Cyber Sunset

      — Смешер! — крик Конрада доносился, словно через толстый слой поролона. Чего он хотел Адам тогда еще не знал, но разверзнувшийся после взрыва ад поглотил его огненными всполохами, отправляя металлическое тело в непродолжительный полет, после которого был оглушительный удар головой, амортизировать который механизмы так до конца и не смогли.       Тьма поглотила сознание. Крики, ругань и грохот выстрелов постепенно затухали.       Черное небытие растворилось в строках блеклых символов обволакивающих разум, создавая окружающий мир. Потолок принимает соответствующие очертания, так же, как стала геометрически верной тумба у кровати. Свет, проникающий сквозь зашторенное окно, казалось, можно было потрогать, столь четким был его силуэт.       Веки Адама поднялись, глаза включились и начали калибровку, иногда выдавая «артефакты» в виде матричной картинки, оцифровывая падающий на них свет, отправляя информацию в нейронный интерпретатор, который и сделал мир вокруг по-настоящему четким.       Сон. Какой он видел сон? Был ли он в действительности, или все что произошло в цифровом небытии, отрезанном от внешних сигналов, являлось лишь иллюзией подсознания, создающего лишь эхо уже пережитого, не желая оставаться в пустоте один на один с самим собой.       Что было прошлым днем, Адам помнил прекрасно. Помнил все эмоции, что захлестнули его, все мысли, терзающие душу как цербер, тремя пастями. Кровать была пуста, девушка, что уснула под его боком, куда-то исчезла. Сканирующий импульс подсказал, что и в доме её нет.       — Черт… — соло помассировал ладонью лицо, даже не представляя, что могло произойти в голове Гестии, что заставило её покинуть дом в такую рань, даже не сообщив об этом.       Была ли в то вина его самого, совершившего, возможно, неприятный поступок, заставивший богиню уйти? Стал ли тот поцелуй последней каплей?       — Последней каплей чего? — спросил он сам себя, подходя к зеркалу, уставившись на свое лицо. Такое же, каким он его запомнил годы назад, еще до первой секретной операции и битвы. Идентичное лицу парня потерявшего память и не имеющего за спиной ничего.       Руки зачерпнули воды, смыли с лица невесомый слой пыли, щетка для чистки зубов начала свое движение, наводя чистоту в и без этого чистом рте. Все эти действия были бессмысленны, не несли в себе никакого смысла, возможно, кроме потери времени и попытки заставить разум верить в свое человеческое бытие.       На плечи легла куртка, пояс приятно оттягивал нож, не давая почувствовать себя голым.       Прошлый день не дал ничего, кроме разочарования, да и сегодняшний не обещал отличий. Лишь где-то на периферии мелькнула мысль о завершении ковки его нового меча, забрать который он уже мог.       Ноги вели по улицам города, вдоль аллеи с высаженными деревцами, вдоль баров и магазинов, уже принимающих своих первых посетителей, мимо Рога Изобилия, открывшего свои двери и девушки-кошки, Хлои, подметающей вход и прилегающие территории.       Он помнил её, помнил, что она подслушала его разговор с Гестией и отлично помнил, как настоятельно попросил молчать об услышанном. Девочка оказалась смышлёной, раз никто не задавал лишних вопросов.       Вот только увидавшая его кошка застыла на месте, как это всегда происходило, стоило их взглядам пересечься. Застыла, выражая мимикой весь тот ужас, который захлестнул сердце.       Забавная реакция. Порой его в Ночном Городе так встречали, перед тем, как ворвавшийся в ряды будущих погибших соло, начинал методично изничтожать всех, кто стоял на пути. Но чем он заслужил такую реакцию? Что такого сделал, раз бывшая авантюристка четвертого уровня так сильно испугалась? Неужели простая, практически немая просьба молчать, приложенный к губам в соответствующем жесте палец и тяжёлый взгляд были настолько тяжелы?       