diffusion

Иногда у Мью складывается ощущение, что все его нонги скоро поселятся в его квартире без всяких вопросов и перестанут время от времени уходить ради приличия. Будет самая настоящая шведская семья, от которой точно никуда не деться. И если Брайт всё-таки перестал ходить к нему так часто, тем более сейчас, когда они мучаются на тренировках из-за предстоящего матча, то вместо него у Суппасита живёт Галф. Нет, он совсем не против такого расклада: младший достаточно тихий и спокойный сам по себе, прибирает за собой и даже помогает ему с ужином, несмотря на собственную усталость. Если сравнивать его и Брайта, то можно сразу сказать, что Чиваари — лишь гость, а вот Галф… Он будто бы уже живёт здесь некоторое время вместе с Мью. «По-семейному живёт». И почему-то эти мысли совсем не беспокоят его душу. Можно сказать, это, наоборот, вызывает какие-то приятные чувства, когда младший просто сидит на диване и отдыхает от всякой будничной суеты. Просто время от времени Мью вспоминает, что у Галфа есть свой дом, где наверняка ждут его родители. По крайней мере, должен быть. И его заедают эти мысли, несмотря на то, что младший говорит не беспокоиться. Иногда Галф говорит, что забегает после тренировки к себе домой на пару минуток, но почему-то в это слабо верится. Он мог бы тогда взять что-то из вещей, но возвращается с пустыми руками. Заставляет ли это беспокоиться? Безумно. Но лишь на некоторое время, пока Канавут очаровательно и тепло не улыбнётся и не скажет, что хочет посмотреть что-нибудь забавное. Тогда Мью перестаёт волноваться и тянется к нему с такой же искренней улыбкой. Становится спокойно и тепло, хочется остаться в этом мгновении навсегда. Глупо? Возможно, на самом деле. Но Суппасит почему-то перестаёт об этом думать и просто наслаждается обществом Галфа. Младший умеет слушать и слышать, а Мью делает это в ответ, заставляя парня открываться ему с другой стороны, более тёмной и недоверчивой. Именно с такими мыслями Мью слышит, как снова звенит звонок в дверь, и он идёт открывать её с лёгкой улыбкой на тонких губах. Всё-таки как хорошо, что начались каникулы, и у него гораздо меньше работы. По крайней мере, к обеду он точно приходит домой и успевает сделать кучу дел, пока Галф не возвращается с тренировки. Возможно, это всё совсем немного напоминает настоящие отношения. Особенно те отношения Мью, когда он ещё учился на последнем курсе, а его вторая половинка уже работала. Тогда он постоянно встречал её с работы. Прямо как сейчас, когда открывает дверь, а перед ним стоит всё такой же уставший, но по-особенному очаровательный Галф. — Привет, — Канавут кажется менее изнеможённым, однако всё-таки чуть ли не заваливается тяжёлой тушей внутрь. — Привет, как ты себя чувствуешь? — спрашивает Мью, когда закрывает дверь, пока младший неаккуратно сбрасывает со своих ног кроссовки. Несмотря на эту небрежность, Галф забирает их и по-хозяйски ставит на обувной стеллаж. Почему Мью подмечает это? Он не знает. — Как обычно, — Галф поджимает губы и поворачивается к нему, устало снимая с себя очки. — Я уста-ал. — Ну ничего, нужно потерпеть, — Мью улыбается очарованию младшего и прикасается к влажным от пота волосам. Он ерошит их и чувствует, что они всё ещё такие же мягкие, прямо как вчера, когда они легли спать. — Ну, сегодня было получше, — кивает Канавут, и, видимо, его настроение улучшается из-за прикосновений Мью. Это несказанно радует, поэтому он просто продолжает гладить и приглаживать волосы нонга. — Почему? — Чуть не уписался от смеха, когда Брайт свалился, — Галф широко улыбается, видимо, вспоминая этот момент, и начинает хихикать. — Свалился? — Мью вздрогнул. — С ним всё в порядке? Он целый? — Мужчина не смог сдержать беспокойства за нонга. Брайт — засранец, постоянно находивший проблем на свою задницу, поэтому в голове уже успели пронестись миллионы трагедий, начиная от лёгкого ушиба головы, ноги, руки, сотрясения, перелома, вывиха до чего похуже… — Просто травы пожевал, ты чего? — Галф, видимо, почувствовав всё беспокойство Мью, аккуратно касается его талии, зацепившись за футболку. — Нормальная практика у нас, — его улыбка становится мягкой и успокаивающей. — Просто было забавно, что он так грамотно наебну… — Канавут прикрывает глаза и коротко фырчит, — …Упал и реально в рот земли набрал. Фу. Галф снова хихикает. И Мью не мог больше думать о Брайте с травой во рту. Он мог думать только об этом милом нонге и его очаровательном хихиканье, о том, что он влюбляется и привязывается слишком быстро и слишком крепко, что он до сих пор считает это неправильным, но ничего не может поделать с тем теплом, что до мокрых ресниц переполняет его. Галф просто невозможный. Они достаточно поздно обедают, и младший рассказывает историю полностью. Его голос весёлый, иногда громкий, иногда тихий и спокойный. Он улыбается так ярко и так нежно, что, даже если это простая мимолётная