Боль Белой Волчицы

Я поспешила в спальню, где хранилась пижама для ночей вроде этой, и вместо заношенного до дыр флисового костюма кое-как втиснулась в просторные брюки-карго и подходящий по цвету топ. Рана ныла, я даже морщилась от боли. Одной рукой я ополоснула лицо, вычистила зубы и побежала в комнату. Каллен сидел на кровати, лениво играя с одним из серебристых свертков. – Привет! – без всякой радости проговорил он. Ну вот, депрессия… Я подошла ближе, забрала подарки и уселась к нему на колени. – Эй!.. – Я прильнула к каменной груди. – Можно открыть? – Откуда такой энтузиазм? – Сам заинтриговал! Первым выбрала плоский длинный сверток, по всей вероятности, от Карлайла с Эсми. – Лучше дай мне, – со вздохом предложил Каллен, стремительным движением сорвал серебристую обертку и протянул белую прямоугольную коробочку. – Доверишь поднять крышку? – съязвила я. Внутри был длинный картонный формуляр с огромным количеством мелко набранного текста. Пока сообразила, что к чему, прошло не менее минуты. – Мы летим в Джексонвилл? – Плохого настроения как не бывало. Туристический ваучер на два авиабилета для нас с Эдвардом! – Так и было задумано. – Поверить не могу! Рене с ума сойдет! Слушай, а ты-то согласен? Там ведь солнечно, придется весь день сидеть взаперти. – Постараюсь справиться, – нахмурился Эдвард. – Знал бы, какая будет реакция, заставил бы открыть подарок перед Карлайлом и Эсми. Мне почему-то казалось, что ты рассердишься. – Ну, конечно, все это слишком, зато полетим вместе! – Теперь жалею, что сам не купил подарок. Оказывается, здравый смысл у тебя все-таки присутствует. Я отложила ваучер и, сгорая от любопытства, потянулась за его подарком. Однако распаковать мне его так и не позволили. Доля секунды – и Каллен протянул подарочный футляр с серебристым диском внутри. – Что это? – растерянно спросила я. Эдвард молча забрал диск, вставил в плеер, пылившийся на прикроватной тумбочке, и нажал на воспроизведение. Полилась музыка. Я слушала с широко раскрытыми от изумления глазами. Эдвард явно ждал какой-то реакции, но язык не повиновался. Откуда ни возьмись, появились непрошеные слезы, их пришлось вытереть, пока не покатились по щекам. – Рука болит? – с тревогой спросил Каллен. – Нет, дело не в этом… Милый, музыка просто чудо, о лучшем подарке и мечтать нельзя. Даже не верится… – Я осеклась, вся обратившись в слух. Это музыка Эдварда, композиции его собственного сочинения, а первой шла моя колыбельная. – Ты ведь не позволила бы купить рояль, чтобы я мог играть прямо здесь? – Конечно, нет! – Как рука? – В полном порядке! На самом деле под повязкой будто пожар полыхал. Лед, мне срочно нужен лед! Ладонь Эдварда тоже подойдет, однако просить нельзя – сразу обо всем догадается. – Сейчас принесу тайленол. – Ничего не нужно, – возразила я, но Каллен пересадил меня на кровать и направился к двери. – Чарли!.. – прошипела я. Папа не подозревал, что мой бойфренд частенько остается ночевать. Узнай он об этом, у него инфаркт случится. Однако виноватой я себя не чувствовала: ничем предосудительным мы не занимались. – Он меня не поймает, – пообещал Эдвард, без звучно исчез за дверью и… вернулся еще раньше, чем она коснулась рамы, держа чистый стакан и упаковку тайленола. Таблетки я выпила, не сказав ни слова: что толку спорить, если наверняка проиграю? Тем более рука с каждой секундой беспокоила все сильнее. В комнате до сих пор звучала колыбельная: звуки мягкие, спокойные, умиротворяющие. – Уже поздно, – заявил Эдвард. Р-раз – он сгреб меня в охапку, два – приподнял одеяло, три – уложил