Абсент (Absinthe)

Грейнджер разочарованно зарычала — звук, который заставил его член полностью встать. Она схватила его руки и, обхватив ими себя, положила себе на задницу. О чёрт, на ней не было трусиков. Снейп застонал и провел руками по упругим изгибам ее попки. — Ты хочешь этого? — спросил он. Взмолился? — Ты действительно хочешь меня? — Да! Да! Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Пожалуйста. Я жажду твоих поцелуев, и мне нужны твои прикосновения, — девушка наклонилась и нежно поцеловала уголок его рта. От неё пахло вишней. — Ты отведешь меня в постель? — спросила она жалобным шепотом. Сигналы тревоги в его голове теперь просто орали, но Снейп их все игнорировал. Действительно, это была невероятно глупая идея, но это была не его идея. Ученичество Грейнджер закончилось во всем, не считая мелких формальностей. Он научил ее всему, что знал. Девушка снова погладила его член сквозь ткань, вызвав каскад ощущений, усиленных наркотиками. О, сиська Цирцеи. Он слышал, что абсент улучшает секс, но никогда раньше не имел счастья попробовать это. Снейп облизнул губы, поглаживая шелковистую кожу ее задницы. — Всё, что пожелаешь, — прошептал он, прижимая ее к себе и целуя изо всех сил. Любопытно, что, несмотря на почти ошеломляющее сенсорное воздействие, когда он держал извивающуюся Грейнджер в своих руках, его мысли стали на удивление ясными. Если это была какая-то благодарность — жалость? — тогда ему придётся сделать все, что в его силах, чтобы убедиться, что она захочет повторить выступление. Постель. Уложи ее в постель. Сделай это правильно, дурак! Снейп сгрёб ее в охапку и потащил подальше от удобного стола в свои комнаты. Грейнджер торопила его: — Быстрее! Ты мне нужен сейчас! — и он чуть не кончил, пока добирался до своей спальни в темноте. Северус вздрогнул обнаружив, что его кровать не заправлена, а простыни давно не менялись, а затем зарычал, осознав, насколько глупой была эта мысль. Он никогда не заправлял постель. В чем был смысл? Он просто залезал обратно в какой-то момент, и никто никогда её не видел. Теперь это обрушилось на него, как воспоминание о пресловутой дороге до больничного крыла в грязных подштанниках. Он не стал зажигать свечи. Через дверь проникало достаточно света, чтобы его глаза адаптировались к темноте. Как только Северус добрался до кровати, Грейнджер завертелась в его руках, как кошка. Он чуть не уронил ее на лицо — Плохо! Это было плохо! — но она подскочила и стащила с себя клочок одежды. Когда она потянула его на себя, Снейп успел удивиться силе девушки: он повалился на нее, но сумел остановить свое падение, не навредив ей. Хорошо. Это хорошо! Когда она схватила его за лицо и поцеловала, Северус почти наверняка мог сказать, что начал хихикать. Не то, чтобы это был неожиданный побочный эффект его порока, просто на несколько часов раньше. Господи, она была прекрасна. Даже в мрачной темноте ее тело было безупречным. Волосы Грейнджер ниспадали ей на плечи и едва скрывали темные соски. Это была самая эротичная вещь, которую он когда-либо видел. Северус хотел не торопиться, но девушка была нетерпеливой. Ее постоянные требования и приказы, а также ее сексуальный скулёж, когда он слишком долго снимал ботинки, носки и брюки, возбуждали его. Снейп рассмеялся. Рассмеялся по-настоящему, думая, что обычно его раздражала ее неспособность заткнуться. А сейчас? Он ни в коем случае не хотел, чтобы она переставала говорить. Не тогда, когда речь шла о том, как сильно ей нравились — нет, как сильно она любила — различные его активы. Когда он растянулся на ее обнаженном теле, Северусу потребовалась минута, чтобы переварить интенсивность ощущений от соприкосновения такого большого участка кожи. Его одурманенный наркотиками мозг постоянно давал сбои, и в результате синестезия была почти невыносимой. Ощущать ее тело рядом с ним было почти экстазом. — Ты идеальна, — шептал Снейп между поцелуями в ее шею. — Такая красивая… — его рука обняла ее грудь и нежно пощипала сосок, вызывав вздох. — Скажи мне, что тебе нравится, — бормотал он. — Чего ты хочешь, Гермиона? — Северус никогда раньше не произносил ее имя так, и его поразило то, что оно было таким же красивым, как и она сама, поэтому он повторил его снова, несколько раз. Гермиона погладила руками его спину и обхватила его задницу, прижимая к себе еще сильнее, обвивая ногами. Он почувствовал жар ее