улыбка, сердце Мью начинает замирать. Прошло не так много времени с разговора Суппасита с его лучшим другом, но, видимо, он настолько повлиял на него, что Мью воспринимает эти неожиданные изменения в его душевной организации слишком уж спокойно. — Ты не пойдёшь домой собирать вещи? — тихо спрашивает Мью, пока Галф выбирает, что они будут смотреть. — Уже выгоняешь? — хмыкает Канавут. — Нет. Просто… Завтра уезжаем, а ты носишь… Мои вещи. — Мне их снять? — Нет! Носи на здоровье, просто я не думаю, что тебе будет удобно ехать с моим гардеробом. Ладно, мы хоть штаны по размеру тебе нашли. Галф хмурится и поджимает губы, молчит с минуту, обдумывая. — Мне нравится носить твою одежду… — он дует губы. — Но, думаю, ты прав. Схожу, как досмотрим. Сердце Мью пропускает удар, когда до него доходит смысл сказанного Галфом. Младшему нравится носить его одежду. Почему-то это заставляет сердце трепетать без остановки, словно в нём поселились особенные бабочки, щекочущие своими крыльями изнутри. Ему становится безумно приятно, что Канавуту комфортно и уютно с ним, даже в его одежде. И он не может не подумать, что Галф выглядит невероятно мило в мешковатой одежде. Особенно при осознании, что эта одежда его. — Такой смешной момент, — щебечет на ухо Галф и откидывается на спинку дивана, видимо, чувствуя себя до невозможности спокойно в этой квартире. На самом деле, это приятно, когда твой дом становится неким пристанищем, спасением для кого-то, кто хочет укрыться от проблем. Наверное, именно поэтому нонги приходят к нему и остаются на неопределённое время, несмотря ни на что. И, честно, Мью совсем не против, что Галфу здесь хорошо. Всё-таки Суппасит именно этого и желает: Канавут доверяет ему все свои самочувствие и мысли, не закрываясь. — Тебе так нравится этот фильм? — Мью укладывает голову на верхушку дивана, чуть повернувшись в сторону младшего. Так становится удобнее наблюдать за ним, за его профилем и улыбкой, когда главные герои фильма делают что-то смешное. — Да, — кивает Канавут и на мгновенье поворачивается к старшему, растянув пухлые губы в улыбке. — А тебе? — Мы пересматриваем его уже третий раз. Конечно, — хмыкает Суппасит, когда Галф с удовольствием отворачивается в сторону телевизора и продолжает смотреть уже в миллионный раз засмотренный фильм. — Мне просто приятно смотреть его с тобой, — Канавут говорит это достаточно тихо, но старший всё равно слышит это. Становится приятно до безумия. И отпускать Галфа совсем не хочется. Особенно сейчас, когда он кажется таким нежным, уютным и очаровательно домашним. Младший совсем свободно сидит на этом диване, такой идеально дополняющий интерьер этой комнаты. — Вообще ты мож… — Оу, почему я не замечал раньше, что там сидит чуть ли не Брайт? Скажи, похож. — Да, есть немного. — Ты что-то хотел сказать? — Галф поворачивается к нему, хлопая длинными ресницами. — Нет, ничего такого, — успокаивающе улыбается Мью. Канавут спокойно кивает и снова возвращается к просмотру фильма. Но не проходит и пяти минут, как он вновь начинает пихать Мью в плечо, подмечая мелкие подробности и отсылки. — Что ты будешь делать на каникулах? — неожиданно спрашивает младший, укладывая голову на плечо Суппасита. Мью легко улыбается. — Сначала я должен отвезти вас на матч. Потом мы вернёмся, покопаюсь в бумажках… — А потом? — К родителям хотел съездить. — М… Ты привезёшь Чоппера? — Соскучился? — Ага. И я так и не отдал ему подарок. Забери его с собой, если вдруг не захочешь его брать сюда, хорошо? — голос Галфа ровный и тихий, а взгляд не отрывается от экрана, хотя младший выглядит со стороны задумчивым. — Хорошо. А ты чем будешь заниматься? — Думаю, в основном, готовиться к экзаменам. Брайт по-любому вытащит меня на улицу, может, даже с друзьями встретимся. Мы нечасто видимся в этом году, все такие деловые… — Скоро начнётся взрослая жизнь. — Не говори как дед. Наша жизнь мало как изменится. Ну, может, Милда, он за границу уезжает… Но моя уж точно ничем. — Студенческая жизнь совершенно другая, Галф. Новые знакомства, вечеринки, новые обязанности и новые возможности. Может, ты любовь всей своей жизни встретишь или совершишь прорыв в науке- — Мью, — Галф выпрямляется и окидывает старшего нечитаемым взглядом. От него продолжает веять спокойствием, но это спокойствие не такое тёплое, как до этого, оно апатичное и серое, что Мью совершенно не нравится. Канавут хмыкает и, помолчав ещё какое-то время, мягко наклоняется к его лицу. Поцелуй мелкий и невинный. Просто в щёку. Он получается настолько быстрым, но настолько плавным, будто младший делает это уже миллионное количество раз, и у Суппасита всё дыхание спирает. — Я пойду за вещами. Мью молча наблюдает, как Галф поднимается с дивана и, схватив не глядя чужую толстовку, висящую возле комода у двери, выходит из квартиры. Для него всё ещё странно такое поведение. Он просто не понимает, как должен реагировать