на кровать и заботливо укрыл. Сам лег рядом, но поверх одеяла, чтобы я не замерзла, и обнял. Положив голову на его плечо, я счастливо улыбнулась: – Спасибо… – Не за что! Мы долго молчали, а колыбельная тем временем кончилась, и зазвучала любимая песня Эсми. – О чем думаешь? – шепотом спросила я. – Ну… взвешиваю все «за» и «против», – после секундного колебания ответил он. По спине побежали мурашки. – Помнишь, я попросила не игнорировать мой день рождения? – Надеюсь, отвлекающий маневр был не слишком явным. – Да, – осторожно проговорил Эдвард. – Так вот, поскольку праздник еще не закончился, хочу, кое-что. – Что? – ему уже не нравилось, то что я попрошу. Я обвила его шею руками и поцеловала. Ногами я сбросила одеяло на пол и прильнула к любимому. Эдвард мягко меня отстранил, вопрошающе на меня посмотрел. – Я хочу тебя и ты не посмеешь отказать!!! – я поцеловала его с ещё большим пылом. Он не посмел отказать. * Через день * – Белла, я не хочу, чтобы ты со мной ехала, – с расстановкой четко проговорил он, глядя на меня ледяными глазами. Несколько раз повторив про себя его слова, я постепенно усвоила их смысл. – Ты… не хочешь… меня… знать? – выдавила я. Боже, какой ужасный вопрос! – Да. Я непонимающе смотрела на Эдварда, а он без тени смущения – на меня. Его глаза как топазы, жесткие, прозрачные, бездонные. Утопая в их ледяной глубине, я нигде не видела опровержения тому, что он сказал. – Ну, это все меняет… – Удивительно, мой голос звучит спокойно и рассудительно… Наверное, все дело в шоке, сознание отказывается воспринимать слова. Каллен нерешительно взглянул на деревья. – Конечно, я всегда буду любить тебя… По-дружески… Но то, что произошло в твой день рождения, доказывает: пришло время перемен. Потому что я… устал притворяться. Белла, я не человек! – Он отвел глаза, и ледяные черты его лица действительно показались нечеловеческими. – Прости, что я позволил нашим отношениям зайти слишком далеко. – Пожалуйста, не делай этого… – Мой голос превратился в чуть слышный шепот; страшная правда постепенно проникала в сознание, разъедая его, словно кислота. Каллен, не мигая, смотрел на меня, в безжалостных глазах я прочла приговор. Ничего не поможет, он уже принял решение. – Белла, ты мне не пара. – Он перекроил произ несенную раньше фразу, чтобы мне было нечего возразить. Я же прекрасно понимаю, что недоста точно хороша для Эдварда Каллена. Я открыла рот, потом безвольно закрыла. Эдвард терпеливо ждал: на красивом лице ни следа эмоций. Нужно попробовать снова. – Если… если ты правда так хочешь… Каллен коротко кивнул. По телу расползалось оцепенение, я даже шею не чувствовала. – Если можно, я бы хотел попросить об одолже нии. Вероятно, Каллен что-то уловил в моем взгляде, потому что ледяные черты на секунду потеплели. Однако не успела я оценить ситуацию, как он снова надел маску. – Да, конечно! – воскликнула я чуть окрепшим голосом. В долю секунды все изменилось: лед растаял, замерзшие топазы закипели, увлекая в обжигающий водоворот. – Не смей творить глупости! Поняла? Я бессильно кивнула. Топазы остыли, на лицо снова легла отчужденность. – В первую очередь я думаю о Чарли. Ты единственный близкий ему человек. Береги себя хотя бы ради него. – Хорошо, – механически кивнув, прошептала я. Каллен немного успокоился. – Я тоже кое-что пообещаю. Обещаю, что это наша последняя встреча. Я не вернусь и страданий тебе больше не причиню. Ты сможешь жить полно ценной жизнью, будто никогда меня не знала. Наверное, колени у меня задрожали, потому что деревья вдруг начали раскачиваться. В висках