Какой на самом деле Блейз Забини?

      Печальный уют родительского дома. На первом этаже гремела кофемолка, за окном отец стучал молотком. Тихие звуки спокойной Лондонской улочки.       В таком месте человек застревает между прошлым и настоящим. В родительском доме нет времени, все превращается в неопределенное аморфное воспоминание.       Гермиона не заметила как прошел день, наступил вечер, как пролетели недели, а за ними месяцы. Сознание, расколотое и разбитое, не поддающееся лечению ни колдомедиков, ни маггловских врачей, неслось в пустом небытие, давно потеряв надежду исцелиться.       Великая больница Святого Мунго, недвусмысленными угрозами получив расписку о том, что пострадали все от взрыва сгустка энергии неизвестного происхождения, выдали годовой запас улучшающих общее состояние настоек и буквально выставили Гермиону за дверь. Целительницы-помощницы даже боялись ее касаться лишний раз, держа безопасную дистанцию с живым доказательством существования Ифритов.       Настойки были бессильны перед темной магией. Гермиона лежала на кровати, не помня, когда в последний раз видела солнце, когда ела, мылась, находя спасительное спокойствие в схожести бесконечных пустых дней.       Вырвав из груди чужую душу, собственная душа без привычного куска распалась. Дыра росла с каждым днём, поглощая сознание, заставляя забыть себя. И теперь из неполного набора пазлов, как-то нужно было собрать что-то похожее на человека.       Я Гермиона Джин Грейнджер. У меня есть мама, папа и друзья. Я отличница, лучшая ученица Хогвартса. Мне нравится…       Мантру, которую Гермиона повторяла каждый раз, когда теряла связь с реальностью и забывала, кто она, прервал тихий стук в дверь и жалобный скрип старого пола.       — Дорогая, — из-за двери прозвучал деланно спокойный голос миссис Грейнджер. — Какая-то жуткая сова забросила в окно письмо, я ставлю под дверью.       Когда шаги затихли, Гермиона скинула с кровати исхудавшие ноги, съехала на пол и почти ползком добралась до двери. Придерживаясь дрожащей рукой за стену, она приоткрыла дверь.       Ожидая увидеть очередной конверт от Гарри или семьи Уизли, Гермиона была удивлена, обнаружив на полу странный темный конверт. Рельефная печать на серебристом сургуче сверкнула, ловя фары проезжающей машины.       Первым из конверта выпал чек. Наверху среди закорючек была изящный логотип «Доктор С.» , под ним пляшущие черепа и кости, а еще ниже надпись, сообщающая об оплаченных пятьсот галлеонов за двадцать сеансов. Все это покрывала широкая печать.       Гермиона распахнула в ужасе глаза.       Пятьсот галлеонов это почти две с половиной тысячи фунтов! Что за чертовщина?!       Гермиона выудила письмо и развернула лист с подозрительно знакомым почерком.       Дом Грейнджеров,       Лондон.       12/08/00       Добрый вечер, мисс Грейнджер.       До меня дошли известия, что ваше выздоровление слегка затянулось. Соболезную, хоть я и предупреждал вас об этом, а вы меня не послушались!       Гермиона скривила лицо и на несколько секунд уставилась в стену, прежде чем вернуться к чтению.       Ответственность за произведенный ритуал лежит на мне. Я договорился со своим давним товарищем доктором Симон. Он проведет с вами курс терапевтических консультаций. Поверьте, он хоть и странный на вид, но лучший в своем вопросе.       Ах, да. Я заколдовал это письмо. Если вы не явитесь на первый сеанс по предложенному ниже графику, у вас выпадут все волосы и появятся кроличьи уши.       Ниже была нарисована странная каракуля, в которой Гермиона с трудом угадала карикатурную рожицу с длинными кроличьими ушами, видимо, являвшуюся ее портретом.       P.S. Простите, вынужден приложить чек. Он вам понадобится для пропуска в замок Симон. Прошу, по возможности, не смотрите на сумму. Ее размер не обсуждается.       P.P.S. Бесстыдник Симон попытается втянуть вас в свой клуб сомелье, не верьте и не соглашайтесь, мягко возвращая его уплывший разум к консультации. (Он просто напивается вином и творит бесчинства с кентаврами)       С наилучшими пожеланиями,       С. С.       — «С. С.» ?! У него буквы платные что ли?! Вот говнюк, чтоб его! — разъяренно воскликнула Гермиона и швырнула письмо. — И тут достал!       Но здравые мысли быстро вернулись в голову. Она суетливо собрала с пола бумаги и нашла среди них указанный в письме график. Первый сеанс был назначен на завтра на шесть часов шесть минут и столько же секунд вечера.       — Черт!       