Кусочек ясного неба

Ничего не уходит бесследно. Воспоминания тоже. Они глубоко впиваются острыми клешнями в самые недры подсознания, особенно предельно ужасные, которые хочется забыть больше всего, оставляя рубцы ужаса и мрачного осознания — да, это было; ты видел это своими глазами, ощущал липкую кровь на лапах и, что хуже всего, чувствовал её на своём языке. Её смыть можно, с трудом, но можно. Только не забыть. Вязкую жидкость, отдающую приторной кислотой во рту, застилающую отяжелевшие веки мутной пеленой, хотелось выплюнуть и резко стряхнуть с промокшей шёрстки. А лучше забыть. Конечно, можно было бы и забыть, но всё же лучше забыть. Просто забыть, забыть, забыть. Но нельзя. Кровь теперь никогда не смоется с лап, её вкус отныне будет вечно преследовать тебя всюду. Неужели жизнь воителя именно такая? В ней полно страданий и боли? А всё ради чего? Ради дичи и территории? Зачем это всё? Почему воители ещё терпят? Кровь дичи — она приятная. Вкусная и сладкая. Она не такая, как у котов. У котов противная и до жути кислая. Уголёк не любил кровь котов. И не понимал, почему его товарищи с таким энтузиазмом постоянно говорят о захватывающих битвах. Они совсем не захватывающие. Они ужасны. Жить в мире, построенном на костях и крови врагов? Звёзды, нет. Почему же всё именно так? Язык же никто ни у кого не отнимал. Нельзя просто договориться? Без крови и потерь. Так же было бы лучше всем, правда? — Если словишь хотя бы одну белочку или две мышки — считай, уже сегодня можешь стать воителем. Огнезвёзд не забудет твоих успехов в битве. Жизнь воителя у тебя перед носом, Уголёк, докажи, что ты умеешь не только лапами махать. Вам повезло в этот раз, — Дым был не любителем создавать долгие и ободряющие напутствия. Обычно он просто щёлкал своего оруженосца хвостом по уху и говорил: «Две белки и сегодня ешь». Однако Уголёк был идеалистом. Ему сказали две белки — он будет искать двух белок, обходя стороной птиц и мышек. Наставник часто насмехался над ним и в сотый раз повторял, что одну белку можно было без проблем заменить жирным голубем или парочкой сочных мышек. Но нет. Угольку нужны белки. Ему так сказали. — Как думаешь, Дым, — решился задать несмелый вопрос, терзающий того ночами, Уголёк, — а Кровавое племя ещё вернётся? — Мы его разбили, — холодно отчеканил наставник, шагая впереди понурившегося котика по пути к Нагретым камням, где и должно было пройти мини-испытание Уголька. — Без своего предводителя, они всего лишь жалкое подобие воителей. Даже если у них и хватит смелости сплотиться вновь и напасть на нас, мы отобьём им всякое желание подойти к лесу как минимум на два лисьих прыжка. Не загружай себе этими глупостями голову, понял? Как бы Уголёк не хотел оспорить суждения Дыма, он просто не мог не согласиться с ним. И дело не в том, что Уголёк с ним согласен. Спорить с Дымом — себе яму копать. Вероятность того, что они ещё не раз услышат (может быть, даже столкнутся с ним мордочка к мордочке) о Кровавом племени, очень и очень высока. Уголёк не глухой, он слышал, что совсем недавно, буквально три рассвета назад, воители столкнулись с мелкой группкой котов из Кровавого племени и, слава звёздам, загнали их прямо до Гнёзд Двуногих. Может такое повториться? Безусловно. Тем временем, в полном молчании, коты дошли до кромки леса, откуда уже виднелись очертания Нагретых камней. Негромкое журчанье реки по-странному успокаивало. Словно ничего не произошло. Никаких войн, битв и крови. Только ожившая природа и яркий блеск волн на солнце. От этой