Fandomswap

      По улицам Конохи брёл мальчик, пиная камешки. Его поношенную одежду не по размеру трепал ветер, закатное солнце отражалось в очках.       Мальчика звали Гарри Поттер, и он был сыном шиноби. Вот только этот факт мало влиял на жизнь паренька, в отличие от другого: после того, как его родители погибли в конце войны, Гарри отдали на попечение семье сестры его матери.        Дядя и тётя Гарри были гражданскими из тех, кто кунай видел только на витрине, да и то сразу от вида морщился и спешил отвернуться. Дядя держал магазин стройматериалов (и процветал — здания Конохи приходилось латать с удручающей регулярностью), тётя как хорошая жена сидела дома и растила сына. Сын этот, Дадли, кузен Гарри, только и знал, что играть в игрушки и поглощать еду, и совершенно не заботился о том, что пролетает с поступлением в академию ниндзя.       По правде сказать, родственники не желали, чтобы и Гарри поступал. Как сам мальчик считал — из ненависти к нему.       Дядя и тётя знали, как сильно Гарри мечтал стать шиноби, и поклялись этого не допустить. Когда Гарри притаскивал домой свитки об использовании чакры, тётя с криком отбирала их, а дядя лупил и запирал в чулане. Когда Гарри научился вылазить через узкое окошко под самым потолком из чулана на улицу, дядя заколотил оконце, а Гарри досталась новая порция ударов бамбуковой тростью. За всем этим, смеясь, наблюдал Дадли, а после подбивал свою компанию поколотить брата. Лёжа после таких избиений на скамейке в парке, Гарри представлял, как станет шиноби, и тяжёлый кулак Дадли более никогда не коснётся его головы.       Да, жизнь шиноби полна тягот и лишений — Гарри слышал разговоры в деревне, да и не глупый был, догадывался, — однако она казалась куда привлекательнее перспективы жизни до конца своих дней с родственниками и работы сперва на дядю, а после него на Дадли.       Однако теперь Гарри оставалось только мечтать об альтернативе. Буквально на прошлой неделе он принёс дяде документ из академии — для зачисления требовалось согласие родителей или опекунов. Едва осознав, что племянник ему подсовывает, уставший и злой после тяжёлого дня дядя разразился проклятиями и прямо при мальчике разорвал документ. «Ты будешь работать в магазине, и точка! — заявил дядя, брызжа слюной. — Шиноби тебе никогда не стать!..»       Солнце клонилось к закату, и пора было возвращаться домой, иначе снова оставят без ужина. Гарри поднял взгляд на Скалу Хокаге, высившуюся над по-вечернему шумящей Конохой. Высеченные на ней каменные лики Хокаге, казалось, смотрели прямо на мальчика, но лишь один из них — без укора. Даже в камне Альбус Дамблдор всегда глядит понимающе.       Шагая по направлению к дому дяди, Гарри мечтал, как стоял бы вместе с другими новичками на площадке перед академией, с восторгом глядя на Хокаге. А тот, как всегда в цветастом хаори, таком странном, нестатусном, блестел бы глазами из-за очков-половинок, рассказывая детям о Воле Огня. Гарри представлял, как годы спустя получал бы всё более сложные миссии, и Хокаге уже относился к нему не как к очередному лицу в толпе, но как к значимому для Конохи шиноби. А затем в один прекрасный день Альбус-сама опустил бы руку ему на плечо по-отечески и сказал: «Гарри Поттер, ты…»       — Почти опоздал! — заверещала тётка, стоило Гарри переступить порог. — Твой дядя уже совсем скоро вернётся с работы!       — Простите, тётя, — пролепетал Гарри и, опустив глаза, спешно поклонился.       Тётка фыркнула.       — Быстро на кухню, поможешь с ужином! — приказала она, и Гарри мышью шмыгнул ей за спину.       К тому времени, как входная дверь вновь хлопнула и дом огласил гулкий бас дядюшки, Гарри заканчивал обжаривать мясо. После стычки из-за поступления в академию Гарри не хотел даже оказываться рядом с дядей — такая обида его разбирала от одного только вида дяди, что хотелось плакать. «Шиноби не плачут», — сказал себе мальчик, переворачивая на сковороде шкворчащие стейки. «Шиноби не плачут», — повторил, когда тяжёлые шаги раздались совсем близко. «Шиноби не плачут», — слезинка скользнула по щеке под скрип стула, прогнувшегося под весом дяди.       — Как прошёл день, дорогой? — заворковала тётя, подавая мужу ужин. Потеснив Гарри, она выхватила у него из рук металлическую лопатку и выложила дымящееся мясо на тарелку дяди.       — Хорошо, — удовлетворённо крякнул тот, впиваясь зубами в стейк. — Нам поступил большой заказ…       Его прервал деликатный стук в дверь. Дядя и тётя застыли, обменялись удивлёнными взглядами.       — Кого это принесло на ночь глядя? — проворчал дядя и махнул рукой. — Эй, шкет, поди открой!       — Как скажете, — украдкой вытерев рукавом огромной футболки слезу со щеки, Гарри вышел в коридор. Высунувшись из своей комнаты, Дадли поставил ему подножку, но Гарри успел заметить её и ловко перепрыгнул — брат, сам того не желая, неплохо натренировал его в ловкости.       Стук повторился, и Гарри спешно распахнул дверь. За порогом оказался незнакомый мужчина; внимание Гарри намертво приковал его зелёный защитный жилет. Сердце забилось чаще. Что могло привести шиноби в их дом?!       — Добрый вечер, — пробормотал Гарри, жадно рассматривая жилет. В нём столько карманов — ух! В них так удобно, наверное, носить свитки, и всякие лески, и конфеты!..       — Добрый вечер, Гарри, — мягко поздоровался шиноби, и мальчик встрепенулся:       — Вы знаете моё имя?!       — Я хорошо знал твоих родителей. Ты очень похож на отца, — шиноби улыбнулся со светлой печалью. У него было приятное, несмотря на шрамы, лицо, и Гарри невольно улыбнулся в ответ на улыбку незнакомца. — Мне нужно поговорить с твоим дядей, Гарри. Позови его.       — С-сейчас, — пробормотал Гарри, едва не теряя дар речи, и бросился на кухню. — Дядя! Шиноби-сан у дверей говорит, что хочет пообщаться с вами!       — Что? — дядя неожиданно побледнел. — Что ещё за шиноби?       — Я не знаю, — проговорил Гарри, от нетерпения подпрыгивая на месте. Бросив на него недовольный взгляд, дядя поднялся из-за стола и торопливо вышел. Гарри шмыгнул было следом, чтобы подслушать, но тётка перехватила его за шкирку.       — Посуду помой, — распорядилась она и подтолкнула Гарри по направлению к раковине. На вытянутом лице тётки застыла тревога.       Дядя вернулся на кухню буквально пять минут спустя. Бледнее мела, он держал в подрагивающей руке официального вида бумагу.       — Эй, шкет, — хрипло окликнул дядя, и Гарри спешно вытер руки и подошёл к нему. Скривившись, дядя вручил мальчику подписанное соглашение на его зачисление в академию шиноби.       У Гарри подогнулись коленки, и он едва не осел на пол.       — Я… я стану шиноби? — прошептал он, буквально впиваясь взглядом в бумагу.       — Станешь, — мрачно, как приговор, объявил дядя.       — Ох! — всхлипнула тётка и разрыдалась.