Гермиона устало вздохнула и подошла к зеркалу. Насильно расправив плечи, она откинула давно не мытые волосы назад и, вскинув подбородок, произнесла:       — Я Гермиона Джин Грейнджер. У меня есть мама, папа и друзья. Я отличница, лучшая ученица Хогвартса…       Она поймала свой же взгляд в отражении. Холодный, мертвый. Глубокие тени под глазами и такие же темные впалые щеки. В пустых мертвых глазах не было ни одной светлой мысли. В когда-то теплой золотистой радужке пылала и гнила кровь, вспыхивали когтистые лапы и оторванные крылья. Кровь отражалась и на языке тошнотворным металлическим наслаждением. Невозможно было отвести взгляд, но и смотреть больше она была не в силах. Гермиона с искренней яростью замахнулась кулаком и только чудом остановила его в миллиметре от зеркала.       — Спокойно, — медленно выдохнула Гермиона, насильно успокаивая взбесившееся сердце. — Это никуда не годится.       На коридоре она встретилась с мамой. Та тащила в руках огромную кучу белья.       — Дорогая? — удивилась миссис Грейнджер, перехватывая корзину на другой бок.       — Добрый вечер, мам, — стыдливо насупившись, поздоровалась Гермиона.       Миссис Грейнджер, увидев в руках дочери банное полотенце и чистую пижаму, в миг просияла. В последние месяцы ее было сложно выманить из комнаты хотя бы поесть, а о регулярном мытье даже разговора не шло.       — Собираешься в ванную? Хочешь, помогу с волосами?       Гермиона подняла лицо. Сквозь упавшие на глаза волосы она увидела сияющее надеждой лицо мамы. Пересилив себя, она улыбнулась.       — А давай, — Гермиона неожиданно для себя растянулась в почти искренней улыбке. — Было бы здорово.       Давно такого не было. Лет, наверное, с семи, когда маленькая Гермиона стала по-настоящему взрослой, чтобы мыться самостоятельно. И вот, ей восемнадцать лет, и она не может справиться даже с такой простой задачей.       Горячая вода приятно впилась в тело обжигающими иглами, насильно расслабляя окоченевшие мышцы. За спиной, напевая под нос неузнаваемую мелодию, сидела мама и нежно массировала покрытые густой пеной волосы. С трудом вспомнив простое заклинание, Гермиона наколдовала для нее забавные мыльные пузырики в форме разных животных, которые тут же заполонили всю комнату.       — Мам.       — Что, цветочек? — пропела миссис Грейнджер, не теряя ритм песни.       — Прости, что не рассказываю всего, — Гермиона нахмурилась, корябая размокшую кожу вокруг ногтей. — Мне стыдно за то, как вы мучаетесь, видя меня такой. Я не могу ничего рассказать, но я правда справлюсь!..       — Конечно справишься, ты ведь такая молодец, — легким голосом прервала ее миссис Грейнджер. — Мы с папой верим в тебя. Ты же умнейшая колдунья Хогвартса!       — Ха-ха, перестань!..       — А вот и нет! — миссис Грейнджер погрозила мыльным пальцем. — Раз уж ты смогла сделать такую красоту, то с другими проблемами на раз два справишься.       — Мам, это пузырики, — вздохнула Гермиона. — Они несложные.       — Я же так не могу, значит, сложные, — усмехнулась миссис Грейнджер, отставила в сторону банку с шампунем и серьёзно продолжила: — Вскоре ты поймёшь, цветочек, что эти трудности не были лишними, не были напрасными. Мы все проходим свой сложный путь, набираемся опыта, становимся лучше и сильнее. И когда ты найдешь решение своей проблемы, поверь, она покажется тебе не сложнее этих прекрасных мыльных пузыриков. Тебе просто нужно продолжать искать.       Да уж. Кажется, решение уже нашло меня само. Верно, мистер С. С. ?       — Будешь нырять? Или под душем?       — Нырять.       Гермиона медленно опустилась на спину, позволяя воде залить шею, щеки, проникнуть в уши и закрыть ей глаза. Было слышно, как железная цепочка от затычки скребет дно от покачивания воды, как мама снаружи продолжает петь.       Я Гермиона Джин Грейнджер. У меня есть мама, папа и друзья…

***

      Терапия в странном жутком замке, больше напоминавшем заброшенную церковь, быстро начала давать свои плоды. Доктор Симон с безумно дергающимся глазом ловко балансировал между магической медициной и маггловскими медикаментами, добиваясь поразительных результатов.       Сам же Симон оказался точной копией профессора Снейпа, только он был с длинными белыми как снег волосами и в такой же белой одежде. Странный, угловатый, с диким огнём в глазах, он вспыхивал безудержным восторгом от рассказов Гермионы, каждый раз что-то записывал в потрепанную тетрадь.       Временами, как и предупреждал Снейп, между склянками голубых и зеленых зелий попадались странные бордовые на запах подозрительно похожие на крепленое вино, но Гермиона ловко их убирала, возвращаясь к терапии.       Три месяца пролетели незаметно. К середине терапии Гермиона начала вновь набирать вес, чаще шевелиться, регулярно мыться. Панические атаки и галлюцинации, затопленные кровью, посещали все реже, являясь только в ночных кошмарах.       