diffusion

Дом Чиваари встречает их привычной тишиной. Брайт скидывает свои ботинки и, не дожидаясь Галфа, сразу бредёт в кухню открывать холодильник. Канавут снимает пиджак и поправляет очки, устало разминая кисти рук. Он кидает вещи на диван и валится туда же, устраиваясь на жёстких подушках. Прикрывает глаза и нервно теребит пуговицу на рубашке. Тошно на душе. — Что пить будем? — раздаётся над головой Канавута, отчего тот вздрагивает и неохотно поднимает веки. Брайт держит в руке здоровый кусок сыра, смотря на Галфа обеспокоенным и серьёзным взглядом сверху вниз. — Что дашь, то и будем, — хрипло произносит Галф. — Не ценитель ты, — хмыкает Брайт и идёт в сторону специального «кабинета» отца. Небольшая тёмная комната, служащая не очень тайным местом отдыха главы семейства, обставлена роскошно, чтобы потешить самолюбие старшего Чиваари, и уютно. На контрасте с широкими комнатами эта похожа больше на красиво обставленный огромный чулан. По мнению Брайта, в этой комнате всегда душно. Особенно, если в неё заходила мать и зажигала свечи. Вачиравит терпеть не мог духоту. Тёплые лучи, бьющие из небольших светильников и напольных ламп, отражались в стеклянных поверхностях шкафчиков и цветных бутылок разной формы, парадно выставленных в ряд на полках. По сути «кабинет» — небольшой бар, в который часто заглядывал Брайт. Родители об этом знали, но тактично помалкивали. Хотя в отличие от мамы, вечно смотрящей на нагло проскальзывающую спину сына с холодно недовольным взглядом, отец нередко сам звал Брайта на «беседы». Учил пить, рассказывал о своей жизни, давал наставления. Вачиравит любил такие поздние вечера, любил проводить время с семьёй, пока имелась возможность. Родители, сколько Брайт помнил, вечно были в разъездах, поэтому после переезда брата дом совсем опустел. Вачиравит до сих пор трудно переносил эту тишину и одиночество дома, его неуместный простор и равнодушие. Легко было сойти с ума. Брайт неторопливо проходит вдоль шкафчиков, размышляя, чем угостить друга. Обычно по выходным они берут по пиву из холодильника, закуски и запираются на маленькой террасе. Ситуация, по которой они оказались в доме Чиваари, не совсем схожа с «вечерними картами», поэтому Брайт решает, что крепкий алкоголь поможет Галфу успокоиться и очистить голову. Возможно, развязать язык. Вачиравит останавливается напротив любимого отцом Макаллана и задумывается, надувая губы. Канавут не любит чистый алкоголь. Особенно крепкий. — Коктейль? Бля, а что дать-то ему… — Брайт снова проводит внимательным взглядом по стойке. — Ром, джин, водка, ликер… сиропы… вермут, вино… — он улыбается, — текила! Вачиравит чешет затылок и снова задумывается. Он знает не так много коктейлей, и не то чтобы хорошо их умеет готовить. Но ведь можно попробовать! — Ниче, не помрёт… — Брайт берёт стакан и звонко ставит его на столешницу. Присаживается и открывает нижний ящик, где находит в больших чашках цитрусовые: апельсины, лимоны, лаймы и грейпфруты. — Вроде лайм. Вачиравит с кряхтением выпрямляется и тянется за трипл-секом и золотой текилой. Снова дует губы и постукивает пальцами по стеклу. — Ложка, — он берёт коктейльную ложку в специальной стойке и вздыхает. — Что я забыл? Что-то важное… — Брайт поджимает губы и хмурится. — Спрайт. Вачиравит проходит на противоположную сторону комнаты к небольшому холодильнику, спрятанного в одном из шкафов. Хватает ледяную банку спрайта и стоит возле прохлады ещё немного. Берёт лёд и с громким хлопком закрывает