Я вернусь к тебе с первым дождем

— Мой господин, — Такеши нахмурился, смотря в спину Скуало, пока тот следил за каплями дождя. — Вы уверены в своем выборе? — Да, Такеши, — мужчина убрал руки за спину, стараясь выдерживать холод и строгость в своем голосе. — Я женюсь на юной принцессе и она родит мне наследника. С западом у нас не будет проблем и мы скрепим этот союз бракосочетанием и ребенком. Словно прошлой ночью между ними ничего не было. Ни громких вдохов, ни томных взглядов, ни пальцев, что сплетались воедино. Ямамото сделал неуверенный шаг — острый клинок уткнулся ему в шею, заставляя вздрогнуть и чуть приподнять подбородок. Суперби оскалился, глаза его нехорошо блеснули во тьме. — Знай своего место, щенок. Ты даже не королевских кровей, — повелитель спрятал оружие в ножны, повышая голос. — Я хорошо знаю свои обязанности, знай и ты их! Не достоин. Не достоин снова коснуться этих горьких губ, провести ладонью по огрубевшей кожи спины и даже теплого взгляда. Он просто обычный подчиненный, пес, которому подарили несколько незабываемых ночей и мнимую любовь. Такеши натянул улыбку, склоняясь и падая в ноги, прося о прощении. Что-то точно разбилось в этой комнате, в которой когда-то витал запах секса и чего-то еще. Скуало смотрел на подчиненного с едва ли заметным мучением в серебряных глазах, тянул это чертово мгновение, словно пребывая в сомнениях. Гордость и стыд накрывали его с головой. Находиться в чужих глазах высших чинов с обычным самураем, с его правой рукой, да еще и с мужчиной — это непозволительно. Что подумают другие? Как он, глава клана, может хотя бы желать этого вшивого щенка? Это убивало, рвало изнутри, заставляя бежать от самого себя. — Убирайся. И больше без стука не входи. Поворот на сто восемьдесят градусов вновь к окну. Дождь застучал сильнее, когда дверь тихо закрылась после ухода Ямамото. Капля крови пробежалась по подбородку главы. Теперь повернуть нельзя. Они бежали под покровом ночи. В небе горел салют, слышались песни, красивые дамы кружились в танце на площади. Тсунаеши натянул черную маску повыше, пробираясь с Гокудерой через кусты за домами — им нельзя быть увиденными. На конце моста их ждал уже Такеши, даже на его дружелюбном лице не было улыбки. — Сколько у нас есть времени? — спросил Тсуна, обращаясь к Хаято. — Часа два точно в запасе есть. Хибари придумал отличный план, мы устроим им обвал, — Гокудера пошел вперед, в чащу леса. Савада поджал губы и перевел взгляд на Такеши, который растерянно смотрел назад. Свадьба Скуало, да?.. Отличное время, чтобы сбить всех с толку, хотя и охраны здесь вдвое больше, чем обычно. В теплых карих глазах не было больше места для надежды и радости. — Ты справишься, — тихо проговорил Тсунаеши, укладывая ладонь на плечо товарища. — Он обязательно поймет, что ошибся. — Тсуна, — Такеши вдруг ярко улыбнулся, но от этой улыбки Савады стало не по себе: ломанная, лживая и как по струне натянутая. — Мы можем сегодня не вернуться, но обязаны сохранить их союз. Сейчас нужно думать о другом. «Не вернуться». Когда они уходили, салют звучал громче, а смех заливистее. Их главы не хватятся за ними пока что — будут заняты далеко другим. — Надеюсь, что все выйдет, — хмыкнул Хибари, поглаживая черного коня по гриве, прижимаясь носом к его шее. — Тише, друг, все будет хорошо, — протянул яблоко для животного, поворачиваясь на шум и вскидывая бровь. — Явились. И как все прошло, Савада? Если живой, не так уж и плохо. Тсуна устало выдохнул и упал около костра. Их было восемь: четыре всадника и четыре верных скакуна. И это все войско против Джессо?.. Слабо верится, что они выиграют. — Занзас-сама взорвется после свадьбы точно, — буркнул шатен, обнимая колени перед собой. — Ему кто-то доложил, что именно Мукуро-сан отравил еду... — Это бред, — фыркнул недовольно Хаято. — Он действовал вместе с Бьякураном, но во дворце Занзаса точно не был. Это был кто-то из мелких шишек, вероятнее всего, Джессо решил все дерьмо скинуть на моего повелителя. — Так что за план, Гокудера? Как мы докажем непричастность Мукуро? — криво дернул уголком губ Ямамото. — Я оставил письмо Мукуро-сану, его доставят через часа два, как раз в то время, когда должен прибыть Бьякуран, — Хаято почесал белогривую лошадь за ухом. — Он должен сражаться на стороне Джессо, но я уверен, что после прочитанного не станет. Слишком рискованно. Если мы выиграем этот бой, а мы должны, — зеленые глаза горели уверенностью, — тогда изменим ход событий. Четыре клана будут жить в мире и согласии, а что дальше — мы уже навряд ли увидим. — Никто не знает о плане Рокудо, кроме нас, — добавил Кея. — Значит, никакая дрянь и не доложит императору. Как только они увидят убитый отряд Бьякурана, все улики с отравлением можно будет скинуть на него. — А что с крысой? Думаешь, информация не проскользнет дальше? — Такеши нахмурился, на что получил смешок Хаято. — Об этом мы уже позаботились с Гокудерой, — Кея усмехнулся. Никто не осмелился озвучить мысль, что крутилась в голове. «Мы идем на смерть». На смерть ради тех, кто, казалось бы, и не заслуживает подобных подвигов, но верность, честь и отвага на первом месте. Так их учили. Так их воспитывали, даже когда повелители втаптывали в грязь. Так им объясняли, что такое «долг». Дать погибнуть людям и сгореть империи в огне алчности и недоверия никто из них четверых не мог.