Вскоре доктор Симон настоял на том, чтобы Гермиона наконец ответила на письма из министерства и устроилась на работу. Собрав все документы, Гермиона добралась до последнего пункта в списке необходимого: рекомендательные письма от учителей Хогвартса.       Взяв с собой запас таблеток и несколько фирменных разноцветных пробирочек с гравировкой «Доктор С.» Гермиона не без дрожания в конечностях села на поезд. Хогвартс Экспресс мягко погладил теплые воспоминания о первых курсах, давая сомнительную надежду на то, что все, несмотря на зарождающуюся тревогу, пройдёт хорошо.       Начало осени вместе с начавшейся в Хогвартсе учебой окутали замок напряженной аурой тяжелых знаний. Стоило зайти в главные двери, в кости проник ледяной страх. До этого боевой настрой уменьшался с каждым шагом.       Безобидные визги детей взрывались в сознании кровавым побоищем. Жар огня стал таким неистовым, что Гермиона выставила перед собой ладони, пытаясь закрыть лицо. Коридор вытянулся, завернулся в петлю и утонул в кровавой реке. Гермиона схватилась за грудь, жадно хватая воздух.       — Гермиона? Это ты? — звонкий голос с трудом пробился сквозь плотный туман. — Что случилось? Ты в порядке?       Гермиона открыла глаза и обнаружила себя свалившейся на колени по центру опустевшего коридора. Она с трудом подняла голову, но сквозь пелену вязкого тумана не смогла рассмотреть лица.       Черт. Лучший вид, в котором только можно предстать. Позорище!       Звон в ушах путал сознание. Медленно моргая, Гермиона рассмотрела тянущуюся к ней маленькую ладонь. Она попыталась за нее ухватиться, но тело не шевельнулось. Уже теряя сознание, она повалилась назад. И в этот момент на плечи легла черная мантия, и она спиной почувствовала опору.       — Скоро звонок, — владельца этого голоса Гермиона даже в бессознательном состоянии узнала бы мгновенно. — Лучше вам не опаздывать.       — Но Гермиона?..       — С мисс Грейнджер все будет в порядке, — с нажимом рявкнул профессор Снейп. — Идите на урок.       Коридор опустел. Сердце в груди бешено колотилось, пытаясь вернуть в тело жизнь. Услышав затрудненное дыхание, Снейп расстегнул верхние пуговицы на вороте ее платья, затем низким голосом продавил ее плывущее сознание:       — Откиньтесь назад и сделайте десять дыхательных циклов.       — Я… в норме, — отмахнулась Гермиона, бессильно пытаясь увеличить между ними дистанцию, но тело не собиралось ее слушать. — Просто… Нужно встать…       Снейп без слов коснулся ладонью ее лба и насильно положил затылком себе на плечо.       — Вдох, — методично продиктовал он. — Выдох. Раз.       Не имея ни сил ни желания сопротивляться, Гермиона закрыла глаза и, слушая глубокий низкий голос, начала дышать в такт медленному счету. С каждым вдохом, в пылающий огнём мозг вливалась спасительная отрезвляющее прохлада.       — …Выдох. Десять.       Окончив счет, Снейп замолчал. Гермиона медленно открыла глаза, увидела перед лицом бледную кожу, черные волосы и напряженный взгляд, устремленный вглубь коридора. Она нахмурилась.       — Опять вы тут, — разочарованно выдохнула Гермиона.       — Странно, я хотел то же самое сказать вам, — профессор отзеркалил ее интонацию, затем серьёзно добавил: — Встать сможете?       — Мгм…       Несмотря на согласное мычание, Гермиона не шелохнулась. Она только что с трудом нашла силы на дыхание, ни о каком «встать» она даже не собиралась думать. Гермиона даже честно призналась самой себе, что не против провалиться в болезненный пустой сон прямо тут на полу.       — Я, конечно, не против стирать всем появившимся в коридоре память, но это довольно муторно, знаете ли, — заговорил Снейп спустя несколько долгих минут молчания. — Да и девушкам на холодном не полагается сидеть.       Наконец осознав, как они выглядят со стороны, Гермиона в миг отрезвела. Не собираясь больше оставаться в странных объятиях Снейпа на полу по центру главного коридора Хогвартса, она засуетилась:       —Встаю, уже встаю!       Кратко объяснив, что приехала в школу за рекомендательными письмами, Гермиона вручила профессору его же мантию и буквально полетела к лестнице, пытаясь спрятать горящие щеки. К Снейпу она решила зайти в последнюю очередь.       Такое просто дело, как сбор писем, заняло на удивление целый день. С каждым профессором пришлось попить чай, поболтать о былых временах, словно Гермиона окончила школу десятилетия назад, для каждого изображать лучезарную, пышущую здоровьем улыбку.       Гермиона даже зашла к Хагриду, убеждая сама себя, что хочет проведать старого другая, и пришла к хижине вовсе не потому, что оттягивает момент встречи со Снейпом, и уж тем более не из мазохистичных побуждений пройтись мимо места недавнего кровавого побоища, где она чуть не умерла.       