Адам был не таким. — У меня есть все, чтобы получить максимальную пользу от твоего положения, — ей очень хотелось стереть его ублюдскую ухмылку с его лица. Белка уже успела пожалеть, что связалась с этим беспринципным чудищем. — Получить и ренарда с очень сильной способностью и поставить на колени всю семью Иштар, ведь мой план, который я готовил неделю, уже готов к исполнению. И даже твоя богиня не сможет ничего сделать, не применив аркан. А это как мы знаем, отправит её на небеса…       Тело Белки перестало слушаться, что-то управляло ею без её воли и желания. И это пугало. Ей захотелось убежать, но даже двинуть губами она не могла. Она могла только взирать на тёмную фигуру, закрывающую солнце и стоящую над ней. Смотреть на неё и бояться.       — И как ты думаешь, она будет готова пожертвовать своей свободой ради «семьи»?       — Нет, — произнесли не принадлежащие ей губы, озвучивая её мысль.       — Ха, о да, ты права, — она видела его обнаженные в оскале белоснежные зубы. — Так что я просто делаю то, что она делает всегда — играю грязно. Ты же в нашей с ней партии, как и все авантюристы, просто фигуры, которыми можно и нужно жертвовать.       Айша знала, что её богиня заботилась о своих детях. Но, увы, если их желания не шли наперекор её воле. Она полностью осознавала, что если у Иштар будет выбор избавиться от неё или спасти, но ценой своего нахождения в нижнем мире, то та не задумываясь, продаст свое «дитя».       Это злило.       Злило еще сильнее, чем её положение здесь и сейчас. Злило до гневной дрожи и готовности отомстить.       Она уже не обольщалась тому, что перед ней лицемерный ублюдок, возможно не просто равный Иштар, но превосходящий её, вот только он был лучше богини хотя бы тем, что готов защищать Харухиме.       И если для того, чтобы отомстить трусливой богине и спасти девочку, нужна сделка с демоном, то она ее заключит. Даже если это будет её последняя сделка и ценой станет свобода.       Она взглянула в его мёртвые глаза и искаженное в триумфальной ухмылке лицо. Тело вновь стало принадлежать ей, но подниматься на ноги она не спешила.       — Я организую встречу, — тихо, но твердо сказала амазонка, собираясь с силами и обдумывая каждое слово.       — Отлично, моя дорогая, — и вновь это похлопывание по щеке. — Вечером я займусь делом, а ночью приду на аудиенцию. К тому времени никто ничего еще не поймет.       — Хорошо, — пошатнувшись, поднялась Айша. Непривычные ощущения неподконтрольности тела оставили свой след — легкое головокружение. — Тогда я пойду.       Она даже не представляла, что её мысли корректировало нечто внутри, давая наемнику возможность не просто изменять нужные мысли в голове амазонки, но влиять на прохождение импульсов в нервной системе, беря ту под контроль, что он и продемонстрировал ранее.       День только начался, а уже обещал быть хоть немного интересным.       Хотя это даже близко не могло сравниться с недавним разговором с Гестией, которая, наконец, решила открыть ему свои чувства…       

***

      Прошло несколько дней, с того самого момента, как богиня домашнего очага решила для себя нечто важное, и долгие дни мучается неопределёнными душевными терзаниями, пытаясь Адаму что-то сказать.       Увы, он знал, чего она хочет. Знал, но помогать не спешил; напротив, всеми правдами и неправдами силился менять тему разговора, попросту… не зная как на нее реагировать.       Он не был создан для любви или чего-то подобного ей. Смешер никогда не знал этих эмоций, хоть и испытывал что-то схожее в одном из брейндансов. Но то лишь фикция, иллюзия, не имеющая с реальностью ничего общего.       Адам был рожден, чтобы стать идеальным инструментом, используемым сильными мира для создания кажущегося недостижимым идеала. Лишь цель и путь. Ничего лишнего. Ни животных эмоций, ни привязанностей. Идеальный человек.       И сейчас, это идеальное создание, стало перед самым ужасным своим врагом — неопределённостью.       Сигарету пальцы забили табаком в один миг. Искра срывается с кончика пальца, подпаливая сухие листья.       Гестия так и не получила ответа на свои чувства, потому что у самого Адама этого ответа нет.       Да и нужна ли ему эта любовь? Чувства, делающие слабым? Он отлично помнил, что делали отношения с его сослуживцами, которые шли на войну и убийство сородичей, творили бесчинства не просто денег ради, а для обеспечения своих семей.       Ведомые любовью.       И неважно была ли эта любовь к ребенку или второй половинке, все едино. Все заканчивалось известным грустным концом, в котором для таких как они, не было ничего хорошего, лишь сожаления, да кошмары, испепеляющие последние крохи человечности.       