diffusion

— Нгх, Као, не надо было так сразу выкладывать… — Галф тяжело вздыхает и поправляет усердно уложенную чёлку. — Они будут дразнить нас! Я потом нытьё «а почему вы нас не позвали?» выслушивать не хочу. Као на это лишь улыбается. — Дай ещё раз посмотреть, как я получился, — Галф дует губы и заглядывает в телефон друга. Он всё ещё волнуется. Это первый раз, когда он вышел в своём новом образе и… Ну, ему непривычно. Он даже немного опоздал к Ноппакао, потратив огромное количество времени на простое уговаривание себя выйти из дома в подобной одежде. Как долго он сверлил собственное отражение в зеркале даже самому Галфу неизвестно. — Хм. А я красавчик, — хмыкает больше в шутку. — Да, — совершенно серьёзно отвечает ему Као. Галф удивлённо отводит взгляд от экрана смартфона и встречается с уверенными и нежными глазами. Сразу становится неловко. — Я шутил. — А я нет. Галфу нечего ответить. Такие явные комплименты сбивают с толку. — Я… — Као будто отмирает и прокашливается. — Я имел в виду, ты сегодня необычно одет. Сменил стиль? — А… Да, — Галф расставляет руки в стороны и смотрит на свою одежду, будто Као только что сказал, что у него огромное пятно, которое он не заметил. — Да. Вин помог. Думаю, поменять что-то в жизни, решил с себя. — Тебе очень идёт, — улыбается Као. — Непривычно, но круто. — М, — коротко улыбается Галф. Ему приятно это слышать. Успокаивает. Он смотрит на своё отражение в стеклянной витрине какого-то продуктового магазина и вздыхает. На нём какая-то укороченная майка с тонкими лямками, которую Вин отдавал со слезами на глазах, штаны, затянутые на талии и облегающие на его тонких бёдрах, но расширяющиеся к низу настолько, что от его кед видны только белые сбитые носы, и огромная рубашка, которую Галф откопал у себя в закромах и нацепил только потому, что не смог бы переступить порог дома без неё. Да, слова Као, что он выглядит хорошо, несомненно успокаивают. — Пойдём, — Ноппакао немного подпихивает его локтем с милой улыбкой и начинает движение. До этого они остановились, чтобы сделать фотографию, идеей которой загорелся друг. — Как думаешь, что-то интересное будет? — задумчиво спрашивает Канавут, поджимая пухлые и немного липкие от бальзама губы. Так непривычно, на самом деле. — Надеюсь, — хмыкает Као. — Если нет, то что-нибудь придумаем. Галф негромко мычит и подставляет лицо под лёгкий и прохладный ветерок. Сегодня идеальная погода для прогулок. — Сегодня идеальная погода для прогулок и свиданий, — внезапно говорит Као, повернувшись к нему. Галф удивляется тому, что их мысли на этот счёт так совпадают. — Ты прав, — кивает ему парень. — М… — Као немного прищуривается, хотя его лицо остаётся всё таким же мягким и расслабленным. Он будто задумывается на мгновение. — Так… Тебе нравится твой новый образ? Понятное дело, непривычно, но… как ещё? Канавут задумывается. На самом деле, такие вопросы не должны вызывать трудности, потому что он много раз размышлял над ними и понимал, что в его новом образе ничего ужасно странного нет. Однако подобные вопросы именно от Као заставляют немного смущаться. Он-то не знает, что основной причиной смены стиля является Мью, их учитель. — Нравится, — кивает Канавут. — Если бы не нравился, то я бы и не стал так одеваться. Скоро выпускной, университет — пора что-то в жизни менять, знаешь. — Мне кажется, мы повторяемся, — Као останавливается на секунду и серьёзно смотрит на Галфа, чуть хмурясь. Канавут недоумённо смотрит на друга. Ему требуется время, прежде чем понять, о чём говорит Ноппакао, после чего Галф немного краснеет и хихикает. — Блять, извини, надо уже придумать ещё причины, почему я решил поменяться, — с улыбкой отвечает он. Као снова возобновляет шаг. — Не думаю, что у тебя должны быть ещё причины, одной