тела и зашипел. — Просто трахни меня, Снейп. Он усмехнулся. Такая нетерпеливая! Снейп отказал ей в просьбе и скользнул по ее телу вниз. Сначала ее удовольствие, потом его. Это просто хорошие манеры. Потребовалось некоторое время перемещения и подталкивания, но в конце концов он занял наилучшую позицию. Казалось, она противилась тому, чтобы забраться на его лицо, что только придавало ему решимости. Северус знал, что у него это хорошо получается. Он массировал ее бедра и задницу успокаивающими движениями, пока лакомился ее центром: на вкус она была как рай. Снейп посмотрел на нее, парящую над ним, наблюдая, узнавая, что ей нравится, по движениям ее бровей. Давно известно, что страсть так часто бывала похожа на боль, но в ее случае иногда это тревожно выглядело как отвращение. Должно быть, это всё наркотики. Снейп продолжил с большим усердием. Когда руки Грейнджер скользнули в его волосы и впились в кожу его головы, Северус застонал. Вот. Это то, что он искал. Он разводил этот огонь до тех пор, пока Гермиона не прижалась к нему, и когда она взорвалась с дрожащим криком, Снейп чуть не кончил. Он снял её с себя и пополз вверх, задержавшись, чтобы вытереть лицо простыней. Грейнджер выглядела ошеломленной. Конечно же, это был не первый раз, когда кто-то сделал для неё подобное… Или нет? — Тебе понравилось? — тихо спросил он, целуя ее шею. — Ты готова к большему? Дрожь побежала по всему её телу, и Грейнджер ответила ровным голосом, как приказ: — Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Северус лишь нетерпеливо кивнул, перекидывая её ногу через себя так, что она оказалась сверху. С глубоким стоном он проскользнул внутрь и почувствовал, как его сердце остановилось. Сочетание секса и его усиленного напитка было чересчур. Вид обнаженной женщины расплылся перед ним, и он понял, что его глаза снова наполнились слезами. Гермиона вцепилась в него, тянула и толкала, возобновив свое непрерывное перечисление того, как сильно она любила его тело, его член и да, даже его жирные волосы и проклятый нос. С медленным, болезненным стуком сердце Снейпа снова забилось, и он почувствовал, как редкая блаженная улыбка появилась на его лице. Алкоголь и химические вещества взяли под контроль его эмоции, и он позволил себе отпустить собственные ограничения. В этот момент Снейпу стало всё ясно. Он ее обожал. Не только ее невероятное тело или ее необузданное либидо, но и ее блестящий ум, ее твёрдый характер и невероятную преданность. Даже в худшие времена, а эти последние месяцы, несомненно, были худшими, Грейнджер все равно не потерпела бы даже малейшего дурного комментария о нем от кого-то из студентов. Северус вздохнул, погружаясь снова и снова в ее невероятное тепло. Теперь это было так очевидно. Его сопротивление при выборе другого ученика было связано с нежеланием принять тот факт, что эту ученицу легко заменить. У него перехватило дыхание, а в груди сжалось. — Гермиона, — простонал Снейп. — Ты такая великолепная… Ясность его сознания исчезла, и он погрузился в чистое ощущение. Грейнджер была такой горячей, мокрой и нетерпеливой, не говоря уже об её гибкости. Он поворачивал ее туда и сюда, в поисках угла, который заставил бы ее снова достичь оргазма. Снейп отчаянно пытался доставить ей всё удовольствие, на которое был способен. Девушка стонала и корчилась, ее комментарии становились все более редкими, пока она не стала почти пугающе молчаливой. Если бы не реакция ее тела, Северус не был бы уверен в себе. Но Гермиона реагировала. Ее тело было восхитительно отзывчивым. Когда он почувствовал, как она снова сжимается вокруг него, пульсируя и дрожа, и как сбилось её дыхание, Снейп подумал, что это наверно его величайшее достижение в жизни. Северус перекатился вместе с ней и оказался наверху так, что он мог видеть игру света и тени на ее лице. Он наклонился и нежно поцеловал ее, его язык сцепился с ее языком в томном экстазе. Гермиона провела рукой по его щеке, но, если не считать этого жеста, она казалась под ним совершенно безвольной. Снейп углубил поцелуй, двигаясь глубже и быстрее навстречу своему собственному освобождению. Они двигались яростно, не проявляя благоразумия, и он забеспокоился, что ей может быть дискомфортно. По мере того как конец неизбежно приближался, Северус сильнее отпускал себя на волю с помощью наркотической болтовни, на которую он никогда не был способен трезвым. — О, Гермиона. Ты такая невероятная. Я никогда не думал, что это произойдет, но я так рад, что это произошло. Скажи мне еще раз. Скажи мне, как сильно ты меня хочешь. — Да, — практически кричала она. — Я люблю это! Люблю, когда ты прикасаешься ко мне. Я люблю, когда ты трахаешь меня. Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю! Его глаза распахнулись, и он посмотрел на нее в шоке, который быстро перерос в глубокий восторг. — Черт возьми! Ты любишь? — Да! Да! — закричала она. Северусу казалось, что его сердце вот-вот лопнет. — Гермиона… Моя милая маленькая Гермиона, о господи. Я не знал. Я понятия не имел, — он поднялся над ней, глядя на нее с удивлением, когда его сердце широко распахнулось. — Я мог бы любить тебя. Конечно, мог бы! Как же тебя не любить? Ты гениальна… ты всегда была. Мне очень жаль, что я с тобой так обращался. Я просто хотел, чтобы ты была лучшей. О, и ты — лучшая. Мой бог, ты на голову выше остальных этих полоумных исследователей в нашей области… В конце концов Снейпу пришло в голову, что это, вероятно, не самое романтичное направление, которого можно было бы следовать во время секса с красивой женщиной, поэтому он начал перечислять в ней все, что он считал превосходным. Вероятно, он ошеломил Гермиону своими признаниями. Определенно, судя по ее растерянному виду, но эти осознания были так свежи ещё для него самого, что сбивали с толку. Северус закрыл глаза, воспроизводя то, как она снова и снова говорила, что любит его, пока он продолжал двигаться в ней. Грейнджер больше не повторяла этого, но, возможно, она не собиралась говорить это и с самого начала. Глубоко и порывисто вдыхая воздух, Снейп пытался показать ей, как сильно может ее любить. Он сделал все возможное, чтобы дать ей понять, что будет дорожить ею. Она стонала и корчилась под ним, пока сам он дрожал в ее руках. Оргазм обрушился на него, делая его бормотание еще более бессвязным. Когда он кончил, комната вспыхнула разноцветными пятнами, и разум Северуса наконец ускользнул от него: мир погрузился во тьму. Когда Северус снова открыл глаза, он понял, что все ещё прижимает её к кровати. Он не мог долго отсутствовать: конечно, она бы оттолкнула его, когда он начал ее душить. Северус весил всего десять стоунов, но она не могла быть намного больше и половины этого. Он осторожно оторвался от нее и крепко прижал к себе, пытаясь накинуть на них одеяло, целуя ее всю: щеки, подбородок, шею. Снейп снова бормотал, пытаясь найти способ описать то, что ему никогда раньше не приходилось говорить. Он понятия не имел, что говорил, но, бог свидетель, имел в виду каждое слово. Она подняла руку и прикрыла его рот, удивив Северуса, он поцеловал ее пальцы и замолчал, улыбаясь ей. — Перестань говорить, — сказала Гермиона. — Меня всегда раздражал твой голос, когда ты не кричал. Снейп замолчал, полностью сбитый с толку, пытаясь собраться с мыслями. — Но… — его тело похолодело и онемело — ощущение, странно напоминавшее яд Нагини, струящийся по его венам. — Однажды ты сказала… Северус снова остановился. Грейнджер говорила раньше, что ей нравился его голос, когда он не кричит. Чувствуя себя все более некомфортно, он приподнялся на локте и посмотрел на нее. Опять же, внезапные эпизоды интуитивной ясности, которые приходили только с его особенным коктейлем, кристаллизовали его разум, и в него просочилось темное подозрение. Снейп оттолкнулся от нее и стал судорожно искать на полу свою палочку. — Люмос Максима! — прошипел он. Свет на конце палочки вспыхнул с ослепляющей местью. Северус прищурился и прикрыл глаза от яркого света. Но она этого не сделала. Его тело содрогнулось, осознавая, что это значит, даже когда его разум пытался спастись от этого осознания. С силой открыв глаза, Северус посмотрел на неё. Тихий стон вырвался у него, когда она взглянула ему в глаза. Один её глаз был широко распахнут, теплая, коричневая радужная оболочка почти не просматривалась. Другой зрачок — был размером с кончик булавки. Разум Снейпа наконец обрел полное понимание, и его сердце, казалось, остановилось с последним, болезненным ударом. Проклята. Гермиона была проклята. Она пришла к нему под влиянием проклятия, а он просто… — О, Черт… — прохрипел он, отталкиваясь. Ужас накрыл его, как волна жгучей кислоты. — О, блядь! Он выпрыгнул из кровати и рванул в ванную комнату как раз вовремя, чтобы успеть опорожнить желудок в унитаз.