***
Кто мог сказать, на что походили последние этажи великого подземелья Орарио? Мертвые члены семьи Зевса? Нет, они мало того, что не спускались так глубоко, так еще и погибли при безумной атаке одного из чудовищ внешнего мира. Разумные монстры, обитающие на средних этажах? Тоже нет, ведь им, в отличие от людей, хватало мозгов не спускаться туда, где не было даже монстров. Или Уран — самый влиятельный бог города, кормящий с рук гильдию? Тоже вряд ли, если этот старик хоть что-то да знает, то молчит не хуже янки, попавшего в плен к гукам. По легендам всего в подземелье ровно сотня этажей… — Значит, осталось еще пять, — задумчиво почесал затылок соло. Он облокотился рукой об определённо рукотворные врата, пытаясь те открыть, но тяжелый камень не поддавался, лишь молча наблюдая за потугами наемника. — Так, — нахмурился блондин, — и что дальше? Как закрыть этот квест, если проход заблокирован? Неожиданно для него, на вратах проступили надписи на знакомом ему языке — английском, что уже не внушало доверия, заставляя очко играть неизвестную симфонию Бетховена. Одно наличие в этом мире непредусмотренного языка уже меняло все правила игры. «Войдя сюда, воин будет вынужден пройти испытание, которое затронет глубинные струны его разума и души, создаст демонов, победа над которыми и откроет врата на последний этаж». — Ну ахуеть теперь… «Войдя, авантюрист начнет свой новый подвиг, лицезрение которого станет платой». — Это что получается, если я зайду туда, то включится эта божественная хрень транслирующая «подвиг» по всему городу? — откровенно охренел от подобного поворота соло. — Че-то мне не улыбается показывать всем своих внутренних демонов, — ему хотелось сплюнуть, но конец истории был так близок, что отказаться от него было невозможно, даже если местные увидят что-то из его прошлого. — Да похер! Открывай, я готов! «Только истинный герой имеет право войти» — гласила надпись. — М. Ясно, — начал закипать наемник. — Значит, по-хорошему не хотим, так? В подтверждение его словам в глубине подземелья вновь родилось нечто страшное, топающее именно к нему. — Я еще вернусь, каменюка, — все же сплюнул он на дверь, — и разнесу тебя до состояния щебенки. А потом войду, — он развернулся к выходу, откуда пришел, продолжая бухтеть. — Героя им подавай, совсем, блять, ахуели. В его голове уже начал обретать очертания план. Но для его исполнения нужен тот, кто сможет достать редкие химические элементы, особенно парочку высокоактивных представителей периодической таблицы. А кто с этим справиться лучше, чем знакомая ему богиня-кузнец, заказывающая редкие металлы и минералы со всего мира?***
— Стой, кто идет?! — крикнул Адаму охранник, стоящий у ворот в кузни семьи Гефест. Солнце уже опустилось за горизонт, звезды и луна освещали уснувшую улицу, не славящуюся кутежами, как квартал утех. Здесь жили ремесленники, которые с заходом светила отдыхали более приземленными и дешевыми способами. Смешер покинул подземелье только сейчас, в это время суток, уже заскочив в гильдию и отдав те кристаллы и части тел монстров, которые смог унести, пополнив счет в банке до ужаса большой суммой, позволяющей купить очень дорогие вещи, а на сдачу приобрести пару домиков в центре города. Ведь до него еще никто не приносил такие сильные и магически насыщенные части монстров, из которых ремесленники в будущем сделают не один шедевр. Но это никоим образом не волновало наемника, который уже решил для себя, что хочет восстановить хорошие отношения с Гефест, как это было раньше. Ведь где еще он найдет такого хорошего кузнеца со связями, так ещё и испытывающего к нему вполне однозначные чувства? — Это я, — махнул улыбающийся соло парнишке, который, судя по всему, навечно застрял на этом посту. Ведь как еще объяснить его вечное присутствие здесь, когда бы сам блондин, не решил заявиться? — Как дела? До сих пор здесь кукуешь? — А, Адам, — в ответ приветливо улыбнулся авантюрист, — а я думал, что ты больше не придешь. А ты вон, явился, так еще и при полном параде, — завистливый взгляд парня гулял по броне