вполне достаточно. Решил — сделал. Ты знаешь, мне нравится такой подход. Это правда. Галф не так долго дружит с Милдом и Као — похожей на них с Брайтом парочкой, — но всё же он уже достаточно чётко понимает характеры друзей. «Решил — сделал» — фраза, прекрасно описывающая Као, причём с весьма хорошей стороны. Ноппакао всегда достаточно спокоен и добр, но весьма решителен и бесстрастен, из-за чего покоряет сердца всех вокруг только так. Галф на это лишь благодарно улыбается. — Но что значит: «Выпускной, университет — пора что-то менять в жизни»? Неужели наш малыш Галф начал думать о будущем? — посмеивается Ноппакао и уворачивается, когда Галф начинает толкать его в плечо. — Удивительно. — Отстань, — по-детски стонет Канавут, чувствуя, как щёки заливаются лёгким румянцем. — Я хочу быть красивым. Као немного тормозит после его слов, но всё-таки возобновляет шаг, чтобы успеть за ним. — Ты и в прошлом образе был красивым… — Я был милым, — пожимает плечами Галф. — Не хочу быть милым. Ноппакао снова посмеивается и качает головой. В его компании очень даже уютно и спокойно, пока дело не доходит до комплиментов. От них становится неловко. Хотя, скорее всего, ему стоит привыкнуть к ним — смена стиля порождает собой подобное. — А как Брайт к этому отнёсся? Галф густо краснеет, когда вспоминает слова лучшего друга. Несмотря на то, что Брайт бывает до жути прямолинейным, его странные комплименты становятся прямым доказательством того, что всё отлично. После реакции Вачиравита приходит какое-то спокойствие. Возможно, это просто из-за их близких отношений. — Нормально, — коротко отвечает Канавут. — Он даже участвовал. — А, всё ясно, — хмыкает Као. — Осталось только дорогу перейти. Как я не люблю здесь светофоры, на них целую вечность стоять. Галф только сейчас замечает, что они стоят напротив большого кинотеатра. Интересно, что там сейчас показывают? Они могли бы посмотреть на сайте, но дойти самим до кинотеатра — лишний повод прогуляться, к тому же, вечная интрига… Канавут встаёт на бордюр и с важным видом заявляет: — Хочу какой-нибудь боевик. — Не удивлён, — хмыкает Као. — Так любишь стрелялки. — Ну извини, любитель мультиков, — Галф показывает язык, пытаясь подразнить друга. — Да. А ещё мелодрам. Только это секрет, — спокойно отвечает Као. Галф не может сдержать смех. Это не секрет. Неожиданно для них обоих нога Канавута соскальзывает, и он охает от удивления, смешанного с лёгким испугом, когда слетает с тротуара: — Ой! Он снова пугается, когда Ноппакао крепко и резко хватает его за талию и перемещает обратно на тротуар. Чёрная машина пролетает прямо в том месте, где только что находился Галф. — Галф, осторожнее, — качает головой Као, до сих пор сжимая его талию. — Страшно же… Канавут неловко кивает, чувствуя, как сердце быстро-быстро бьётся из-за испуга. Как хорошо, что друг обладает замечательной реакцией — не зря любит заниматься баскетболом время от времени. Очередное преимущество. — Случайно вышло, — вздыхает Галф, когда чужие руки наконец-то отпускают его тело. — Спасибо. — Не за что, — Као мило улыбается. — Давай свою руку. — Что? — Малышу Галфу ещё опасно переходить дорогу, — довольно хихикает Ноппакао и без чужого сопротивления берётся за его ладонь. — О, я и забыл, что у тебя рука такая маленькая. — Обычная, — Канавут хмурится и вытаскивает её из захвата. Он начинает сравнивать их ладони. — Глянь, почти не отличаются по длине. Только у меня пальцы тоньше. — Вижу-вижу, — кивает Као и снова берётся за ладонь. Он переплетает их пальцы и крепко сжимает, после чего начинает тянуть на дорогу: — Пойдём, зелёный горит. Галф мычит и опускает взгляд на их сплетённые руки — это кажется чем-то непривычным…? Он сам не знает. Хотя, честно говоря, Канавуту приятно ощущать