Игрок

      По ту сторону большого зеркального окна кабинета господина Интисаара жизнь кипела – разнородная толпа за карточными столами, переливающиеся неоном автоматы, киборги у частных лож. Ошеломительные суммы джек-потов, вездесущие дроны-стражи. Дорогие ковры, впитывающие алкоголь, слезы и кровь. Признаваться, что в первый раз сей ликоугодный уголок «Кориолиса» Ирем посетила в осознанном и мудром возрасте шестнадцати лет, госпожа дин Эвсиди не стала.       Приближались Циклады, а с ними и годовые экзамены. После отчетного выступления в месяц Незримого, послушникам давалась девятидневные «каникулы», после которых наставники принимали каждого отдельно. С кем-то обсуждали программу на грядущий цикл, кого-то гоняли по случайно выбранному предмету, кого-то отправляли домой. За много циклов никакой закономерности послушникам отследить не удалось, потому «каникулы» каждый проводил в меру своего смирения и отмороженности. Даже Ирем, посвящавшая почти все свое время Храму и занятиям, в том цикле оказалась на волосок от отчисления. Она махнула рукой и решила в этот раз все Циклады провести за гедонистическими наслаждениями с тетушкой. Если Хатидже сможет – дела ждать не станут, а на Цикладные празднества непременно нужно всех уважить, поздравить. Заключить лучшие контракты.       Если тетушка не найдет времени – закрыться на три дня в ее номере в «Ахмате» с ящиком игристого, ведром мидий и самыми сопливыми мелодрамами в инфранете.       Отличному плану не дала сбыться Зулейха. Как удерживалась в Академии Зулейха одному Игроку известно – Ирем по пальцам могла пересчитать дни, которые Зулейха провела на занятиях. Ее вечно мотало по всему «Кориолису», то и дело наставники доставали ее из очередной мутной лужи, а стражи обреченно вздыхали при виде ее белозубой улыбки и черной головы. Зулейха знала каждую улочку на Ядре, как рыба в воде чувствовала себя в Шпиле. И вот сегодня она сообщила Ирем, что «пора», и выразительно показала глазами вниз.       Ирем не поняла, о чем речь, но сразу строго сказала «нет».       Про Альгебар, откуда родом Зулейха,ходит дурная слава. Что, де, народ там живет плутоватый, нельзя смотреть им в глаза и давать себя трогать, а то задурят и обманут, самого Судью до нитки оберут посреди базара. Глупые предрассудки, само собой. Ирем жила с Зулейхой уже семь лет и никакой склонности к подобному за ней не замечала. Но, когда «нет» превратилось в «раз никуда не идем, то давай хотя бы накрасимся» и «давай шмотки Траяны примерим, пока не отобрали?Ей какой-то странный воздыхатель прислал, там одна резина», Ирем впервые засомневалась.       И вот они стоят на краю Студенческого квартала («да ладно, тут небольшой бар, одни наши да из Инженерного. Пропустим по бокальчику и домой»), запыхавшиеся после многолюдного клуба, слегка пьяные от коктейлей и кальяна. Зулейха ужасно взрослая – черный латекс с золотыми вставками, позаимствованный у Траяны, будто отлит прямо на ней, черные глаза за золотыми тенями горят огнем, а пухлые губы в золотой водостойкой помаде кривятся в усмешке, игривой и хитрой.       – Вот теперь – пора, – говорит она и толкает Ирем во внезапно открывшийся люк.       Крик и падение продлились недолго – прямо под лазом растянули одеяло два крысолюда. От шока и возможной смерти всех присутствующих спасла Зулейха, процокавшая по лесенке самостоятельно:       - Не волнуйся, это Фейхар и Лиззо, мои друзья, - Зулейха миролюбиво сложила уже искрящийся в руке Ирем веер.Друзья тоже перестали шипеть и скалиться, любопытно поблескивая в темноте черными глазками. – Они проведут нас в Отстойник.       - Могла бы предупредить, - сердце билось в ушах, разгоняя остатки алкогольного задора. Ирем пожала новым знакомым лапки, и недовольно посмотрела на Зулейху. – Ты же знаешь…       - Знаю, что тогда бы ты ни за что не согласилась. А в Отстойнике – лучшие вечеринки во всем «Кориолисе».       Ирем изрядно в этом сомневалась, но Зулейха клятвенно заверила ее, что до утренней стражи они будут дома как штык, а что без нее Ирем сама все равно быстрее не доберется. По крайней мере, миновав наставников в своем чудесном наряде.       Если бы лицо Ирем не покрывал такой слой макияжа, выполненного п всем правилам театрального искусства, оно бы слилось с красным латексом, облепившим ее братом-близнецом костюма Зулейхи. Только то, что сапоги не удалось бы застегнуть второй раз после танцев и выпивки, и то, что Ирем не была уверена, что шпилька пробьет лакированный слой резины насквозь, спасло Зулейху от немедленной расправы.       Зулейху распирало. Крысолюды, беспокойно шевеля усами, оставили их с Ирем у одного из коллекторов. На злачное место темная сырая труба не походила совсем, и Ирем неуверенно переминалась за плечом щебечущей Зулейхи, держа веер наготове. Зулейха подхватила ее под локоть и, отклячив задницу, как на пошлом постере, постучала в неприметное место в стене. Ирем услышала тихое жужжание – на них уставили камеры нескольких дронов. Стало совсем неуютно.       Кусок стены бесшумно отъехал, будто его и не было, и Ирем с Зулейхой оказались посреди ночного базара. Зазывалы предлагали все подряд – от дешевой бижутерии до пистолетов, от жевательного табака до подозрительных порошков. Ирем подозревала, что порошки в лучшем случае стиральные, а уж никак не «госпожа, госпожа, только для вас, чистейший араш за сто бирр». Зулейха, мгновенно состроив взрослую и серьезную мину, с видом альгольской госпожи приценивалась, растирала в пальцах пряности, едва заметно морщилась, отчего продавцы бросались ей чуть ли не в ноги.       Ирем точно знала, что последние сто пятьдесят бирр только что ушли на взятку за вход. При себе у благородных послушниц Храма Алама не было даже трусов (потому что и те выпирали из-под костюмов).       - Тебе нравится? – широко улыбалась Зулейха, обводя рукой бурлящую подпольную жизнь. – Хочешь, пойдем на бои? Говорят, неповторимое зрелище.       Нравилось ли Ирем? Если Зулейху распирало во все стороны, то в Ирем эмоции клубились – любопытство, азарт, страх, щедро приправленные адреналином и алкоголем. За какую ниточку не потяни – вытащишь разве что весь ком.       - У нас же нет денег, - Ирем развела руками. Бои действительно скоро начинались, но за вход надо было отдать пятьсот бирр, и для гостей, особо ловко стреляющих глазками, вышибала стоял автоматизированный. – Вон, один безбилетник уже торчит из мусорной кучи.       - Тогда идем в казино, - уверенно смахнула с лица отсутствующие пряди Зулейха. – Туда пускают если ты хотя бы выглядишь, будто у тебя есть деньги.       Ирем скептически окинула взглядом очередь на вход в игорный притон. Половина выглядела так, будто идет туда зарабатывать (и отнюдь не игрой), а вторая – будто надеется, будто Игрок смилостивится и последние три бирра в кармане решат все их беды. Платежеспособные гости если и посещали это заведение, то явно через другой вход.       - Все же может не стоит, они поймут, что мы малолетние…       По громкому фырканью и взгляду, которым Зулейха окатила ее, Ирем поняла, что ее если и примут за малолетнюю, то проститутку. Шуточки про компаньонов и проституцию Ирем не любила страшно, но любопытство пересилило.       - Но ненадолго. Играть все равно не на что.       - В клубе тебя не смущало, что пить не на что. Найдется. Да и все равно надо наскрести, чем заплатить за дорогу обратно…       - Что?!       - Тихо, улыбайся, почти наша очередь.       Амбал на входе равнодушно смотрит на них, Зулейха улыбается во все тридцать два зуба. Ирем, собрав все артистическое обаяние, одними губами.       - Вы из Акведука? – как из пушки, бухает он.       - Конечно, красавчик, - на лету соглашается Зулейха, приобнимая Ирем и похлопывая ее по красному блестящему боку. Ирем улыбается и смотрит прямо в глаза – как их учили. Амбал неожиданно кхекает и поправляет ворот кафтана.       - Сегодня сдаете по сорок процентов. И не жужжите, перед Цикладами сами знаете. Не нравится – на Шпиле шпильками своими крутите.       Амбал рассмеялся, и Зулейха с Ирем вместе с ним. Весело и почти искренне. Пропуская их под бархатный шнур, амбал попытался шлепнуть Зулейху, но та увернулась и кокетливо пригрозила ему пальцем. Амбал мечтательно вздохнул и вернулся к очереди.       Толкучка в притоне творилась знатная. Люди, трезвые и не очень, толпились у игорных столов, вдалеке создавал атмосферу «наполовину живой, наполовину известный бэнд «Металлокерамика»! Только сегодня, только для вас, друзья!». Балансировали подносами официанты, которым гости за напитки кидали разноцветные фишки. Зулейха проводила взглядом высокий бокал игристого и грустно вздохнула. На вздох обернулся представительный мужчина с окладистой светлой бородой и стайкой воздушных девушек по все стороны от него. Он усмехнулся в усы и кинул официанту тяжелую фишку. Официант, не останавливаясь, всучил Ирем и Зулейхе по бокалу и потерялся в толпе.       - С наступающим, девочки. Почтите за меня Игрока.       В оба бокала, подняв тучу пузырьков, шлепнулось по синей фишке. Дамы, приобнимавшие щедрого бородача, изобразили такие улыбочки, что Ирем решила покидать казино, вывернув костюм наизнанку и через запасной выход. Зулейха залпом осушила бокал, зажала в зубах фишку и отсалютовала благодетелю, вызвав еще одну усмешку и зубовный скрежет из-за его плеча.       - Ого, Ирем, это же по пятьсот бирр! Пойдем поставим в рулетку?!       - Давай обналичим хоть одну на проход назад?       - Ой, да они все равно вернутся за нами часа через три, не раньше. Пойдем, пойдем!       Зулейха пропихнула Ирем к столу и через мгновение материализовалась у противоположного конца. Ирем, стиснув бокал с бултыхающейся в нем фишкой, оказалась зажата между несколькими бурно жестикулирующими мужиками. Кто-то бросал фишки по всему столу, кто-то методично раскладывал, кто-то раз за разом ставил все на зеро. Рыжий тип то и дело задевал Ирем своей кибер-рукой, потом извинялся и подсосывал ей кулак «на удачу». Ирем послушно дула, но игра интересовала ее меньше кислорода, пока она пыталась протиснуться на воздух.       Вокруг Зулейхи собралась группа поклонников, а горстка фишек и ряд пустых бокалов перед ней неуклонно росли. Зулейха ставила на все подряд – то выкладывала звездочку, то розочку, то красивую стопку-«зайчика» с двумя вертикальными фишками. За ее плечом хмыкала в стакан с льдом высоченная женщина со стальной челюстью и красными имплантами глаз.       На табло высветились цифры – Зулейха снова выиграла. Под радостный рев одних и плач других, ей поднесли огромную бутылку игристого. От души встряхнув ее, Зулейха заорала «счастливых Циклад!» и громыхнула пробкой. Толпа волной прибилась к столу, подставляя пустые (и нет) бокалы, а ответные пожелания утонули в пене, ругани и визге.       От участи быть размазанной по рулеточному столу, Ирем спас незнакомец. Обхватив стол по обе стороны от Ирем, он принял удар на себя и лишь чуть поморщился, когда удар кибер-локтя пришелся уже по нему.       - А ты что не ставишь? – вкрадчиво поинтересовался он прямо у уха. Ирем, которой, наконец, стало чем дышать выпила то, что еще не расплескалось и спрятала фишку в единственном кармане, что у нее был – вырезе на груди.       - Неинтересно.       - Неужели не хочешь попытать удачу? Тогда поставь за меня, а то руки заняты.       На мгновение прижавшись к ней, незнакомец похлопал себя по карманам и высыпал на стол горстку фишек. Его руки вернулись на края стола, но захват стал куда уже.       Разница, когда тебя зажимает куча случайных мужиков или один конкретный, сразу стала ощутимее.       Бросив взгляд на хохочущую вместе с железной дамой Зулейху, потом на часы, Ирем взяла несколько фишек.       - На что?       - На что хочешь.       Ирем было все равно, но человека подводить не хотелось. Она положила по фишке туда, куда кто-то уже поставил.       Триста бирр отправились в бездну.       - Ставь еще.       - Да на что?       Незнакомец пожал плечами, и это движение отдалось у Ирем во всем теле. Она сгребла еще десять фишек и снова поставила их на занятые поля.       Четыре с половиной тысячи бирр убытка.       - А говорят, новичкам везет.       Ирония проедала дыру в затылке, и Ирем совершила попытку сбежать. Но хватка была железная, а голос тихий и смеющийся:       - Не останавливайся. Еще ставь.       Зулейха, очевидно что-то проспорившая железной даме, выдвинула всю свою гору фишек на зеро. Ирем сдвинула брови, раскидала по пять бирр по всем полям, оставив одно пустое «36» в углу, потому что на него не хватило.       Шарик катался бесконечно. Рулетка еще крутилась, незнакомец тихо рассмеялся у Ирем за плечом и утащил ее из-за замершего в тишине стола.       Игрок издевательски подмигивал всем из красного тридцать шесть.       - Да ты находка для казино, - подтрунивал незнакомец, сидя с Ирем у бара. Он потягивал что-то крепкое, Ирем, у которой игристое еще стучало в висках, к цветастому коктейлю не притрагивалась, но выедала все оливки из мисочки. – Тебе нужно стать крупье.       - Ты проиграл из-за меня столько денег, тебе не обидно?       Парень махнул рукой. Одет он был небедно, на руке поблескивали перстни. Темные волосы, забранные назад, слегка взлохматились, и он казался совсем молодым.       - Учеба?       Ирем поперхнулась.       - Что господин имеет в виду?       - Здесь много студентов пытаются отыграть… или отработать кредиты за учебу.       Его взгляд скользил по ней будто лениво, но Ирем казалось, что по ней потом картину напишут. Особенно выразительно, судя по всему, на будущем портрете станет выглядеть грудь, едва в латекс уместившаяся. Траяну природа наделила чуть менее щедро, и Зулейхе пришлось сшивать молнию на Ирем нитками. Досчитав в уме до десяти, она закинула ногу на ногу, сместив внимание собеседника ниже. Шпильками при большом желании можно было фехтовать, а так она всего лишь почти доставала колена собеседника.       - И как обычно заканчиваются игры и отработки?       - Плохо заканчиваются.       - Очень хорошо тогда, что я всего лишь жду подругу. Какая-то сволочь наврала ей, что здесь лучшие вечеринки на «Кориолисе».       Ирем потянулась к трубочке коктейля, а незнакомец обхватил ее щиколотку и уж было начал отвечать, как со спины Ирем атаковала Зулейха. Со всех своих немалых сил сжав Ирем, Зулейха восторженно и хрипло она дохнула ей в лицо:       - Я кинула тебя в лотерею.       - Какую еще…       Зулейха показала рукой назад, и туда же с улыбкой кивнул незнакомец. Посреди казино стоял огромный стеклянный столб, где вихрем крутились тысячи бумажек.       - Это годовой джек-пот. Весь цикл казино каждую ночь добавляет один процент всех выигрышей, а в конце один счастливчик, если он в зале, получает всю сумму.       