на это. Ему нравится младший в его квартире, в его вещах, тёплый и спокойный, и да, возможно, ему всё ещё сложно признавать, что нравятся такие вот нежные поцелуи, но они ему нравятся. Просто… Они ему нравятся? И Суппасит хочет ещё, но без этих неловких и непонятных чувств в своей груди. Был бы Галф на три года старше, было бы уже всё легче. Но он такой, какой есть: с переменчивым настроением, тараканами, подростковым максимализмом и душевными ранами. Смущает ли это Мью? Он этого тоже ещё не понял. Для двадцатисемилетнего мужчины, желавшего в жизни спокойствия и тепла, Канавут по логике не подходил, но слишком уж упрямо и цепко парень засел в голове и сердце. А эти поцелуи?.. Мью не заметил, чтобы Галф как-то смущался или нервничал после ночного поцелуя, поэтому он пришёл к выводу, что тот просто забыл из-за выпитого алкоголя. Суппаситу это только на руку: он может просто занять пассивную сторону в вопросе невинных поцелуев в щёку, не отталкивая, но и не поощряя действия младшего, но… Как вести себя с Канавутом, если бы он, как ребёнок, начал спрашивать, почему Мью ответил на поцелуй, и, что ещё хуже, выяснять, какие между ними отношения, если Суппасит ответил на их не невинный поцелуй… Это бы всё только усложнило. Мью поджимает губы, раздумывая над тем, что ему сейчас делать. Досматривать фильм желания нет. Он смотрел его раз восемь и вскоре заучит все реплики наизусть. Тем более Мью не хочет смотреть его без Галфа. Пару раз, когда он натыкался на его рекламу в интернете, Мью непроизвольно улыбался и думал о том, что теперь этот фильм ассоциировался только с младшим и никак иначе. Почему-то подобные вещи перестали удивлять его. Однако нужно что-нибудь явно сделать к приходу младшего. Не будет же он просто сидеть в ожидании. Мью вспоминает, что они полноценно так и не поужинали: Галф пришёл достаточно поздно, и у них был только обед, который всё же нельзя было пропустить. Спрашивать младшего напрямую насчёт еды и ждать бегающего туда-сюда взгляда — лишь потеря драгоценного времени. Он уже знает, что Галфу проще поесть в его компании, не заботясь о том, чтобы отойти на пару минут, отдохнуть от тренировки и перекусить. Да и Мью, на самом деле, не против дождаться Галфа, чтобы вместе пообедать или поужинать. Хоть он и достаточно трепетно относится к своему расписанию приёма пищи, всё равно позволяет себе подождать младшего и поесть вместе. — И вообще я сам хочу есть, — оправдывает себя Мью, поджимая губы. Да, старик, ты точно не сможешь себя оправдать. Особенно, учитывая тот факт, что сейчас ты заказываешь еду, держа в голове мысль об аллергии на креветки. Он всё-таки решает, что остановится на некоторых пиццах и, возможно, салатах, которые ему по душе. Всё-таки у Мью может быть изжога на ночь из-за такой вот еды, и лучше лишний раз перестраховаться. Именно поэтому он с уверенностью подтверждает заказ и кладёт телефон на журнальный столик, тут же разминая плечи. Ему немного интересно, во сколько вернётся младший, и успеет ли он отведать горячую и свежую пиццу, когда её только-только привезли с пылу с жару. Мью вообще надеется, что его нонг дойдёт домой без каких-либо проблем, ведь время уже довольно позднее. И совсем не важно, что Галф уже достаточно взрослый, чтобы передвигаться в такое время по улице. Он может с уверенностью сказать, что скоро начнёт взрываться от скуки и ожидания. Почему-то именно сейчас время тянется так долго. Настолько медленно, что Мью кажется: оно просто не двигается с момента, как закрывается дверь за Галфом. Он совсем не знает, чем себя занять, чтобы время пролетело как можно незаметнее. Дом пустует в тишине, когда люди покидают его, оставляя хозяина одного. Мью поджимает тонкие губы, сильно зажмуривая глаза и откидываясь с шумом на спинку дивана. Это чёртово ожидание съедает его. Видимо, это то самое чувство, когда ты хочешь находиться с человеком каждую секунду? — Блять… — Суппасит проводит ладонью по своему лицу с лёгким нажимом и вздыхает. Возможно, ему стоит сложить тетради в стопки и унести их на другую полку, чтобы занять себя хоть чем-нибудь. И почему он сразу не догадался вообще оставить их в школе и не захламлять свою квартиру? Наверное, нужно будет занести тетради, когда они начнут собираться возле школы. На самом деле, Мью совсем не обязательно отправляться вместе с ними в другой город: он мог спокойно попросить директора заменить его, чтобы заняться более важными вещами. Однако совесть просто не позволяет отпустить ребят, тем более Галфа и Брайта, без его компании. Всё-таки детям было бы намного уютнее с Мью, чем с любым другим учителем. Это он уже понял по чужим разговорам, которые пару раз случайно подслушивал, когда ученики думали, что никого в лаборантской нет. Мью всё-таки поднимается с места, чтобы занять себя мелкими делами по дому. Нужно хоть сделать вид, что ему есть что делать, несмотря на недавнюю уборку.

