Империя Севен Султан

Прошло несколько месяцев. Все считали, что Ханде Султан переехала из своего поместья обратно во Дворец, потому что с разводом там её ничего не держало. Да, и Армаан веселей жить с кузенами. При том что девочка недавно начала обучение, а дворцовые учителя славятся своими знаниями. На самом деле, оно может и так. Но первый, важнейший пункт Султанша умело скрывала даже от служанок: Жем Ага. С мыслями о юноше Ханде засыпала и просыпалась. И каждый день трепетала в ожидании послания от него. Письма с красивыми словами или не богатого, но душевного подарка. В живую Жем — всё ещё хмурый человек — как он открывался! Постепенно становился всё мягче и нежнее. Вот как сейчас: объятия любимыми руками, успокаивающие, в глубине сада. Большинство спит. Лишь пара ворковала друг с другом. Идиллия. И тут… — Ханде, ты здесь? Сест… Сквозь кустарники пробралась Караса. Жем отряпнул в сторону и убежал, захрустев ветками. Ханде же выпучила глаза: — Это не то, о чём ты подумала! — Как мило, правда, я… — Молчи, Караса, молчи! Старшая широким шагом направилась внутрь. Слёзы побежали по щекам. Позор, позор на всю семью! Что скажут, когда узнают, что сестрица Падишаха позволяет себе? В спальне Ханде ждала дочка. Именно поэтому её искали: девочке не удавалось уснуть. Тихо пелась колыбельная, пока мысли чернели… За какие грехи вся жизнь — сплошное горе? Неужели, не сужденно стать счастливой? Может, такова судьба? Но почему у одних благополучие, а у остальных — наоборот? Где справедливость и кто её видел? Караса улеглась на кровать рядом с Ханде и Армаан. Точно также, как названная племянница, слушала песнь. Наверняка вспоминала маму… — Не печалься, сестра — Шептала младшая — Наш брат добрый человек. А как он дорожит служением Жема Аги. Не закрывай чувства на замок, Ханде, лучше впусти их — Ты перечитала книжек — Тяжело вздохнула старшая — Ты ещё очень юна и до брака тебе пару лет осталось. Тогда ты поймёшь, о чем я говорю. Достаточно одного неверного шага, чтобы всё покатилось в пропасть, не понаслышке знаю. Слава Аллаху, что нас заметила ты, а не посторонний. Это знак: нужно прекращать игры, иначе полетят головы. — Нет! — Воскликнула Караса, отчего Армаан проснулась. — Иди к себе. Пора спать. — Но, Ханде, не убегай от счастье! Жем Ага же не незнакомец с рынка, брат обрадуется твоей свадьбе! — Разговор окончен — Куда строже повторила девушка, развернувшись спиной к сестре — Спокойной ночи, Караса. Уже поздно. *** На следующей неделе. Умут едва могла сидеть из-за своего живота. К тому же постоянные стрессы — Осман не хочет с ней мириться — давали свои плоды. Боли сопровождали её везде. Вдох, шаг — и опять всё начинается сначала. — Где ходит Бушра? Шайтан бы её побрал! Мне срочно нужно передать Султану ещё одно письмо, может хоть в этот раз ответит… — Моя Госпожа, скоро придёт — Булут пытался казаться спокойным, но получалось крайне паршиво. От Умут что-то скрывали и ей это не нравилось. Спазм за спазмом снова прокатывался по телу. Наконец-то, явилась Калфа. Переминалась с ноги на ногу, взгляд бегал туда-сюда. — Султанша, прошу вас не нервничать, но — вам не сообщили, ведь вы так сладко спали — Аминат Хатун родила прошлой ночью. Её сына только что назвали Шегзаде Касымом. — И не позвали меня на имянаречение? Умут вспыхнула, словно огонь в печи. С трудом поднялась на ноги, пошатнулась. Ей же не хватает Элмас и Дениз в качестве Госпожей — нужна третья соперница с мальчиком! — Умут Султан, сядьте, пожалуйста — Робко пролепетала Калфа — Для вашего блага. Берегите малыша. *** Элмас Султан сначала думала не украшать праздник своим присутствием, но лишний раз показаться перед рабынями стоило. Пусть знают, кто занял главную ночь, пока Хасеки в немилости. Она сидела ближе к центру, наслаждалась музыкой и наблюдала, как Дениз позволяла наложницам играть с Исматом. Дениз — особа интересная, со своими чёртиками в голове. Кажется, прилежная девица? — да, конечно, поговорите! За спиной ещё та вертихвостка, Евнух Сукру Ага всё ходит за ней, прислуживает. Дениз в курсе гаремных тонкостей, и она уже пользуется тем, что статус матери младшего наследника ушёл к другой. Не удивительно. Не все — Хюррем: она смирилась с участью воспитывать Султаншу, никогда не став по иерархии выше икбал; давным-давно оставила попытки изменить ситуацию. Веселью помешали лекарши, которые бежали с таким грохотом, что разбудили бы даже мёртвых. Вслед за ними спешил Булут Ага, так что Элмас поманила Байрама, мол узнай подробности. Через пару минут выяснилось — Умут Султан потеряла сознание в луже крови под собой. *** Невыносимая тоска следовала по пятам за Ханде Султан весь её путь к дверям комнаты Жема Аги. Она побледла за эти пару дней игнорирования, большую часть времени спала, а если нет — занималась ребёнком. Как и обещала годами ранее посвятить себя Армаан. Взглянуть в его глаза — стыдно. Да, и как она сможет тогда отказаться от их отношений? Что говорил брат? «Я надеюсь, ты когда-то узнаешь это чувство»? Лучше бы никогда… Ханде резко бросила смятую бумагу рядом с дверью. Развернувшись, она увидела Османа в двух шагах. Сердце пропустило удар. Лишь бы не заметил, подумала она, и подошла к Султану. — Повторно прими мои поздравления, брат. Пусть дарует Аллах Шегзаде Касыму долгих лет — Девушка натянуто усмехнулась. В отмену от Османа. — Умут потеряла дитя — Его голос звучал горестно, по-настоящему скорбно, будто ни рождение сына, ни ещё какая радость: ничто не ослабит боль. Ханде, соболезновав, удалилась. Осман же таки набрёл на тот листочек. Знатно удивился, поэтому не мог не взять и развернуть уже за своим столом. «Мои эмоции при одной лишь мысли о тебе — незабываемы. Ты — дождь в пустыне, запах цветов, солнечный свет в окне. Я боюсь когда-то забыть эти ощущения. Проснуться и не помнить твоих рук. Звучит, как воплощение ада. Последние месяцы твоё существование заставляет меня верить, желать быть рядом, обнимать, согревать своим дыханием. Мне не на что надеяться, кроме нашей любви. Как жаль, что жизнь — неидеальна. Нам ни за что не быть вместе, словно мы — на противоположных полюсах вселенной. Не вини себя в моём холоде. Я придумала его. А как же хочется быть пожаром! Но он погубит нас. Пойми: если кто-то узнает нашу тайну, то тебе не жить. Лучше я проживу одна, чем буду винить себя в том, что твои прекрасные глаза закроются навсегда.