наемника, давая понять, что он очень хотел такую же. Но позволить еще себе не мог, по крайней мере, не в этой жизни. — Почему так поздно? — Срочное дело к Гефест, — сокрушаясь покачал головой воин, всем видом показывая, что мол не он виноват, а ситуация обязывает. — К госпоже? Подожди, я попрошу сообщить, что ты пришел… — Не стоит, — остановил его соло, положив руку на плечо. — Не надо поднимать шум, я сам знаю куда идти, — шагнув на территорию, помахал, не оборачиваясь соло, оставляя парня одного. — Так… А откуда он знает, где сейчас госпожа?.. Но ответа так и не получил, рассудив, что такие сильные авантюристы как Адам имели свои способы это понять. Не ему, двухуровнему, об этом размышлять.***
Богиня кузнечества не могла уснуть уже который день, ворочаясь в постели, то и дело, возвращаясь мыслями к виновнику её плохого настроения. Тому, кто таки смог пробиться сквозь сталь её сущности и залезть в голову. Этот парень был загадкой, ответ на которую она получить не могла, как бы не пыталась. Да что там, даже её подруга Гестия ничего не знала о прошлом Смешера. И чем больше она думала о нем, чем чаще вспоминала как выглядит его душа, как она пахнет, как ощущается… И как он с ней обращался, нежно, словно не видя уродства, скрывать которое она привыкла повязкой, видя за статусом божества её саму — Гефест, без шелухи и всего наносного… Все это и многое другое, в особенности незначительные детали, будоражили разум. А что было потом? Что было во время вручения ему новенького меча, в который она вложила всю себя? То, что она сделала… Богиня кузнечества вздохнула, прикусив губу и откинув покрывало, встала с кровати. Ноги донесли её к рабочему столу, где лежало несколько листов с различными чертежами, схемами и сметами. И вот опять она вспомнила Его, ведь даже сейчас она и её семья занималась тем, что внедряла технологию отданную ей Смешером. Работать не получалось абсолютно, мысли скакали без остановки, как и все предыдущие дни. — Какая же я дура… — заскулив, оперла голову на руки девушка. Она вспомнила, как прогнала блондина, попросила не возвращаться, хотя ей очень хотелось сказать нечто совсем иное. Сказать и заключить в объятья, не отпуская. Как бы «дети» богов не восхвалили своих «родителей», как бы не возвышали их божественный разум, непостижимый и далёкий от понимания смертных, они — боги, были куда ближе к своим «детям», чем могло показаться на первый взгляд. Об этом ей, и знающей её маленький секрет Деметре, говорили те чувства, что ощущала богиня. — И что же заставило тебя так думать? — стоило первым звукам достичь ушей богини, как та резко развернулась, ошалело уставившись на их источник. — Адам? — неверяще спросила она, смотря на парня, сидящего на её кровати и по-лисьи ухмыляющегося. — Что ты здесь делаешь?! Я же сказала не возвращаться! Она сама не верила тому, что говорила, в глубине души радуясь его возвращению. Было в этом нечто… извращенно притягательное. — Ты действительно думаешь, что я стану слушать? — блеснули во мраке его глаза, под которыми можно было заметить выделяющиеся во мраке белоснежные зубы. Он широко ухмылялся. Встав, соло медленно начал подходить к вскочившей на ноги богине, прижавшейся с перепугу в стену. Она помнила, чем в прошлый раз закончилось их взаимодействие. Помнила, чем оно могло закончиться для самой Гестии, что могла об этом узнать. Помнила слова Деметры, предостерегающие, но не порицающие. И вот опять. Она была загнана в угол тем, кого смогла полюбить, к своей боли и разочарованию. Адам навис над ней, не давая и шанса на побег или спасение. Само его присутствие кричало, что выхода нет — она обречена. Смертный смог загнать её в ловушку, подкравшись неожиданно и тихо. — У-уходи, — кое-как совладав с собой, наконец, отвела свой взгляд девушка, не имея больше сил смотреть в его бездонные синие омуты, что издевательски блестели во тьме. — Скажи, — положил он ей на щеку свою руку, от чего кузнец вздрогнула, но отстраняться не спешила. — Чего ты действительно хочешь? — большим пальцем Смешер погладил скулу красновласой. — Ответь