Не пойман — не вор

— Левой ногой выжать педаль сцепления до упора. Поставить правую ногу на педаль тормоза и постепенно увеличивать давление. После остановки перевести рычаг в нейтральное… нет-нет-нет, черт возьми! — выругивается Старк, когда Импала под управлением неопытного Питера начинает съезжать в сторону озера, опасно накреняясь вбок. — Тормози, тормози, тормози! Он уже триста раз пожалел о своем решении научить Питера водить. Доверять Импалу хоть кому-то, кроме самого себя, уже было рискованным поступком и высшей точкой взаимопонимания, но помимо нее Старк буквально вручил Паркеру свою жизнь, которую тот спокойно ставит под удар, чуть не утопив машину вместе с ее хозяином. Спустя пару попыток научиться тормозить Питеру все-таки удается вывернуть руль вправо и вытащить машину с этого холма. Тони тяжело дышит, пытаясь восстановить потраченные нервы, и чудесный вид на прозрачное озеро в нескольких метрах от них действительно помогает успокоиться. Питер все еще напряженно сжимает в своих руках руль, словно чем крепче он его сожмет, тем больше старенькая Импала будет его слушать. — Наверное, попытка научить тебя двигаться задним ходом окончательно убьет нас обоих, Вишенка, — язвит Старк, прикурив дешевую сигарету, которой любезно поделился Питер. Парень, насупившись и явно обидевшись на него за такие слова, отчаянно бьет по подлокотнику кресла. — Эй-эй, Детка не виновата в твоих неудачах! Не нужно на ней срываться! — О, а у тебя особые чувства к твоей машине, да? — фыркает, однако послушно утихомиривается. Нервный жест руки, когда он проводит ладонью по колючим волосам, все еще выдает его волнение. — Девушки нет, поэтому направляешь свою привязанность к машине? — А кто сказал, что мне вообще нужна девушка? Повисает тишина. Питер смотрит на него удивленно, глупо хлопая ресницами, а его губы подрагивают в попытках что-то сказать, но Тони почему-то воспринимает это за признак отвращения, поэтому в сердце начинает неприятно колоть. — И какие у тебя планы? — быстро переводит тему, вновь закуривая. Дым выветривается через открытое окно машины. — Какой банк ограбишь дальше? Питер замечает это резкое изменение диалога, прищуривается, оценивающе глядя на Старка, но потом жмет плечами. Его рука будто бы отдельно от тела шарит в кармане, привычно хватая пакет с порошком. — Я… не знаю. — Смятение в его голосе звучит слишком явно и очевидно. — Мне ведь… я ведь не хочу делать это просто так. Мне не нравится запугивать людей, стрелять, даже не нравится делать это по-тихому, просто передавая купюру с посланием персоналу. Я делал это ради ЭмДжей, — сцепляет зубы так крепко и зажмуривается, — а ее больше нет. Больше ничего не держит меня в этом сраном городишке. Тони осторожно молчит, давая парню выплеснуть все свои эмоции. — Наркотики продаются везде. Я могу уехать куда хочу. Кстати, спасибо, что научил меня водить, теперь-то я точно могу забрать твою Импалу и укатить в неизвестность, — произносит со смешком, но Старк до конца не понимает, шутит ли Паркер или говорит серьезно. — А мне нужно уехать. По телевизору обо мне говорят все чаще… все уже знают, как я выгляжу. Последняя фраза сквозит обреченностью и безысходностью. Таковой была вся жизнь Питера последний год. Тони вспоминает свой изначальный план, поэтому откашливается, выпуская оставшийся дым из легких. — У тебя осталось еще много денег, — напоминает, косо глянув на Питера. — Их хватит на хорошего врача в другом штате. На врача, который не будет задавать лишних вопросов. — Опять ты заладил про врачей! — Кажется, эта тема здорово задевает Паркера, подскочившего на месте. — Чего тебе неймется? — Ты же понимаешь, что зависимость — плохо. — Тони чувствует, будто разговаривает с маленьким ребенком, объясняя ему простейшие вещи на пальцах. — Ты должен это понимать. Как и то, что она очень быстро сведет тебя в могилу. — Может, мне там и место. Пауза, повисшая в воздухе, так и искрит, едва не взрываясь фонтаном разнообразнейших эмоций — от безысходности Паркера до