Холодная логика машин отрицала целесообразность чувств, давая чёткий ответ, сводящийся к простой фразе — чувства отупляют.       Они создают слабые места, дают врагу шанс их использовать, чтобы, в конце концов, победить.       А проигрывать Адам не хотел. Он жил ради победы и вечного движения вперед, которое невозможно с таким якорем.       Но и бросать ту, кто был так полезен, он не спешил. Богиня очага, какой бы глупой не была, пользы своей не теряла. Хотя, самому себе он признавался, что подобное решение и несло в себе след эмоций, банальной привязанности и благодарности.       В нем уже давно борются две крайности: первая и доминирующая — безэмоциональная, состоящая из полностью логичных мыслей, текущих в нейронном процессоре, дающих не только прекрасное чувство битвы, но и неисчерпаемые вычислительные мощности.       Вторая же сторона была человеческой, поддающаяся порокам и соблазнам, откидывающая логику ради сиюминутного удовольствия или эфемерной чувств, таких желанных и возбуждающих. Нелогичная, безрассудная, странная… но приятная.       Адам четко осознавал то влияние, которое на его психику оказывает миниатюрная богиня. Осознавал, понимал, но делать с этим ничего не хотел, даже слыша орущий благим матом нейронный блок, требующий устранения угрозы здравомыслию и влияющий на стабильность сознания одним своим существованием.       Нет угрозы, значит, нет сдерживающих факторов, стоящих между целью и самым быстрым методом ее достижения.       Табак в трубочке уже превратился в пепел, потому Смешер вытащил новую, уже готовую.       Две его стороны сражались в битве, не имеющей конца, ведь именно это сражение и делало Адама самим собой. Война между машиной и «душой». Здесь не будет победителя. Он не позволит ни одной из сторон победить, ибо победа будет означать изменение его личности. Еще более кардинальное искореживание разума.       — Господи, — раздраженно глянул на часы соло, — какое только дерьмо в голову не лезет, — все эти размышления раздражали, ведь не приводили ни к чему. — Любовь? Какая в задницу любовь?       Он не верил в эту чушь, даже познакомившись с такими типами как Силвьерхенд и Каннингем, которые любили друг друга так сильно, что каждый раз прощали измены, пусть и гадили друг другу в отместку. Хотя, возможно они имели парочку другую незарегистрированных психических расстройств, получая удовольствие от таких моментов.       Любовь в его прошлом мире была мертва уже лет так двести. Бесполезный рудимент сознания, оставшийся от предков, верящих в светлое будущее. Жаль потомки этот «свет» притушили войнами, геноцидом и поголовным гедонизмом.       Люди изменились и далеко не в лучшую сторону. И пусть сам Смешер был генетически идеален, разум его впитал всю ту грязь, что текла по городам миллиардникам, выливаясь с крыш высоток, где устраивали оргии богатеи, на головы нищих, жрущих это дерьмо за обе щеки и просящих добавки. Он был испорчен миром и готов использовать эту грязь для своих нужд, смирившись со своими проблемами целиком и полностью.       Но как в таком случае быть? Какой ответ дать миниатюрной богине, настолько чистой и невинной, что вызывала даже у КАСИ, привыкшей иметь дело с людьми иного сорта, недоумение.       Он не мог и не хотел рушить их отношения, видя слишком очевидные проблемы. Но и давать ложных надежд не спешил, на своей шкуре ощутив всю ту боль, что доставляли осколки разбившихся надежд.       А ведь была еще и Гефест, черт знает что надумавшая в своей красноволосой голове.       — Блять! — ругнулся соло себе под нос, открывая входную дверь и ставя у порога корзину с едой и питьем. Все что нужно для пикника с последующим разговором по душам. Ходить вокруг да около уже было откровенным дебилизмом, который он решил пресечь. — Богиня… Гестия… — от произнесенного им имени девушка обратилась в сплошной слух, выжидающе смотря в его глаза. Её они никогда не пугали. — Устроим пикник?       Как и ожидалось — она была не против. Хотя возможно и ожидала от него чего-то подобного.       Путь до выбранного блондином места занял почти несколько часов на арендованной им повозке, в которой помимо корзины и покрывала с подушками. Всю дорогу они практически молчали, только в самом начале обменявшись парой незначительных фраз.       Адам видел, что Гестии нужно время собраться с силами, и его он ей дал с лихвой, не привлекая к себе лишнего внимания ни поступками, ни разговорами.       