Вопросов было много, а ответов как нет, так и не предвиделось. Но в любом случае, душевное спокойствие столь нервной особы — не его проблема. Потому, он лишь отвернулся от дрожащей всем телом девушки-мутанта, продолжая свое путешествие к кузням.       Сейчас его интересовали всего две вещи: меч и сбежавшая богиня. Даже сероволосая официантка, буравящая его спину немигающим взглядом, не могла привлечь даже мимолетно брошенный взгляд. Хоть эти сверлящие гляделки и становились чаще, а девчонка настырнее, не прекращая смотреть исподтишка, хоть как-то пряча свой интерес. Но с ней вопрос решится после.       Ворота к кузням и особняку семьи Гефест уже были открыты. Охрана пропустила без вопросов, помня того, кто дал их богине новую «игрушку» помогающую в ковке.       Стук костяшек о деревянную дверь, тишина, грохот в кабинете, громкий шум глотков, стукнувшийся о стол стакан, шуршание одежды и тихое, как они думали, бурчание трех голосов. Соло терпеливо ждал, когда же находящиеся в кабинете Гефест спрячутся, не давая возможности ему увидеть трех пьянствующих богинь.       А он отлично видел их очертания, создаваемые сканером, и знал, кто же там употребляет.       «Нашлась пропажа, — отстранённо подумал наемник, провожая «взглядом» фигуру Гестии, прячущейся вместе с Деметрой в шкафу. — Неисповедимы пути логики женской» — промелькнула мысль, хотя блондин не мог понять настоящих причин, отличных от банального смущения, заставляющих Гестию прятаться.       Даже боги в этом мире действовали слишком человечно, хотя порой и выкидывали выходящие за рамки разумного умозаключения, заставляющие уже самих смертных пораскинуть мозгами.       Дверь, наконец, открылась, являя слегка раскрасневшуюся от действия алкоголя Гефест, тут же вышедшую и закрывшую за собой, отрезая, как она надеялась, возможность Смешера увидеть кого-либо внутри или просто войти. Действовала она вполне резво, как казалось соло, вполне осознавая свои действия, но алкоголь заставлял расставлять приоритеты немного иначе, потому, ее вечная белая рубашка была расстегнута сильнее обычного, открывая отличный вид на идеальную грудь и часть живота.       «Видимо я прервал неформальный разговор…» — вздохнул вполне себе не скрытно соло, всем видом давая понять, что взгляду его предстала занимательная картина. Впрочем, было бы ложью сказать, что ему это не нравилось.       — Ах! — было непонятно, чего в восклицании богини было больше: смущения, раздражения или подстегнутых алкоголем иных эмоций, отчетливо заметных КАСИ.       Девушка отвернулась, начиная яростно застегивать пуговицы, вот только переполненный смущением, гневом и немного алкоголем разум не давал пальцам сделать это быстро, пуговицы то и дело вылетали обратно, так до конца и не засунутые в петли.       «Опять! — взвыл Адам, не понимая, почему мир постоянно создавал такие ситуации вокруг него, заставляя, в который раз, не верить в реальность происходящего, ведь не может в действительности такого произойти. — Хотя, есть один способ еще раз проветрить реальность происходящего» — глубоко вдохнул наемник, понимая, что терять-то особо и нечего. При любом раскладе Гестия не поссорится с Гефест слишком сильно и сможет вернуть свои отношения на прежний уровень. За оружие он уже отплатил, а опала пусть и бога-кузнеца, но не имеющего больше ничего полезного для него, не несла принципиально нерешаемых проблем.       Смешеру терять было нечего, ведь тест на «действительность» мог либо помочь, либо еще сильнее погрузиться в раздрай, подтверждая искусственность окружения.       Хотя при настоящем, окончательном подтверждении последнего, он на самом деле больше мог не сдерживать себя, творя все, что душе угодно.       Это и пугало, и будоражило, помогая разуму легче принимать решения, не слишком сильно оборачиваясь на мораль или другой бред.       