потрясения Старка. — Я знал, что наркотики вызывают склонность к суициду, но не настолько же! — Тони качает головой, шумно выдыхая. — Господи, Вишня, тебе точно нужно к врачу, пока не стало поздно. Питер зажимает порошок в руке, приготовившись его вдохнуть, но на некоторое время замирает, явно что-то обдумывая. — Да, может стать поздно, — вдруг соглашается, однако не кладет героин на место. — И, если честно, мне не хочется, чтобы это «поздно» наступало. Однако я не вижу в своей жизни никакого смысла, а наркотики придают этому черно-белому хоть какие-то краски. — Блестящая метафора, но давай говорить о реальных фактах. — Это не метафора, Тони. Недоумение длится пару минут. — Ты… дальтоник? — ахает, не сдержавшись. — Поэтому ты так удивился, когда я сказал о цвете твоего красного платка! — Ахроматопсия, — подтверждает Питер, ничуть не смутившись. — Разновидность дальтонизма. Почти все я вижу в черно-белом свете. — Почти все? — Старку становится жутко неловко — наверняка эта тема для Питера весьма щекотливая — но сам Паркер реагирует на это совершенно спокойно, некоторое время смотрит в глаза Тони, намереваясь что-то сказать, но потом резко отворачивается. — Как я уже сказал, наркотики позволяют мне видеть некоторые вещи во всей красе. А еще делают голоса в голове тише. При упоминании голосов его настроение меняется снова. Сомнение. Нерешительность. Усталость. Питер уже ни в чем не уверен, потому что смерть ЭмДжей его подкосила, поэтому Старк осторожно, едва-едва давит дальше. — Врач может вылечить голоса. И, возможно, и твои глаза. Сейчас доктора — настоящие профессионалы. Питер, — неосознанно называет его по имени, — подумай над этим. Исчезнет зависимость — появится желание жить. Ты сможешь испытать настоящие эмоции, которые не перекрываются ломкой и тягой к героину. Резкий поворот головы — Паркеру явно не хочется признавать его правоту — но спустя пару минут он безжизненно кивает. — Почему ты мне помогаешь? — Вопросительный знак на конце его фразы застает Старка врасплох. Питер действительно выглядит непонимающим, настолько, что у него нет сил смотреть на Тони. — С чего бы тебе так обо мне заботиться? Я тебя… похитил, взял в заложники. Впрочем, ты никогда не вел себя как нормальный заложник, но я все еще не понимаю… Тони задает себе этот вопрос снова, но в ответ получает лишь взволнованное томление в грудной клетке, там, где находится сердце. — Не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки и скатывался к тому, что в тридцать пять лет ты не имеешь ничего, — умудряется выкрутиться с надеждой, что такой частично правдивый ответ успокоит Паркера. — У тебя похожее прошлое. Главное, чтобы будущее не было таким же. Паркер поджимает губы, рассеянно поглаживая руль Импалы. — А чем ты собираешься заняться? — Тони едва ли не смеется, понимая, что Паркер использует его собственный прием и просто переводит тему. — Когда все это кончится, что ты будешь делать? Или хочешь, чтобы я высадил тебя здесь, оставил в городе? — Высадил? — Старк театрально упирает руки в бока. — Это все еще моя Детка, забыл? — Я серьезно. — Терпеливый вздох не сулит ничего хорошего. — Поедешь ли ты со мной или останешься здесь? Мы можем оба очутиться в другом штате, а потом, если захочешь продолжать путешествовать в одиночку, расстанемся, я выделю тебе некую сумму из оставшихся денег… — В этом городе меня особо ничего не держит, — поразмыслив, произносит вслух, взглянув на Питера. Тот будто рад его ответу, потому что тень на его лице сменяется легкой улыбкой. — А с тобой расставаться не хочется. Мы почти женаты. — Ой, начинается, — стонет, несильно стукнув хохочущего Старка по плечу, — а все так хорошо шло, без этих похабных шуточек! — Если сбежим вместе, придется терпеть их до конца жизни. — До конца твоей. Пока я тебя не пристрелю. Тони только сейчас понимает, что Питер уже давно не хватается за пистолет при любой удобной возможности. Даже не держит его рядом. Не боится. Доверяет. В груди расцветает теплый-теплый цветок нежности.