мне, — прильнул он еще ближе, едва ли не касаясь её лица кончиком носа. — Раскрой свою душу… — У… Ухо… Нет, она больше не могла это повторить. Не сейчас, когда он был так притягательно близко, одним присутствием возмущая эмоции и чувства, заставляя что-то внутри трепетать от желания и притяжения. — Гестия… Она… — Ничего не узнает, — невесомо коснулся губ девушки своими Адам. — Никто ничего не узнает. Это будет наш маленький секрет. — Нет… — вяло сопротивлялась Гефест, даже не осознав, как прильнула грудью к Смешеру. — Кого ты пытаешься убедить? — подхватил богиню на руки соло и, подойдя к кровати, уложил на простыни. — Здесь и сейчас есть только Мы, — проговорил он, целуя худую шею, спускаясь к ключице. — В этой комнате мы сделаем то, — она встретила его твердый взгляд, вздрогнув. — Что крепко свяжет наши судьбы, — его слова походили на мед, чья сладость и крепость была идеальна. Они опьяняли, сводили с ума. Адам был готов дать ей то, чего она хотела на самом деле. Нависнув над девушкой подобно хищнику, Смешер продолжил: — И ты станешь моей. Тело вопреки нелогичному желанию сбежать вздрогнуло. Пламя в животе разгоралось все сильнее. Да, она получит то, чего жаждет, того, кто сам был готов взять её, несмотря на уродство. — Адам, — прикусив губу, она наблюдала за тем, как его пальцы расстегивают пуговицы ночной рубашки, оголяя стройное подтянутое тело. — Я… — Не говори, — он заткнул ей рот поцелуем, глубоким и требовательным. — Делай. И она сделала. Сделала то, о чем не хотела говорить, но желала воплотить в реальность. Гефест сделала то, о чем должна жалеть, ведь это поставит крест на её дружбе с Гестией и возможно Деметрой, узнай они обо всем. Должна… Но сейчас, ощущая как Адам наполняет собой все её естество, богиня не могла не проклясть весь мир за то, что он соединил их судьбы. И возблагодарить небеса за это. Её разум был мягок и податлив только ему, только здесь и сейчас, чем он и воспользовался, применив все свои уловки и умения. Все ради того, чтобы глубже проникнуть под её кожу, в самое сердце, где и поселиться подобно червю в спелом, полном жизни и любви яблоке. Одной ночи ему хватило, чтобы захватить все внимание богини, заставить полюбить себя еще сильнее и подняться на пьедестале важности на первое место, потеснив «семью». Под утро Гефест была готова на всё, лишь бы угодить тому, кого полюбила по своему, по божественному нелогично и вопреки разуму. Её душа пела и ликовала, и пусть шансы на то, что Гестия всё узнает — были не малы, все произошедшее в её разуме выжглось раскалённым железом. Она не забудет этой ночи, не забудет того наслаждения, что ей даровал Адам, и тем более никогда не забудет его самого — авантюриста со странной душой, которому она отдала себя и свое сердце. — Она никогда не должна узнать, — сказала тихо Гефест, поцелуй за поцелуем оставляя дорожку от губ соло, до его торса. Солнце уже начало подниматься, с улицы доносились голоса простых работяг, и лишь они, застрявшие в кровати, ни в какую не желали покидать уютное гнездышко. — Не беспокойся, — погладил красные волосы наемник, — я все улажу…***
— Наконец! — воскликнула удовлетворённая Гестия, увидев статус своего «ребенка» и тут же перенеся его на лист бумаги. — Вот, посмотри, ты достиг второго уровня! — девушка бросилась в его объятья, поцеловав соло в щеку. После судьбоносного свидания, когда она смогла-таки рассказать о своих чувствах и получить положительный ответ, её жизнь изменилась. Не кардинально, но теперь дом, в котором они живут, стал еще сильнее походить на уютное семейное гнездышко, в которое богиня вкладывал свою себя, превращая особняк в настоящий «очаг», греющий душу Смешера и успокаивающий его разум. Хотя у нее были подозрения, что с приходом Харухиме — бедной девочки лисички с ужасной судьбой — их уютный быт может измениться не в лучшую строну, все это было лишь воображением самой богини. На деле все образумилось буквально за несколько дней. И пусть Адама не было дома и некому было помочь Гестии с обучением ренарда, которая в благодарность