Куклы

Северус замер, не зная, как себя вести дальше. Взгляд его беспомощно скользнул с одной сестры на другую. Петуния, взвизгнув в испуге, отскочила к качелям, ведь совсем не ожидала, что кто-то может так к ним выскочить. Лили же, хотя явно испугалась, не тронулась с места. Северус мгновенно пожалел о своем чересчур внезапном появлении, и его худые щеки залились тусклым румянцем. — Что понятно? — спросила Лили, с опаской глянув ему в глаза. Северус взволнованно бросил взгляд на старшую сестру, которая была достаточно далеко от них, за качелями, и понизил голос почти до шепота. — Я знаю, кто ты, — сказал он. Лили нахмурилась. — В смысле? — Ты… ты колдунья, — прошептал Северус, и девочка тут же возмущенно вспыхнула, похоже, обидевшись на эти грубые в ее понимании слова. — Обзываться нехорошо! — она гордо задрала нос, повернулась и пошла прочь, к сестре. — Да нет же! — крикнул Северус ей вслед и сорвался с места за ней. Он весь раскраснелся то ли от смущения, то ли от того, что спарился в своей широкой куртке, но снять ее мысли даже не пришло. Дурацкая рубашка, скрытая под курткой не казалась ему чем-то привлекательным, и показываться в ней перед девочками он вовсе не хотел. Сестры смотрели на него с дружным неодобрением, вцепившись каждая в свои качели, словно бы они были их укрытием. Петуния недовольно поджала тонкие губы. — Ты правда колдунья, — повторил Северус для Лили, каждую секунду борясь с самим собой, чтобы просто не сбежать. — Правда. Я давно за тобой наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже колдунья, а я — волшебник. Петуния громко рассмеялась на его заявление, но вовсе не весело или хоть каплю тепло, смех ее был холодным, точно арктический лед. Северус невольно стиснул зубы. Поведение старшей сестры задело его, но не хотел показать ей этого. — Волшебник! — взвизгнула она, окончательно оправившись от шока, вызванного его внезапным появлением. — Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снейпов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, — сказала она Лили, и по ее тону ясно было, что этот адрес — плохая рекомендация в ее глазах. — А зачем ты за нами шпионил? — Я не шпионил! — возмутился Северус, хотя понимал, что со стороны все это могло выглядеть именно как слежка. Но заклокотавший в груди гнев заставил его добавить: — Уж за тобой я точно не стал бы шпионить, — весь его вид выражал презрение к девочке. — Ты — маггл. — И хотя слово это было неизвестно сестрам, тон Северуса говорил сам за себя. — Пошли, Лили, мы уходим! — резко бросила Петуния. Лили тут же повиновалась. Уходя, она пристально взглянула на мальчика. Он стоял и смотрел, как они выходят за ограду площадки. Горькое разочарование вспыхнуло на мгновение в черных глазах, но осталось незамеченным девочкой. Резко развернувшись, Северус крепко зажмурился, до ярких пятен перед глазами, после чего глубоко вздохнул. Враз растеряв весь свой боевой настрой, он опустил взгляд и вдруг опомнился. Кукла! Испугавшись, что мог потерять ее, Северус бросился в кусты, недавно служившие ему укрытием, и облегченно выдохнул, когда кукла нашлась там. Прижав к груди свою нечаянную потеряшку, Северус на мгновение замер, а затем поднял ее на уровень плеч и с надеждой заглянул в черные бусинки глаз. Но кукла, конечно, осталась всего лишь бездушной игрушкой. Том не скажет больше ни слова, и с этим пора было смириться… но Северус не мог. Хотел… он хотел перестать лелеять эту болезненную надежду, но не мог. Ему хотелось верить, что все еще вернется на свои места. Вздохнув, Северус уже собрался возвращаться домой, как вдруг развернулся к качелям. Мысленно махнув на все рукой, он подошел к одной из них и устроился на деревянной сидушке. Одной рукой прижав куклу к себе, а другой — обхватив железную цепь, Северус на пробу несильно качнулся. Раскачиваться и взлетать, как это делала рыжая девчушка, он не собирался, этого неспешного темпа ему было достаточно, чтобы прикрыть глаза и насладиться легким ветерком, холодящим разгоряченную кожу лица. — Это правда? — вдруг раздался звонкий голос совсем рядом. Северус