Склон был чист, покрыт желтеющей травой и кое-где мелкими камешками. По нему с веселым смехом неслись в замок на ужин ученики. Ничего не осталось, словно все было дурным сном. И только дыра в душе помогала вспомнить кровавую правду.       Вторя ее мрачным мыслям, небо затянулось тучами. Усилившийся ветер резким порывом вернул Гермиону в реальность. Сердце в грудной клетке вновь начало разгоняться, и, пока не стало хуже, Гермиона заставила себя вернуться замок.       Мысли о том, куда она идет, хорошо помогали отвлечься от жутких воспоминаний. Гермиона полностью погрузилась в судорожное перебирание допустимых слов и фраз, которые она может сказать, продумывала свои движения.       Странные взгляды, вечерние отработки, тот день, когда Снейп ее запер у себя в кабинете, ночь после битвы… Все, связанное с профессором было до невозможности странным, непонятным и раздражающе двусмысленным.       Несколько минут молча простояв перед дверью в злосчастный кабинет, Гермиона медленно выдохнула, затем тихо постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла.       — Добрый вечер, профессор, — голос на удивление вышел ровным и спокойным, Гермиона продолжила уже более уверенно: — Извините, что поздно.       Снейп на мгновение замер, не поднимая головы, и продолжил писать.       — Вы были на улице? — коротко спросил он. Гермиона не ответила, и Снейп пояснил: — Пахнете воздухом.       — Что? Да.       Снейп замедлил скорость письма, но все же не остановил окончательно.       — Осматривали окрестности?       — Вроде того, — Гермиона пожала плечами, внутри радуясь тому, что профессор не видит ее лица, выражения на котором меняются с космической скоростью. — Почти ничего не осталось… После той ночи.       — Что чувствуете?       — Что вы не мой психотерапевт.       Снейп усмехнулся и наконец поднял голову достаточно, чтобы исподлобья взглянуть на гостью. Лицо его было, как обычно, бледным, уставшим с еле ощутимой вуалью глубокой печали.       — Жаль, — Снейп пожал плечами. — Мне правда интересно.       — Но не из сострадания, — Гермиона сняла тяжелую сумку с плеча и положила на кресло. — Не удивлюсь, если в тайне от министерства вы уже пишете работу по расщеплению души, и я там главный подопытный.       Снейп отложил перо. Долго смотрел. Гермиона почти не моргнув ни разу напряженно смотрела в ответ.       — Что бы вы хотели, чтобы я написал?       — Что?       Снейп заговорил так внезапно, что Гермиона дернулась, растеряв все мысли.       — Рекомендательное письмо. Дайте от других, — Снейп протянул руку, требовательно сжимая и разжимая пальцы. —Я проверю, чтобы не повторяться.       — Ну уж нет, — воскликнула Гермиона и прижала к себе папку с письмами. Почему-то накатывал неконтролируемый стыд от одной мысли о том, что Снейп будет читать о том, какая она прекрасная отличница. — Пишите, как хотите. Честно.       — Честно? — хмыкнул профессор. — Тогда вас не возьмут на работу.       Снейп взял пергамент и с увлеченным видом начал выводить стройные ряды букв.       — Ой да что вы?! — Гермиона в праведном гневе подлетела к столу. — Я была такой ужасной ученицей? Не поверю!       — Как минимум, вы не закончили год и сбежали, — Снейп как ни в чем не бывало продолжал писать.       — Дополнительный год! — Гермиона еле удержалась от того, чтобы ударить кулаками по столу. — И у меня была причина! Знаете, демоны, расколотые души, оторванные конечности друзей и еще там по мелочи… Еще замечания?       — Заносчивость, самодовольство, — Снейп быстро шевелил пером, ставя жирные длинные запятые. — Бесконечные выкрики с места, мешали учебному процессу…       Гермиона рванула вперед, выхватила из-под пера лист и, скомкав его, швырнула в огонь. Слабые потухающие языки жадно ухватились за дарованную пищу.       — Пишите по новой!       — Сколько мне еще писать? — возмутился Снейп, но чистый пергамент послушно взял.       — Пока меня не устроит текст.       Снейп с подозрительной ухмылкой сощурился и приступил к письму. Чем больше появлялось строк, тем острее становился его оскал. Когда закончил, молча отодвинул от себя лист. Гермиона взяла его дрожащими пальцами.       Прекраснейшая ученица, лучшая из лучших. Ее лучезарная улыбка, сверкающие из-под юбки ноги и… всегда были достоянием факультета. Хорошо ладит с противоположным полом, поддерживает их стремления в… Не раз замечена в коридорах тесном контакте… Стимулирует и вдохновляет на…       — Это еще что за похабщина?! — воскликнула Гермиона и вновь швырнула лист в огонь, который, одобрительно вспыхнув, благодарно съел очередное угощение. — На что я рассчитывала?! Зря я вообще сюда пришла, Мерлин!       