Размышления не заняли и секунды. Разогнанный мозг принял решение сделать что-то из разряда «а что если». И все еще стоящая к нему спиной Гефест была идеальным подопытным, что словно лакмусовая бумажка станет очередным индикатором реальности, не дающим точный ответ, но уж точно указывающим примерное направление мыслей.       — Позволите? — спросил он, шепча, положа правую руку на ее плечо, заставляя вздрогнуть и остановиться.       Адам дал ей время для обдумывания и сбрасывания руки. Он ждал и надеялся, что она развернется, накричит, как поступила любая на ее месте. Даст пощечину и позовёт охрану, выставляя наглеца, столь двусмысленно коснувшегося ее тела. Смешер жаждал плохого исхода, словно манны небесной блуждающий в пустыне, ведь это должно было стать тем индикатором, который направит его на верный путь, даст наводку на реальность бытия, не подконтрольную программам и ИИ, так или иначе подстраивающим все в его пользу.       Все что происходило до этого, не могло подтвердить и опровергнуть терзающие мысли в полной мере, давая лишь многозначительные намеки. Но никогда, абсолютно никогда не отвечая прямо.       И то, что красноволосая и рубиноглазая богиня до сих пор не сбросила его руку, не влепила пощечину, не ударила, не накричала… Все это мерзким послевкусием оседало на языке, заставляло морщиться.       Она обернулась. Слегка мутноватый от алкоголя взгляд вперился в него. Она что-то искала внутри, на дне глаз. Но что? Висящие вдоль тела руки больше не пытались продеть пуговицы в петли, оставляя открытой большой участок кожи.       Выражение лица Гефест превратилось в вопросительное, спрашивающее: Чего ты ждешь? Ей было интересно, что он хотел сделать, спрашивая свое «позволите».       И он решил больше не тянуть. Уж если она до сих пор не поняла, что происходящее сейчас, точно должно навести на нужные мысли.       Руки Адама поднялись вверх, хватая самую нижнюю расстегнутую пуговицу, аккуратно, застёгивая ту, «невзначай» касаясь оголенной разгоряченной алкоголем кожи. Каждое касание заставляло её вздрогнуть. Коридор был пуст, сквозь окна доносился крик рабочих и звон кузнечных молотов.       Она не мешала, застыв статуей, заставляя мысленно прикусить щеку от раздражения. Все шло не так, как он хотел. Далеко не так. Вероятности плачевного для него исхода росли. Это заставляло его действовать серьезнее, поднимая ставки. Должна была быть граница, после которой программы обязаны были реагировать как люди или похожие на них существа. Это была одна из констант, используемых для проектирования симуляций, предназначенных для пребывания в них человека. В противном случае, все выходило слишком не так.       Пальцы все так же медленно продолжали застегивать пуговицу за пуговицей, касаясь еще сильнее краснеющей кожи. В какой-то момент Гефест дала слабину, лицо слегка изменилось, потеряв стоическое выражение, что дало Адаму надежду. Но она была тут же сметена осознанием — пьяному кузнецу все это нравилось. Видимо он ошибся с оценкой её состояния, решив, что та бутылка была единственной. Но иной тары не было.       «Надеюсь, это не вино Сомы, — прищурился наемник, подавшись немного вперед, вдыхая глубоко, пытаясь определить запах напитка. Какой бы элитной не была бодяга этого бога виноделия, он уже успел ее отведать, ограбив конвой, идущий к Аполлону, купившему целый ящик, попутно сломав зазнавшемуся карлику, ответственному за задание, ноги, руки и позвоночник. — Блять! Теперь понятно, почему её так развезло! А я еще и пришел не вовремя! — щелкнул языком про себя наемник, проклиная удачу и вообще всё. — Если в этом мире есть богиня Фортуна, и она ходит по миру, клянусь, ей пиздец» — он очень надеялся, что тварь ответственная за такую ублюдочную величину ощутит угрозу и оценит её, заочно отправляясь на небеса. В противном случае он сам ее туда отправит, медленно и мучительно.       