***

Ее привезли на колеснице. Скуало стоял в тридиционном костюме, состоящем из хаори и хакама. Его волосы были распущены, а рука тянулась к будущей жене. Она вышла и все мужчины тут же начали шептаться о ее красоте. Даниэла. Страстная, горячая девушка. О ее характере ходили разные слухи и чаще всего о ней отзывались всегда нелестным образом. «Стерва». Черные, длинные волосы и глаза, цвета золота. Черты лица ее были острыми и взгляд въедался в душу, словно яд. Однако стоило ей легко улыбнуться, как все ругательства в ее сторону улетучивались. Они шли рука об руку в одном ряду с музыкантами по хрустящему снегу. Три других главы сидели на своих местах, наблюдая за действием. Рокудо легко двинул локтем по руке Дино и хитро прищурился. — А она ничего. Или ты у нас только по своему генералу сохнешь? — подмигнул ему Рокудо, на что получил тяжелый вздох Каваллоне. — Он не любит меня. — И правильно, я бы тебя тоже не любил, — отпил немного саке хохлатый. — Но вообще, ты меня поражаешь. Неужто не можешь найти себе достойную супругу? Всю жизнь за этим мальчишкой будешь бегать? — Ты не поймешь. Он не такой, как другие, — грустно опустил взгляд Дино. — Он настоящий. Он не пытается мне подыграть во всем, ему часто что-то не нравится. И... — мужчина вдруг хищно облизнулся, карий взгляд стал жутким. — Мне безумно нравится его ломать и подминать под себя. Я будто занимаюсь дрессировкой дикого животного. Не играйтесь, дети, с дикими животными, не пытайтесь их приручить просто так со скуки. Стоит им привязаться, как они станут зависимыми от нас. Они будут жить вами. Они сломаются, будут скулить под вашими окнами и не иметь сил уйти. Это ужасное преступление — влюблять в себя дикарей. — Фу, боже, заткнись, я понял, — скривился Мукуро, поглядывая по сторонам. — А где Такеши? Не выдержал? А я уж думал посмотреть на драму, ку-фу-фу. — Мусор, они наверняка делают обход, — фыркнул Занзас, влезая в разговор. — А как у тебя с твоим, Занзас? Я бы такого мальчугана прокрутил... — закивал Мукуро, за что чуть не получил виноградом по лбу. — Мимо! — Заткнись. О моих подчиненных не трепись, а вот со своими делай, что хочешь, — закатил глаза император. — Я вообще поражен терпению твоей правой руки. На его месте я бы уже давно тебя отравил, — на этой фразе Занзас с намеком посмотрел на Мукуро, но тот только пожал плечами. — Все, тише, тише, — начал размахивать руками Каваллоне, посмеиваясь. — Мы все-таки на свадьбе. Имейте терпение, наш старик женится. — Мусор, эта девка и ко мне липла... — Ку-фу, но не выдержала твоего праведного гнева, вероятно, истерички в ее вкусе... — Замолчите оба!