Схватив вещи, она метнулась к двери. Снейп в последнюю секунду бросил запирающее, замок щелкнул. Гермиона медленно повернулась.       — Простите, это было непрофессионально и неуместно с моей стороны, — его серьёзный тон ледяной водой окатил внутренности. — Хотел хоть немного поднять ваш упаднический настрой.       — Этим?! — уже с менее уверенной яростью воскликнула Гермиона, чувствуя прилившую к щекам кровь.       В глазах Снейпа Гермиона выглядела как загнанный в угол зверек, из последних сил пытающийся спастись от хищника. Его взгляд потемнел, наполнившись разочарованием в самом себе,       — Две минуты, — сухо сказал он. — Я напишу как положено.       Две минуты Снейп писал, громко скреб пером. Гермиона все две минуты безуспешно пыталась успокоить колотящееся сердце. Взгляд намертво прилип к длинным бледным пальцам, и было четкое ощущение, что профессор водит пером не по пергаменту, а по ее «сверкающим из-под юбки ногам».       Какого черта он вообще смотрел на мои ноги?!       — Готово.       Снейп поднялся с кресла, протягивая листок, и почти врезался в подавшуюся навстречу Гермиону. На мгновение они оказались напряженно близко.       Гермиона выхватила пергамент, пробежалась взглядом по тексту, сначала недоверчиво быстро, но быстро стала замедляться с каждой строчкой. Самый обычный текст. Оставалось только покинуть проклятый замок и забыть его пропитанные кровью стены. И все будет в порядке.       — Спасибо, сухо и сдержанно, — сказала Гермиона и одобрительно кивнула. — Как надо.       Она стала молча упаковывать листы. Пальцы не слушались, все происходило словно в замедленной съемке. Словно в напряженном сне любые попытки ускориться оборачивались провалом.       — Я пойду, — наконец закончив со сборами, сказала Гермиона и, не поднимая головы, развернулась к двери. — До свидания, профессор...       — Мисс Грейнджер! — воскликнул Снейп, быстро поднимаясь с кресла. — Позвольте, провожу вас до главных ворот.       В миг он оказался у двери. Гермиона, не дожидаясь, сама открыла ее. На них тут же обрушился шум и визг младшекурсников со Слизерина. Ученики бежали так стремительно и быстро, что почти снесли вышедших вместе с дверью. С их одежды лилась вода, а обувь оставляла широкие хлюпающие лужи на полу.       — Пипец, ливануло! — хрипло кричал первый. — За что?!..       — У меня даже трусы мокрые! — согласился с его гневом второй. — Мерзость!       — Сколько часов он еще будет литься?! Я хотел на тренировку!..       Гермиона и Снейп провели бегущих взглядами до поворота. Когда коридор опустел, и только длинный мокрый след на полу напоминал о произошедшем, свалилась такая тишина, что им было слышно дыхание друг друга.       — Так, где вы остановились? — медленно спросил Снейп, поворачиваясь.       — В Хогсмиде, — сухо ответила Гермиона, отслеживая его движения боковым зрением, и до боли сжала дверную ручку. Стальной узор впился в кожу.       Святой Мерлин, пожалуйста, не говорите ничего странного! Я уже не знаю, что думать. Это все какой-то бред!       — Мисс Грейнджер.       Черт!!! Сейчас точно будет что-то странное!       Гермиона медленно повернулась с натянутой безмятежностью на лице.       — Я могу вам предложить переждать дождь в моем кабинете? — просто, словно назначил десятую отработку за неделю, предложил Снейп. — Если, конечно, у вас больше нет других дел в замке.       Гермиона несколько раз моргнула, пытаясь понять, это разноцветные пробирочки доктора Симон ей помутили разум, или ей действительно не померещилось.       — Я не знаю, как к этому относиться, профессор.       — У меня еще гора непроверенных эссе, — с видом полного равнодушия и непонимания ее беспокойства Снейп махнул рукой. — Я вас не побеспокою.       Не дождавшись ответа, он вернулся в кабинет и прошагал к столу. Гермиона в смешанных чувствах осталась у открытой двери, крепко удерживая ее за ручку.       — Можете оставить дверь открытой, — кивнул Снейп и, макнув перо в чернильницу, вернулся к активному письму. — Если вам так будет спокойнее.       Вскоре он услышал, как щелкнула ручка двери, незаметно усмехнулся. Через мгновение раздался тихий звук повернувшегося замка. Улыбка тут же пропала с лица, сменившись удивлением.       Прямая демонстрация доверия или случайность?       Снейп поднял напряженный взгляд. Гермиона сложила папку с рекомендательными письмами и сумку на кресло, а сама устало свалилась на диван у затухающего камина. Медленно выдохнув, она закрыла глаза рукой.       