тёплую, даже горячую ладонь в собственной. Когда его берут за руки друзья — Брайт или Вин, — это кажется обычным прикосновением. Да и с Ноппакао так было достаточно долгое время, но с какого-то момента всё изменилось. Брать его за руку сейчас — что-то личное и сокровенное. Као не отпускает его ладонь даже тогда, когда они переходят дорогу, заходят в кинотеатр и останавливаются возле экранов с расписанием фильмов. Галф даже не может сосредоточиться на названиях, хлопая длинными ресницами. Он достаточно давно знает, что у Ноппакао к нему совсем не дружеские чувства. Все эти приглашения прогулки — попытки провести время наедине, пообщаться и сблизиться. Канавут держит дистанцию, не даёт к себе подобраться, но Као оказывается таким настойчивым, несмотря на своё смущение. Да и приятно ощущать себя человеком, который может хоть кому-то понравиться. Нет, Галф, на самом деле, привлекает внимание в школе. Девчонки тянутся к нему, особенно на День Святого Валентина, но он никогда не отвечает на их флирт. Его не интересуют отношения в принципе: только футбол, друзья и учёба. Точнее, так было, пока не появился Мью. Такой красивый, высокий, взрослый и заботливый — воплощение чего-то труднодоступного и желанного. Теперь Канавут только и думает, что о сладком вкусе отношений с пи’Мью. — Тут одни слезливые мелодрамы, никаких боевиков или ужастиков, — наконец-то Галф обращает внимание на слова своего друга. Тот кажется сосредоточенным, даже хмурым из-за того, что нет ничего романтичного и смешного. — Смотреть мелодрамы у тебя настроения нет? — как-то полушутливо и полугрустно спрашивает Као. — Нет, — хмыкает Канавут и пробегается взглядом по всем названиям на табло. — Тогда… Какой план? Ноппакао поворачивается к нему с задумчивым видом. Галф решает не мешать его размышлениям, поэтому просто разглядывает кинотеатр за спиной Као. Он так давно никуда не выбирался. Даже смешно становится. От неожиданного поглаживания Канавут чувствует, как сердце вздрагивает, и он опускает взгляд вниз. Большой палец парня мягко поглаживает его костяшки, и по его телу пробегаются тысячи мурашек. — Можем посмотреть фильм у меня, — предлагает Ноппакао. — Хочешь? — Хочу. Галф ляпает это по инерции, так быстро и чётко, что даже не сразу понимает, что происходит. Као на это лишь улыбается. Он сжимает руку Канавута чуть крепче, но всё также нежно и ведёт его обратно на улицу. Добираются они весело. Как бы Галфу моментами ни было неловко с Као, всё же тот являлся его другом, с которым можно хорошо провести время. Ноппакао прекрасно шутит, притом, что это «прекрасно» действительно прекрасно. Его шутки всегда тактичные и больше подтрунивающие, чем обидные. Као имеет удивительное качество находить баланс везде и во всём. С Ноппакао комфортно, он похож на большого плюшевого медведя, которого Галф обнимал в детстве. Возможно, такого друга Канавут хотел бы сохранить в своей жизни. Как жаль, что тот вляпался в чувства. — Я не ожидал, что Вин пожертвует тебе весь гардероб. — Ну, не весь! — возмущается Галф. — Всего…. там… чемоданчик… может быть, — он неловко поджимает губы в ответ на приподнятую Као бровь. — Окей! Я тоже не ожидал… Даже брать сначала не хотел. Но он настоял. — Что ж, надеюсь, теперь ты доволен собой, секси-мальчик. Галф пихает друга в плечо и закатывает глаза. — Это неловко. — Но это правда, — улыбается Као. — Почти пришли. Галф щурится по привычке, пытаясь найти взглядом нужный дом. Као живёт в районе, где Канавут почти не бывает — небольшой жилой комплекс, с милыми разноцветными домами. Он был у друга всего пару раз, но запомнил, что дом у него пастельно-зелёный. В отличие от дома Мью в доме Као есть лифт, на котором они поднимаются на нужный этаж. Уже стоя перед дверью квартиры, Галф вспоминает