дверцу. — Надо дверь оставить открытой, а то совсем дышать нечем, — ворчит под нос Брайт, когда нарезает лайм и остатки выдавливает в стакан. Он засыпает лёд, на глаз добавляет все ингредиенты, явно переборщив с текилой, но сильно не расстраивается — оно ему и нужно. Вачиравит отставляет стакан для Галфа и снова идёт к холодильнику. На неделе он готовил бурбон на апельсине — самое время его испробовать. Снова берёт стаканы и небрежно наливает туда напиток. — Ты там сдох? — слышится глухой недовольный голос Канавута, и Брайт возмущённо смотрит на дверь, будто она и есть Галф. — Иду я! — Брайт берёт в руки коктейли и, стараясь не разлить, выходит из «кабинета». Он видит Галфа всё в том же положении. Со стороны кажется, что он спит, но, как только Брайт ставит перед ним стакан, Канавут лениво приоткрывает один глаз. — Я думал, ты уже совсем алкоголиком стал и втихаря пить начал, — Галф говорит тихо и устало. Брайт слышит в его голосе грусть, которую не получается скрыть в шутке. — Так вот какого ты обо мне мнения, — возмущается Вачиравит. Он садится в глубокое кресло. — Что это? — Канавут садится и кивает в сторону напитков. — У тебя «Маргарита», у меня виски, — Брайт пожимает плечами и пробует бурбон. — Мы здесь сидеть будем? — А ты где хочешь? — Не знаю, можем здесь остаться, можем в комнату пойти или на террасу… — Мне лень шевелиться, — Галф откидывается на спинку дивана и снова прикрывает глаза. — Тогда останемся здесь, — просто говорит Брайт и, аккуратно взболтнув алкогольный напиток, немного отпивает из стакана. Сладковатый вкус расплывается на языке. Вачиравит ничего не говорит некоторое время, просто наблюдая за тем, как его друг бездумно смотрит на коктейль и даже не моргает. Он понимает: Фёст задел за живое. Брайт бы проучил этого придурка, будь его воля, избив до состояния, когда даже подумать не посмеешь причинить Галфу боль. — Ну как, вкусный получился? — спрашивает Вачиравит и ведёт кончиком указательного пальца по ободку стакана, поджимая губы и наслаждаясь вкусом бурбона. — Ага, — коротко мычит Канавут. Он прикрывает глаза и сжимает пальцами стакан с коктейлем. Не хочет говорить: закрывается в себе, прячется от любопытных глаз не только других людей, но и Брайта. А что он может сделать, кроме как лезть в его скорчившееся от боли сознание? Ему остаётся только снова и снова пытаться вытянуть Канавута оттуда, разговорить, дать поддержку и сказать, что вот он — Брайт, его друг — здесь. Удаётся ли ему это? Не всегда. — Кстати, хочешь что-нибудь посмотреть? — снова пытается разговорить его Вачиравит и расслабленно опускается на спинку кресла, чувствуя, как больная поясница после тренировок начинает успокаиваться. — Или просто включить музыку? — Ага. Галф совсем не двигается, если не считать того, что он всё-таки подносит стакан с коктейлем к губам и делает довольно-таки большой глоток. Его внешний вид напоминает Брайту то время, когда он приходил домой в одиночку после уезда старшего брата. Такой же уставший, растрёпанный и до жути опечаленный. Словно бы и не было никогда ничего радостного в жизни, а если и было, то упорхнуло без всяких воспоминаний. — Кстати, недавно нашёл такую классную игруху. Ты обязан заценить, — говорит Брайт, придумывая что-то на ходу. Ему просто интересно, как отреагирует на это Галф. — Ты меня слушаешь? — Ага. — Чёрт, Галф, — громко зовёт его Вачиравит и хлопает по подлокотнику, чтобы друг обратил на него внимание. Тот медленно переводит взгляд со стакана на его