обволакивающей атмосферы умиротворения, по телу Уголька прошла приятная дрожь, от тёмного кончика качающегося хвоста до самых ушек. Воздух, по обыкновению чистый и влажный, со свистом наполнил его лёгкие, взбадривая. Что ж, Дым был прав — ему стоит ненадолго забыть о прошедшей битве и жить настоящим. Там, где всё позади. Впереди — лишь искрящаяся река и предстоящая охота. Он поймает этих белок. Или мышек, ведь белки навряд ли обитают подолгу возле рек, а Угольку хочется остаться тут чуть дольше следуемого. — Ты будешь наблюдать за мной? — слегка поднял на наставника голову Уголёк. Хоть он скоро и станет воителем, но поравняться по росту с Дымом Уголёк не думал, что сможет. Он считал, что ему повезло со своей компактностью. Быть такой махиной, как Дым, не очень удобно, наверное. — Больно ты мне нужен, — попытался пошутить кот. Старался. — Может буду, а может и не буду. По закону, вас должны оценивать несколько воителей, но, сам знаешь, времена тяжёлые. Вообще, я собирался тоже немного поохотиться, поэтому не волнуйся — ты не узнаешь, когда я вернусь. — Так что, — азартно протянул ободрившийся Уголёк, смотря куда-то вбок и хитро улыбаясь. — Две белочки? — Не меньше трёх мышек, двух голубей и, так уж и быть, одной белки, — поддержал того наставник, по традиции, щёлкая оруженосца по серому уху тёмным хвостом. — Столько, сколько сможешь. Любой результат подойдёт. Главное — не с пустой пастью. — Будет сделано, — с готовностью кивнул Уголёк, мягко сбегая с лесного погорка, ближе к Нагретым камням. — Ну, и рыбки налови, так, для разнообразия, — прикрикнул в след Дым, слыша в ответ негромкий смешок. Поиск добычи не занял так уж много времени — только подойдя к большущему камню, Уголёк услышал едва слышное шуршание в траве. Мгновение спустя, отточенным движением лап, хвоста и тела, с его пасти уже болталась подвешенная за хвост упитанная мышка. Оруженосец сам удивился своей стремительной реакции, но радость, что он всё-таки не вернётся без ничего, затмила собой вырвавшееся изумление. Наспех откопав неглубокую ямку под камнем, (Дым учил всегда прятать пойманную дичь от чуткого обоняния других хищников в опавших листьях или ямках), Уголёк обвёл взглядом местность, досконально запоминая все детали, дабы не забыть. С памятью у него было всё гораздо лучше, чем у той же Тростинки, но перестраховаться никогда не бывает бесполезным. В последующих поисках, Уголёк выбрал место чуть дальше от высившихся к самому небу камней, в зарослях густой травы. Может быть, удастся наловить рыбки, как Дым просил. А вообще, Угольку больше нравились конкретные цели, которые ему ставил наставник. Так он мог хотя бы знать: облажался или заслужил похвалы. Постараться усерднее или можно немного присесть и отдохнуть. А эти дымовы обычные: «Сам разберёшься», начинали порядком бесить. И как Уголёк будет учиться, если наставник почти не ставит целей? Всем было бы от этого легче. Опять же таки: язык есть, можно договориться. Сам разберётся, блин. Ну конечно. Наставника, хоть он был с ним временами очень строг, Уголёк любил, но это не мешало ему винить во всех своих неудачах именно Дыма. Надо было выясняться ясней. И не принёс бы он тогда в общую кучу вместо мышки скользкую лягушку. Кстати, может, именно так и сделать? Научит наставника ставить цели. Жаб и лягушек никто в лагере не любил, на памяти Уголька. А на вопрос, зачем он её поймал, Уголёк ответит, что захотелось. Для разнообразия. Он разобрался и решил, что кожа не так уж и плоха. Отдаст Дыму. От осуществления плана Уголка, которая