***

— Мне не кажется это хорошей идеей, — признается Старк, когда Питер поправляет круглую шляпу на своей голове и одергивает белый пиджак, купленный в недорогом бутике. — Денег предостаточно, на кой черт тебе сдалась… — Через Огайо мы сможем попасть в штат Мичиган. — Паркер не останавливается, засовывая пистолет в карман пиджака и бросая туда же недавно приобретенные пули. — Там, в Детройте, я знаю пару местечек, где можно очень выгодно продать все украшения из этого ювелирного магазина. — Довольный взгляд мажет по обеспокоенному лицу Старка. — И этих денег хватит на долгие годы. На столько лет, что мы оба сможем устроиться на нормальную работу, вылечиться и больше никогда никого не грабить. Понимаешь? — Ты слишком оптимистичен, Вишенка. — Тони не знает, почему эта затея внезапно не кажется ему хорошей. — Наверное, побочный эффект от героина. Питер мрачнеет, наверное, вспоминая свой недавний срыв и то, как Старку вновь пришлось его успокаивать. — Не доверяешь мне? — Доверяю, — неожиданно даже для самого себя поправляет его Тони. Лицо парня мгновенно светлеет, и даже мешки под глазами, повествующие о бессоннице, будто бы уменьшаются, становясь менее заметными. — Тогда действуй по плану. Отъезжай немного вперед и жди там. Тони закатывает глаза в излюбленном жесте, но это не помогает удержать Питера, потому что тот запахивает пиджак и хлопает дверью Импалы. «Как мне вообще удается на него влиять?» задается себе вопросом, внимательно наблюдая, как парень довольно беззаботно входит в ювелирный магазин, поблескивающий своими дорогими витринами на солнце. «Он такой несносный, упрямый, напыщенный, как индюк…» И при этом Старка к нему притягивает, как спутник к планете Земля. Интересно же распоряжается судьба, однако. Тони никогда не просил этой встречи, никогда и не думал о том, что спонтанные решения двух людей могут привести к их тесной связи, образовавшейся за одну неделю. Семь дней назад Старк шутил над Питером на грани истерики, искренне боясь, что тот его пристрелит, а сегодня действительно задумывается над тем, чтобы покинуть Кентукки вместе с ним. Его ничего не держит в Луисвилле, точно так же, как и самого Паркера. А с ним начинать новую жизнь будет гораздо интереснее и веселее. Тони зажмуривается, вслушиваясь в крики, раздающиеся из магазина — он уже почти привык к этому, привык, что за паникой всегда следуют вопли и непрекращающийся ор, даже если Питер не имеет цели никого ранить или задеть. А ему всегда нужно слегка припугнуть продавцов, чтобы из-за страха те действовали быстрее, расторопнее… Затем слышится выстрел. Еще один. И еще. Старк открывает глаза, понимая, что что-то не так. Выстрелов никогда не бывает так много — Паркер использует один патрон, чтобы окружающие поняли серьезность его намерений, но никак не три. Не четыре. Не пять… Стреляет не он. Не только он. Сердце гулко стучит в грудной клетке, когда слух Тони улавливает противную полицейскую сирену где-то вдали, которая неумолимо приближается и приближается. Дело дрянь. Вот теперь и сам Тони заражается беспощадной паникой, когда ему приходится наклониться, чтобы полицейские машины проехали мимо и остановились прямо у входа в магазин. Холод распространяется от ладоней по всему телу, сжимая сердце в стальные тиски, но при этом не доходя до мозга, который в истерике пульсирует и бьется в агонии. «Что делать? Что делать? Что делать? Что делать?» бесконечно задает себе вопрос, вцепившись руками в голову и хрипло застонав, понимая, что не может настроиться на нужную волну и заставить себя поразмышлять над происходящим. Можно уехать. Спасти свою жизнь прямо сейчас, просто вжать педаль газа в пол и покинуть город, ведь деньги Питера лежат на заднем сидении… Нет, Питера оставлять нельзя. «Черт возьми, я не гребаный супергерой, нужно сматываться отсюда, нужно бежать, бежать…» Тони выскакивает из машины в тот же момент, когда из ювелирного магазина вываливается Паркер, отстреливаясь от кого-то внутри. Полицейские тут же хватаются за пистолеты. — Питер!!! — рявкает Старк что есть мочи и, оказавшись рядом с ним, резко дергает парня на