лицо, но выглядит всё таким же безучастным, как и до этого. — Что такого тебе сказал Фёст? — Да ничего интересного, — только и пожимает плечами Канавут, тут же запивая собственные слова коктейлем. Словно смывает с языка скопившуюся ложь. — Если ты думаешь, что сможешь обмануть меня, то ошибаешься, — хмурится Брайт. — Говори давай. На что тебе друг, если ты не можешь даже ему всё рассказать и поплакаться? — Брайт, это неважно… — Не зли меня, — твёрдо прерывает его Вачиравит и выдерживает взгляд Галфа, смешанный с недовольством и жалобностью. — Скажи. Я выслушаю и решу, бить ему рыло или нет. Галф продолжает молча на него смотреть, поджав губы. — Он… — нерешительно начинает Канавут, — всё так сложно, Брайт… — Конечно сложно, друг мой, вот только, что ты сделал, чтобы было легко? — Вачиравит вскидывает бровь. — Я знаю тебя, Галф. Я знаю, что ты вечно зарываешься в проблемы, вечно сидишь и одиноко страдаешь, что никогда не начинаешь делиться чем-то, пока из тебя это силой не вытащишь. Но пойми, тебя окружают люди, которые готовы тебе помочь… Да даже если ты думаешь, что они не смогут ничего сделать, то ты можешь просто выговориться, просто обсудить, просто попросить поддержки. Это ведь так важно. Галф молча смотрит безжизненными глазами на друга, чувствуя, что его внутренняя крепость начинает давать трещины, из-за этого рефлекторно закрываясь ещё сильнее. — Скажи, что с тобой. Не молчи. Когда ты молчишь, хочется о стену головой биться, — Брайт вплетает пальцы в волосы и начинает массировать кожу головы, чтобы снять напряжение. — Ты думаешь, что никто ничего не заметит, думаешь, что всем будет легче, если ты будешь молчать… Галф, ты такой идиот. — Я знаю, — хрипит Канавут и делает большой глоток. — А мне теперь тебе плакаться по любому поводу? — Да, блять, по любому, потому что я твой друг, и я почему-то думал, что имею хоть каплю твоего доверия, чтобы ты пришёл и рассказал о своих проблемах. Если ты думаешь, что я не страдаю, видя в каком ты состоянии и как тебе, блять, плохо… И я ведь не могу помочь… Ты ведь ни хера не рассказываешь, ты… — Брайт вздыхает и устало трёт глаза. — Боже, Галф, просто скажи мне, что тебя беспокоит, просто скажи, что сказал тебе Фёст. Я могу промолчать, не сказать ни слова, сделать вид, что ничего не слышал, просто скажи, Галф, прошу… — голос дрожит, и Вачиравит подозрительно шмыгает носом, всё ещё закрывая лицо руками. — Брайт… — Галф беспокойно бегает глазами по начинающей подрагивать сгорбленной фигуре и чуть поддаётся вперёд. Он отставляет стакан на столик, аккуратно берёт Брайта под руку и тащит на диван, устраивая его рядом и прижимая к себе в тёплые объятия. — Брайт, всё хорошо, — успокаивающе гладит друга по спине, — вс- — Да ни хера, блять, нехорошо! — Брайт больно толкает Канавута в плечо, отстраняясь, и зло смотрит красными от слёз глазами. — Ещё раз я услышу твоё ебучее «хорошо», и я набью тебе хлебальник! Галф никогда не видел друга таким. Вачиравит злой, раскрасневшийся от закипающей ярости и такой… болезненный. Канавута начинает тошнить от мысли, что это он виноват. Что это из-за него Брайт сейчас плачет. — Я… Я не могу сказать тебе, — Галфу тоже больно. Нестерпимо. Ему кажется, что он приносит одни страдания. Все, кто находится рядом с ним, несчастны. Даже его лучший друг. Брайт резко хватает его за воротник и с силой тянет на себя. Со слезами яростно смотрит в растерянные печальные глаза напротив и шумно дышит, поджимая губы. — Говори, — твёрдо, чётко, громко. Глаза