Я вернусь к тебе с первым дождем

Эпоха Хэйан. Четыре великих клана: Каваллоне, Суперби, Рокудо и Скайрини никогда не жили в мире и согласии. У верхушек кланов были верные помощники, правые руки, ведущие войска. Имератор был один, но не каждый хотел подчиняться. Бежали года, миновали кровавые, страшные войны, пока не пришло какое-никакое перемирие. Надолго ли? Савада Тсунаеши пытался утихомирить гнев своего императора и всячески советовал ему довериться людям — сколько еще Занзас сложит головы своих подданных из-за чертовых сомнений? Гокудера Хаято никогда не понимал, как Мукуро выживал и хитро выкручивался из ситуаций, когда, казалось бы, еще чуть-чуть — и император точно поймет, что против него идут его же верные советники. Однако Хаято всегда оставался верным, как пес, которого посадили на цепь из-за клейма в виде верности. Ямамото Такеши готов был выцеловывать каждый сантиметр своего босса, лежать под его ногами и умирать за него. Глаза, цвета стали, и холодные руки навсегда его очаровали. За Скуало — в огонь и в воду, ни одно лезвие еще так точно не сражало. Но Такеши будто и не замечали, а если и да, то с таким нажимом, словно у акульего лидера сейчас что-то точно сломается. Хибари Кея хотел сам сдохнуть, когда чертов повелитель закрывал его в комнате и творил все, что хотелось, совсем не заботясь о желаниях Кеи. Кея — не игрушка, Кея — воин, который терпит этого ублюдка и не может уйти, потому что у самураев свой кодекс чести, даже если им, Хибари Кеей, и пользуются. Дино Каваллоне никогда не отказывал себе ни в чем, с обожанием смотря на правую руку. Но когда тот все-таки добивал своим холодом, оставлял его одного и уходил к гейшам. — Тэнно*, слышали, что на севере начал цвести и пахнуть клан Джессо? — обратился Скуало к Занзасу, делая глоток чая. Совещание. Все четверо глав высших кланов сидели за столом, обсуждая положение дел. Рокудо хитро щурился, пряча свое лицо за локонами волос. — Я слышал даже больше, оя. Кажется, на место Его Величества хотят посягнуть, — издал смешок мужчина, с лилейной улыбкой продолжая. — Но мы, конечно же, не позволим. Правда? — Ты, ублюдок... — рявкнул Занзас, но в их разговор тут же влез Дино. — Спокойно. Нам не выгодно, чтобы кто-то другой еще правил, сколько мы войн перенесли? — глупо заулыбался Каваллоне. — Моя нога все еще не восстановилась, между прочим, Скуало! — Враай, я не виноват, что ты так хреново сражаешься, в отличие от своего генерала! Когда Занзас махнул рукой, в комнату вбежали милые девушки в кимоно, устраиваясь подле каждого босса. Серьезный разговор плавно перерос в непринужденный, только один Рокудо не расслаблялся, хотя по нему и не скажешь. В голове всплывал план, жуткий, отвратительный план, способный перевернуть всю историю. — А что, если мы первые настигнем Бьякурана Джессо? — прозвучало предложение Мукуро спустя час.

***

Враг оказался умнее. Мукуро, который хотел использовать Бьякурана, в итоге оказался обманутым сам. Занзасу доложили, что Рокудо отравил его еду. Гнев Скайрини был настолько сильным, что он схватил Саваду за шею и прибил, как котенка, к стене, сжимая глотку своими лапищами и смотря в карамельные глаза. — Мусор. Что ты мне там говорил? Доверять этим обсоскам?! Ты даже не проследил, как это дерьмо оказалось в моей еде! — он смотрел хищно, опасно, вот-вот собираясь задушить своего самурая. Но расслабился, чувствуя улыбку на побледневшем лице и просьбу. Просьбу отпустить, потому что, да, Савада прав, если Савада — его рычаг агрессии — пропадет из жизни, все упадет. Он умен, он силен, он тоже может делать осечки — в конце концов, Тсунаеши всегда был рядом, за что Скайрини благодарен. Отпускает того, с некоторым разочарованием смотря: и все же он подвел его. — Выйди, — уже тише приказал Занзас, отворачиваясь. — И разберись, что именно произошло. Шатен поклонился, спешно покидая комнату. Он быстрым шагом прошел мимо дежурных, поправляя на спине катану, и вдруг остановился. Дверь в его спальню была открыта. Савада нахмурился, прижимаясь к стене, как вдруг заметил знакомую пепельную макушку. Выдохнул, тут же быстро юркая к генералу Рокудо, натягивая серьезное лицо. — Зачем ты здесь? — Нужно поговорить, Тсунаеши, — Хаято прислонился к стене, устало выдыхая и снимая маску: на щеке играла глубокая рана. — Близится война. Савада выглянул из окна, когда в темном небе начало грохотать от салюта. Люди в костюмах танцевали на площади и собирались на праздник: Скуало женился. Тсуна прикусил губу, отмахиваясь от лишних мыслей. — Мукуро-сама пытался отравить императора. О чем ты еще хочешь поговорить? — О том, что Джессо уже в Западном Лесу, — Гокудера вымученно улыбнулся. — Нет времени. Хибари и Ямамото скоро будут на месте. — Что?.. — непонимающе спросил Савада. — Мы остановим его вчетвером, собирать армию будет слишком шумно и будет много мороки, к тому же, мы сможем оправдать моего господина, если все улики направим на Бьякурана, — цыкнул Хаято, усмехаясь. — Тогда конфликта между кланами не случится. Если император поднимет руку на одного Мукуро-сана, вмешаются остальные. Дино-сан точно будет на стороне моего повелителя. В воздухе повисло напряжение. Небо затянуло тучами.