про родителей Ноппакао. — А твои родители не будут против? — спохватывается он. — М? — Ну, что я приду… — Нет, — отвечает Као с лёгкой улыбкой. — Их нет дома. Придут только вечером, — он отпирает дверь и заходит. Галф следует за ним. С порога его обдаёт ароматом карри. Видимо, мама Као приготовила его совсем недавно. — Ты голоден? — спрашивает Ноппакао где-то в глубине квартиры и гремит кастрюлями. — Нет, спасибо, — кричит Галф в ответ, стягивая кеды. — Зря. У мамы обалденное карри. А ещё острая свинина, — Као ждёт, пока Галф выставит свою обувь у порога, после снова проходя по коридору. Перед тем, как зайти в комнату, они останавливаются в крошечной ванной, чтобы вымыть руки после улицы. Галф всё пытается поправить растрепавшуюся от ветра укладку и даже просит Као ему помочь. Но… Окончательно психанув, он трясет головой из стороны в сторону, чтобы вернуть себе привычное гнездо на голове и не выпендриваться. Да и перед кем? Когда Галф заходит в комнату Као, ему кажется, что ничего не изменилось с его прошлого визита. На полках всё также стоят коллекционные фигурки, а на стенах — плакаты рок-групп. Его кровать всё также усыпана подушками, а на рабочем столе прибрано. Комната кажется слишком идеальной для человека, который не ожидал, что к нему придут. Хотя если знать Као… — Можешь присесть куда хочешь. Я пойду посмотрю, что у нас есть из закусок, — Као снова выбегает из комнаты. — Подумай пока, что будем смотреть! — снова приглушённо кричит он из другого конца квартиры. Галф ничего на это не отвечает, снова осматривая комнату. Она такая компактная и уютная. В ней нет ничего лишнего, она аккуратная и чистая. На полках стоят учебники и книги, ручки и карандаши отсортированы в разные стаканы на столе, и даже маленький цветок на подоконнике выглядит здоровым. Всё непривычно не раздражающе идеальное. Как и сам Као. Он пару секунд любуется увесистым бутоном цветка, не понимая, как люди умудряются находить время для того, чтобы ухаживать за растениями. Забавно. Ноппакао появляется на пороге своей комнаты с пачками каких-то печенек, чипсов, сладких лакомств и чего-то ещё — возможно, он просто принёс весь холодильник, уж слишком много всего. Он взваливает это всё на кровать, не беспокоясь о том, что это его постель. Пи’Мью наверняка бы стал жаловаться и стряхивать закуски на пол, при этом причитая: «Кухня вам на что? Это моя кровать». Галф хмыкает на это очевидное предположение и вновь отворачивается, когда друг исчезает из своей комнаты. Становится даже как-то смешно — неужели Као правда собирается принести сюда всё? — Чай будешь? — кричит, видимо, из кухни Као. — А есть что-нибудь холодное? Жарко ведь, — Галф наклоняется, чтобы рассмотреть новое появившееся фото в рамке. Тут они все вместе — тот день, когда он с Брайтом и Вином сбежали с уроков, чтобы устроить битву наггетсами и расслабиться компанией. Као такой бережливый на воспоминания: кажется, он может припомнить всё, что другие и подавно забудут. И даже показать фотографии. — Тогда кола и сок, — говорит Ноппакао, вновь появившись в комнате с коробкой сока и бутылкой газировки. — Пива нет, я же всё-таки спортсмен. — Из тебя спортсмен, конечно, как из Брайта космонавт, — хихикает Канавут, когда берёт холодные напитки из рук друга. Они обжигают кожу своим холодом, и у него пробегаются мурашки по всему телу. — Баскетболом так, ради забавы занимаешься. — Ну, это верно, — кивает Као, улыбнувшись. — Вы хоть и футболисты, но становится ими явно не собираетесь — хлещете так, что слов нет. — Как знать, вдруг кто-то из нас станет великим футболистом. Никто из них и не станет. Ни Брайт, ни он. А ведь один из них так хотел. — Сейчас принесу кружки, — говорит Ноппакао и снова покидает комнату. Такой гостеприимный. — Тебе не