угрожающе сверкают из-под влажных ресниц. Галф молчит. Отводит взгляд, кусает губы, и его неуверенность выбирается наружу. Ему так страшно впускать Брайта в свои страхи, в свои сомнения, в свои мысли. Он так долго строил эту лживую стену, мнимо спасающую его от реальности, что просто ломает изнутри, когда его начинают безжалостно разрушать. — Фёст… — тихо начал Галф, — Фёст. Он мой… Папа… Я… Папа он… В глазах чувствуются предательские слёзы, и Брайт тут же его отпускает. — Что? — Брайт звучит тревожно, непонимающе и заботливо. — Я… Фёст, он сказал… И я… Подумал… Мью… Он… — Галф начинает задыхаться и его щёки блестят от непрекращающихся слёз. Брайт испуганно застывает на месте, совершенно не зная, что предпринять. Он бегает взглядом по накатывающей истерике, и его руки как-то сами по себе хватают ладони друга, намеревавшиеся закрыть рот. — Говори, — шепчет Вачиравит, и Галф начинает рьяно мотать головой, пытаясь вырвать руки из нежной хватки. — Я… Фёст… — его трясёт, мелко и противно, будто на сильном морозе. Он глубоко вздыхает, наполняя лёгкие воздухом и не может выдохнуть воздух обратно. Чувствует, как привычная уютная чернота сомкнутых век стягивает его горло. — Фёст… — глотает слёзы и пытается говорить чётко и ровно: — Фёст теперь мой сводный брат. — Что? — Брайт непонимающе хлопает ресницами. — Как брат? С какого он твой брат? Галф вырывается из крепкой хватки друга, отворачивается и пытается собраться, унять дрожь, вытереть мокрое бледное лицо, перестать лить слёзы. Показывать слабость перед другом он себе позволить не мог. И так винит себя за ночь с пи’Мью. — Блять, я ощущаю себя в ебучем лакорне, — хрипит Канавут и вздыхает. А был такой хороший день. — Объясни нормально… — Брайт несильно сжимает его плечо и не знает куда себя деть. В последний раз он видел, как Галф плакал… в детстве. Это совершенно не похоже на обычную грусть, обычную слабость или усталость. Брайту… страшно. — Что объяснить? — давит Галф. — Что объяснить? Фёст станет моим сводным братом. Что непонятного? — Значит, отец… — Да, значит, что отец всё-таки ушёл к ним, — Канавут говорит это спокойно, и его тихий голос совершенно бесстрастен. Он берёт со столика стакан, расплескивая из-за ослабших трясущихся рук, и выпивает всё залпом, чуть морщась. — Вообще дома не появляется, орёт постоянно на маму, — Галф долго смотрит на оставшийся в стакане лёд, берёт один подтаявший кубик и кладёт себе на ладонь, наблюдая, как начинает скапливаться лужица, оставляющая мокрый след на коже. — Я ненавижу его, — уверенно и четко. Брайт смотрит в одну точку и не знает, что сказать. — Не говори ничего, — проницательно продолжает Галф, — тут ничего не скажешь, — он серо смотрел в никуда, и его безжизненный усталый голос до жути пугает. Канавут падает на жёсткую спинку дивана и тяжело роняет голову. — Фёст сказал… Что, если меня бросил собственный отец, то… — его голос совсем стих. Брайту кажется, что он ждёт продолжения целую вечность, хотя проходит всего-то пару минут молчания без намёка на попытку договорить. Галф просто меняет позу, уперев кулак под подбородок, и больше даже не шевелится. — Что он тебе сказал, Галф? — Я не хочу больше об этом говорить, — упрямо говорит Канавут и кидает твёрдый взгляд на друга. — Налей мне ещё. — Галф… — Налей, — отрезает Галф и поджимает губы. — Я просто хочу повеселиться, окей? Тяжело вздохнув, Вачиравит качает головой и поднимается с места, чтобы принести ещё пару бутылок чего-то крепкого и