больше походила на месть, его отвлёк знакомый терпкий запах. С местом оруженосец не прогадал — где-то тут есть ещё одна мышь. К несчастью, стоило Угольку повернуть голову чуть левей, аромат добычи резко начал угасать. Скорее всего, дичь почувствовала приближающуюся опасность и ринулась на утёк, углубляясь дальше в непробиваемые заросли. Дабы не потерять её насовсем, Уголёк припал носом к мокрой гальке, где, слава звёздам, всё ещё сохранялся слабый запашок мышки. Пройдя по следу, уткнувшись мордочкой вниз, оруженосец протиснулся сквозь траву, чувствуя холодные брызги росы, падающую прямиком на его крапчатую шёрстку. Как только он вышел на небольшую полянку, окружённую всё той же травой, Уголёк понял, что его потенциальная жертва укрылась где-то неподалёку, скорее всего, за тем мелким камешком. Сосредоточившись, Уголёк низко припал к мокрой поверхности земли и аккуратно подкрался к укрытию дичи. Ещё секунда, и он уже был готов оглушить мышку, даже поднял вверх серую лапу, но… её там не оказалось. Запах был, а мышки нет. — Хей, — от неожиданности Уголёк аж вскрикнул, краем глаза замечая, как что-то серое проскользнуло из зарослей дальше, к пню, скрываясь там. Он бы успел её поймать, если бы не этот… а кто это? На другой стороне речки лежал и внимательно наблюдал за действиями Уголька красивый котик. Его бурая шёрстка с чёрными полосками вдоль тела была настолько гладкой, что грозовой оруженосец чуточку прикрыл глаза, дабы не ослепнуть от её блеска. Пронзительные голубые глаза незнакомца широко раскрылись от испуга, как только тот услышал громкий вскрик чужака. Однако котик тут же успокоился, накрывая пушистым хвостом задние белые лапки. — Я, вроде, не страшный, — он обвёл своё распластавшееся на боку тело, и опять глянул на Уголька, с хитринкой в глазах. — Даже симпатичный. Чего так испугался? — Что ты делаешь? — раздражённо отчеканил каждое слово Уголёк, игнорируя прилетевший от незнакомца вопрос. Тот же, удивлённо подняв бровь и как-то по-детски изучающе наклонив голову набок, слегка помедлил с ответом. Видимо, не до конца понимая, чего от него ожидали. — Лежу. — Чт…? — настала очередь Уголька впадать в ступор. Грозовой оруженосец пару раз глупо хлопнул глазами, не прерывая зрительного контакта с, как котик понял, оруженосцем другого племени. По факту, Уголёк должен был уже забить на этого прерывателя охот и пойти дальше, пока время не иссякло и Дым бы не пошёл на его поиски. Ох, если Дым увидит, что его подопечный ведёт светские беседы с оруженосцем вражеского племени: голову оторвёт. Или, что ещё хуже, перенесёт его церемонию посвящения в воители. Но, пока плотная стена из зарослей скрывала весь обзор на лес, значит: раз Уголёк не видит Дыма, то и Дым не видит Уголька. — Я имею ввиду: что ты делаешь? Я мог бы поймать эту мышку! — Ты на охоте? — Да! — Круто. Ну вот. Незнакомец утолил свою жажду узнать, что же такого интересного делают на соседней территории, а значит: пришло время, наконец, сматываться, пока не стало слишком поздно. А ведь Уголёк всё ещё на охоте. Стыдно было бы показывать лишь одну мышку. Надо попытать удачу в лесу, подальше от таких, как этот надоедливый оруженосец. — Я Пестрыш, — будто воодушевившись, резко выдал котик, приподнимаясь на передних лапках. Только сейчас Уголёк заметил капающие с его шикарной шёрстки искрящиеся капли воды. Плавал? — Рад за тебя, — сухо выдавил Уголёк, разумно обижаясь на Пестрыша. Он уже развернулся, надеясь побыстрее уйти отсюда, подальше от этого яркого взгляда чудесных глаз, как