***

Когда в дверь привычно звонят, Мью вздрагивает и проливает воду из кувшина, из-за чего возле стакана образуется небольшая лужа. Он тихо чертыхается, пытаясь сдержать себя и своё желание рвануть к двери, но всё-таки сначала бросает тряпку на лужицу, чтобы вода не растеклась дальше. Старается идти медленно, будто не готов броситься к двери как верный пёс. Прошло около часа, как Галф ушёл домой, поэтому Мью начал немного волноваться. Но его сердце, кажется, останавливается от волнения именно сейчас, когда он распахивает дверь и видит большие красные глаза нонга. Тогда он быстро затаскивает младшего в квартиру и усаживает на диван. — Что случилось? Галф сдаётся и недовольно морщится. Нонг выглядит убитым, а покрасневшие, чуть опухшие глаза говорят о том, что он плакал. Сердце мужчины, конечно же, сжимается от этого вида, желая поскорее развеселить парня. — Ничего, — тихо отвечает Канавут и сжимает лямки сумки, что аккуратно брошена в ногах. Мью хмурится. — Галф. Младший вздыхает и медленно поднимается. — Я не хочу говорить об этом, пи’Мью. Я устал и завтра вставать рано. Пошли спать? Он разворачивается и скрывается в комнате под нечитаемым взглядом Мью. Галф — упрямый мальчишка, даже если ему подставить плечо и дать руку помощи, он ими не воспользуется. Младший привык всё тащить на себе, и, как бы Суппасит ни старался, стать надёжной проверенной опорой он не может. Канавут просто в какой-то момент закрывается, и в его глазах перестаёт играть жизнь, за которую он постоянно борется. Мью задевает то, что он не может помочь, что просто не знает как. Нетрудно догадаться, что причиной слёз были родители младшего. Видимо, поход домой Галфа откладывался не просто так. И, наверное, он на секунду пожалел, что всё-таки сказал ему пойти за вещами. Но что сделано, то сделано. Главное — быть сейчас более осторожным с нонгом. Суппасит хочет, чтобы Канавут чувствовал себя хорошо, под защитой, особенно в его квартире, поэтому старшему стоит успокоить и поддержать милого нонга. — Тогда прими душ, грязный мальчик, — громко говорит Мью, надеясь, что развеселит его хоть немного. Он вновь возвращается к разлитой воде, чтобы убрать созданный им беспорядок. — Пи', я не грязнуля! — Ещё какой грязнуля, — улыбается старший, услышав, какая возмущённая интонация у Галфа. Кажется, он слышит, как младший что-то бормочет, скорее, себе под нос больше, чем в ответ, и хмыкает. Суппасит успевает встретить приятную доставщицу с пиццей и отыскать в закромах полок какао, пока ждёт нонга из ванной. Он уже и не помнит, как его варить, чтобы оно получилось вкусным, и тратит на это ещё минут десять, отыскивая сначала свой телефон, а после и сам рецепт в интернете. Галфа нет слишком долго, что заставляет нехило поволноваться. Как бы Мью ни верил в сознательность младшего, порой неуравновешенное состояние Канавута невольно подкидывает абсурдно панические мысли: а не наложили ли на себя руки в квартире одинокого учителя физики старших классов. Возможно, одна из причин постоянного желания видеть нонга рядом — его безопасность. Мью — педагог, он знает, как трудно подросткам в их возрасте. Каждый реагирует на изменения во взглядах, мире, организме по-разному. Но такие как Галф… Они опасны для самих себя, и Суппасита это до жути пугает. Да, видно, что он вышел уже из переходного возраста, но многие проблемы у него остались. — Я всё, — тихо произносит Галф и шмыгает носом, выходя из ванной. У Мью уже всё готово: пицца выложена на большое блюдо, в кружке нонга тёплый какао, а на диване расстелен мягкий плед. — У нас ночная обжираловка! — Э… — младший чуть хмурится и не спеша подходит к Суппаситу. — Я… — Знаю, что уже поздно, да и мой желудок пошлёт меня к чёрту завтра, но я уже всё накрыл, поэтому… — он усаживает Галфа рядом с собой и вручает ему кружку с какао. — Спасибо, — Канавут легко улыбается. — Всё для нонга, — Мью отвечает улыбкой. — Всё в порядке? — Ага. — Ты врёшь? — Ага. — Так… Что случилось? Младший поджимает губы и пустым взглядом смотрит на пиццу. — Не хочу говорить об этом. — Но станет легче. — Не станет. Галф — упрямый мальчишка. — То есть, ты считаешь, что если не расскажешь своему драгоценному Пи', то он тебя не утешит? — Мью специально отводит взгляд в сторону, чуть включая актёрское мастерство. Замечает, как Галф косится, поджимает губы, не зная, правда он обижается или нет. Ему остаётся только продолжать смотреть на свой заказанный салат, размешивая содержимое пластиковой вилкой. — Я и не думал, что ты такого мнения о своём Пи'… — Пи’Мью, я не… — Но ладно, я приму это, — тяжело вздыхает Суппасит. Мужчина мимолётно окидывает взглядом младшего, замечает, как тот недовольно что-то буркает под нос и всё-таки чуть поворачивается к нему. Смотрит в кружку с какао, не решаясь встретиться с ним взглядами. Но, честно, Мью радует даже это. — Я расскажу, только не обижайся, — Галф слегка цепляется кончиками пальцев за пижамную рубашку мужчины и, кажется, становится ещё меньше на чужом фоне. — Ну… Суппасит не торопит: лишь смотрит внимательно, надеется, что не слишком сильно надавил в этот раз, и просто едва сдерживает желание прикоснуться к чуть влажным волосам Галфа. Хочется погладить по голове, успокоить, но это может лишь отвлечь младшего. — Мои родители снова ссорились, когда я пришёл… домой, — Галф