холодно? У нас включенный кондиционер. — Нормально, — Канавут ставит сок и газировку на прикроватную тумбочку, замечая какие-то каракули на листочках. В самом деле, он и забыл, какой почерк у друга. — Боже, тебя хоть учителя понимают? — Зато как удобно, если они зовут тебя спрашивать, а ты уже знаешь, что у тебя неправильно, но говоришь, что там правильный ответ, — хмыкает Ноппакао, когда снова заходит в комнату с кружками. — Гении так и поступают. — До сих пор работает? — Конечно, — Као смеётся. — Главное — не делать это постоянно. Какую хочешь? Канавут хмурится, когда обращает внимание на две кружки — сложный выбор. Одна достаточно миленькая, с котёнком, который набивает футбольный мяч, а вторая — зловещая и чёрная, с острым кактусом, высовывающим язык. Обе странные. — Что за вкус? — Галф забирает кружку с котёнком. — Да, — Као машет рукой, — маме подарили. Она сама удивилась, учитывая, что у неё аллергия, и животных в доме у нас подавно не водилось. Или это она просто мне сказала, чтобы я не таскал никого в дом… Он хмыкает. — Ты до сих пор слушаешь эти группы? — Галф показывает на плакаты — такие потрёпанные, если приблизиться. — А, только две, — пожимает плечами Као. — Просто снимать не хочется, создают атмосферу и всё такое. — Атмосфера плохиша? — Ну что, я похож на плохого парня с плакатами рок-групп в комнате? — Ноппакао встаёт в позу, пытаясь выглядеть грозно и сурово. Галф делает вид, что серьёзно его анализирует. — Что ж, могу сказать… Нет, — он начинает смеяться. Као обречённо и наигранно сильно вздыхает. — Мог бы и подыграть, — бурчит он, подходя к столу и отсоединяя ноутбук от зарядки. — Ну по факту, ты и есть парень с плакатами рок-групп, — рассуждает Галф. — Но плохишом тебя это не делает. — Я ведь просто хочу быть крутым, — дуется Као с улыбкой. Галф отгребает кучу снэков в сторону, чтобы освободить место для друга, и ставит кружки на пол, чтобы они не мешались. Ноппакао облокачивается на спинку кровати, ставя ноутбук на колени. — Ты крутой и без этого, — тихо произносит Галф и открывает пачку чипсов. Као на это никак не реагирует, что на самом деле радует и… задевает? Канавут берёт чипсину и подносит её к губам друга. Тот выхватывает закуску из его пальцев, благодарно мыча. Они долго выбирают фильм. Действительно долго. Наверное, больше получаса. Као любезно вспоминает о его любимом фильме, когда Канавут уже впадает в дрёму. Галф не виноват, что уже все фильмы с Мью пересмотрел! В итоге они останавливаются на «Чёрной пантере», которую он готов пересматривать снова и снова. Галф укладывается на плечо друга, сплетая их ноги. Ему плевать, как это может выглядеть со стороны. Ему удобно, а это самое главное. Тем более их компания в принципе тактильная. Они обнимают друг друга, вешаются и просто касаются. Поэтому то, что Канавут лежит и уютно обнимается с Као — вещь обычная, такая же, как если бы он обнимался с Вином (Брайт вообще на отдельном уровне). Плечо Као крепкое. На Мью комфортнее, но Ноппакао в качестве подушки тоже сойдёт. В любом случае, Галф находится вообще где-то в другом месте, постоянно выпадая из реальности. Он ни то увлечён фильмом, ни то дремлет, ни то вообще отключается от этой реальности и космос покоряет. Он крайне рассеян, и, наверное, единственное, что не даёт ему отключиться окончательно — мягкое поглаживание Као по его голой коже на талии. Может, над этим он и пытается размышлять, рассуждая, насколько это можно считать интимным и личным, и расценивается ли то, что Галфу приятно и достаточно спокойно от этих поглаживаний, учитывая, что ему нравится другой человек, и он хочет получить подобную ласку от него. Нет, пи’Мью, конечно, иногда поглаживает его спину и талию, но он вообще старается голой кожи Галфа особо не касаться. Максимум — ладони, предплечья, иногда лицо. Может быть, поэтому Вин и дал ему так много обтягивающих и укороченных вещей? Чем больше доступа, тем больше шансов прикоснуться. Проверено на Као. По крайней мере, Галф уверен, что Као делает это неосознанно, потому что для него будет слишком неловко делать подобное с ним… осознанно. Уютно. С Ноппакао уютно. С ним весело. Он красивый, добрый, заботливый, умный и смешной. Идеальный парень, который не оставит никого равнодушным. И Галфу, наверное, повезло, что внимание такого хорошего человека привлёк именно он. Вот только жаль, что Канавут к Као ничего не чувствует. Определённо, если бы они дружили чуть дольше, Галф бы даже сказал, что любил его, прямо как любил Брайта. Это любовь не та, что обычно подразумевается под словом «любовь», но всё равно что-то схожее. Као такой замечательный. Как бы Галф хотел его полюбить. Возможно, его история была бы совершенно другой. Вот только он любил Мью, и Канавут ничего не мог с этим поделать. Его судьба легла так, встретил бы Мью он чуть раньше, возможно бы даже и не подумал о нём в подобном плане, как, в принципе, не думал о мужчинах. Встретил бы позже, может, и с Као у него что-нибудь получилось. Но имеем то, что имеем: пи’Мью — его учитель, а Галф безумно в него влюблён. Зависит от его заботы и пиздец скучает. Именно к этой мысли он приходит, когда начинаются титры. — Ты заснул? — тихо спрашивает Као. Галф отвечать не хочется. Ему вообще шевелиться лень, он моргает-то через силу, но всё же заставляет себя напрячь голосовые связки и что-то невнятно пробурчать. — Я не понял, — так же тихо и с улыбкой в голосе. Галф коротко прокашливается. — Нет. Канавут чувствует, как друг коротко кивает, больше сам для себя, но, чтобы не быть слишком уж наглым, он решает добавить: — Давай полежим ещё немного? Моё тело превратилось в желе. — Какого вкуса? — Яблочного. — Кислое или сладкое? — Кислое, — хмыкает Канавут, еле заметно двигаясь. Он думает о том, как выглядит со стороны — будто устраивается поудобнее и не собирается вставать в ближайшие часы. — Фу. Галф не видит, но он знает, что Као непроизвольно корчит лицо. Ему вообще не нравится есть что-то кислое. Говорит, что сильно сводит челюсти, да и смысла он не понимает — отвратительно кисло же. Зато забавно наблюдать, как лицо Ноппакао морщится, когда тот видит, как кто-то начинает жевать что-то подобное и корчится после этого. Тут даже никакие шутки не переплюнут. — Тогда я сильно отваренная креветка, — говорит Ноппакао, и теперь очередь Галфа морщить лицо. Но тут дело не в том, что ему противно — просто каждый раз вспоминает, как плохо бывало, когда он случайно съедал креветку, не зная, что они есть в блюде. — Большая и отваренная. — Могу сказать, что ты чертовски похож на отваренную креветку. — Даже не знаю, обидеться мне или посмеяться. Канавут хихикает, уже даже не обращая внимания на то, что ладонь Као поглаживает его оголённую кожу на талии. Наверное, это всё и доказывает, что с другом приятно находиться. Можно даже сказать, что Галф чувствует себя… свободным и одновременно с тем не одиноким. — Ты должен просто принять этот факт. Когда ты накормил меня креветками… — Это было всего лишь раз, и я не знал, что у тебя аллергия! — возмущается Ноппакао. — Не припоминай мне это каждый раз. — Но накормил же, — дразнит Галф. Ноппакао возмущённо сопит и начинает тыкать пальцем в его бок. На самом деле, его многие любят дразнить — реакция у него смешная и милая, когда он уже не выдерживает и не может сохранять спокойствие. Особенно дразнить его получается у Вина, это точно какая-то способность или даже магия. У Брайта не получается, например, а ведь тот — настоящий любитель дразниться, даже пи’Мью. Галф спокойно отвечает Као на попытки расщекотать