услышал громкий звук чего-то тяжёлого, бьющегося о водную гладь реки. Будто кто-то прыгнул в воду. Резво обернувшись, пока в его голове испуганно бегали различные мысли от «на нас нападают?!» до «он в воду упал?», Уголёк не увидел на камне чужого котика. Лишь разрастающееся мокрое пятно на том месте, где раньше лежал Пестрыш, давало понять, что Угольку всё это не почудилось. Оруженосец запоздало увидел расплывающиеся к его берегу круги воды, как в то же мгновение оттуда вылез полосатый котик, грациозно приподнимаясь на белых лапках и позволяя жидкости стекать по своей гладкой длинной шёрстке. Уголёк даже не заметил, что всё это время, пока чужак изящно отряхивал верхнюю часть тела, будучи второй половиной в воде, бесстыдно пятился на Пестрыша. Точно так же он не заметил и маленькую рыбку, которую котик сжимал в своей пасти. Только тогда, когда вражеский оруженосец мягко опустил свою добычу на мокрую гальку, Уголёк соизволил перенести на неё шокированный взгляд. — Это тебе, — легко улыбнулся Пестрыш, будто делал подарок не ему, Угольку, а своему хорошему другу. — Зачем? — Зачем что? — Зачем мне рыба? В лагере не поверят, если я скажу, что сам её словил. Грозовые коты не ловят рыб. — А ты и не ври им. Скажи, что я тебе подарил. — Это ещё хуже! — Почему? — искренне удивился голубоглазый оруженосец, поддаваясь корпусом вперёд. Уголёк же, будучи в лёгком шоке от происходящего, испуганно отшатнулся назад, вызывая своим поведением ещё одну улыбку у Пестрыша. — Воители не принимают дичь от вражеских котов. Вообще-то, вражеские коты не дают никому своей дичи! Только если это не компенсация за причинённый ущерб. — Считай, что это ком… что это оно и есть. Я же спугнул твою мышку. — Да не нужна мне твоя рыба! Её едят только речные коты. — Она вкусная. Ты не пробовал. Правда, этим почти не наешься, — котик с сожалением опустил голову, глядя на дичь, но выглядя при этом всё ещё счастливым, — но это моя первая добыча. — Вот именно! Свою первую добычу я съел сам. — Ну я же не ты. Хочу, чтобы ты её взял. — Не буду! — упрямо шагнул к зарослям Уголёк, желая лишь того, чтобы от него сейчас отстали. — Почему племенные коты все такие правильные? — искривив губы в лёгком презрении, Пестрыш несильно толкнул рыбку вперёд, ближе к Угольку. — Почему нельзя просто взять подарок от кота из другого племени? Просто так. Или, как плату за «причинённый ущерб». Что тебе больше нравится. — А ты не из племени? — ну, если Уголёк сейчас говорит с бродягой, то… это ещё хуже, чем если бы он говорил с оруженосцем из соседнего племени или нет? Стоит ли ему сообщить об этом Дыму? Хотя этот котик по виду вовсе не представляет из себя опасности. Перестраховаться? — Отвечу, если назовёшь своё имя, — поставил условие Пестрыш, вновь возвращая на мордочку очаровательную хитрую ухмылочку. — Видимо, мы не договоримся, — вынес вердикт Уголёк, разворачиваясь к Пестрышу спиной. Он уже целенаправленно шёл вперёд, скрываясь за густотой травой, как услышал окрик, который таки заставил его немного остыть и замедлиться. — Тогда она будет валяться здесь, пока кто-нибудь её не найдёт! — и, немного погодя, прилетело вслед: — Буду называть тебя Крапинкой! После всё затихло. Поднявшийся ветерок мягко раскачивал из стороны в сторону высокие кончики травы, где стоял Уголёк, заставляя тех мягко шелестеть и подстраиваться под общую симфонию лесного пения птиц. Никакой воды, никаких всплесков, обозначающих, что чужак ушёл или вернулся на другую сторону. Тихо. Как раньше. Его глубокое дыхание и