Я вернусь к тебе с первым дождем

Он сидел в темной комнате, держась руками за голову. Ночное светило едва ли освещало комнату, тоскливое и задумчивое лицо блондина. Пламя стоящей рядом свечи чуть дрожало, плясало из стороны в сторону. В руке мужчина держал перо, выводя им аккуратные, красивые иероглифы на полотне бумаги. А в глазах стояло чужое лицо. Лицо сильного японца, которое он все это время пытался сломать и сделать своим. Для него Кея был словно самым настоящим художеством, идеальный образ человека, подобранный для Каваллоне. Он любил в нем все. Любил каждый изящный палец, сильные ноги, икры которых он привык целовать, успокаивая себя после тяжелых будней. — Кея, — мужчина обреченно выдыхает, закрывая руками лицо. — Кея... Но упрямый, верный Хибари никогда не был его. Ни на один сантиметр. Всецело принадлежавший себе человек, гордо и холодно держащий голову, когда Дино делал с ним то, чего он не хотел. Кея был из тех диких зверей, что не любили рук, но терпели те из уважения. В их случае — из-за долга. Каваллоне нашел умирающего японца в лесу и тогда их судьбы плотно сплелись. Глаз за глаз, зуб за зуб — их посмертная клятва, их бремя и кровавая честь. Один не мог смириться, что у него не спрашивают разрешения и мнения, а второй просто никогда не мог ждать. Дино всегда был голодным, стоило в его поле зрения попасть японцу. Безумие накрывало с головой. Это было будто наваждение, и оно сводило с ума. Он зажмурился. Ветер проник в комнату, почти погасив свечу. Каваллоне вспоминал последнюю ночь, в которую его возлюбленный предположительно был жив. Вспоминал, как трахал ту гейшу, видя в ее лице Кею. Вспоминал, как с наслаждением толкался ей в глотку членом, как когда-то так делал и с Хибари. Вспоминал и рисовал в голове страшные картины: как мучился Кея, пока умирал, или как радовался, зная, что «дурной конь» больше его не потревожит. Однако дурному коню было больно. Он скучал, как бог мог бы скучать по справедливости в мире. Мужчина сжал в руке начатое письмо и потушил свечу, как вдруг во тьме мелькнула фигура позади. Лишь лунный блик помог ему увидеть в том фигуру человека и лошади. — Ками-сама! Какого черта ты... — глава клана схватился за сердце, сползая по стене на пол. Точно. Кея ведь теперь девушка. И эта девушка сейчас сидела верхом на черном коне и, пусть ее взгляда не было видно, Каваллоне мог прочувствовать на себе всю ненависть и раздражение. — Снова ты, травоядное. Стоит мне почти пересечь территорию этого бренного места, как ты решаешь позвать меня, — фыркнула брюнетка, поглаживая коня по гриве — у того глаза кровью заливались. — Тише, мальчик. Скоро мы уйдем. Это животное безумно пугало Дино, но больше пугало, что Хибари сможет так легко раствориться и больше не явиться. Плевать, что Кея сейчас не мужчина, это все не имеет значения. Кея — это Кея, хоть женщина, хоть мужчина. И Каваллоне не может позволить той так легко уйти, пусть и провожает взглядом на выход, боясь, что лошадь его просто затопчит до смерти. — Я не вызывал тебя. Не знаю, как это получается, но я действительно ничего не делал... Блондин постарался сделать несколько аккуратных движений в сторону японки, но конь вдруг стал на дыбы и заставил Дино упасть на пятую точку, прикрывая лицо рукой. — Я еще раз тебе повторяю, человек ты недоделанный, держись от меня подальше и больше не тревожь меня. Он ее безмерно бесил и заставлял почему-то переживать. Хибари закатила глаза, поправляя волосы, ушла из помещения и уже была на пути к мосту, моргнула — и снова оказалась в комнате правителя. Тот с хитрой улыбкой стоял около повторно заженой, а сейчас погасшей свечи. Улыбался так по-дурному, что хотелось выбить зубы. Красивая улыбка, не поспоришь, но у Кеи такое ощущение, будто она тысячу лет ее видела и уже устала. — Кажется, я понял, Кея... Нет, только убери коня! Могучее животное исчезло. Хибари стояла на полу и не сводила взгляда с блондина. Подошла к тому, неожиданно хватая за глотку и прижимая к стене. Ее аккуратные губы растянулись в страшной ухмылке. — Жить надоело? Крепкая рука схватилась за ее изящную длань, с силой убирая и не отпуская. Каваллоне