Время перестало существовать. Секунды стали минутами, минуты обратились в часы. Устало сознание, погрузившись в сон, вновь утонуло в липких, залитых кровью кошмарах. Когда черные когтистые лапы впились в человеческую плоть, Гермиона со сжатым вскриком проснулась.       Камин, до этого полуживой, пахал на полную, заливал оранжевым заревом холодный кабинет. Гермиона лежала на диване, укрытая пледом. Туфли были расстегнуты и сняты, стояли рядом на полу.       Стол Снейпа был пуст, только свечи, подрагивающие на сквозняке, напоминали о его присутствии. Гермиона зашевелилась. Затекшее тело отозвалось тянущей болью.       — Проснулись?       Раздался тихий вопрос откуда-то из-за спинки дивана. Гермиона вздрогнула.       — Да, благодарю за плед, — зачем-то повыше натянув мягкую изумрудную ткань, ответила Гермиона. — Который час?       — Половина десятого.       После короткого ответа, профессор наконец появился из-за спинки дивана. Мантии на плечах уже не было, он был в одной черной рубашке с закатанными рукавами и брюках. Слегка растрепавшиеся волосы упали на лоб. Снейп тащил кипу каких-то листов к себе на стол.       — Кажется, эссе и правда много? — усмехнулась Гермиона, не сводя взгляда с рук.       — Они не такие длинные как ваши, — легко согласился Снейп. — Но берут количеством.       Вновь повисло напряженное молчание. Такой простой и ежедневный вопрос о погоде сейчас весил сотни фунтов, утягивая за собой волю на дно болота неуверенности. Спросить о дожде было банальной необходимостью. С трудом набравшись мужества, Гермиона тихо кашлянула.       — А, ммм, не знаете, — начала она, потирая переносицу. — Гроза закончилась?       — Судя по недавним воплям упрямца Бэддока, метла которого расщепилась от молнии, нет.       Снейп ответил не поднимая головы. В каждом его движении отчетливо просматривалось полное равнодушие к происходящему.       Несмотря на очередной кошмар, Гермиона проснулась с теплым чувством комфорта внутри. Но ледяное безразличие профессора мигом вернуло ей трезвость мыслей. С полной уверенностью, что Снейп только и ждёт, когда она наконец оставит его в покое, она стала быстро соображать, как заговорить об уходе.       — В десять приходит эльф с поздним ужином. Я велел накрыть на двоих. Надеюсь, вы любите утку, — Снейп убрал проверенное эссе в левую стопку и взял новый лист из правой. — О, и не волнуйтесь, я ему даже заплатил за работу, чтобы у вас не разыгралось несварение от расовой несправедливости.       — Как мило с вашей стороны, — протянула Гермиона с ядовитой улыбочкой. — Благодарю.       Какой к черту ужин?! Мерлинова борода!!!       Наступили самые долгие и одновременно самые тихие полчаса за последние месяцы. Завернувшись в плед, Гермиона наблюдала за танцующими языками пламени в камине. Не нужно было никуда спешить, было нечего делать. Терапия у доктора Симон начала приносить свои плоды, рекомендательные письма собраны, осталось только подать их в министерство. Легкая иллюзия спокойствия.       Перо Снейпа, стол которого хорошо просматривался с дивана, не останавливалось ни на секунду. Он в тысячный раз устало потер глаза и взглянул на часы. Затем отложил перо и поднял голову, сразу поймав на себе изучающий взгляд Гермионы.       — Ужин будет через пару минут, — спокойно сообщил профессор, оставив перо в чернильнице. — Если вам нужно посетить уборную, она за этой дверью.       — Хорошо.       Словно в пьяном сне, Гермиона спустила ноги вниз, надела снятые профессором Снейпом туфли и на ватных ногах прошагала в уборную.       Когда она вышла, стоявший у стены стол был сдвинут к центру и аккуратно накрыт на двух человек. Снейп стоял у выдвинутого стула, придерживая его за спинку.       Зачем?       Убедившись, что порции и напитки, накрытые с двух сторон стола, абсолютно идентичны, Гермиона с видом полного непонимания подошла к другому стулу, самостоятельно его выдвинула и села. Напротив молча сел Снейп.       Не считая постукивания приборов о тарелки, в кабинете стояла тяжелая, физически ощутимая тишина. Странно. Напряженно. Гермиона судорожно соображала, что она могла бы сказать или спросить, чтобы хоть как-то разбавить обстановку, но в голове звенела такая же тишина, как и в кабинете.       Гермиона лишь изредка с пустой головой нервно бросала взгляды на пальцы профессора, орудующие вилкой и ножом. Вдруг, в очередной раз, как она посмотрела, они замерли.       — Я заставляю вас нервничать?       Да!!!       — Нет.       Старательно уперев взгляд в тарелку, Гермиона контролировала каждый мускул на лице.       — Значит, мне показалось? Хорошо.       Снейп ловко откупорил стоявшую на столе бутылку, с равнодушным видом налил вино в бокалы. Гермиона же от каждого его движения внутри кричала громким паническим визгом с полным ощущением незаконности происходящего.       — Что ж, — кашлянув, начал Снейп. — Судя по тому, что вы нашли мужество прийти в замок, лечение продвигается успешно?       — А я все ждала, когда вы об этом заговорите.       — Вам неприятна эта тема? Простите.       — Нет, все в порядке. Ведь, как вы и сказали, лечение продвигается успешно, — несмотря на ровный голос, пальцы сжались на приборах, нож скрежетнул по тарелке. Гермиона медленно выдохнула. — У нас с Блейзом даже была серия совместных психотерапевтических сеансов в его камере в Мунго.       Снейп на мгновение замер в искреннем удивлении, что не осталось незамеченным.       — Я думала, доктор Симон вам обо всем докладывает, он же ваш друг.       — Знакомый! У этого социопата нет друзей! — излишне горячо поправил профессор. Гермиона удивилась, ведь Симон почти точная копия Снейпа. Она была уверена, что они то уж точно дружат. — И это недопустимо, я даже не стал бы спрашивать.       Гермиона одобрительно кивнула, поправляя салфетку на столе.       — Сейчас работаем над защитой сознания, — продолжила она. — Что-то вроде облегченного варианта окклюменции.       — Кхм. Да, это правильно.       Гермиона вопросительно подняла брови. Но Снейп, явно передумав продолжать, изобразил невозмутимое выражение лица и манерно отпил из бокала.       — Хотите что-то сказать? Говорите, — спокойно сказала Гермиона. — Вы меня уговаривали убить однокурсника, а я при вас нарушила больше сотни школьных правил и законов магического министерства. — Несмотря на уверенный голос, взгляд ее суетливо бегал по кабинету. — Доверием я бы это не назвала, но границы допустимой этики явно подразмылись.       Снейп молча вздохнул и отложил приборы.       — В день, когда вы устроили в моем кабинете, так скажем, небольшую перестановку, я еще подозревал вас. Думал, вы и есть то существо, «сгусток энергии», за которым охотятся авроры, — Снейп понизил голос и скрестил пальцы. — Я… простите, это было низко с моей стороны, лазил в вашей голове.       — И по телу тоже.       — Что?       — Ничего. Продолжайте.       — Блейз был скрыт серой дымкой, но все остальное – как на ладони. Абсолютно все. — профессор сделал увесистый акцент на слове «все». — Даже первокурсник, обучившийся самостоятельно по книжкам, смог бы вас прочесть.       Последнее почему-то особенно больно ударило по остаткам самолюбия. Гермиона сжала кулаки, со звоном выронив вилку на стол.       — Уж простите, — с укором воскликнула она. — В следующий раз предупреждайте, как полезете в меня!       Подняв голову, Гермиона встретилась с прямым взглядом профессора, но не отвернулась. Тысячи невысказанных слов рвались наружу, прорываясь сквозь ребра.       Появившийся с подносом эльф чудом удержал ее от тирады обвинений и оскорблений. Гермиона молча наблюдала, как он быстро убрал стол и так же быстро, поклонившись, закрыл за собой дверь.       Пустой стол с салфетницей и одинокой свечой. Смысла, да и желания, оставаться в подземельях этого проклятого замка не осталось. Гермиона поднялась и подошла к креслу, где ее все еще ждала брошенная несколько часов назад сумка.       Стоило ей ее коснуться, за спиной послышался скрип ножек стула. Атмосфера в кабинете резко потяжелела.       — Мисс Грейнджер, — в голосе Снейпа зазвучали странные ноты. Гермиона неосознанно напряглась и вытянулась по струнке. — Завяжите мне глаза.       Слова ледяной водой окатили сознание. Она повернулась и застыла в шоке. Снейп держал в руках черный платок.       — Вы вина перепили?! — воскликнула Гермиона, чувствуя, как краснеют щеки. — Что за дурость?!       Последний раз заглянув в глаза, Снейп опустил взгляд. Затем принялся сам завязывать платок.       — Вы весь вечер отводите взгляд. Не можете посмотреть на меня, — спокойно ответил Снейп, не отрываясь от занятия. — Я знаю, что причинил вам боль, использовав и заперев в тот день. Я знаю, что все восемь лет обучения был ужасным учителем. Я много раз обижал вас и заслуживаю вашей ненависти.       Когда узел был завязан и платок уверенно зафиксировался на глазах, Снейп опустил руки на колени.       — Раз уж вы проходите терапию с доктором Симон, думаю, будет полезно и на мне отыграться, — профессор откинулся на спинку стула. — В качестве извинений за все, что я вам сделал, можете сделать со мной, что хотите.       Да он же на голову больной!!!       Внутри всё сжалось в тугой ком. Гермиона медленно подошла, яростно сжимая губы от каждой скрипнувшей на полу доски. Несколько раз помахав перед его лицом и даже изобразив резкий удар, она убедилась, что не шелохнувшийся профессор действительно ничего не видит.       