вздрогнул, едва не слетев с качели, затормозил, громко шаркнув ногами об асфальт и удивленно взглянул на возникшую, словно из ниоткуда, рыжую девочку. Лили была одна, без сестры. — То, что ты сказал о колдуньях и волшебниках, правда? — Д-да, конечно! — воскликнул Северус, непроизвольно махнув руками и чуть не выкинув куклу. — Правда. Разве ты сама не замечала ничего странного вокруг себя? — Лили задумчиво нахмурилась и спустя несколько долгих секунд кивнула. — И что же, это и есть волшебство? — удивилась она. — Но я могла так с самого рождения. — Потому что ты колдунья, — кивнул Северус. Лили прикусила нижнюю губу, нетерпеливо теребя подол своего веселого летнего платьица. — Обычные люди такого не могут. — Лили согласно кивнула, хотя до сих пор поглядывала на него с подозрением. — Видишь, я не вру тебе. — И что, ты тоже можешь парить по воздуху, когда спрыгиваешь с качели? И можешь сделать так, чтобы цветочек согнул свои лепестки? — Лили вновь нахмурилась, ожидая его ответа. Северус качнул головой. — Не можешь? Но ты сказал, что ты волшебник! — Я волшебник, — уверенно подтвердил он. — Но я никогда не пробовал того, что ты говоришь. — Как же ты тогда понял, что ты волшебник, — удивилась Лили, гордо вскидывая подбородок. Она-то это могла! — Я знаю. Моя мама — колдунья. И в следующем году я поеду в Хогвартс, в школу чародейства и волшебства, — ничуть не смутившись, ответил Северус, нисколько не сомневаясь, что так все и будет. — И ты поедешь, когда тебе исполнится одиннадцать. — Мне будет одиннадцать в январе. Значит, я тоже поеду в следующем году? — Северус кивнул, удивляясь такому совпадению. Значит, у него будет кто-то знакомый в школе, это открытие несказанно его обрадовало. Тем временем взгляд девочки упал на плетеную куклу в тонких бледных руках мальчика. — Это твоя? — Я нашел ее не так давно в дереве, — Северус чуть развернул куклу, показывая ее девочке. Лили игрушку явно не оценила. — Какая она страшная, — нахмурилась она. — Она необычная… — Северус хотел уже поведать о том, что благодаря ей он смог пообщаться с еще одним волшебником, которого от них отделяет наверняка ни один год, но внезапно прервал сам себя и добавил совсем другое: — Иногда кажется, что она смотрит точно тебе в душу. — Ой, — вдруг опомнилась Лили, — я ведь убежала совсем ненадолго, мне надо возвращаться, пока Пети ничего не рассказала маме. Но ведь еще встретимся? Приходи завтра в рощицу, — и она указала рукой в сторону, где именно эта рощица находится. Не успел Северус согласно кивнуть, как она уже развернулась и поспешила домой. Проводив взглядом удаляющуюся фигурку девочки, Северус неспешно поднялся на ноги, нахмурился и побрел к мостику через грязную речушку. Почему-то раньше ему казалось, что площадка находится от него намного дальше, но то ли путь этот магическим образом сократился, то ли время вдруг стало идти не своим привычным ходом… Не прошло по ощущениям и пары минут, как он уже перешел на свой берег и спустился в Паучий тупик. Это название никогда ему не нравилось, но оно всегда так точно подходило под описание, что ничего другого нельзя было и придумать. Паучий тупик или тупик Прядильщика, как еще иногда называли его местные жители, казалось, высасывал из людей жизнь, окутывая их липкой сетью паутины непроглядной тьмы. Та сторона была другой — светлой, свободной… Том на связь вновь не вышел. Северус усадил куклу напротив себя, подтянул колени к груди, обхватывая их тонкими руками, и положил подбородок сверху. Взгляд черных глаз встретился с бездушным взглядом бусин. Но дуэль эта не продлилась долго. Приняв поражение, Северус прикрыл глаза и еще сильнее сжал колени, словно бы хотел сложиться в крохотный шарик, внутрь которого не прорвется никакая обида. Следующий день выдался солнечным. Северус нерешительно остановился у мостика через речку, не зная, стоит ли ему идти туда, к девочке. А если она не придет? Забудет? А если с ней придет ее сестра? Петуния с первых секунд показалась ему не очень доброй, и общаться с ней не было никакого желания, тем более, она не смогла бы понять его и