От количества нулей на табло у Ирем зарябило в глазах. Она нервно усмехнулась, а потом схватила Зулейху за воротник:       - Ты с ума сошла, что ты там написала?       Зулейха икнула и отпила из ее бокала. Незнакомец незамедлительно заказал еще один.       - Я вчера шесть часов молилась Игроку и ни разу сегодня не проиграла, только на рулетке вот, но сказали – это ошибка… Так что дело верное! А то я вечно не знаю, что тебе подарить, у тебя все ес… Ирем, ты куда?       Если существовал шанс хоть один на миллиард, что ее имя могут объявить на весь Отстойник, Ирем оставить это так не могла. Схватив салфетку и ограбив официанта на ручку, Ирем подбежала к стойке, где шел тотализатор. После игристого, коктейлей и кальяна казалось, что раз ей не везет, то нет лучше способа отвернуть внимание Игрока, чем сыграть.       Чтобы внести имя, нужно было заплатить хотя бы сотню бирр. Некоторые, дабы повысить шансы, вносили имена многократно, даже объединялись в целые команды. И, конечно, на потенциального победителя шел отдельный тотализатор. Народу здесь было немного, и клерк откровенно позевывал, ожидая лотереи. Ирем шлепнула перед ним бумажку, выудила из выреза фишку и кинула ее сверху. От такого зрелища мужик аж проснулся и вылупился на нее из-за очков.       - Хочу поставить на себя.       - Пожалуйста, госпожа… «Девушка в красном»? Допишем «латексе». Тяжелая ночка, а?       Печать оставила жирный оттиск на фишке, делая ее недействительной ни для чего, кроме тотализатора, а по лицу Ирем расплылась счастливая улыбка. Улыбаясь от уха до уха, она вернулась к бару, где Зулейха вовсю окучивала нового знакомца. Они уже сидели, сблизившись над одним бокалом, а Зулейха кокетливо водила плечом и стреляла глазками на поражение. Завидев же Ирем, она потеряла к жертве всякий интерес.       - Ты что светишься, будто тебя без экзаменов заранее на следующий курс перевели?       Не переставая улыбаться, Ирем потрясла фишкой:       - Лучшая трата пятисот бирр в жизни.       Зулейха рассмеялась и обняла ее. Их спутник поинтересовался, как они собираются добираться домой в такой час и любезно предложил проводить. Набившая декольте биррами, как хомяк – щеки едой, Зулейха моментально согласилась, что двум одиноким девушкам провожатый до Ядра никак не повредит. Ирем приподнимала бровь, но не перечила – путешествие по трубам с крысолюдами после долгой ночки уже не казалось такой привлекательной перспективой. Слово за слово, они узнали, что парень сам скоро заканчивает Инженерный и ему, в общем-то, с ними по пути.       На тему своего учебного заведения Ирем и Зулейха всячески увиливали, пока музыка не стихла и на сцену не вышел хозяин игорного дома. Наполовину седой, серьезный мужчина в черном кафтане с тростью поздравил всех с приближающимися праздниками, пожелал всем побольше достатка, чтобы было с чем приходить в его заведение. Он отворил дверцу в стеклянной колбе и запустил туда руку. Микрофон на секунду уловил шум воздуха и шелест тысяч бумажек. Выхватив одну, он достал сжатый кулак и медленно развернул скрученную в «конфетку» записку.       На большом экране Ирем очень четко увидела отпечаток золотой помады на белой бумаге.       Ирем не могла вдохнуть, а Зулейха запрыгала на высоком барном табурете, тряся ее за плечо.       - Смотри, смотри, я тебе говорила, говорила!       Имя застыло на экране, а хозяин игорного дома грозно нахмурился и спросил побледневшего помощника, что за дурацкие шуточки. Помощник нервно оправдывался, зал неуверенно рукоплескал. Зулейха спрыгнула с табурета и подтолкнула Ирем в спину:       - Ты посмотри, сколько денег! А ты еще и в тотализатор поставила, ого! Да там одна ставка миллиона на полтора выйдет!       - Невероятно, - громко и медленно похлопал парень, вставая - новичкам все-таки везет. Или же наоборот?       - Нам пора, - еле выдавила из себя Ирем. Развернулась на каблуках и пошагала на негнущихся ногах к выходу, но парень схватил ее за руку и преградил дорогу.       - А как же выигрыш? Нехорошо, Игрок обидится. Особенно перед Цикладами. Пойдем, провожу тебя. Не бойся.       Ирем пыталась вырваться, но он будто приклеился к дурацкому латексу, обхватив ее за талию. Зулейха, внезапно притихшая, цокала за ними.       Парень вел их не к сцене, а к лестнице в дальнем углу казино. Тут не было камер, и не сновали гости, да и вообще народ уже начал расходиться.       - Надо же, как бывает, - продолжал парень, придерживая Ирем. Она бросала отчаянные взгляды через плечо то на Зулейху, то на отдаляющуюся дверь. – Чего в таких местах только не насмотришься, кого только не встретишь. Как, говоришь, тебя представить?       - Эй, босс, - шутливо окликнул его мордоворот у прохода, завешенного разноцветными висюльками. – «Языка» ведешь? Совсем Фаризы страх потеряли, уже и девок подсылают.       - Да, и язычки у них довольно острые, - парень прижал Ирем покрепче, и она чуть не оступилась. - Осторожно, ступенька.       Мордоворот пожелал ему «не упускать своего, раз уж живьем взял» ис размаху шлепнул по заднице Зулейху, отчего та подпрыгнула, звякнув бирками. У Ирем с каждым шагом внутри все холодело.       - Говорили мне – нельзя выигрывать у казино больше, чем просадил, это невежливо.       Парень улыбнулся, не отпуская ее, и стал рыться в карманах в поисках ключ-карты. Оказалась она в кармане, к которому он прижимал Ирем. Черная карточка прошлась по бедру, как по оголенному проводу – нервы Ирем были на пределе.       - И верно, не обижай Игрока, не расплатишься. А бирками его уже не умилостивишь. Но у вас, компаньонов, много иных талантов.       Он наклонился и заговорщически подмигнул, весело оскалился в ухо:       - Кому, как не вам, ублажать Игрока хорошей игрой…       Ирем вздрогнула.       Веер, который она сжимала весь вечер, молниеносно раскрылся, в темноте лестничного пролета пробежала синяя искра. Ирем только и успела, что прижать парня к стенке, чтобы при падении он не ударился головой. Зулейха охнула, бросаясь на помощь, и они аккуратно усадили его на ступенях, облокотив на обитую чем-то шумоподавляющим стенку.       Она никогда не била человека. Только на тренировках. Только учебным. Он не ранен? Он выживет? Какой она всадила разряд?       - Ирем, ты что, - шипела Зулейха сквозь зубы,– Если в Храме узнают!..       - Они сами сказали, что потом ничего не помнишь, - шипела в ответ Ирем. – Он же не умрет? Что делать?       - У трупов рожи не оплывают, до свадьбы заживет. Бежим!       Почти скатившись с лестницы, они стремглав бросились к выходу. Сбили с ног оставшегося внизу мордоворота, врезались в усталого официанта с горой пустых бокалов. Ирем обернулась на крики – прикрывая рукой скулу, ее жертва резко отдавала приказы. Ирем облегченно выдохнула.       Костюмы вывернуть не удалось, пришлось позаимствовать рвань из ближайшей мусорки. Подробностей того, как они добирались до Академии, комнат и кроватей, и что им на это все сказали соседки, память Ирем милостиво не сохранила.       - Ну и ну, - стягивая прорезиненное безумие, ворчала Зулейха, - все наврал Феофан. Скучное место этот его Отстойник. Лучше бы фильмы с мидиями посмотрели. Танцора надо как-нибудь получше уважить… Но выигрыш зря не забрала.       Но, пока они со всех ног, насколько позволяли шпильки, чесали на рандеву с крысолюдами, фишку в декольте Ирем все-таки спрятала.       - Спокойной ночи, Зулейха.       