сглатывает, всё ещё не решаясь посмотреть на Мью. Его хватка лишь усиливается на рубашке. — Я хотел, чтобы они перестали, но… Я… Я просто… Мью поджимает губы. Всё-таки это очень тяжело — сдерживаться от прикосновений, объятий, чтобы успокоить младшего. — Я сказал прекратить, но они переключились на меня, — Канавут резко отпускает рукав рубашки мужчины и просто цепляется за кружку. Отпивает большой глоток и ничего не говорит, несмотря на ожидание со стороны Суппасита. На самом деле, даже эти пару предложений — некая победа для Мью. Он ни разу не расстраивается, что Галф перестаёт говорить, но так хочется услышать больше… — А что они тебе- — Мью, — твёрдо говорит Галф и всё-таки поднимает на него тот самый взгляд, от которого бегут миллиарды мурашек от невообразимо пугающего спокойствия. Слишком спокойный, будто знает, что всё равно ничего не изменится. Почему-то именно в эти моменты ему кажется, что младший познал Всё во всей Вселенной. — Что? — Я не хочу об этом говорить. Галф отворачивается, закрывается от него вновь и перестаёт смотреть тем взглядом, из-за которого сердце Мью обливается кровью. Иногда мужчине кажется, что он просто не выдержит слишком долго поддерживать нонга и расплачется от безысходности. Так хочется помочь, спасти, но как это сделать, если человек считает, что ему остаётся только принять всё это и никому ничего не говорить. Мью вздыхает, старается откинуть все плохие мысли подальше и натянуть заботливую улыбку на искажённое от боли лицо. — Тогда давай поедим. — Я не хочу, — Галф снова переключает настроение, словно по щелчку пальцев, и чуть очаровательно тянет голос. — Пи’Мью так старался, — качает головой мужчина и притрагивается к кусочку пиццы. — Неужели ты не ценишь старания пи’Мью? — Ценю, но… — он морщится немного, когда старший подносит кусок к его рту, — я не хочу, Пи'. — Сейчас всё упадёт к тебе на колени и придётся снова идти в душ. Галф недовольно зыркает на него и, перехватив запястье Суппасита, отправляет сползающую начинку к себе в рот. — Ты ужасен. — Нужно есть. У меня ощущение, что только со мной ты и ешь. — Ой, ну, только ты меня с рук кормишь. — Мог бы вести себя как взрослый мальчик и есть сам. Раз ты этого не делаешь, приходится импровизировать, — Мью отправляет надкусанный кусок к себе в рот и довольно стонет. — Да, у меня определённо будет изжога. — Хорошо. Раз так, то я буду есть, только когда ты меня кормишь, — ухмыляется младший, и Суппасит пихает его в плечо. — Наглый мальчишка. — Одни ругательства сегодня. Давай, я жду, — Галф открывает рот в ожидании, когда Мью снова положит в него еду, но… Чёрт, это выглядит… Странно. Суппасит вздыхает и идёт на поводу. Он берёт новый кусок, но, прежде чем поднести его к пухлым маслянистым губам, говорит: — Нужно учиться быть самостоятельным. — Бе, — Канавут сам притягивается к пицце, откусывая. — Бери давай, — кивает Мью. Тот морщится, пережёвывая пищу, и качает головой, будто ребёнок, который отказывается от еды из-за того, что родители не дали поиграться подольше. Суппаситу кажется, что он скоро совсем с ума сойдёт с этим наглым и упрямым нонгом. Но, честно, с подобным ничего не хочется делать. Он просто двигается ближе к младшему, направляя кусок пиццы под нужным углом, чтобы Галф мог спокойно есть с его рук. Возможно, это было плохой идеей. Желудок Мью сводит от спазма, явно намекающему на то, чтобы он даже не пытался налегать на эту еду слишком много. В этот раз добавили огромное количество соуса, поэтому с пухлых губ Галфа едва ли всё не капало. Именно поэтому ему приходится подставить ладонь под подбородок парня. Пока Канавут с неким аппетитом заканчивает есть кусок пиццы, мужчина просто размышляет над тем, что происходит в его жизни, раз она скатывается вот в подобное. Когда ему просто становится стыдно смотреть на то, как нонг ест с его рук. — Пи' такой заботливый, — бормочет Галф, сверкая игривостью в собственных глазах. Он усердно слизывает большие капли соуса с губ, чтобы ничего случайно не упало на одежду. — Да, заботливый, — Мью кивает и снова берёт кусок пиццы, чтобы повернуться к нему. — Ещё кусочек. — Я думаю, мне хватит… — Но малышу нужно набраться сил перед завтрашней поездкой. — Пи'… — Вот именно, Пи' лучше знает, — кивает Суппасит, и кусочек пиццы вновь исчезает во рту младшего, когда он чуть придвигает её ближе. — Потом можешь допить какао и ложиться спать. — А ты? Галф выглядит просто очаровательно, когда пережёвывает пищу: его щёки становятся пухлыми, прямо как у хомячка. Так и хочется затискать. — Мне нужно собрать сумку. — Ты ещё не собрал? — Нет, — Мью продолжает наблюдать за тем, как младший мило кушает и заинтересованно смотрит в ответ. — Как так можно, Пи', нужно быть ответственным. — Кто бы говорил. Улыбнувшись, Суппасит щёлкает его по носу и всё-таки отворачивается, когда Галф съедает кусочек пиццы со смачным звуком. — Лицо умоешь. — Ты же меня запачкал, тебе и… — Я не стану мыть лицо, не проси, — фыркает Мью и вытирает сухими салфетками руки, чтобы хоть немного сгладить отношения с желудком лёгким салатом. Канавут что-то недовольно бормочет, ничего не говорит больше и просто очень быстро допивает какао, чтобы, видимо, шустро всё сделать и лечь. Почему-то Мью только сейчас понимает, что нонг, наверное, жутко устал. — Не убирайся, иди готовься ко