себя. Тот подчиняется, и выстрелы свистят у них над ушами. На лице Питера написан самый настоящий ужас, смешанный с испугом, он суетливо и дико оглядывается по сторонам, сматернувшись. — В машину. Быстро! — кричит он, перехватив в руках чемоданчик с богатством, украденным из этого магазина. Не сговариваясь, они действуют будто по гладко отточенной схеме — Питер бросается слева, стреляя в ответ, а Тони шустро несется справа, пригнув голову. Время растягивается, превращая секунды в часы: они словно бегут в слоумо, едва передвигая конечностями. Старк видит, как пуля влетает в одного из двух копов, пробивая ему плечо, из-за чего его рука смещается немного вправо, второй полицейский вовсю пытается влезть в машину… Что-то толкает Тони в спину, и он спотыкается, чуть не упав на колени. Перед глазами все плывет, картинка поддергивается разноцветными кругами, поэтому он вслепую добирается до машины, почти ничком упав на пассажирское сидение. Моментально рядом оказывается Питер и вдавливает педаль газа в пол — машина с визгом трогается с места, а сзади все еще слышны выстрелы и чужая брань. — Черт возьми, они нас отследили, отследили меня! — взвывает Паркер сквозь плотно сжатые зубы, которые клацают друг по другу из-за напряжения. Импалу швыряет из стороны в сторону, когда Питер пытается выровнять машину и следовать забытым советам Старка, и Тони подавляет стон боли, когда тот случайно протаранивает чужую машину. — Знали, что мы будем здесь, были готовы… черт! Вновь раздаются выстрелы, но звучат они ужа где-то вдалеке — Тони смутно понимает, что у них есть шанс оторваться. — Давай… к озеру, через тот тоннель, вряд ли они смогут… Язык почему-то совсем не слушается, а тяжесть разливается по всему телу. «Что такое?» удивляется Старк, пытаясь достать до своего левого плеча, однако и рука отказывается повиноваться. — Тони… о господи! — Старк морщится, когда по ушам режет этот возглас, полный ужаса. Все тело ноет и будто бы ломается из-за резкий поворотов, когда Питер почти теряет управление. — Тони! Не смей отключаться! Когда они успели тебя ранить?! — Меня? Слова Питера подтверждаются, когда ладонь Старка, дотянувшаяся до лопатки, окрашивается темной кровью. Перед глазами чернеет от внезапного приступа боли. — Тони! Держись! Не смей отключаться! Я тебя убью! Клянусь, убью, если ты посмеешь умереть! — Истеричный шепот Питера, криво лавирующего между другими машинами, доносится будто издалека. — Черт! Тони! Держись! Я оторвусь от копов, и мы тебя подлатаем! Выдавить хоть что-то саркастичное или язвительное Старку не удается. Он прикрывает воспаленные глаза, медленно прогоняя в своей голове тот факт, что полицейский его подстрелил. Все же не могло быть так гладко до самого конца? Не могло. Неужели Тони действительно считал копов настолько тупыми, думал, что они ни за что их не достанут? Как глупо… тупым оказался он сам… Старк не знает, сколько времени проходит, пока машина не останавливается. Взгляд фокусируется на том самом озере вдалеке, и на секунду становится легче — они смогли оторваться, раз Питер приехал сюда и остановил Импалу. — Вот так, все хорошо, присядь! — Паркер оказывается с другой стороны машины, открыв дверь и поддерживая Старка. Его дрожащие руки держат бинт и пинцет, едва ли не выронив все остальные медицинские принадлежности. — У меня есть тут пара вещей… всегда носил их в рюкзаке, с таким-то образом жизни обязательно нужно… Он прерывает свой бессвязный лепет, мотнув головой. Тони как-то удивленно смотрит, как ладони парня шастают по его телу, раздевая Старка и избавляя его от верхней одежды. Желание пошутить подавляется приступом боли, когда Питер неосторожно нажимает на его левое плечо, так что он со стоном складывается пополам. — Извини! Извини, прости меня, прости, я только… мне нужно вынуть пулю. Потом зажму рану и… Старку не хочется, чтобы Питер делал с ним что-то подобное, но ничего другого все равно не остается. Он едва ли не теряет сознание целых два раза, пока парень работает над его плечом, стараясь выполнять эту кропотливую работу очень аккуратно и неторопливо. «В