умелым захватом носа. — Ау, ау, ау, ау, — тараторит Ноппакао и жалостливо выгибает брови. — Это очень не честно. Ты же знаешь, как это неприятно! — Гнусаво возмущается друг. — Мне кажется, ты первым начал, — Галф выгибает бровь, но нос всё же отпускает. Као первым же делом хватается за него, выглядя взволнованным, но не проходит и несколько минут, как он успокаивается и зыркает на весёлого Канавута. Оу. Этот взгляд не сулит ничего хорошего. Као что-то задумал. Галф подрывается с кровати быстро и уверенно. Под его заливистый смех и крики они носятся по небольшой квартире, прямо как угорелые. Канавут удачно увиливает из-под вот-вот поймающих его рук, а Као, привыкший вести мяч преимущественно руками, в отличие от него, не даёт и шанса расслабиться. В итоге Галф запирается в ванной. — Открывай, негодник, — на выдохе произносит Као. — Ты не сможешь сидеть там вечно! — Здесь есть вода, унитаз и зубная паста! Я могу прожить на этом месяц, спорим? — кричит Галф ему через дверь. От постоянного смеха и криков они оба запыхались, поэтому говорили с небольшими паузами, чтобы привести дыхание в порядок. — Спорим, — отвечает Као, раскрывая дверь. Видимо, замок сломан. — Не-е-е-ет! Так нечестно! — Кричит Галф и вырывается из крепкого захвата. Као поднимает его и перекидывает через плечо, будто Галф ничего и не весит, а он знает, что весит прилично, хоть и ничего толком не ест. В любом случае, ванная комната действительно очень тесная, поэтому Канавут случайно успевает задеть несколько баночек ногами, из-за чего взбудораживается ещё больше. — Као, гребаный ты силач, отпусти сейчас же! Као хмыкает, но всё же опускает Канавута на пол. — Каприза. — Сам такой, — Галф показывает ему язык и гордо выходит из ванной. Нет, он совсем не выпендривается походкой. Подходит уже к восьми вечера, а значит, что вот-вот должны вернуться родители Као. Галф не то чтобы горит желанием сталкиваться с ними, поэтому решает уже собираться домой, конечно же, после уборки. Они быстро собирают снеки, и Галф не может сдержаться от упрёка, что Као действительно притащил почти всё, что было, и теперь им нужно аккуратно складывать их по полкам. После они поправляют кровать и собирают подушки, которые разбросали во время беготни. Уборка проходит достаточно быстро, весело и в то же время спокойно из-за того, что они делают это совместными усилиями. Как только они собираются уже выходить из квартиры, Ноппакао пытается всунуть ему порцию маминого карри. Галфу приходится отказываться, потому что тащиться с какими-то пакетами ему совсем не хочется. Он еле-еле уговаривает друга оставить попытки вынести ему весь холодильник, и они всё-таки покидают тихое и уютное пристанище Као. — Свежо, — вдыхает воздух Ноппакао, когда они молча отходят от дома. Канавут, конечно, согласен с ним — дышится хорошо, но мурашки по всему его телу портят весь настрой. Днём гораздо теплее, чем вечером. — Свежо, — кивает Галф и потирает ладонями свои плечи, чтобы немного согреться. — Наш малыш — мерзляк, — дразнит его Као и снимает с себя толстовку, которую успел выцепить дома перед выходом. Он останавливает Галфа и разворачивает к себе как неваляшку. Канавут никогда не против заботы о себе, тем более от друзей. Хотя, если честно, ему становится неловко, когда Као заботится о нём и делится одеждой. — Спасибо, — бормочет Канавут, когда друг сам натягивает на него толстовку, прямо как на ребёнка. Као нежно улыбается и поправляет толстовку, чтобы Галфу было удобно, а после одевает на него капюшон и аккуратно берёт его за лицо. — Что? — недоумённо спрашивает Канавут, чуть приоткрыв губы. Ему приходится немного запрокинуть голову, потому что Као достаточно высокий… или это ему просто кажется? — Просто смотрю… — бормочет Ноппакао. Галф замечает, как