Прощай, дорогой Жем. Обещай, что не забудешь меня. Навечно твоя, Ханде»

Султан кинул письмо со всей силы. — Хранитель Покоев! Ко мне! Жем пришёл. Заприметив злость Повелителя, смиренно опустил голова и замер. Тот схватил слугу за ворот кафтана. — Что ты скажешь о моей сестре? — Пове… Повелитель, я… — Будь мужчиной же, не мямли! Жем сглотнул, лишь бы выглядеть посмелей. Но видя ярость повелителя, ощутил страх. — Моя душа выбрала Ханде Султан с тех пор, как я впервые увидел её. И ни разу я не пожалел о своём выборе. Даже сейчас не постесняюсь заявить, есть прикажите, на целую Империю, что люблю вашу сестру. — Она познала много горя за свои юные года, и вдруг хоть один волосок упадёт с её головы или головы её дочери, я задушу виновных лично! — Произнес Осман и отодвинулся — Ты прекрасный человек, я дорожу тобой, Жем Ага. Если ты поклянёшся до смерти беречь Ханде и Армаан, я отдам её тебе в жены. — Клянусь! — Хранитель упал на колени, принялся целовать подол одежд — Я в долгу перед вами и не могу желать большего, чем жизни с Госпожой. В покои вломились слуги. — Умут Султан выгнала всех и заперлась в покоях! *** Умут перестала видеть смысл. Любимый отказался, перестал её замечать, а последняя вера — ребёнок в чреве — исчез в муках по её вине. Постоянные нервы доконали девушку. Она сооуродил петлю «Надежда» — значение имени Умут, что отныне ей не принадлежит Всего секунда… Всё, что видно — темнота. Отдаленные крики за стеной, удары. Один, второй, третий, много-много… Голоса постепенно приближались. Знакомые руки подняли ввысь, прижали к себе, моля выжить. — Ты не виновна. Я знаю. Ни в чём — Будто умолял Осман — Прости меня, прости, прости. — Про-прощаю… — Прохрипела Умут, а затем громко закашляла. Лёгкие снова наполнились воздухом.