армии, наверное, научился» смутно размышляет, морщась, когда дрожащие пальцы задевают чувствительные края раны или растягивают пострадавшую кожу, чтобы все-таки вытащить эту пулю и обработать ранение. — Вроде… вроде не так много крови потерял, да? — Питер звучит с надеждой, будто действительно интересуется об этом у Старка. Как будто Тони может ответить на этот вопрос. — Жить будешь? Тони? — Буду, буду, — нехотя отвечает тот, запивая какие-то таблетки, подсунутые Паркером, водой и давясь прозрачной жидкостью. — Куда же я денусь… куда же ты без меня денешься, м? Смешок срывается с губ Питера неосознанно, а потом он закрывает лицо руками и молчит, видимо, истощив все свои моральные силы. Они сидят некоторое время в тишине вот так: Тони — на сиденье машины, свесив ногу наружу, а Паркер — на корточках, протирая свои глаза и качая головой. Старк чувствует, как силы постепенно возвращаются к нему, пусть во всем теле ощущается болезненная ломка и плечо все еще саднит. — Это моя вина, — тихо доносится со стороны Питера, отрешенно качающего головой. — Все, черт возьми, моя вина! Я должен был тебя послушать, не поехать туда, нам бы хватило денег, мы бы что-то придумали… — Питер… — А теперь нас преследуют! Нас могут объявить в федеральный розыск! У нас не будет будущего! У тебя его не будет! — Питер злостно машет рукой в сторону Старка, поднимаясь с колен. Тони осторожно выбирается из машины, чуть покачнувшись. — Я же не хотел тебя в это втягивать… — Послушай меня… — Ты чуть не умер! Из-за меня! Так что не надо сейчас пытаться сказать, что моей вины в этом нет! — возмущается, верно уловив настрой Старка. — Не смей! Его карие глаза блестят виной, сожалением, безумной печалью, когда он смотрит на голубое небо, медленно переходящее в синий цвет. Сердце Тони упрямо сжимается. — Они могут оказаться здесь в любую минуту, — успокоившись, бормочет себе под нос. — Я не знаю, смог ли оторваться… пропали все наши надежды на светлое будущее. Уныние. Мрак. Беспросветная мгла. Вот что сейчас звучит в голосе Питера. Он снова топит себя в самобичевании, снова думает, что не заслуживает жить счастливо. А Тони не может это допустить. Только не снова. Лицо Старка искажается гримасой боли, когда он кладет руку на плечо Паркеру и тревожно вглядывается в его глаза. Питер пугается, хочет отпрянуть, однако выражение его лица становится более осознанным. — Прекрати истерить. Все будет… хорошо. Мы просто построим новый план и избежим тюрьмы. — Может, мне пора сдаться? — жалобно шепчет. — Я столько дел натворил… люди пострадали из-за меня. — Брось, ты просто отчаявшийся человек. — Да, потому что только отчаявшийся человек может пойти грабить банки, — чуть усмехается Паркер, заметно погрустнев. По его щеке течет крохотная слезинка, олицетворение всей боли и бесконечной усталости после перенапряжения, и Тони машинально ее смахивает. Питер вздрагивает от этого нежного жеста, распахнув глаза и уставившись прямо на Старка. Проходит секунда, другая. Тони чувствует себя неимоверно глупо, но руку не убирает — лишь осторожно оглаживает шершавую щеку Питера большим пальцем и задерживает дыхание. Паркер подается на встречу первым — неожиданно, рвано и очень смазано касается губ Старка своими губами. На пробу. Осторожно, но так нетерпеливо, что становится понятно — он очень долго ждал этого момента. А потом уже сильнее и жарче, когда Тони точно так же неожиданно отвечает. Это очень странно, осознавать всю глубину своих чувств, когда поцелуй уже произошел, но именно это сейчас и происходит со Старком, который впивается в обветренные грубые губы Паркера, пропахшего алкоголем и лекарствами, и не может его отпустить. Питер не против, он тоже беспорядочно отвечает, выплескивая все свои чувства через эти хаотичные поцелуи, распространяющиеся на все лицо, щеки, лоб, скулы, и хватает Тони за плечи, вырывая из его уст стон, полный боли. Старк не знает, что с Питером происходит — вероятно, всплеск адреналина после погони заставляет их творить безумные вещи. Он вообще не думал, что чувства Паркера окажутся взаимны, но все сомнения разрушаются страстью, вспыхнувшей