интересного. По пути до комнаты он думает только о том, как же сильно ненавидит, когда Галф просто кидает «я не хочу говорить» и правда ничего не говорит. Абсолютно ничего. Никогда не выговаривается, копит в себе проблемы и почти не показывает собственную боль и тоску. Возможно, он понимает: у него есть люди, которые могут выслушать и помочь. Но Галф считает, что его проблемы — всего лишь капли в океане. «Кому-то явно хуже», — такая заезженная и знакомая Брайту фраза. Он всё понимает, потому что сам не раз говорил её до определённого времени. Когда Брайт возвращается и ставит стеклянные бутылки самого любимого в коллекции отца, лицо Галфа выглядит гораздо веселее и забавнее, чем до этого. Вачиравит снова вздыхает, но ничего не говорит, откупоривая бутылку, кажется, виски, и разливая его по стаканам. — Слушай, а может нам сыграть в «кто больше выпьет»? — предлагает Брайт и поднимает голову, с улыбкой смотря на своего друга, который сразу же задумывается над этим предложением. — А давай. — Тогда неси из кухни рюмки или стаканы. Короче, че найдёшь, то и неси, — Брайт оживляется. Вачиравит успевает достать из-под кресла выпавший как-то телефон, включить какую-то популярную музыку и пододвинуть журнальный столик ближе к дивану. — Тут две огромные кружки, их тоже брать? — кричит Канавут из кухни. — Блять, конечно! Первый стакан, второй, третий, и Галф уже пьян до лёгкой улыбки и искр в глазах. Лежит головой на коленях друга и смотрит на гладкий ровный потолок. Ему хорошо от лёгкости в мыслях, от алкоголя в крови, от уюта близости Брайта и красных щёк. — Ты покраснел, — Вачиравит говорит на удивление чётко для своей дозы спиртного, тискает Галфа за щёки, отчего Канавут начинает отмахиваться, — напился, мальчик. — Сам споил. — Нечего на меня все валить, — Брайт возмущённо дует губы и делает глоток непонятной смеси, — надо было Вина позвать. — Мы с ним так мало зависаем… Это так печально. Вижу его только после школы. — Надо собраться как-нибудь. Взять Милда, Као, Вина и пойти снова разносить кафе. В этот раз моя крепость победит! Я себе Милда заберу… — Нет! Главный нагстс… — язык заплетается, и Галф смешно отплёвывается, — на-гет-та-са-со-вый чел будет со мной! — Он был с тобой в прошлый раз! Так нечестно! Вон с моих колен, неблагодарный! — Брайт пихает Канавута, и тот чуть не валится на пол, недовольно жмурясь. — Ладно, ладно! Хватит пихаться! — Ха! Галф снова укладывается на жёсткие бедра Вачиравита и вздыхает. — Брайт… — тихо начинает Канавут. Брайт мычит. — Ты… Скучаешь по Фёсту? — М?! — его удивлённый взгляд заставляет поджать губы. — Ну… Мы долго были друзьями, и знаешь… — Галф мнётся, — Мы никогда особо с ним не были близки, он возле тебя больше ошивался, и… Просто, мне интересно, не скучаешь ли ты порой по нему? — Оу… — Брайт откидывает голову и задумывается. — Порой… Я вспоминаю то время. Оно было… Прикольным? Но, знаешь, когда мы перестали общаться, как бы это плохо ни звучало, мне стало дышать легче. Я тогда ещё и завоеванием принцессы занялся, поэтому вообще не до него было. — Звучит дерьмово, фу, — Галф морщится. — Звучишь как мразь. — Так! Не надо гнать на меня! Ты не можешь поспорить с тем, что он душный. В последнее время он мне проходу не давал. Я думал, что он у меня из-под кровати вылезет однажды! — Ладно, он правда немного пизданутый… — Вот именно! Особенно, когда к тебе лезет, блять, нахуя ты меня остановил? Хочу избить его. Заебал. — Печёшься обо мне, прям как о Вине, — фыркает