Странное чувство вспыхнуло внутри. Гермиона медленно со всех сторон осмотрела Снейпа. Впервые она могла так нагло скользить по нему взглядом, примечая все малейшие детали. Худое лицо с острыми скулами. Широкие плечи и слегка раскинутые в сторону крепкие бедра. Черная рубашка свободно облегала грудь, собираясь редкими складками.       Я, наверное, с ума сошла окончательно. А этот псих Симон только добил меня своими цветными зельями! Может они вообще сговорились?! Насколько сильно они со Снейпом «не друзья»?!       — Что хочу? — несмотря на внутреннюю борьбу вопрос прозвучал очень заинтересованно.       Снейп усмехнулся. Гермиона впервые увидела такое выражение на его лице. Перед ней был словно другой человек. Открытый, искренний. Завязанные глаза явно ослабили его контроль над мимикой.       — Желательно, без отрезания конечностей, — кивнул профессор. — Я, конечно, смогу взрастить новые, но это очень долгий и кропотливый тру…       Снейп замер, вздрогнул, почувствовав пальцы в волосах. Гермиона с нажимом запустила их в пряди, оттянула назад и верхнюю часть, спадающую на лицо, стянула своей резинкой в пучок. Снейп дернулся от накрывших мурашек, с трудом сохраняя беспристрастное выражение лица.       — У вас явно пристрастие к собранным волосам, — голос его изменился, стал низким и более хриплым. — Что странно, ведь вы ходите с распущенными.       Через мгновение Снейп почувствовал, как Гермиона оказалась совсем близко. Она склонилась к нему, и рядом с ухом зазвучал тихий голос:       — Может, мне нравятся только конкретные собранные волосы?       Снейп нахмурился, на лице мелькнула сдерживаемая боль. Гермиона увидела глубокую складку между его темных бровей. Он выдохнул медленно и мучительно.       — Мисс Грейнджер… — хриплым шепотом сказал Снейп и повернулся, касаясь щеки ее носом.       Гермиона видела, как вздымается его грудь под тяжестью дыхания. Она нервно сжала пальцы на спинке стула, и, до боли закусив губу, переступая через сковывающую панику, спросила:       — Да, профессор?       Снейп нахмурился. Приоткрыл рот, но продолжал упрямо молчать, боясь слов, которые норовили сорваться. Но, не справившись, сказал:       — Я бы не хотел, чтобы гроза заканчивалась.       Гермиона отпрянула. Снейп почувствовал телом. Шатнулась спинка его стула, за которую она держалась. На него свалилась оглушительная темнота. Не было звука дыхания, не звучали шаги. Он ничего не видел. Только бесконечная тьма, в которой с каждым мгновением разрастались пропитанные ядом мысли.       Перебор? Конечно перебор. На что ты вообще рассчитывал? Тебе что, двадцать лет?!       Весь слух сосредоточился на двери. Снейп с замиранием сердца ждал щелчка. Гермиона уйдет. Должна уйти. По-другому просто быть не могло.       Тягучая тишина стала совсем невыносимой, и, окончательно потеряв надежду, Снейп решил извиниться, сказать хоть что-нибудь. Он не это имел в виду, это все ошибка…       — Мисс … ох-ммм!..       Губ коснулись чужие губы. Нежно и одновременно дразняще, словно похвала или долгожданная награда. Снейп от неожиданности замер, вздрогнул. Но быстро ожил, с благодарностью отвечая на поцелуй.       Гермиона увидела, как он аккуратно, боясь напугать, протянул руку к ее лицу. Пальцами дотронулся до ее щеки, бережно и нежно очертил контур ушей. Голова пошла кругом, дыхание совсем сбилось от колотящегося в панике сердца, и Гермиона отпрянула.       — Это какое-то безумие… — выдохнула она, склоняясь лбом к его лбу. — Сумасшествие.       Снейп молчал, замер, боясь ее реакции. Тонкие губы, до сих пор приоткрытые, застыли в немом вопросе. Гермиона усмехнулась и развязала повязку на его глазах. Хотела убрать вовсе, но Снейп поймал ее запястья, не давая отойти.       — Прошу прощения, если нарушил ваши границы.       Снейп смотрел не моргая, словно пытался что-то прочесть в ее лице. Запястья он держал не крепко, но Гермиона не пыталась вырваться. Она мягко улыбнулась и аккуратно, пробуя новые границы, убрала выбившуюся прядь темных волос с его лица.       — Это ведь я вас поцеловала, профессор, — Гермиона провела пальцами вниз по бледному лицу. — И возьму за это ответственность, расслабьтесь…       Внутри все сжалось. Снейп прильнул к ее ладони щекой и поднял вверх такой взгляд, от которого хотелось закричать. Черные глаза светились благодарностью, восторгом и болезненной мольбой.       — Ах, вы полны сюрпризов, профессор, — с хитрой ухмылкой сказала Гермиона.       Снейп глубже утонул в ее ладони и с чувством поцеловал, не разрывая зрительный контакт.       — Простите меня, мисс Грейнджер, — низким чарующим голосом сказал профессор. — Мне очень жаль.       Гермиона хмыкнула и с улыбкой ответила:       — Лжец.