с горькой улыбкой покачал головой. Всадница оскалилась. — Почему именно ты? — Потому что ты принадлежишь мне, Кея. Потому что у тебя нет другого выбора, — шептал тот ей в губы, — потому что сама судьба вернула тебя ко мне с того света. — Значит я уничтожу эту судьбу, а заодно и тебя, — брюнетка упрямо отпихнула от себя мужчину и отстранилась; поджала губы, задумываясь. — Ты что, любил меня? Бедняга напротив аж опешил и побледнел. Не в бровь, а в глаз. И почему она так решила? Ах, ну да, слова, звучащие из его уст, были подтверждением тому. Дино снова осмотрел ее с ног до головы: короткие прямые волосы, едва доходящие до плеч, мужская форма, так прекрасно идущая ее личику. И клинок в ножнах. — Ну... — Да, — со вскинутой бровью ответила она ему, издеваясь словно. — Зачем тогда спрашивала? — Не знаю, — пожала безразлично плечами. — И почему тогда ты жив, а я — нет? — Потому что ты пожертвовала собой ради меня?.. — Почему ты спрашиваешь, а не утверждаешь? — Потому что меня не было на поле боя, — уже с тоской отметил Каваллоне. — Интересно получается. Ты любил меня, но тебя даже не было на месте моей смерти, — Кея фыркнула. — Где ты был? — Я... — опускает глаза, стыдясь. — Это очень долгая история, Кея. Я правлю, мы с главами кланов решали кое-какие дела. — И ты позволил своей любимой погибнуть? — девушка по-птичьи склонила голову, добивая словами. — Ты отвратителен. — Не я тебя посылал на это поле боя! Ты сама решила сразиться вместе с другими тремя, чтобы не случилось внутренного конфликта! — Дино сжал руку в кулак, встречаясь с холодным взглядом возлюбленной. — Погибла из-за тебя и из-за глупости королей. Понятно, ты просто ничтожный. А я, вероятно, была очень глупа. Или глупо влюбленной. На эти слова у него не было ответа. Кея буквально втоптала его в грязь и разбила. Нет, он сомневался, что Хибари была в него влюблена. Она была преданной, в отличие от него, что развлекался в ту ночь с другими дамами. — Вао, — продолжила парировать японка, насмешливо посматривая, — или все же нет. Не можешь мне солгать? Хоть в чем-то ты неплох. — Ты разговариваешь со своим господином, Хибари. Ты должна... — ой, кому он это пытается объяснить своим суровым видом, ей, которой плевать? — Я тебе ничего не должна. А если и должна, то моя погибель должна расплатиться за все, что ты натворил, и просто за все, чем была когда-то обязана. Поникший взгляд мужчины напротив ее несколько веселил. Кея подошла к нему поближе, хватая холодными пальцами за подбородок и заставляя взглянуть в глаза. Дино хочет ей что-то сказать, возможно, даже сделать, но не может, потому что Хибари отрезала все. — Да и я не люблю тебя. Так что оставь это все, дурной конь. И почему эта кличка? Будто из прошлого. Отстранилась, словно обожглась, и закусила губу от досады, пока Каваллоне растерянно смотрел на нее. — Я буду гасить огонь и никогда не отстану, — с неожиданной ухмылкой произнес он. — Тогда я уничтожу либо тебя, либо огонь. Минуты хватает, чтобы понять, что это у них навсегда, но она слишком упрямая и гордая особа. Дино толкнул ее к стене, нависнул, влажно поцеловал в губы и сжал в своих объятиях, вскоре опуская руки на бедра. Ютился у шеи, пока та пыталась взять ситуацию в свои руки из-за шока. — Отошел. Быстро. — Никогда, Кея. Никогда. Сильный удар заставил его все же упасть на спину. Нога давила в шею, а клинок мелькал прямо у лица. Ее злое выражение лица слишком прекрасно для Дино, идеальная прическа растормошена. Каваллоне в плену — и ему некуда бежать. Улыбнулся лишь, поднимая мягкий взгляд. — Ты просто невозможен. Замахнулась, собираясь лишить его жизни, но почему-то не смогла. Злость сменилась холодом: Кея убрала ногу, спрятала меч и поспешила удалиться, оставляя главу клана наедине со своими мыслями. Ржание коня на мосту разбудило Скуало, который уснул в комнате, в которой тихим сном спала Такеши. Она все еще не пришла в себя из-за потери крови. Зевнул, вставая со своего места, что-то бурча и лениво поворачивая лицо Ямамото к себе, прежде садясь рядом. Женщина... красивая женщина. — Будь ты проклят, конь, — нахмурился Суперби, говоря далеко не о лошади.