Галф. — Конечно. Ты один из самых близких для меня людей. Я люблю тебя, бро. — Прям готов блевануть от слащавости, — бесстрастно произносит Галф, вызывая смех. — Но это правда! — Ну да, да, я тоже тебя люблю и всё такое, — Канавут закатывает глаза, и Брайт снова мучает его щёки. — Я волнуюсь о тебе, Галф. И о пи’Мью волнуюсь, и Вине, — Вачиравит снова задумывается и отпивает от своего стакана. — Если бы Фёст лез так к принцессе, то- — То что? — слишком заинтересованно произносит Галф и нарывается на непонимание в глазах напротив. Галф прокашливается и, смешно вытянув в губы, тянется к своему стакану на столике. — Я бы… Не знаю. Мне страшно говорить, но я бы убил его. Я размажу любого, кто тронет его, — голос звучит слишком серьёзно. Пугающе серьёзно. Галф громко сёрбает и причмокивает губами. — Кайф. Брайт закатывает глаза и толкает друга в плечо, отчего тот снова расплескивает напиток на пол. — Мудень, — шипит Канавут. — Да, — Брайт расплывается в широкой ухмылке. — И ты меня всё равно любишь. — Ещё чего, ты заноза в заднице, — Канавут подливает ещё спиртного себе в стакан, облизывая пухлые губы. Вачиравит недовольно ворчит себе под нос и, наплевав на попытку встать и сходить за тряпкой, чтобы протереть пол, вытирает лужу пролитого алкоголя своим же носком. Он не сдерживает улыбки, когда замечает, как над этим смеётся Галф и чуть не проливает снова. — В следующий раз уже твой носок пойдёт в ход. — Всё-всё, я есть баланс, — серьёзно заявляет Канавут и пытается не смеяться, качая головой. Шмыгнув носом, Вачиравит залпом выпивает ещё один полный стакан и довольно выдыхает, блаженно прикрывая глаза. Всё-таки выпивка в компании близкого друга — восьмое чудо света. Ему кажется, что любой алкоголь становится крепче, ярче и заставляет расслабиться. — Знаешь, — внезапно начинает Брайт, откидывая голову на спинку дивана, и смотрит внимательно на выпивающего друга. — Че ты опять удумал? — Честно, меня не покидает эта мысль уже давно… Мне постоянно казалось, что ты вот-вот сдашься, — говорит он, на что Галф становится серьёзнее, чем до этого. Даже отставляет стакан на журнальный столик, отодвигая бутылки в сторону. — И я волновался. — Думал, что я коньки отброшу? — улыбается Канавут, несмотря на всю серьёзность темы. И Вачиравит знает, почему он так поступает: всего-то хочет избежать таких разговоров, так как после этого остаётся неприятный, грустный осадок в груди. — Не, — мотает головой Брайт. — Сдашься и оставишь мне человека, едва ли похожего на моего друга. Галф смотрит ему в глаза где-то с минуту. Он не знает, о чём думает друг, однако понимает, что тот размышляет об его словах, подмечает что-то на пьяную голову и обязательно подумает об этом, когда проспится. Канавут редко что-то говорит после таких откровений, но Брайт знает, что он всегда слышен. — А сейчас я похож на твоего дружка? — Галф кладёт ладони на щёки и, вытащив язык в сторону, косит глаза, пытаясь сделать какую-то сумасшедшую морду. — Засранец, — Брайт делает движение, будто сейчас его ударит, но останавливается почти сразу, когда кончики пальцев касаются мягких волос. — Лучше бы наливал ещё. — Ты просто алкаш, — удивляется Вачиравит, но всё-таки берёт бутылку со стаканом и подливает ещё. — Очухаешься потом? — Хрен знает, — Галф быстро забирает из рук парня наполненный стакан и немного отпивает. Музыку, давящую на уши, прерывает раздражающий рингтон на телефоне Вачиравита. Хозяин смартфона тянется к нему и замечает, кто именно ему звонит.