принять волшебство. А Лили могла, она ведь такая же… колдунья. В рощу он пришел ранним утром. Конечно, в это время здесь никого, кроме него, и быть не могло. Оглядевшись, Северус полной грудью вдохнул свежий воздух и невольно улыбнулся. Здесь было красиво, ему здесь сразу понравилось. Наверное, он даже не расстроится, если Лили не придет, зато насладится тишиной и покоем этого уединенного местечка. Оно напоминало ему его дерево, что надежно прятало от всего остального мира. Усадив куклу напротив, Северус зажмурился и приподнял уголки губ. Погода стояла чудесная. Расслабившись, он даже решился попытать счастье и вновь позвать Тома. Правда, все его попытки вновь оказались выброшены впустую. Мальчик ему не отвечал, кукла продолжала безучастно смотреть вдаль, а Северус погрустнел. — Ты что, говорил с куклой? — Лили появилась совсем неожиданно, остановилась рядом и с сомнением поглядела на неживого собеседника мальчика. Темные бусины глаз куклы казались ей пугающими. — Ты дал ей имя? — Я… — Северус замялся, покраснев щеками. — Да, ее зовут Том. — Если Лили и удивлась такому выбору, то никак не показала этого. Внезапно, только сейчас Северус вспомнил, что они даже не представились друг другу, и неуверенно протянул девочке руку, — я Северус, кстати. — Лили, — она коротко коснулась его ладони и неловко улыбнулась. — Туни мне не поверила, она говорит, что никакой школы чародейства и волшебства не существует, а ты все выдумал. — Это не так, — резче, чем надо было, ответил Северус и быстро добавил, но уже мягче, чтобы не напугать девочку: — Это не так, школа существует. Хогвартс. И мы будем там учиться. — Если твоя мама колдунья, она тоже там училась? Поэтому ты все это знаешь? — Северус кивнул, подтверждая. — А ты расскажешь мне?.. Лили была другой. Она не походила на Тома. Северус отметил это еще в самый первый день, и каждый последующий день добавлял уверенности в это знание. Лили… она была другой. Она радовалась новым знаниям и весело улыбалась, зачарованно переспрашивая о каких-то чудесах, о школе. Зелёные глаза всегда ярко сверкали в ожидании чего-то необычного, но… больше ее ничего не интересовало. Если Северус рассказывал о каком-нибудь заклинании, Лили просто улыбалась и задавала один единственный вопрос: «Что, и это тоже возможно?». Но она никогда не интересовалась, где его можно применить и есть ли какие-то ограничения на его использование. Северус ждал, что вот сейчас, когда он расскажет о необычном зелье, Лили спросит о том, из чего оно варится или где найти все эти нужные ингредиенты, но таких вопросов никогда не следовало. Том допытывался до всего. На один ответ Северуса всегда приходилось несколько новых вопросов, на которые не всегда находились новые ответы. Но ответы можно было искать, зарывшись в книги. Да, немногочисленные пока в своем количестве, но это только пока. Когда-нибудь у него будет много-много книг, и он сможет ответить на все вопросы, которые только ему задаст Т... Северус качнул головой, грустно взглянув на молчаливую куклу. Не Том, но кто-нибудь еще точно задаст когда-нибудь ему интересный вопрос, и он обязательно найдет ответ. Но это позже, а сейчас… Сейчас он был рад и просто благодарному слушателю, который не кидался обидными словами и внимательно слушал, пусть и без вопросов. Лили была хорошим слушателем. — До завтра? — Лили улыбнулась. — Мы утром поедем в Лондон, так что я подойду только вечером. Это чтобы ты не ждал меня зря, хорошо? — Северус кивнул, а Лили немного замялась, неуверенно глянув на куклу. — Северус, может, ты не будешь больше брать ее с собой? Она… она меня пугает, — шепотом закончила она и махнула ему на прощание. — До завтра! — До завтра, — тихо ответил Северус, махнув на прощанье уже ее спине. Взгляд его переместился на куколку. — Наверное, она права… — грустно выдохнул он, подбирая куклу на руки и поворачиваясь в сторону дома. — Все равно толку от тебя больше нет… Найду тебе хорошее место для хранения, — кивнув своим мыслям, Северус не сдержался и громко чихнул, когда прохладный ветерок пронесся мимо, знаменуя скорый приход осени.