между ними в эту самую секунду. Капот Импалы оказывается вполне удачной опорой, поэтому Старк сажает Питера на него и целует вновь, осторожно обвивая его талию своими руками. Руки скользят по его коротким жестким волоскам, и покалывание отдается блаженной дрожью во всем теле. Питер просто прекрасен. Такой, как нужно. Тони мог бы описать его множеством красивых метафор, безо всяких пошлых шуточек, если бы захотел, но сейчас им обоим не нужно говорить — и к этому соглашению они тоже приходят молча. Паркер лишь хрипло шепчет ему в шею, что где-то в рюкзаке можно найти какое-то масло, так что Старк нехотя отрывается от него на пару мгновений, но очень скоро вновь возвращается к нему. Питер раскладывается на капоте, позволяя Тони двигаться в себе — благодаря маслу это получается довольно неплохо, хотя Паркер все еще узкий, и стенки его ануса плотно обхватывают большой член Старка. Тони рвано пыхтит прямо ему в губы, двигаясь отрывисто, мелко и часто, превозмогая боль в плече и надеясь не потерять сознание прямо во время этого процесса — хотя умереть вот так, на Вишенке, будет довольно презабавно. Они оба не оказались готовы к этой резкой вспышке искры между ними — Старк даже не знает, был ли у Питера когда-то секс с мужчиной, был ли он с мужчиной, привлекают ли его мужчины вообще — но, судя по тому, как хрипло-жарко парень постанывает ему в губы, как обхватывает бедра Тони своими ногами и подтягивает его ближе к себе, Паркеру жутко нравится этот процесс, нравится больше, чем любое экстази. Капот Импалы жалобно скрипит в такт неравномерным толчкам, и руки Питера цепляются за все подряд, пытаясь удержать хозяина на месте. Порыв сильного ветра сбивает со Старка легкую шляпу и веет свежестью — в нос ударяет запах природы, травы, воды и вечерней росы. Чувства смешиваются, творя что-то невообразимое с ними обоими, создавая неразрешимый контраст, запутывающий абсолютно все. Это неправильно — но в то же время так и должно быть. Это несправедливо — но они оба это заслуживают. Это не любовь, лишь вспышка страсти — но почему они оба тонут в ней и не собираются выбираться? Тони выдыхается и не может продержаться слишком долго — через пять минут заталкивает свой член так глубоко, насколько можно, а потом кончает, изливаясь прямо в Питера. Тот вздрагивает, сжавшись вокруг него, а потом, обмякнув, расслабляясь вслед за ним. Нос Старка утыкается ему в шею, а ладонь лежит на затылке, проводя по его коротким волоскам — это хочется делать еще и еще, машинально, неосознанно, подсознательно — в то время как пальцы Паркера запутываются в его собственных кудрявых волосах. После оргазма мозг начинает немного проясняться, подмечая мелкие детали вроде тех, что они едва ли успели раздеться: лишь кое-как спустили с себя штаны, да и помятая футболка Питера задралась под белым, чуть окровавленным пиджаком. «А ведь я даже не знаю, вдруг он чем-то болеет, вдруг подцепил что-то в том наркопритоне» отстраненно думает Старк, так и не выходя из Питера и позволяя себе насладиться последним таким моментом, проведенным вместе. Через пару секунд Питер отходит сам. — Слезь с меня, — сухо просит, рвано выдохнув и поджав губы. Тони нехотя сползает на бок, наблюдая, как Паркер встает, подтягивая штаны и потянувшись к рюкзаку, где хранятся салфетки, но потом, будто передумав, шагает в сторону озера, чуть прихрамывая. Вскоре слышится тихий всплеск воды — Питер ныряет в озеро, успев скинуть с себя одежду, а выныривает уже еще через метров десять. Старк с усталым любопытством смотрит на его голое подкаченное тело, чуть испорченное резкой худобой в плечах, потом вытирается сам и закуривает, чего-то ожидая. Слов нет, да и мыслей тоже. То, что произошло сейчас, кардинально поменяло все между ними — и только бог знает, в какую сторону. Плечо уже не саднит так сильно, когда Питер возвращается спустя пятнадцать минут и плюхается на сиденье рядом. Молчит. Ровно дышит, расправляя на себе вновь надетую футболку. Потом тянется за наркотиками и шприцом. Тони смотрит на него, но не останавливает. За сегодняшний день они больше ни слова ни проронят.