сну. Но Канавут показательно хватает почти полную коробку пиццы и пустую кружку. — Галф. Тот не слушается, но наклоняется так близко, что кажется, будто их носы соприкасаются, и достаточно широко открывает рот. Мью на секунду удивляется, сердце едва из груди не выскакивает, только после понимает, что Галф так просит немного салата. Поэтому спокойно кормит его, когда накалывает на пластиковую вилку. — Вкусно, — с улыбкой говорит младший и всё-таки покидает комнату, чтобы унести всё в кухню. Мью лишь нелепо пялится на пластиковую вилку. Этот маленький засранец просто делает всё, что захочет, и его совсем ничего не волнует. Он со вздохом пытается быстро доесть салат, чтобы окончательно убраться, собраться и тоже отправиться в постель. На часах почти полночь, а мужчина сидит, словно в старые добрые времена, и только заканчивает ужинать. Ладно, что хоть салат на самом деле лёгкий для его желудка: наедаться на ночь — вредно, уж точно не в пользу организма. Когда он наконец-то встаёт с дивана, держа в руках пустую бумажную коробку, то слышит лёгкий, едва слышимый скрип кровати. Нежная улыбка сама по себе появляется на лице. Мью до конца прибирается на кухне, собирая оставшийся мусор в большой пакет, и проверяет, всё ли убрал Галф. В квартире тихо, единственное, что придаёт уют — еле слышимое копошение в спальне, поэтому, когда Суппасит заходит в спальню с мягким полотенцем на мокрых волосах, он выглядит до безобразия счастливым. Он настолько расслаблен и спокоен, что просто бы улёгся в постель и заснул, но сумка не соберёт сама себя, хотя было бы замечательно. Галф уже в постели, как обычно закутанный в одеяло по самые уши. Этот нонг вечно мёрзнет, и одна из причин, по которой они спят вместе — Мью греет его по ночам. По крайней мере, так говорит Канавут. Они едут всего на три дня, поэтому пары футболок, несколько рубашек и пижамных штанов будет достаточно. Зачем ему брать лишние брюки? Или стоит? — Как я должен выглядеть на матче? — Ты никогда не был на матчах? — Я был, но не в качестве сопровождающего… — Ну. Наш тренер носит только спортивный костюм, но ты можешь надеть и свою привычную одежду. Хотя это будет жарко и неудобно, думаю, поэтому можешь заменить свои классические брюки на льняные и просто надеть футболки с рубашками. — Неплохо, — хмыкает Мью, и одеяло хмыкает ему в ответ. — Ты в любом случае будешь выглядеть так, что все в командах задумаются: столько девчонок набежало поглазеть на них или на тебя. Мью игнорирует это замечание и закапывается в шкаф в поисках счастливых носков. Наверное, большую часть времени он потратил на то, чтобы отыскать сумку. Он давно никуда не выбирался, поэтому носился из угла в угол, открывая одни и те же ящики, в поисках потери около десяти минут под нечитаемым взглядом младшего. Мью вряд ли глаза-то способен увидеть в набитом кульке одеяла, но взгляд всё равно ощущает. — Нашёл! Мью победоносно поднимает руки вверх и вытаскивает сумку с дальней пыльной полки. — Пошли спать, — бурчит Галф. — Мне осталось сложить. Можешь выключить свет и засыпать пока. — Нет. Я хочу с тобой. — Спи. — Пошли уже, — Галф протягивает руку и зазывно шевелит пальцами. — Галф. — Я не засну без тебя, ты знаешь. Пошли, — Канавут вытаскивает голову и хмурится. Его волосы растрёпаны, и он немного надувает щёки, из-за чего выглядит так очаровательно, что Мью невольно засматривается. — Но- — Мью. Пошли, — его голос звучит мило, но строго, и он делает губы бантиком. Мужчина считает это грязной игрой, да и вообще, быть сонным, милым и пытаться быть строгим — просто противозаконно. Для Мью Суппасита. Он вздыхает и позволяет себе ещё пару секунд поколебаться. Он любит быть ответственным, собирать всё заранее, приходить вовремя и мыслить здраво. Но, увы, не с этим нонгом. Даже Брайт теперь не имеет столько власти над ним, как Галф. Мью откидывает сумку на стул с вещами и хватается за всё ещё протянутую ему руку, наваливаясь на младшего. Тот глухо выдыхает, когда Суппасит стискивает одеяло в крепких объятиях. — Задушишь. — Ага. Канавут что-то буркает себе под нос, но ничего не говорит и даже не пытается сдвинуться с места, чтобы расслабить хватку. Мужчина улыбается одними уголками губ и на некоторое время замирает из-за такого уютного и нежного момента. Это объятие хоть и одностороннее, но Мью будто бы чувствует, как руки младшего обвивают его талию. Он наверняка бы так сделал, если бы не укутался до этого в одеяло. — Слушай, Пи', — Галф продолжает тихо говорить и прикрывает глаза, чуть щурясь от яркого света люстры. Мью чуть сдвигается в сторону, загораживая лицо нонга своим телом. — А ты не думаешь сделать перестановку? — Какую ещё перестановку? Вроде бы, всё стоит на своих местах. — Ну, честно, у тебя так отстойно расположены диван и столик, — Канавут придвигает край одеяла к своему лицу, видимо, стараясь спрятать хитрую улыбку от мужчины. — Да ну? — Я ещё постоянно запинаюсь, — бормочет Галф, и Мью выгибает бровь. — Мне кажется, тут проблема не в диване, — шутит мужчина и хмыкает, когда замечает искреннее веселье в красивых глазах парня. — Не-ет, там всё ужасно, — продолжает младший, — если тебе нужна помощь, я могу предложить лучшего дизайнера и по совместительству лучшего нонга — меня. — Там всё настолько ужасно? Что, правда? — Прав- Пи'! Суппасит резко сдёргивает