***

Хибари сидел с пушкой для салюта в укромном месте, готовясь в любую минуту выстрелить в кучу огромных камней наверху. Это вполне может задеть и гору, что вызовет больше проблем, чем они предполагали. Конь верно стоял рядом, принюхиваясь к хозяину и стараясь вылизать его щеку, на что Хибари тсыкал и отмахивался. По периметру стояли Такеши, Тсунаеши и Хаято. У каждого была своя миссия. Когда Скуало вместе со своей избранницей наблюдали за танцем девушки, в чьих руках были веточки зимных деревьев и цветов, в чаще леса прозвучал выстрел. Яркие огни взорвались в темном небе. Треснула гора, покатились камни, сбивающие войска Джессо. Никто не слышал, как встретились клинки, как летели головы и кричали люди под звон смерти. Такеши вырезал одного за другим, занимаясь хвостом. Тсунаеши бился спереди, не пропуская никого. В поле зрения попался Бьякуран, который обошел их с другой стороны. — Гокудера! Это его миссия. Это его босс заварил это все. Ему и отвечать головой, сердцем, душой. Рокудо что-то нашептывает одной из девушек, обнимая ее за талию и притягивая к себе. Прислуга тихонечко смеется и касается руками его шеи, скользя ниже. С уст мужчины срывается смешок. — Я убью тебя, — сквозь стиснутые зубы произносит Хаято, вставая на лошадь и перепрыгивая на чужую, заваливая Бьякурана на землю. Ублюдочный смех и дьявольская улыбка, прямо как у Мукуро. Гокудера замахивается, не обращая внимания на бегущих позади него людей. Голова Джессо катится по снегу, а проткнутое тело Хаято безвольной куклой валится на белую землю, что медленно окрашивается в алый цвет. Занзас осматривает крутящихся вокруг него дам вместе с Дино, думая, что сегодня можно и отпустить себе еще один грех в виде шлюх. Каваллоне, кажется, его полностью поддерживает, касаясь теплой рукой чужих оголенных бедер. В комнате пахнет свечами и чем-то еще. Кея скачет на коне, как видит выбегающую лошадь Гокудеры, несущуюся куда-то в дебри без своего всадника. Слышатся звуки перекрещенных оружий с двух сторон: Такеши бьется совсем рядом. Они выкосили большую часть людей, те замертво лежали под камнями, осталось справиться только с последними. — Беги, — шепчет животному и хлопает по спине, доставая мечи из-за спины. — Зарежу до смерти. Хибари бежит навстречу смерти. Дино целует ляжку девушки, пока Занзас вгрызается в ее плечи, стягивая трусы. Савада пропускает удар, а потом еще один, из последних сил отбиваясь от врагов. Удар по животу ногой и боль в голове. Дерево. Поворачивает голову, видит мертвое тело Хаято и кряхтит, пытаясь встать. Занзас насаживает прислужницу на свой член. Тсунаеши выплевывает кровь, задыхаясь. Перед глазами все мутнеет, темнота медленно его окутывает, забирает. Дино тихо рычит в такт толчкам, сминая груди брюнетки. Удар по ее щеке, тонкий голосочек, стоны, асфиксия. Занзас говорит, что надо с ней пожестче. Дино видит перед собой Кею и ускоряется, намереваясь оставить синяки на бедрах прислужницы. Та закатывает глаза то ли от боли, то ли от наслаждение. Занзас давит на ее клитор, вдалбливаясь в задницу. Кея хватается за руку Такеши, пытаясь поднять его с кровавой земли, но острие катаны вонзается в его грудь со спины, пробивая насквозь. Хибари открывает рот в непонятых словах, но Ямамото читает их по губам. «Убью всех». Такеши протыкает своего друга с другой стороны, добивая соперника. Мертвое тело летит на него, рука сжимает меч, а голова медленно наклоняется в сторону. Грязные, жаркие поцелуи в покоях Суперби, женские стоны, просящие о большем. Шлепки яиц о ягодицы, слова о том, что она хочет от него ребенка и чтобы тот кончил в нее. Скуало думает далеко не о ней, целуя ее хрупкую шею, будто собираясь сломать. Короткие ногти вонзаются в ее ребра в попытках забыться, руки тянутся к аккуратным, круглым грудям. Он обещал принести головы врагов к ногам Скуало. Суперби изливается в Даниэлу, больно оттягивая ее за волосы. Блядская сука. Но в итоге принес свою.