завывание бриза. Даже тяжело от этого затишья. Угольку подумалось, что, раз уж этот котик так настойчиво предлагал ему ту рыбёшку, которую он навряд ли съест, то не стоит отказываться от такого шанса. Дым оценит. Он же хотел рыбы. Но, с другой стороны, откуда ему знать, что она не ядовитая? Бывают же ядовитые рыбы, да? Не успел он додумать о последствиях, которые всенепременно ожидают того, если он не поторопиться и не разберётся с этой жалкой рыбёшкой и её добытчиком, как лапы сами по себе перенесли Уголька обратно к берегу. Там уже никого не было. Рыбёшка и мокрые пятна воды возле резкого, но низкого, спуска к ручью, на который опирался чужак, остались напоминанием о… пересечении территории. А Уголёк лишь смотрел на это, не прогоняя Пестрыша. Какой из него после этого воитель? Вместо того, чтобы разобраться с нарушителем, он сбежал. А теперь что? Спокойно отнести добычу в кучу? Не пропадать же добру. Дым будет в ярости. Дым в ярости не был. Он вообще не обратил внимания на «лишнюю» дичь, пока они вдвоём направлялись обратно в лагерь. Угольку удалось поймать в корнях деревьев ещё двух мышек, одного скворца и юркого воробья, за которым котик гонялся чуть ли не по всему лесу, но белочек, увы, он так и не нашёл. Наставник был доволен результатами оруженосца, никак не прокомментировав болтающуюся у него из пасти мелкую мокрую рыбёшку. Может, не заметил. А потом она куда-то пропала. Уголёк положил её в общую кучу, надеясь позже забрать подарок себе (так уж и быть, он собирался попробовать сие чудо), но, по возвращению из палатки предводителя, оруженосец её не обнаружил. Не то чтобы он сильно расстроился. Хотя нет, он расстроился. Это же был его подарок, а не общий. Тем более, никто ж в лагере рыб не любит, так зачем она кому-то была нужна? После нескольких минут грусти, Уголёк решил взять себя в лапы, ведь (наконец-то!) их посветят в воители! Ну пропала рыба, и что с того? Другую словит. Если захочет. И вообще, он не собирался её брать, просто тот котик был чересчур настойчив, а Уголёк легко поддался этой провокации. Всего-то.

***

Теперь он воитель. Теперь у них с Тростинкой есть собственное место в воинской палатке, где им предстоит прожить всю оставшуюся жизнь до старости. Если они не пострадают, как Долгохвост. Хоть прошла всего луна после того случая с Пестрышом, за это время случилось то, что, казалось, не могло случится за такой короткий промежуток времени. Обнаружение банд из бывшего Кровавого племени на территории Грозового племени стало настолько частым, что по лагерю начал ходить слушок о новом племени, созданном из, как выражался Дым: «ошмётков этих лисьих душонок». Теперь даже он, Дым, перестал успокаивать Уголька и Тростинку, прекрасно понимая, что сейчас это вовсе не жалкое опасение бывших оруженосцев, а полноценная приближающаяся опасность. Как на зло, после церемонии посвящения брата с сестрой, Огнезвёзд со своей подругой отправились неизвестно куда, оставляя племя на попечительство глашатая Крутобока. Хоть серого кота многие любили за его простодушность и добрый нрав, сейчас все серьёзно обеспокоились о способностях глашатая к предводительству целого племени. Резко свалившиеся ухудшения действовали весьма отрицательно на абсолютно всех воителей: они стали более раздражительнее и сварливее. Страшнее всего было смотреть на Долгохвоста. Этого молодого старейшину сильно подбила ситуация с кроликом. Мало того, что он стал слепым, так ещё и помощи, которую он вполне мог предоставить и которая так нужна была племени, от него было