присоединилась к их семье и стала помогать маленькой богине в домашних делах, все образумилось. И вот сейчас, он смотрел на свой статус, читал заковыристые буквы, понимая, что все через что он прошел было не зря. Приключение на нижние уровни, купание в крови, выковыривание себя из внутренностей чудовищ… Всё это веселье принесло достаточно пользы. — Теперь ты получишь свой титул, который выберут боги во время следующего Денатуса, на который я-таки смогу попасть! — она подпрыгнула, задорно подняв вверх кулаки. — А после мы вместе пойдем на празднование «Дня урожая», где соберутся все боги со своими капитанами и самыми выдающимися членами семьи. Для Гестии это был повод показать не только силу своей семьи, но и покрасоваться Адамом, показывая миру, всем богам и их детям, кто у нее есть. Это шанс заявить всем, что она не бесполезна и добилась того, чего желала. — Хотя жаль, что параметр магии у тебя так и не открылся… Да и навыки твои, — она косо глянула на соло, — Ты же знаешь этот язык, правда? Почему не расскажешь, что значит все это? — девушка указала на английские слова, что строились в предложения и описывали свойства его тела, сделав из них самые настоящие «навыки», коих было до одури много. Хотя по своей сути все это было банальным перечислением аугментаций, причем не самое точное. Да и работало все странно, прокачивая их свойства, что перечило всему, что соло знал о физике веществ. К примеру, он не мог понять, почему его искусственные мышцы становились сильнее, как это в принципе возможно? Или почему фильтры в легких могли работать дольше и переживали куда более едкие газы. И это не упоминая о генераторах, создающих еще больше энергии при тех же входных параметрах. Все это выходило за рамки логики. Но ответ, к своему удивлению, он получил. И тот отвечал на все вопросы, какими бы заковыристыми они ни были: Это фална. Сила богов. Она нарушает законы природы, делая тебя сильнее, как бы странно это тебе самому не казалось. Даже мой меч с ростом твоей силы становится мощнее, ведь ему в этом помогает моя собственная и принадлежащая Гестии фална внутри тебя. Сказанное Гефест раскрыло ему глаза… Нет. Нихрена не раскрыло, а наоборот запутало. Но лезть в дебри ебаной магии он не спешил, абсолютно не отдупляя как она работает и каким законам подчиняется. Он слишком сильно любит себя, чтобы тратить на это нервные клетки. — Прости, это… — он натянул на лицо маску боли от пришедших воспоминаний, — Все это напоминает мне о прошлом… Я не могу… Нет, не особо хочу об этом вспоминать, прости, — он виновато улыбнулся, от чего богиня ощутила, как кольнуло сердце. — Нет-нет, это ты прости, — Гестия вздохнула, — я не хочу настаивать, особенно если тебе неприятно об этом вспоминать. — Ничего, — ответная улыбка соло вымыла грусть из девушки, оставляя только радость от его достижений. — Тогда, когда ты отправишься на Денатус? — О, он будет через три дня, — задумчиво пробарабанила пальцами по подбородку богиня, — ты вовремя поднял свой уровень, Адам! — она хлопнула в ладоши, после чего улыбнулась, зазывно проведя рукой вдоль своей талии. То свидание за городом принесло ей не только облегчение, но и лишило статуса богини-девственницы. Дорвавшаяся до запретного плода Гестия была неутомима, и Смешер никогда бы не сказал, что в таком миниатюрном, и на первый взгляд хрупком теле, скрывается неисчерпаемый запас сил и до смешного странных желаний, исполнить которые он сам был рад. — Тогда тебе понравится подарок, который я заказал, — промурлыкал наемник, притягивая девушку к себе, — до безобразия дорогое и красивое платье, сшитое специально для тебя и подчеркивающее все, что только можно. Адам не знал, какие именно боги соберутся на праздник в Башню. Не предполагал, что там произойдет, и даже думать не смел о том, какие знакомства принесет ему этот день. Ведь те поступки, которые он совершил, аукнуться в будущем. И не зависимо от его желаний, почти каждый задетый делами его, сыграет свою роль, особенно боги. Но сейчас… Сейчас он был готов отдаться моменту и погрузиться в блаженство.