с него одеяло, когда немного сваливается на пустую сторону кровати. Тот, по-видимому, пугается больше резких движений, потому что в ту же секунду спокойно замирает и явно пытается понять, что задумал его Пи'. Мью обхватывает его бока, сжимая, и ждёт, когда младший начнёт извиваться от щекотки, но Галф спокойно лежит и, кажется, ухмыляется. Он хмурится и легко проводит подушечками пальцев по тёплой мягкой коже к животу, но нонг всё ещё лежит смирно. — Что ты делаешь, Пи'? — Галф поднимается на локти и мило улыбается, но тёмный взгляд, полный озорства, знатно напрягает Мью. — Я… — он моргает пару раз и опускает взгляд вниз, на свои ладони, что снова устроились на талии нонга. Его футболка теперь задрана, поэтому видно мягкий изгиб и… Оу. Младший в отличной форме. Мью не нравится, что у Галфа выпирают рёбра, и тело на самом деле выглядит тощим, но спорить с тем, что он действительно старается на тренировках, не может. Суппасит даже завидует такому прессу: сам он в последний раз качался, наверное, полтора года назад, поэтому его внешний вид куда менее впечатлительный. — Щекочу тебя? — Ага. Хорошо, Мью не может поднять глаз. Во-первых, это слишком странная ситуация. Галф ничего не говорит и не шевелится, его тело не напряжено, поэтому можно сделать вывод, что младшего положение вещей никак не напрягает. А вот старшего напрягает, потому что, во-вторых, его руки сжимают талию нонга. Не то чтобы этого не происходило раньше, но это не была голая тёплая кожа, и его большие ладони не лежали там аккуратно в изгибах, и Суппасит не рассматривал, например, пресс младшего так тщательно. Он вообще его не рассматривал. Мью, твою мать, прекрати смотреть. — Ты пялишься, — замечает Галф как-то даже самодовольно. — Почему ты не смеёшься? — Мозг Суппасита как-то медленно работает. Он моргает и всё же смотрит на лицо нонга. — Очевидно, я не боюсь щекотки, — Галф подмигивает и падает на кровать. — А? Не боится? Галф не выглядит как кто-то, кто не боится щекотки, он выглядит как человек, мило умирающий от неё. Мью даже грустно становится, что он не увидит хохочущего нонга. — Вот так вот. Я говорил тебе. Мью недоволен. Нет, Галф его просто дурит. Он быстро утыкается лицом в живот нонга. Набрав в лёгкие побольше воздуха, мужчина прижимается губами к коже и резко выдыхает, отчего происходит забавный фырчащий звук. Галф хихикает, но не более. Да что ж такое. — Миленько, — хмыкает сверху. — Ты должен был отстраняться! Эй, дай мне хохочущего нонга! — Утютю, — Галф снова хихикает и переворачивается на живот, выбираясь из захвата старшего. — Не будешь надо мной издеваться! — Ты скучный, — Мью тычет пальцем ему в бок. — Это моя фраза, Пи', — бурчит Галф в подушку. — Ничего не знаю, теперь моя, — Мью пожимает плечами и всё-таки с концами слезает со своего нонга, чтобы быстро выключить свет. Комната сразу же словно бы накидывает на себя тёмную вуаль, загораживая любые проблески света, которые могли помешать погрузиться в глубокий сон. Мью достаточно быстро оказывается на кровати вновь, сидя поправляя недавно скиданное им одеяло, чтобы укрыть их обоих. Он приглушённо включает настольный светильник, разглядывая очертания лежащего на животе нонга, и начинает спокойно подгибать края одеяла. Ему так мама делала в детстве, когда Мью боялся, что монстры смогут пробраться через «незащищённые» места. А теперь Суппасит делает так Галфу. Канавут снова оказывается скрыт под слоем одеяла, видится только чёрная пышная макушка, и Мью наконец-то окончательно выключает свет в комнате, когда сам ложится и придвигается ближе к середине. Честно, он уже так привык к подобным действиям перед тем, как лечь спать, что это всё делается без всяких особых мыслей. — Тебе удобно? — шёпотом спрашивает Мью, не решаясь нарушить тишину ночи. Галф начинает немного копошиться и всё-таки переворачивается на бок, в его сторону лицом. — Ага, — еле слышно отвечает младший и замирает. — Почему теперь я не хочу спать… — А вот так всегда. Как только ложишься, то сразу ничего не хочется. — Ужасно. — Но всё равно постарайся заснуть, нам рано вставать. — Ну, я смогу поспать в автобусе. — То же верно, — кивает сам себе Мью и чувствует, как чужие руки прижимаются к его телу. Он даже через пижамную рубашку ощущает, что они достаточно прохладные. Мью, если честно, был достаточно строгим к своим бывшим партнёрам, тем более насчёт прикосновений холодными руками к талии. Он достаточно чувствителен в этих местах, поэтому подобные касания были бы слишком резкими и неприятными. А вот Галф — почему-то совсем другая история. Позволяет ему прикасаться, греться и обнимать. — Ты спишь? — шепчет Суппасит через некоторое время. Он думает, что младший всё ещё не спит и ему нужна помощь, чтобы заснуть, но никто не отвечает. Видимо, Галф и правда сильно устал. Тогда он решает, что и ему нужно отправляться на боковую, учитывая, что правда рано вставать. Мью же ещё не собрал сумку, а это лишнее время, которое всё равно придётся потратить. Вообще это так странно, что он отправляется вместе с ними на матч в качестве сопровождающего. Скорее, даже непривычно. И Суппасит надеется, что все эти дни пройдут в спокойной обстановке, никто не поранится, за что Мью дадут по голове, никто не убежит, не напьётся, не будет буянить. Кто вообще знает, что придёт в головы этим детям?