громко стучала кровь, а голос Эдварда с каждой секундой звучал все тише. – Не переживай. Ты человек, а память у вас словно сито. Время залечит все раны… – А как с твоими воспоминаниями? – прохрипела я. Казалось, в горле что-то застряло и мешает дышать. – Ну… – на секунду Эдвард запнулся, – я-то, конечно, не забуду. Но мне подобные… мы умеем отвлекаться. Ладно, – он отступил к чаще, – мы тебя больше не побеспокоим. «Мы», почему он сказал «мы»? Странно, что я вообще заметила это в таком состоянии! Ясно, Элис не вернется. Удивительно, что Эдвард услышал мои слова, вслух-то я их не произнесла. Внимательно за мной наблюдая, Каллен покачал головой: – Нет, они ушли. Остался один я, чтобы попрощаться. – Элис тоже ушла? – бесцветным от боли голосом спросила я. – Она хотела задержаться, но я убедил: полный разрыв будет менее болезненным. Кружилась голова, сосредоточиться никак не удавалось. Слова Эдварда вернули в больницу Финикса. «Полный разрыв и чистый перелом всегда лучше, – заявляет доктор, показывая рентгеновский снимок моей разбитой руки. – Быстрее заживают». Я попыталась привести в порядок дыхание. Нужно сосредоточиться и найти выход из этого кошмара. – Прощай, Белла! – спокойно, как ни в чем не бывало, проговорил Каллен. – Подожди! – выдавила я и, приказывая онемевшим ногам двигаться, потянулась к нему. Казалось, Эдвард хотел меня обнять… но холодные пальцы сомкнулись вокруг запястий, отводя мои руки за спину. Он наклонился и на сотую долю секунды прильнул губами к моему воспаленному лбу. Я зажмурилась. – Береги себя! Неожиданно налетел прохладный ветерок, и я испуганно распахнула глаза. Маленький клен хлопал листьями. Ушел… На дрожащих ногах я бросилась за ним в лес, прекрасно понимая, что спешу напрасно. Следы Каллена мгновенно исчезли, не осталось ни примятой травы, ни отпечатков подошв на влажной земле, а я бездумно брела вперед. Что мне оставалось? Только идти в никуда. Если брошу поиски и сдамся, все будет кончено. И любовь, и имеющая смысл жизнь – кончатся… * Прошло два дня * Я лежала на кровати и думала, что с их отъездом кончилась моя жизнь. Но вдруг я почувствовала, что в моём желудке началась революция. Севодня я с самого утра я очень усталая, как-будто месяц без отдыха пахала, и уже в пятый раз я склонилась над унитазом. Это было странно, раньше деже при отравлении я не чувствовала себя так ужасно. Зайдя в комнату я увидела своё отрожение и офигела. Мой живот вырос, как-будто я была на третем месяце беременности. И именно эта мысль привела меня в состояние шока. Сравнив все приметы, я не сомневалась в своей беременности. Но это очень странно, почему ребёнок растёт так быстро? И, как я залетела от вампира??? Я думала об этом ровно минуту, а потом от сердца по всему телу прошло тепло. Любовь! У меня бутет ребёнок!!! Малыш от любимого человека!!! Также минута мне понадобилась, что-бы понять, что Чарли об этом знать не обязательно. Я взяла дорожную сумку и спихала туда всё, что нужно. Одежду, документы. Так нужны деньги. Я отогнула половицу, там гле был тайник с деньгами на коледж и остолбенела. Все подарки на день рождение от Калленов и наши фотографии с Эдвардом! Как они тут оказались? Ответ пришёл сам собой. Эдвард! Он их не забирал. Я прямо на полу разревелась. Всё ещё плача, я переложила всё содержимое тайника в сумку, а так же положила плеер, любимые книги и фотоопарат. Я взяла обрывок бумаги и карандаш, и написала записку отцу, что-бы меня не искали и что я не вернусь. Взяв сумку и ключи от машины, я залезла в пикап и повернула в сторону дома Калленов. . .