***

Вода была неспокойной. Том сидел на каменном выступе, достать до которого воде не хватало всего каких-то полметра. Свесив ноги вниз, он устремил взгляд куда-то вдаль, туда, где океан мешался с небом в причудливой игре. Это было красиво, но оценивать пейзаж не было никакого желания. Опустив взгляд, Том тяжело вздохнул. Вода манила к себе, как манит бездна остановившегося на краю путника. Но Том был сильнее стихии. Скривив тонкие губы в презрительной ухмылке, он с превосходством взглянул на разрезающие воздух волны. Расправив плечи и гордо выпрямившись, он придвинулся еще ближе к краю скалы, и теперь от падения его отделяло всего несколько сантиметров. Пальцы надежно цеплялись за неровные грани камня, удерживая на месте. Том на мгновение прикрыл глаза. Поднявшийся ветер холодил кожу и приносил чувство некой легкости, которая помогала представить… полет. Свободное падение на несколько метров, пока волна отошла от скалы, секунда до прикосновения с водой, и… взлет. Это ведь и правда было возможно? — Надо всего лишь захотеть, так, Северус? — прошептал Том, собираясь с силами. Беседа хоть и с воображаемым, но точно где-то существующим мальчиком помогала мыслить ясно, помогала отстранить чувство страха, одолевавшее тело всякий раз, когда он был уже готов сделать этот последний шажок в бездну. Океан шумел под ним. Том слушал эту музыку природы уже не одну неделю, каждый раз прокручивая в голове то, что рассказывал Северус о магии. Почему-то, сколько Том не пытался, он не смог сотворить ничего волшебного за это время, хотя очень хотел. Хотел всей душой, но… магия не отзывалась на его желания. В один момент он задумался, а какова должна быть сила желания, чтобы волшебство случилось? Припомнив все необычные события в своей недолгой пока жизни, Том понял, что не столько желание определяет волшебство, сколько сильные в моменте эмоции. Все те неприятности, из-за которых его обходят стороной большую часть времени, приключились, когда он был зол. Не просто зол, когда все его существо горело от сдерживаемого гнева. Гнев — эмоция, создающая магию. Тщательно обдумав эту теорию, Том принялся перечислять, что еще может послужить катализатором к внезапному проявлению волшебства. Магия разумна, как говорил Северус, а значит, должна защищать тех, кто ее в себе носит. Страх… в момент опасности страх может осуществить ту самую реакцию, что пустит в ход магию. Только как это проверить, если страшиться ему здесь некого? Поиски страха не задались с самого начала. Бояться кого-то из ребят или из персонала — он никогда не боялся и бояться не собирается. Высоты? Тоже нет. Том не боялся воды, не боялся леса, не боялся собак, что частенько гуляли по деревне, не боялся змей… День за днем перебирая свои возможные страхи, он уже почти смирился с поражением, как вдруг понял. Он понял, что пугало его сильнее всего на свете. Поначалу Том не хотел признаваться даже самому себе. Он всегда говорил, что такая жизнь ему не нравится, что все лучше, чем остаться сиротой, брошенным без гроша за душой, в то время, как мир сотрясается от безумства людей. Все лучше, чем… Но мог ли он так просто проститься с этой жизнью? Эта скала, нависающая над океаном, была выбрана не случайно. Падать здесь не очень высоко, но опасно другим. Волны. Они достигали нескольких метров, накрывая прибрежные скалы, разбиваясь об их острые углы. Упади с этого выступа, и волна обязательно подберет твое тело в ужасающем водовороте, что не оставит шанса. Океан неминуемо заберет жизнь, но терять ее Том не хотел… он страшился даже мысли, что однажды может… Качнув головой, Том глубоко вздохнул. Это была его четвертая попытка за прошедшие две недели. Сегодня океан был особенно неспокойным и словно бы смеялся над нерешительностью мальчика, что неимоверно злило, но, видимо, недостаточно, чтобы свершилось волшебное таинство. Пальцы уже задеревенели, мелко дрожа, но отпустить себя Том никак не мог заставить. В последний момент он уперся ногами в камень, подталкивая себя обратно, подальше от края. Не