И если для Адама все происходящее было банальным желанием узнать причины яростно накрывающего разум бога алкогольного трипа, то сама Гефест видела совсем иное. И поняла его прищуренный взгляд, глубокий и томный вдох, лежащие у груди руки, касающиеся кожи слишком сильно, совсем не так, как было нужно, чтобы застегнуть пуговицы. Забил последний гвоздь в крышку гроба теории реальности происходящего её поступок, не страдающий избытком логики. Заставляя паранойю лишний раз поднять голову.       Подавшись вперед, она заключила наемника в объятья и впилась в губы, насильно проникая рот языком.       Шок у Адама это не вызвало, напротив, с каждым мигом мир вокруг него рушился, мысли о нереальности происходящего крепчали.       Так зачем тогда ограничивать себя? Зачем притворяться, если все это симуляция, конец которой приведет к ее завершению и обнулению цифрового мира, стиранию из памяти программ произошедших событий?       Внутри соло что-то с хрустом встало на свое место, словно вывихнутая кость вернулась в сустав, заняв в нем свое место.       Не этого ли он хотел? Снятия ограничений, лишения сдерживающих цепей, как когда-то было в Ночном Городе, где делать можно было все что угодно, а наказание приходило лишь к тем, кто был неосторожен. Но какое сейчас у него может быть наказание? Если все это нереально, а кто-то «снаружи» наблюдает за каждым его шагом, анализируя и изучая, словно сраную лабораторную крысу!       Зачем тогда все это? Зачем его лицемерие и ложь? Если он может быть самим собой и достигнуть конца этого мира, пройдясь до самого последнего этажа, получая в награду «желание»… Если ИИ вообще будет его выполнять. Ха, смешно.       Нихрена не смешно.       Незачем дальше носить маски. Адам может снова стать Смешером, вспомнить, почему на войне его отряд боялись. Зачем самому бояться местных богов и их кары, если самым крутым яйцом был и будет управляющий ИИ, ни за что не позволяющий подпрограммам помешать ему пройти сюжет. Ведь в противном случае все потеряет смысл — нельзя же провести вечность внутри симуляции, так ничего и не достигнув. Это противоречит всему тому, что делали до этого его пленители.       Он ответил на поцелуй Гефест — что-то внутри еще раз с мерзким хрустом стало на свое место — сейчас было абсолютно плевать на последствия или причины. Плевать на то, что за дверью была Гестия и Деметра, а в паре метров за окном гуляли и работали члены семьи рубиноглазой.       Плевать даже на то, что от нее пахло алкоголем.       Правая рука легла на спину, притягивая ближе, левая расстёгивала то, что только недавно застегивала, после чего без особого пиетета, схватила грудь, начав ту мять. Поцелуй не прервал её стон.       Адам уже хотел подхватить Гефест на руки и отнести в укромный угол или комнату, как из конца коридора вышел парнишка лет двадцати с красными волосами, с шоком уставившись на происходящее действо.       От его крика удивления переполошились прятавшиеся богини, решив, что их подруга почему-то задерживается, да еще так и не покинув здание, застыв за дверью.       К моменту, как они успели выйти, Адам уже успел застегнуть рубашку бога-кузнеца и выгнать испепеляющим взглядом парнишку, оскалив зубы в раздражении.       Сама же виновница переполоха, наконец, очухалась и, сделав вид, что ничего не произошло, вернула на лицо стоическое выражение, скрещивая руки на груди.       — Ч-что произошло?! — Деметра была не лучше подруги. Вино Сомы уже попало ей в кровь и ударило в голову, что соло видел во всем, что она делала. — Гефест, ты чего так долго? А-а-а, так ты и есть тот Адам! — положила руку на щеку женщина, приняв вид дорогой тетушки или матери, давно не видевшей ребенка. — Какими судьбами? — и все-таки язык ее заплетался, хотя держалась она молодцом.       