***

Рокудо слишком долго ждал Бьякурана, а посему выдвинулся сам, оставив позади себя эти грязные забавы. Не интересовало. Неожиданно к нему выбежал помощник с порванным рукавом, вручая письмо. — Мукуро-сама, это важно. Это оставил Гокудера. — Чего-чего? — нахмурился Рокудо, перехватывая сверток. Открыл его, хлопая коня по макушке, мол, остановись, и начал читать. Лицо его медленно менялось, бледнело, привычная ухмылка и расслабление куда-то ушли. «Вы не будете говорить, что были заодно с Бьякураном. Вы скажите, что это он пытался отравить императора. Я займусь его отрядом, прошу Вас, не дайте распасться союзу. Я не хочу видеть Вашу смерть, пообещайте». — Никому ни слова, — прошипел Рокудо, прогоняя прочь слугу и подходя к факелу, сжигая письмо. «Что же ты натворил ради меня?» Мукуро поскакал по мосту, то и дело поглядывая на небо. Казалось, еще чуть-чуть — начнется дождь. Он гнал коня быстрее, подбивая его, не замечая, что за ним выдвинулся Каваллоне. Любовные утехи остались на Занзаса, пока блондин собирался подышать воздухом. Вот тут Рокудо и попался. — Куда ты гонишь, черт тебя дери?! Стой! — Дино нагнал его и лошади встали на дыбы, останавливаясь. — Нет времени. Гокудера как-то узнал, что Бьякуран собирается с войском сюда, и решил их остановить. Вероятно, чтобы не портить праздник, — процедил Рокудо, лицо его горело от злости. — Думаю, что и твой генерал там. — Но людей Джессо ведь слишком много, они наверняка должны были уже добежать... — голос Каваллоне поник. — Так вот где были еще Такеши и Тсунаеши. — Не знаю.

***

Вся земля была усеяна трупами и кровью. Два призрачных существа опустились на дерево, смотря на всю эту картину. Женщина в белом одеянии покачала головой. — Как они глупы. — И не то слово, — бог фыркнул, спускаясь вниз, к Ямамото. — Минуту назад был жив. — И что, мы так просто это оставим? — призрачная красавица встала рядом с божеством, складывая руки на груди и постукивая ноготком по щеке. — Не хочешь вмешаться? — Новый враг их совсем разобьет, — вздохнул мужчина, смотря на хитрое выражение лица богини. — Что ты предлагаешь? — Лисица, — женщина указала на тело Гокудеры. — Волчица, — присела рядом с Тсунаеши, передвигаясь медленным шагом к Хибари. — Всадница и... как тебе беркут? — кивнула на Такеши. — В другое тело? Неплохо. В любом случае, их ждало вознаграждение... хочешь заставить их еще помучиться рядом с этими жестокими повелителями? — бог задумчиво почесал бороду. — Ты слишком узко мыслишь. Люди меняются, а они, — подняла руки, которые тут же засветились голубым огоньком, — пригодятся для этого. — Ты права. Бей в барабаны, — мужчина прикрыл глаза, медленно исчезая с богиней. И прогремел гром. Лошади встрепенулись, скидывая своих всадников, и погнали в ужасе в разные стороны. — Стойте! — крикнул Дино, тут же пригибаясь от очередного раскрата грома. — Идем так, — Рокудо тяжело выдохнул, отряхнулся и пошел вперед. Все было завалено. Камни, трупы. Дино позвал Хибари — в ответ тишина. Быть не может... Зрачки блондина расширились, он упал на колени, закрывая лицо руками и тут же ударяя кулаком по холодной земле. Падал снег. Рокудо ступал по дорожке крови, стеклянным взглядом озираясь по сторонам. Под ноги попало что-то круглое... Голова Джессо. Его тело. Он не слышал, что там бормочет Каваллоне, не видел, как лезет сломя голову в камни, будто пытаясь выкопать оттуда Кею. Не видел седьмое чудо света — его слез. Взгляд уткнулся в окровавленный меч. Аметист на рукояти. Знакомые иероглифы... Мукуро медленно осел, беря оружие в руки, и посмотрел на снег. Оперся руками о почву и прикрыл глаза. «Не делайте этого, Вы разрушите все, чего добивались вместе с остальными, жадность Вас погубит». Разве ему плохо жилось? Нет. И сейчас человек, которому он, такой хитрый и отвратительный, доверял больше, чем себе, отдал жизнь за его прихоти. «Я обещаю». — И куда же ты делся, Хаято? Исчез вместе с ветром? — обратился в пустоту, вставая и замечая еще один знакомый меч. — А это разве не Тсунаеши?.. Занзас и Скуало проснулись от еще одного удара грома.