никакой. Он угасал на глазах. Бесполезный молодой старейшина, полон сил и желания, но так печально обрублен на корню. Долгохвост правда старался держаться, выглядеть бодрым и воодушевляющим, но каждый раз, пока его никто не видит, оставаясь в одиночестве, кот буквально вял. Становился, будто, пустым и безжизненным. Он потерял всякую веру в жизнь, оставаясь при этом сильным. Хотя раньше Уголёк вообще никак не пересекался с Долгохвостом, сейчас они вполне спокойно могли поболтать часок другой на солнышке, поделится накопившимися опасениями и другими мыслями. С воителем (старейшиной его назвать никак язык не поворачивался) Угольку было спокойно и весело. Он умел хранить тайны и именно поэтому Долгохвост первым узнал о Пестрыше и рыбёшке. Хотя нет, первой была Тростинка, но Уголёк не уверен, что сестра его вообще слушала. Говорить об этом с другими воителями Уголёк почему-то боялся, хотя понимал, что им сейчас не до его детских баек. Но высказаться всё равно хотелось. — Наш первый Совет в качестве воителей! — радостно выкрикнула Тростинка, прыгая ближе к брату. Они как раз проходили мимо ущелья, и Уголёк, будучи погружённым в свои мысли, чуть не оступился от неожиданности. К счастью, с другой стороны от молодого воителя шагал ранее незамеченный Дым, который вовремя успел оттолкнуть мечтателя подальше от края. Странно, Уголёк даже не заметил как это парочка перестала ворковать на каждом шагу и решила составить компанию одинокому воителю. Раньше, когда они были оруженосцами, их банду, состоящую из Тростинки, его самого, Белыша, Царапки, Веснянки и Быстролапа, нельзя было выловить поодиночке. Всегда вместе, всегда рядом. До своры. До смерти Чернобурки — тогда от них ушёл Белыш, хотя было бы легче пережить это горе всем вместе. До ужасного плана Быстролапа, который поддержала лишь одна Веснянка — тогда ушёл Быстролап, а Веснянка навсегда осталась калекой. Уголёк безумно много думал об этом. Что было бы, если бы он смог отговорить этих двоих идти туда? Послушались бы они его? А если бы они пошли все вместе? Смогли бы обойтись без жертв? Звёзды, почему всё так? Они вместе могли бы справиться со всеми невзгодами. Пережили бы смерть самого храброго и старшего из них. Вместе. Но, что всему помеха? Любовь? Ведь именно из-за любви Тростинка решила искать утешения не у брата, а у Дыма. Любовь Белыша смогла вылечить Веснянку и теперь они вместе. Вместе переживают эту боль. Любовь их разъединила? Или наоборот сплотила? Дыма с Тростинкой и Белохвоста с Яроликой. А Уголёк? Про Уголька забыли. Где ему искать успокоения? С кем он мог бы сплотиться? Неужели любовь и вправду может вылечить? — Уголё-ё-ёк, — тягуче пропела Тростинка, заглядывая брату в глаза. — Ты опять отключился. — Прости, задумался. — Волнуешься? — по-дружески пихнул того в плечо Дым. Хоть теперь они и не наставник с оруженосцем, но, всё равно, Угольку легче оставить именно такие отношения, которые у них сложились за время его ученичества. Братские? — Из-за чего? — Ну как? Мы теперь воители! — радостью Тростинки, казалось, можно было поделится с каждым грозовым котом, и всё равно её в ней было бы слишком много. — Наш первый Совет в качестве воителей! — Вау, — притворно-радостно протянул Уголёк, получая от сестры лёгкий толчок в бок. — Мне казалось, ты всё время именно этого и хотел, — вопрошающе смотря на бывшего подопечного, сказал Дым. — Куда же подевался весть твой запал? — Хотел, — согласился Уголёк. Не мог не согласиться. — Просто, как ты сам недавно говорил, времена тяжёлые. Я