Пискнувшая после встречи взглядом со Смешером Гестия исчезла, выпав из поля зрения, попросту спрятавшись за дверью. На нее соло не обратил никакого внимания, сделав вид, что не заметил ни громкого звука, ни упавшего тела, запутавшегося в ногах.       — Приветствую, — взял слово Адам, кивая и улыбаясь богине плодородия с выдающимися формами. — Да, я член семьи Гестии и пришел к уважаемой Гефест за своим оружием. — лицемерие давалось так же легко, как и раньше. Главное для него сейчас прикрыть глаза, чтобы не давить дискомфортом, ведь местным почему-то не нравились его импланты, хотя те были последней модели и полностью повторяли живые. Да что там, были во сто крат лучше.       — Ой-йой, — прикрыла ладошкой рот Деметра, — простите, что помешала. В таком случае, раз ничего страшного не произошло, — она глянула в лицо подруги, покрытое легкой пылью смущения, и тоном намекнула на крик неизвестного, — то я буду ждать тебя в кабинете. Мы еще не договорили, — сверкающие тысячами демонят глаза богини плодородия могли напугать, но вызвали у кузнеца лишь «цык» смущения.       Гефест качнула головой в сторону выхода и, не оборачиваясь, пошла первой. Адам кивком распрощался с Деметрой, нагоняя красноволосую и подстраиваясь под ее шаги. Шли в тишине, и лишь войдя в личную кузню богини, Смешер услышал тяжелый вздох и ощутил странный поток воздуха, источником которого была сама кузнец.       Вмиг ее движения приобрели большую плавность и четкость, что навело его на соответствующие мысли:       «Магия? Она протрезвела?» — с сомнением он следил за ее действиями, готовясь к абсолютно любой реакции, вплоть до рукоприкладства.       — Это, — начала она, словно ничего не было, — твой меч. — из плотной ткани был вынут простой полуторник, не впечатляющего внешнего вида. — Не смотри так, стоит взять его в руки, он примет ту форму, которая тебе будет удобна. К тому же, он не станет бесполезным с повышением уровня, развиваясь вместе с тобой.       — Хм, чем сильнее я, — схватился за рукоять соло, единым движением поднимая новую игрушку и очерчивая в воздухе замысловатую фигуру, — тем острее и крепче меч, — прямо на глазах, метал потек, приобретая очертания до боли знакомого ему оружия, прямиком из застенок лабораторий. Технологический внешний вид не соответствовал содержанию, но после пары взмахов и разрезанных в воздухе болванок, подтвердил хотя бы остроту с прочностью. Этого было вполне достаточно, все остальное он сделает с помощью своих личных навыков, опыта и улучшенного тела. — Сила зависит только от фалны?       — Нет… — прекратила изучать странный внешний вид оружия Гефест. В ее проветрившейся голове вновь всплыли вопросы, ответы на которые она очень хотела получить. Уж слишком экзотично, откровенно диковинно выглядело ее оружие, в которую она вселила частичку своей силы. Впрочем, как и в каждое созданное лично орудие. — Нет, учитывается и твоя личная сила, а не только воздействие фалны. — и уже себе под нос: — Видимо он и без благословения невероятно силен, раз лезвие порезало железное дерево без проблем.       — Хм, — покосился все слышащий Адам на Гефест, которая тут же спохватилась, поняв, что голос ее был не так тих, как она рассчитывала. — Хорошо, — кивнул он, — долга больше нет, — соло взял протянутые кузнецом ножны и нацепил, фиксируя клинок. — Раз все вопросы улажены, — он повел плечами, — то я пойду.       — Постой! — остановила наемника сорвавшаяся Гефест, хватая за плечи и поворачивая к себе.       — Да? — вздернул он бровь.       — Я хотела поговорить о том, что произошло в коридоре… — уверенная и строгая девушка стушевалась, словно отчитываемый родителями подросток, застигнутый на горячем. — Я… я была пьяна, — начала она оправдываться, вселяя надежду в душу Адама. Вдруг все, что произошло, было лишь пьяным угаром, который всегда выходил за пределы логики и редко когда поддавался внятному анализу КАСИ.       