взгляд друга сначала зависает на его глазах, а потом спускается ниже. И ему становится так неловко, что он чувствует, как лицо начинает гореть от смущения. — Ты на меня весь день смотрел, ещё не надоело? — отшучивается Канавут, пытаясь разрядить неловкую для него обстановку. Као находится к нему слишком близко — так, что он чувствует исходящее от его тела тепло. — Tu ne m'ennuieras jamais, — медленно проговаривает Ноппакао. Он кажется уверенным, но Галф видит чёткое и нервное смущение, потонувшее в глубине карих глаз. — О нет, ты не посмеешь разговаривать со мной на французском, — плаксиво произносит Канавут. Он смирился с Вином не так давно — тот вообще может проболтать пару минут на другом языке, а потом спохватиться. И ведь лишнего слова не успеешь вставить. — Я уже, — хмыкает Као и затягивает капюшон толстовки шнурками. — Tu es si mignon, je veux t'embrasser. Наверное, Галф должен хоть как-то проявить любопытство и попытаться узнать, что именно говорит друг, но ему совсем не хочется. Почему-то подсознание говорит, что лучше этого не делать, не стоит мешать Као высказаться на другом языке. Возможно, он говорит то, что не может сказать вслух. И неважно, что именно это может быть: чувства, проблемы, боль, счастье. Главное — на душе у него становится спокойнее. — Ты же знаешь, я не полиглот, — ворчит Галф, хватаясь за шнурки толстовки. — Обзываешься? — Конечно, — кивает Ноппакао. — Я же плохой парень. Галф смеётся, качая головой. Если бы у него был выбор, кого именно выбрать на роль плохого парня, то он бы точно не смог остановиться на его кандидатуре. — Tu es le plus beau, — Као на секунду поджимает губы и заглядывает ему в глаза. — Je veux sortir avec toi. Он не знает, что именно говорит друг, однако от его искренних слов пробирает до самых костей. В искренности никому не занять первое место, Ноппакао — тот, кто получает золотую награду каждый год без особых усилий. Мгновение — и Галф замечает, как чужое тело немного движется вперёд, а после чувствует тёплое и немного шершавое прикосновение к своим губам. Румянец вспыхивает по всему лицу в одну секунду, пальцы сильно сжимаются на шнурках толстовки, а дыхание прерывается или вовсе задерживается. Као прикасается к его ладоням, поглаживая большими пальцами, и оставляет ещё один поцелуй на уголке губ. Галф в смятении: он не знает, что именно нужно сделать. Отстраниться? Но ему совсем не хочется терять друга. Он знает, что Као будет неловко и больно из-за этого поцелуя. И не факт, что их компания не развалится, если он вдруг перестанет общаться с ним. Позволить? Это тоже не дело: Канавуту нравится другой, тот, кому хочется дарить свои поцелуи. Именно поэтому Галф просто стоит, не шевелясь. Возможно, это самое глупое решение, но он не хочет думать о том, что может случиться после тех двух решений. Галф косит взгляд всего секунду, но этого хватает, чтобы уцепиться за относительно знакомые лица вдалеке улицы. Он едва не пропускает момент, когда Ноппакао быстро отстраняется и срывается с места, вырываясь вперёд. Канавут разворачивается, чтобы двинуться за другом, и замечает, как тот с агрессией ерошит собственные волосы и немного ударяет себя по голове. Корит. Галфу ничего не остаётся, кроме как глубоко вздохнуть, разбежаться и запрыгнуть на спину Ноппакао. Тот, несмотря на неожиданность, быстро спохватывается и удерживает его на себе, чуть подбрасывая для удобства. — Хочу чипсов, — говорит Галф то, что первым приходит в голову. Совсем не хочется, чтобы Као корил себя за подобное. — Не наелся у меня дома? — спрашивает Ноппакао. Голос у него, конечно, не такой весёлый, как до поцелуя, но это лучше, чем ничего. — Неа, — хмыкает Канавут и хватается за чужие щёки. — К ближайшей лавке. — Как пожелает Ваше Величество.