***

      Тетушке на Циклады кто-то подарил очередной сапфировый гарнитур. Поскольку у нее их было больше десятка да поизысканней, восторга он не вызвал.       – Представляешь, Ирем, – вкрадчиво, рассматривая кольцо на вытянутой руке, мурлыкала Хатидже. – Я тут недавно в казино выиграла.       - Поздравляю, тетушка. Надеюсь ты, по своему завету, не оставила им больше, чем приобрела?       Тетушка фыркнула и цокнула языком.       - Я же не ты, я в незнакомых местах играть не сажусь. На-ка, примерь.       Синие камни Ирем, как и Хатидже, были к лицу. Но с семейным гарнитуром дин Эвсиди, что прилетел с самого Аль-Арда, сравниться это все, конечно, не могло.       - Смотри, какая ты невеста. Надо бы тебя сфотографировать. А то такие приятные молодые люди с опухшими физиономиями в дом большие деньги приносят, а ты все в облаках витаешь.       - Тетя!       Хатидже пригрозила пальцем, стянула перстень и кинула его в ларец.       - Выигрыш теперь получишь только через мой труп. В составе наследства. Ну или приданного, это уж на что ты быстрее решишься – на тетеубийство или повзрослеть.       Но несколько бирок ей под подушку на Циклады сунула.       И Ирем знала, как их потратить.       ***       - Вставай, Зулейха.       Освещение на станции еще не переключили на дневное, и в комнате царил полумрак. Их две соседки блаженно похрапывали, похоже, только-только вернувшись с гулянки.       - Ирем? Который час? – Зулейха сонно терла лицо, пока Ирем натягивала на нее треники и заботливо шнуровала кроссовки на два узла. – Давай попозже…       - Кто много зевает, тому Танцор не помогает. Пойдем-пойдем.       Недееспособная даже в лучшее утро, Зулейха дала посадить себя в гравилет, влить йогурт и впихнуть протеиновый батончик. Только у стадиона в глазах у нее начал блестеть интеллект. И страх. Она попыталась дать деру, пока Ирем улыбалась регистраторам, но Ирем цепко схватила ее под локоть. А другой рукой ловко изобразила их обе подписи. Лица регистратора и Зулейхи медленно вытянулись.       Скороговоркой оттарабанив инструктаж, регистратор провел их через три секции, где их поочередно обдало паром, воздухом и антисептиком, пожелал милости Ликов и захлопнул за ними ворота.       - Что это?..       Джунгли Куа трек имитировал прекрасно. Влажность, грязь, лианы, даже боты-комары. Воздух вибрировал от клекота птиц, шуршания кустов и раздающихся где-то раскатов грома. Зулейха развернулась и громко постучала в ворота.       - Ты открыла мне глаза, Зулейха. Мы славно позабавили Игрока, теперь черед и моего покровителя.       - Сколько?..       - Двадцать миль.       - И…       - Бег, скалолазанье, гребля, возможно, стрельба. У них кончились боты-ягуары, но, может, починили?       Эмоции в черных глазах Зулейхи не передал бы ни один мемофильм.       - Я умру.       - Ничего, мы застрахованы. Учти, следующие ворота – на том конце трека, - Ирем приобняла ее за плечи, проверила свою и ее шнуровку. Прибила бота-комара. – Но, как хороший друг, я не оставлю тебя умирать в одиночестве. Не отставай!       На следующие Циклады Ирем проснулась связанная в огромном торте, путь наружу из которого можно было только проесть. Зулейха – подписанной на восемь благотворительных концертов, три из которых были в один день. Потом они решили не мелочиться, ведь подарки на дни рождения, сдачу экзаменов, да и просто без повода должны запоминаться.       Но Цикладные всегда были особенными.