Как же он надеялся, что произошедшее было именно тем, чего он так жаждал! Банальной ошибкой, о которой потом просто сожалеют. Ошибкой социального корректора, не понявшего причины поведения данного индивида и пришедшего к ложным выводам.       — Это особое вино Сомы всегда действовало на богов не так, как на смертных, — со вздохом смущения вильнула взглядом Гефест. — Не как дурман или другой наркотик, а сильнейший и крепчайший алкоголь, от бокала которого разум начинал мутнеть, словно выпил бочонок.       «Что-то я подобного не заметил…» — припомнил свое распитие приватизированного ящика Адам, вылакавший пару бутылок залпом и проспавший всю ночь, на утро не ощущая даже тени похмелья. Хотя, возможно пил он нечто другое того же производителя.       — И все? — вздернул бровь блондин, — это все что вы… ты скажешь? Была пьяна и не думала головой? — соло оперся о стену и сжал переносицу, держа маску разочарования, но внутренне ликуя. Ведь если во всем виноват алкоголь, то он был готов поверить в нелогичность.       Настолько он был в отчаянии, что охотно соглашался с противоречащей теорией. Слишком сильно было желание жить в настоящем мире, а не симуляции.        Но червь сомнения грыз душу слишком рьяно, требуя проверить слова уже бога на трезвую голову.       — Я… — не нашлась с ответом Гефест, сжав за спиной руку в кулак.       — Тогда я хочу знать, — подошёл к ней Адам, двигаясь с грацией хищника. Входя в личное пространство, заставляя отступить.       — Что… что ты хочешь узнать? — кое-как совладав с дрожью, спросила красноволосая, упираясь в наковальню, лишаясь возможности куда-то уйти, смотря в мертвые синие глаза, в глубине которых сейчас мелькало нечто непонятное ей.       — Это… — начал наклоняться Смешер, медленно, давая возможность все обдумать и принять решение. Сделать хоть что-то, чтобы прервать действие. Да хотя бы банально закричать или оттолкнуть.       Но начавшийся поцелуй, на который она ответила, все разрушил. Адам посадил её на кузню, пуская в дело руки, расстегивая злосчастную рубашку, выводя рисунки на коже кончиками пальцев, массируя грудь. Не слушая стоны, игнорируя вялое, ничего не значащее сопротивление, призванное скорее разжечь желание, чем подавить его.       Он отстранился, пряча разочарование и смотря: в красный глаз, переполняемый эмоциями, на лицо, которое каждый миг меняло выражение.       Неужели все это правда? Он так много просит? Неужто получение крупицы оправданий действительности мира было так много?!       Внезапная пощечина стала неожиданностью. Приятной неожиданностью.       — Исчезни, — шепча и не поднимая глаз, бросила Гефест. — Не хочу тебя видеть.       Адам коснулся её щеки, заправляя прядь за ухо. Девушка вздрогнула, но мнения своего не поменяла, еще раз прося его исчезнуть, но на сей раз из её жизни.       И Адам ушел, читая отчет КАСИ и едва сдерживая широкую ухмылку, норовящую налезть на лицо. Ведь анализ показал, что реакция соответствует логике произошедших событий, не выходя за пределы теоретически возможной ошибки.       Это хотя бы немного, но вселило разногласие в разум наемника, заставляя тот вновь окунуться в раздираемые его противоречия. Но на сей раз, они были желанны, куда лучше и приятнее, чем осознание иллюзорности мира.       Покинув территорию семьи Гефест, Адам, наконец, смог расслабиться, направляясь в квартал шлюх, где ему предстояло разработать план похищения и возможной битвы.       — Ну что же, — пробубнил он себе под нос, — раз наниты сохранили все свои способности к изменению и модификации всего, что только можно, то, пожалуй, использую их по полной. — он задумался, схватившись за подбородок. — Интересно, а распыление миллиардов микроскопических машин способных менять саму ДНК и вмешиваться в работу нервной системы можно считать за вирусную атаку?       