смог… Зло стиснув зубы, Том с досадой выдернул пару травинок, невесть как проросших в твердой породе, и поднялся на ноги. В дом приюта он вернулся раздраженным сверх всякой меры. Тронь кто, и зашипит, точно рассерженная гадюка. Том надеялся пережить остаток этого дня где-нибудь в тишине, но это было невозможно в их нынешней обстановке. Он даже уже мысленно смирился с необходимостью сидеть сейчас со всеми в общей комнате, и потому совсем не ожидал, что Ариетта встретит его на пороге с таким заявлением. — Ты вещи собрал? Опять потом страдать будешь… — девушка уперла кулаки в бока. — Поторопись, скоро уже отъезжать. Том так долго ждал этого дня, а когда он настал, забыл! Забыл, что сегодня они наконец-то вернутся в Лондон, в приют, где в комнате на тумбочке ждала своего часа кукла. Одинокая игрушка, что связывала две не менее одинокие души. Ладони мгновенно вспотели, хотя ранее за ними такого никогда не наблюдалось, в горле пересохло. Том, не медля больше, побежал в комнату, чтобы проверить готовность своих немногочисленных вещей. В автобус он залез едва ли не первым, пропустив вперед лишь водителя, что при его приближении только недовольно хрюкнул и смачно сплюнул на землю вязкую слюну. Том презрительно скривился, показательно игнорируя мужчину, и забрался в самый конец автобуса. Занял место у окна и принялся ждать, в нетерпении постукивая пальцами по колену. Дорога казалась бесконечно долгой. Автобус ехал и ехал, кряхтя и покачиваясь из стороны в сторону, но все никак не въезжал в город. В какой-то момент у Тома даже проскочила мысль, что они едут не в ту сторону, это встревожило и не на шутку испугало. Том с трудом поборол желание бежать вперед, к водителю, и требовать ответа, куда их везут. Внутри все завибрировало от напряжения. Но вот показались серые постройки знакомого пригорода, и напряжение чуть отпустило. Но сердце медленнее стучать не стало. Момент, который он так ждал, совсем скоро должен был настать. Но что, если ему никто не ответит? Что, если Северус давно выкинул куклу, устав ждать его, Тома? Что, если… Зло стиснув зубы, Том качнул головой, прогоняя эти страшные мысли. Автобус только начал свой тормозной путь, а Том уже пробрался вперед и встал у дверей, ожидая, когда они наконец откроются. И стоило этому произойти, как он выскочил на улицу и со всех ног побежал вперед, к приюту. Проскочив мимо удивленной миссис Коул, он в мгновение ока поднялся на этаж и чуть ли не ногой выбил дверь в спальню. Кукла… Кукла встретила его на своем месте, ее потухший безликий взгляд был направлен точно на дверной проем, прожигая вошедшего, пробирая до костей. Том тяжело сглотнул. Ноги его, точно стали ватными, отказывались идти вперед, но Том пересилил себя. Шаг… шаг… еще один. Он схватил куклу и замер с открытым ртом. Ни одно слово не слетело с его языка. — Северус… — наконец переборол себя Том. Первый раз он позвал совсем тихо, неуверенно и даже как-то потеряно, но когда ответа не последовало, внезапно рассердился. — Северус! — Том? — послышался удивленный ответ. Сердце пропустило удар… — Северус! Ты здесь! Я… — он не смог найтись со словами, не зная, как лучше себя повести. Оправдываться? — Ты… — голос Северуса звучал глухо, будто он находился далеко от куклы. — Что тебе надо? — Я… я не мог связаться с тобой, — Том рухнул на кровать. — Нас забрали в другой дом, понимаешь? Мне не разрешили взять куклу. Я… я пытался достать ее, но… Но ведь теперь я снова здесь, и мы можем продолжить наши уроки, ведь так? — Можем, — голос с той стороны дрогнул. Северус не мог поверить, что снова слышит мальчика, но… прошло так много дней… — Завтра? Как обычно? — с надеждой спросил Том, прожигая взглядом куклу. — Д-да… — неуверенно ответил Северус, как вдруг вспомнил о своей договоренности с другим человеком. — Нет! — Нет?! — удивился Том. — Только не вечером. Мы можем позаниматься утром и даже немного днем, но вечером… вечером… — Что у тебя вечером? — внезапно разозлился Том, непроизвольно сжимая кулаки. — Вечером меня будет ждать Лили…