Лес за городом был тих. Птицы щебетали. Природа была прекрасна. Смешер до сих пор не привык к тому, что она могла быть такой живой и сочной, полной не пыли и разрухи с радиационными полями, куда падали грязные бомбы, а животными и растениями, которые давно были внесены в Черную книгу как исчезнувшие.       Никого в огромном радиусе. Только он, она и их проблемы.       Покрывала были разложены, как и подушки. Еда заняла свое место, а бутылка с вином Сомы, которую Адам удачно, в очередной раз, приватизировал у семьи Аполлона, откупорено. Алая жидкость непередаваемого вкуса потекла в кубки, дополняя лесную свежесть приятными ягодными нотками.       — Адам, я… — собралась с силами Гестия, первой начав разговор, чем несказанно удивила соло. — Я давно хотела тебе сказать, что… — глубокий вдох и, наконец, ответ: — Я люблю тебя.       Её голубые глаза смотрели на него без ожиданий. Хоть глубоко внутри в ней и теплилась надежда на ответные чувства, она была готова к отказу. В конце концов, они были из разных «миров»: он — смертный, который не проживет дольше отмерянного срока, а она — богиня, вечное создание, существующее с зари вселенной, наблюдающая эон за эоном, как рождаются и гибнут империи, как появляются и умирают великие герои и самые страшные чудовища, рождённые среди смертных.       — Я знаю… — наконец ответил он, прикрыв глаза.       Она не должна удивляться его знаниям. В конце концов, он никогда не был дураком.       Богиня грустно хмыкнула, улыбнувшись.       «На что я надеялась?» — спросила она саму себя, смотря в собственные наполняющиеся слезами глаза в своём винном отражении.       Адам вздохнул, прочитав все эмоции на лице девушки.       — Гестия, — он отставил в сторону пустой кубок и подсел ближе к замершей брюнетке. — Я уже давно понял твои чувства… — он поднял руку, останавливая начавшееся словоизвержение. — И не хотел мешать тебе самой, осознать их. То, что ты ощущала, вся эта скованность, смущение, волнение и стеснение, все они все сильнее довлели над тобой, мешая принять решение и понять чего ты хочешь на самом деле. И вот сейчас… — он взял её руку, пытаясь формулировать все фразы в обход божественного детектора лжи. Ни капли вранья, лишь иная трактовка и точка зрения. — Сейчас ты призналась не только мне, но и себе самой, ожидая ответа.       Девушка не смогла больше терпеть и отвела глаза, не имея сил смотреть в голубую синеву. Она ждала отказа, он сам напрашивался, ведь Адам так формулирует свой ответ.       — Ты думаешь я откажу, ждешь этого… Но я не могу тебе отказать, — ни капли лжи. — Ты дорога мне сильнее, чем думаешь и можешь представить, — она резко обернулась, неверяще уставившись на соло. — Мои чувства к тебе так же сильны, как возможно и твои, — он знал, что чем дольше говорит, тем сильнее будет погружаться в ложь, ведь в один момент придется сказать неправду и тогда все разрушится. Придется сейчас остановиться.       — Ты… ты действительно?..       — Я… — опасный момент. — Я хочу, чтобы ты стала моей, — край двусмысленности, но контекст у каждого свой.       — Н-но ты смертен, — сердце её сжалось от боли осознания. — Неужели ты хочешь этого, даже зная всё?       — Я должен тебе признаться — смерти от старости или болезни мне не видать, как бы ни хотелось. Лишь гибель в битве способна отобрать мою жизнь.       — Что? Как?! Ничего подобного в твоем статусе не написано! — вместо того, чтобы отпрянуть от шока, Гестия лишь сильнее приблизилась к нему, смотря глаза в глаза, снизу вверх.       — Это часть моего прошлого, — положил свои руки на плечи девушки Адам, не отстраняя, но крепко держа. В её жестах читалось все, что он хотел видеть. — Сейчас я не готов его раскрывать, но в будущем, кто знает… — с каждым словом он приближался к ней все ближе, смотря в её медленно закрывающиеся глаза. Она ждала этого и очень плохо скрывала ликование, ведь то чего она жаждала — произошло. — Ты хочешь быть со мной, моя богиня? — прошептал он ей в губы, замерев у самой «границы».       — Да, мой Адам, — пошептала она в ответ, теряя последние остатки терпения и припадая к его губам.       Её веки трепетали от возбуждения. Тело подрагивало от адреналина. Наконец она нашла того, кого смогла полюбить. Того, кто несмотря ни на какие её недостатки — не отвернулся, а напротив, ещё сильнее поддержал.       Этот день она запомнит навсегда, даже если вселенная вновь начнет свой ход, переродившись. Даже тогда, она вновь найдет Его, в каком бы уголке вселенной Он не оказался. Найдет и вновь наполнится всем Им без остатка.       Она не отступится. Никогда. Это было её желание.