sciunt quam amor

      ничто не вечно.       молчание накрывало комнату бесшумным полотном вязких невысказанных чувств. ни один из присутствующих в помещении не пытался прервать затянувшуюся тишину. капли дождя, моросившего за окном, ударялись о стекло и, образовывая ручейки, стекали по поверхности, то сливаясь воедино и растворяясь друг в друге, то разбегаясь по разным сторонам, словно никогда и не были одним целым. затянутое вечернее небо примерно каждые шесть секунд освещалось ярчайшим ударом молнии, гаснущим под раскаты грома почти моментально. прекрасная картина буйства природы — занимательна, но одновременно не могла не вселять некую печаль, а временами и страх потери чего-то важного. однако тем, кто предпочёл безмолвие таким нужным разговорам и объяснениям, этого понять не дано — сейчас им всё равно. хотя, казалось бы, за окном творилось то, что у обоих на душе.       чангюн опустошён. он апатично смотрел сквозь чайный сервиз, подаренный когда-то на новоселье, настойчиво напоминая о прежних временах, и пытался не сойти с ума. чжухон же всегда реагировал куда эмоциональней. в этом его очарование и главный недостаток. ли перестал всхлипывать совсем недавно и напоминал о себе лишь тяжёлыми вздохами. события быстротечны, время, проведённое вместе, бесценно, моменты незабываемы, но ничего, кажется, не вернуть.       — ты неправильно всё понял, чжухон. опять, — молвил им, всё так же не отводя потерянных глаз от мерцающих в свете молнии белоснежных чашек.       — так объясни мне, — хрипло прошептал парень в ответ, находясь на другом конце серого дивана, пока его собеседник, усевшись на холодный пол около входа в гостиную, поигрывал с листьями папоротника.       они снова замолчали, силы, чтобы спорить в сотый, а может, даже тысячный раз, уже иссякли, и на место ярости пришла неимоверная тоска по прежним дням, когда их отношения не были бременем и безысходностью. с первой встречи прошло почти два года, и никто не рассчитывал на такой исход. какова главная проблема? в них самих же. в неготовности признать себя виноватыми, в нежелании выслушать, понять и поддержать, в отсутствии тяги бороться. личное счастье так просто покинуло каждого, заставляя постепенно растворяться в воздухе и оставляя после себя лишь тусклый силуэт. прозрачная дымка от прошлого «я».       любовь имеет право умирать. но не обрекать людей, посвятивших себя этому чувству, на безликое существование и потерю стремления обрести нечто новое, многократно превышающее прежние ощущения, в ком-то ещё.       «без тебя теперь прежние чувства были лишь обрывками сегодняшних».       чжухон считал, что чангюн слишком изменился с момента слов, слетевших с уст парня в тот день, да с их первой встречи тоже. иссякла видимая только им связь двух душ, отдалились границы, которые всегда соединялись немыслимым притяжением, пропали петельки, что одним прикосновением собирались в неслыханные узоры друг друга, составляя их имена. чангюн на обвинения лишь мотал головой и не верил, что слышал все эти слова от человека, которого когда-то считал родным. неужели люди могут вот так просто, втоптав все былые прекрасные мгновения, отдалиться друг от друга?       ни чангюн, ни чжухон, смотря на своё покинутое отражение в зеркале, спустя почти год уже не узнавали себя.       время почти пять утра. и в такой безмолвной тишине, сопровождаемой звуками природы, они сидели всю ночь. на стеклянном журнальном столике около записной книжки, прикрывающей разводы от колы, стоял палёный джин. стиральная машинка часов как пять уже стояла забитой до краёв, где влажные вещи с запахом цветов жасмина так и останутся нетронутыми. кондиционер для одежды всегда выбирал чангюн, потому что был слишком чувствителен к запахам, а чжухон соглашался, зная подобные мелочи. ли уловил многие тонкости совместного проживания и особенности характера парня почти сразу, чем всегда гордился. а теперь лишь разочарован, ведь некоторые черты остались тайными и неясными.         