***

      Гефест кое-как привела себя в нормальное состояние, застегнув помятую рубашку и поправляя прическу, медленно, слегка пошатываясь от переполняющих ее эмоций, возвращалась к ожидающим её богиням.       В кабинете её уже ждали вернувшие себе трезвый вид подруги. И если Гестия просто кивнула, расслабляясь после ухода члена своей семьи, то Деметра, видевшая во всех смыслах больше, чем её миниатюрная подруга, сверлила Гефест всеподозревающим взглядом.       — Что-то служилось? — увидела выражение лица дорого друга богиня очага. — Ты устала? — но неправильно его интерпретировала.       — Немного, — вымучено улыбнулась Гефест, — просто слишком много выпила. — она села на свое кресло и помассировала висок. — Он забрал меч и остался им доволен. — она не могла не улыбнуться, видя как расцвела Гестия, до этого волнующаяся при каждой вылазке своего «ребенка» в подземелье. А тот ей обещал озаботиться поиском помощники или сопартийца, хоть это так и не сделал.       — Спасибо! — расплылась в улыбке миниатюрная богиня, но тут же ойкнула, ощутив своеобразное похмелье после вина. А оно было куда крепче, чем обычно делал Сома, создавая всего пару бутылок в год, и продавая за соответствующие деньги. Так что то, что они захмелели, выпив всего бокал было нормально. Для достижения именно этого эффекта напиток и создавался.       Для достижения этого состояния нестояния они его и пили.       С самого начала Гефест прикрывалась душевным разговором с Гестией, пытаясь напиться и решить, таким образом, свои проблемы. Хоть Деметра, присоединившаяся неожиданно для них обеих, была здесь именно ради подруги, решив помочь советом.       — Не стоит, — от вида такой чистой и невинной благодарности, Гефест еще сильнее смутилась, вспоминая, что произошло и костеря себя со Смешером. — Я-яа-а… просто делала что должна. Все равно работа была оплачена.       — Пусть так, — качнула головой с двумя хвостиками Гестия. Кузнец обратила внимание на две ленты — подарок Адама. — Но это сложная и тяжелая работа. И… — она почесала затылок, как делало это всегда, даже на небесах, — я рада, что ты не отказала ему.       Что-то внутри Гефест казалось, хрустнуло и сжалось. Она хотела сказать «пожалуйста», но так и не выдавила это из себя. Слова застряли в горле.       — Может, вернемся к причине нашего собрания? — бросив на Гефест испепеляющий взгляд понимания, решила помочь ей Деметра. — Которое так неожиданно для всех нас прервал Адам.       Хоть бог-кузнец и понимал причины бросаемых взглядов, все равно была рада помощи и смене темы, осознавая, что делалось это скорее для их маленькой подруги, чем нее самой.       — Да, — стушевалась Гестия, — ну вы уже слышали почти все: я после ночи и того поцелуя не знаю что делать. Вдруг отношения будут разрушены, сделай я первый шаг, но допусти ошибку? А что если… Если он не чувствует ко мне того же? Не любит как я его?       — Мы боги, Гестия, — вздохнула Деметра, — Наше понимание любови отлично от понимания смертных. Пусть и таких странных как Смешер. Никто кроме богов любви, как раз понимающих эти нюансы, не может тебе сказать, чем все закончится.       — Тогда что мне делать? — схватилась за волосы девушка, таким ярким проявлением привязанности и кое-чего большего, заставляя Гефест поежиться.       — У тебя два пути, — подняла пару пальцев Деметра, — первый и самый простой в исполнении — ничего не делать. Оставить все как есть сейчас и все. Второй и самый сложный — признаться ему и главное себе в чувствах, — она пожала плечами, словно все было до банальности просто.       — Э-это не так просто, — вздохнула Гестия. — Но…       — Если не сможешь и будешь тянуть, его уведут. Кто — не важно, главное сам факт, — припечатала Деметра.       — Я сделаю это, — кивнула решительно девушка с хвостиками, — сегодня же. Нет, завтра… На неделе?       — Гестия-яа-а-а… — шуточно надулась богиня плодородия.       — Ладно! Ладно. Я поняла, — ее взгляд вильнул. — Сделаю. Все сделаю, — она поднялась с места. — Тогда… тогда я, пожалуй, пойду, раз все так… закончилось. Да и Гефест, судя по виду нужен отдых, — она с сомнением посмотрела на подругу, положившую голову на руки и уткнувшуюся взглядом в стол.       — Я присмотрю за ней, — мягко проводила к выходу девушку Деметра, не прекращая мило улыбаться. — Сейчас для нас всех главное, чтобы ты решилась, наконец, сделать то, что нужно и принесет тебе счастье.       — Я понимаю, — нахмурившись, кивнула Гестия и вышла.       У нее было дело, которое нужно было срочно решить.       Дверь за ней закрылась. Деметра подошла к окну, чтобы подтвердить уход подруги.       — И что это было? — строго спросила она, словно мать поймавшая чадо за курением.       — Не знаю, — глухо ответила Гефест.       — Так и не знаешь? — яд в словах подруги ранил не хуже ножа. — Что ты делала со Смешером за дверью такого, что он был готов убить вошедшего и помешавшего вам паренька?       — Ты сама все видела, — Деметра взглянула в алый глаз, пытаясь понять, о чем думает Гефест, но божественный детектор лжи работал только на смертных. Потому, ей придётся применить свои силы и увидеть скрытые мотивы одного кузнеца.       Гефест ощутила цепкий, целенаправленный взгляд златоволосой и поняла, что та сделала. Она имела право возмутиться таким применением божественных сил, но не нашла в себе сил.       — И как? Нравится? — на сей раз, уже ее слова источали яд. — Вот мои причины, полюбуйся. Поэтому я его поцеловала, поэтому не оттолкнула там за дверью… И прогнала отдав меч…       — Но как… — не нашла слов богиня плодородия. — Это…       — Вот так, — огрызнулась, но тут же стушевалась Гефест. — Все началось с его души… Такой искорёженной, но все равно прекрасной. Этот запах… Его запах не уходил, преследовал даже в кузне, в которой он по чистой случайности увидел меня без повязки, но не отшатнулся в ужасе, а принял, как обычную девушку… Будто и нет никакого уродства. Ты знаешь, как нелегко избавиться от навязчивой идеи и мысли? Нелегко! Адски сложно! До сих пор я не могу выбросить его из головы. Те разговоры, когда мы обсуждали новые механизмы, его идеи, планы, все это въелось в меня как ржавчина в металл… И я не знаю как от этого избавиться!       Деметра отпрянула после последней вспышки эмоций, но после чего быстро подошла к подруге и обняла ту, ощущая её эмоции и перепады настроения. То же она ощущала, общаясь с Фрейей, когда богиня любви и войны находила очередную игрушку.       Помешанность. Банальная, но даже так, страшная сила.       И если помешанность Фрейи решалась легко, не зря ее называли нимфоманкой и коллекционером авантюристов, то вот проблема Гефест решиться так вряд ли могла. В конце концов, если верить её словам, она оттолкнула Адама, попросив исчезнуть.       «Слишком противоречивый приказ может выйти тебе боком, моя дорогая, — подумала Деметра вздохнув. — Если он исчезнет из твоей жизни все может решиться само собой… А может стать куда хуже, — прижав к своей груди сидящего кузнеца, богиня плодородия продолжала методично поглаживать ее голову, пытаясь успокоить находящиеся в раздрае нервы. — Чертово вино Сомы…»       Возможно, не будь здесь алкоголя, ничего бы не произошло.       Гестия ошиблась, решив, что Гефест устала, пряча за вымученной улыбкой вину. Все же боги пусть и думали иначе, чем люди, все еще были родителями человечества и прочих рас, сделав всех их похожими на своих создателей. Вместе с пороками и эмоциями.       Вопреки всеобщему мнению, боги были слишком похожи на людей. Жаль никто из смертных об этом не имеет никакого представления, не видя в поступках высших сил привычной логики и смысла. А ведь чтобы понять друг друга, нужно не так уж и много.