***

В комнате душно и темно, когда Мью открывает глаза. Галф слишком близко прижимается к его телу, неприятно сдавливая грудь старшего, из-за чего становится трудно дышать. Канавут снова полностью закопан в одеяле, и Мью правда волнуется, не задыхается ли нонг под ним. Футболка вся мокрая, и как только он понимает это, то пытается аккуратно выбраться из хватки, но ему не позволяют этого сделать, сдавливая крепче. — Галф, — тихо зовёт Мью. Он старается отыскать край одеяла, чтобы вытащить голову нонга из-под него, но тот так сильно завёрнут в него, и его тело так сильно дрожит, что Суппаситу кажется, что у младшего жар. — Галф. Как только показывается черная макушка, Канавут ёжится и утыкается носом Суппаситу в бок, тихо… всхлипывая? — Галф, ты плачешь? — Мью волнуется. Нонг мёртвой хваткой цепляется в его футболку, поэтому движения Суппасита крайне ограничены. Он еле как переворачивается, чтобы освободить две руки и аккуратно поднять голову младшего. Лицо парня припухшее, его брови заломаны красивой дугой, а кожа бледная, щёки мокрые. Канавут плакал, видимо, во сне. — Галф… — Мью ещё не сталкивался с такими ситуациями. Ему никогда не приходилось иметь дело с людьми, которые плачут… во сне. Он уже успокаивал его, но что ему стоит сделать сейчас? Разбудить? Канавут хмурится сильнее, и его лицо становится ещё болезненнее. Он громко всхлипывает и по щекам катятся крупные редкие слёзы. — Ну что такое… — Мью отцепляет пальцы нонга от своей футболки и перекладывает его на другую часть постели, так как Галф постоянно во сне перекатывается на сторону Суппасита и отнимает у него подушку. Такую наглость не позволяет себе даже Брайт, но Канавут делает это исключительно во сне. Иногда Мью везёт, и он немного оставляет для него места, из-за чего не приходится перелазить через всю кровать, чтобы забрать подушку младшего. Мью аккуратно встаёт и тихо выходит из комнаты, позже возвращаясь со стаканом воды. — Галф, давай, малыш, вставай, — он бережно проводит по плечу нонга, чтобы осторожно его разбудить. — Галф… — Младший всхлипывает ещё громче. — Галфи… Нонг морщится и приоткрывает покрасневшие глаза. — Вставай, выпей, — он немного тянет Канавута вверх, и тот послушно садится. Его глаза расфокусированы, на мокрых ресницах маленькие солёные капельки, а скулы сильно выделяются своим красным цветом на фоне побледневшей кожи ещё выразительнее от духоты. Брови снова печально изломлены, и младший шмыгает носом. — Мью… — тихо буркает он, и на щеках снова появляются слёзы. Парень хочет лечь, но Мью его останавливает, аккуратно придержав голову. — Сначала выпей, — он подносит стакан с водой ближе к младшему в надежде, что Галф сам возьмёт его, но нонг облокачивается головой на чужую ладонь и прикрывает глаза. Видимо, он всё ещё спал, и Мью бы счёл это милым, если бы Галф не плакал, и его сердце не жрали беспокойство и тревога. — Галф, давай, нужно выпить, — старший подносит стакан к приоткрытым губам, но нонг никак не реагирует. — Галф. Канавут тихо капризно стонет и морщится. — Галф, давай, — нонг снова приоткрывает болезненные глаза. Мью наклоняет стакан, чтобы тот глотнул немного воды. Нонг послушно пьёт и снова наваливается на руку. Мужчина только и успевает отодвинуться, чтобы не оказаться мокрым, как Канавут уже утыкается носом в подушку, хныкая. — Ну что за ребёнок. И что теперь делать? Мью знает только три средства для успокоения: вода, виски и антидепрессанты. Остаётся молиться, чтобы первое подействовало. Суппасит оставляет стакан у кровати и забирается в постель. Он придвигает Галфа ближе, приобнимая, и укладывает его голову на свою грудь, чтобы тот снова не задыхался под одеялом. Отвратительная привычка.