звуки грома снова охватили лилово-серое небо, на что им слегка улыбнулся и произнёс еле слышно:       — город дрожит, видно, в тебя влюблён.       чангюн скрытный и не особо разговорчивый. часто держит свои мысли при себе, запирая их за пуленепробиваемыми прозрачным дверьми с множеством замков, — видно абсолютно всё, но добраться никак. им не привык раскрываться людям. с чжухоном немного иначе, хотя разительных изменений нет. да, ли осведомлён о некоторых вещах, которые всё же как-то ненароком поведал парень, и всё равно этого недостаточно. всегда хочется большего. разгадать любимого человека полностью и увязнуть в нём без остатка, чтобы не выбраться.       может быть, это к лучшему. отрицать, что чангюн значит не больше, чем счета за квартиру и пришедший по почте штраф, чжухон мог, но подобная ложь слишком просто читаема, а он к тому же ещё и врать не умел, не дано. поэтому им всегда по лицу вычислял все эмоции старшего и огорчённо отводил взгляд. вступая в отношения, ты строишь слишком много иллюзий, не совпадающих с реальностью, ожидаешь чего-то определённого, видишь всё по-своему, но на деле всё оказывается куда иначе. ваши мысли, стремления и цели могут не совпасть, а характеры не сойтись. и вместо того, чтобы вовремя остановиться, ты продолжаешь биться о нерушимую стену, скулить от невыносимой боли. или хочешь прекратить и не можешь — не хватает упорства и смелости.       чжухон пропитан этим запахом жасмина насквозь — ассоциации не выветрить даже спустя тысячи лет. теперь аромат этих пахучих цветов, лосьона для душа и влажного асфальта, проникающего сквозь форточку, самые ненавистные и одновременно несравнимо приятные, навсегда отпечатаются в памяти.       чангюн всё ещё смотрел на небо, будто выпрашивая в мольбе хотя бы полчаса. так хотелось напоследок провести здесь, сидя в нескольких метрах друг от друга, краткие совместные мгновения.       что будет потом?       об этом он старался не думать. слишком далёкое и прозаичное будущее. но им предполагал увидеть ещё хотя бы раз улыбку чжухона. ямочки на пухлых щеках, что тут же превращали его из грозного незнакомца в невинного ребёнка. станут ли подобные мысли явью с ним? чангюн хотел верить, но разве беспощадный мир уже не раз подтвердил, что такие моменты бывают где угодно, обходя их стороной?       в комнате двое, но каждый из них ощущал себя слишком одиноко — нет больше никакого общего тепла, которое греет обоих. чжухон всегда пытался ухватиться за последнюю соломинку, пока тонул, а им отдавался в руки стихии, принимая участь таковой.       даже сейчас, когда чангюн поднялся с места и коснулся губами ли, утягивая в поцелуй, тем самым смиренно продлевал время. никак не мог до конца попрощаться. у парня страхов слишком много, но выдавать их равносильно пытке. отпустить чжухона и в итоге забыть его медовый голос, уютные объятия и звонкий смех? никогда. лучше исчезнуть из этого бескрайнего мира и больше ничего не чувствовать, чем знать о ком-то более важном для него. и уж точно куда проще, не говоря ни слова, целовать его пухлые, солёные от слёз губы и с дрожью в пальцах проводить по румяным щекам. своими действиями разрушать решимость и утаскивать обратно вниз. впитывать жгучую боль и принимать как должное сломанные жизни.        чангюн привык к этому. чжухон тоже. и никто из них не может остановиться.       дождь не утихал. как и внутренние ощущения двух соединённых судьбой, но при этом одиноких людей. ожидая из-за туч до сих пор не вышедшее солнце, они совсем позабыли о свете, который собственноручно могут включить. нужно просто захотеть.