справлюсь, не волнуйся. Просто нужно немного больше времени. — Это всё из-за Кровавого племени? — обеспокоенная состоянием брата, Тростинка попыталась ободряюще улыбнутся. — О, звёзды, Уголёк! — тяжело взревел Дым, преграждая им дорогу. — Я тебе говорил, чтобы ты перестал грузить себя этими глупостями! От Кровавого племени осталось лишь одно название. — С каждым днём вы натыкаетесь на них всё чаще и чаще! — не выдержал крапчатый воитель, повышая голос. — Они уже близко! Может быть, ещё сильнее, чем в прошлый раз! Без Огнезвёзда у нас не выйдет снова дать им отпор! — Если ты не будешь доверять своим товарищам, а слепо видеть в Огнезвёзде спасение от всех бед, то как тебя можно назвать воителем?! Настоящий воитель не бежит за спину предводителя, а сражается до конца! И настоящему воителю наплевать на мелкие побитые группы ошмётков Кровавого племени! Если тебя так это беспокоит, то я попрошу у Крутобока, чтобы в следующий патруль он взял тебя с нами. — Что это изменит? — Мои опасения о том, что я вырастил из тебя тряпку! После этих слов, Дым молча развернулся и тяжело прошагал за остальными. С каждым его шагом и яростным раскачиванием хвоста сердце Уголька холодело всё больше. Он его расстроил. Дым им недоволен. Он хочет, чтобы Уголёк показал себя как бесстрашный воитель. Может быть Уголёк и смог бы оправдать ожидания бывшего наставника, если бы не та битва. Сейчас, стоя на залитой лунным светом полянке возле Совиного дерева, Угольку казалось, что, опусти он отяжелевшую голову на свои лапы, он опять увидит это. Тёмную вязкую жидкость убитого ими кота на своих лапах. У воителей судьба такая. Убивать провинившихся. В ушах стоял жуткий звон, разрывающий голову молодого воителя на мелкие кусочки. Звуки тогдашней битвы возрастали в подсознании с двойной силой: где-то кричал от боли какой-то кот, мечтая лишь о том, чтобы его добили и он не мучался от смертельных ран; булькающий звук крови, заливающей глотку распластавшегося мёртвого тела посредине поляны; визги, стоны, плач. Битвы такие. Кровопролитные. — Уголёк, — нерешительно позвала того Тростинка. — Что? — Ты только не злись, но, мне кажется, Дым в чём-то прав, — ну конечно, Дым всегда прав. Она любит Дыма, но так же любит и брата. Правда, Угольку казалось, что Дыма всё-таки немного больше. — Тебе не следует волноваться об этом. В конце концов — битву выиграли мы. Кровавое племя знает, с кем имеет дело и не осмелится сунутся сюда без полной подготовки. Сейчас их замечают побитыми группками. Из таких котов уже воителей не выйдет. С каждым днём наши понемногу уничтожают такие банды. Даже если все они и сплотятся — у них очень много раненых и беспомощных. С ними будет очень смешно сражаться. — И всё равно. Я бы не плевал на это, — неожиданно рядом с Угольком, на том месте, где раньше его поддерживал от падения Дым, встал другой молодой воитель — Ежевика. Голос его был спокоен, но прислушавшись, Уголёк заприметил нотки злости, скользящие время от времени в монологе. — Да, возможно Дым, да и все остальные старшие воители правы, и эти банды не представляют для нас опасности. Но, раз каждый день мы встречаем всё больше и больше незнакомых нам ранее котов, с чего они все взяли, что их не больше, чем мы думаем? Вдруг, там, где-то в городе, возле Гнёзд, проживает большущая банда таких вот побитых бродяг из бывшего Кровавого племени? Что если они набирают других котов и обучают приёмам, которые они мельком подглядели у нас? — Звёзды, Ежевика, да! — от радости, что хоть кто-то понимает и разделяет его переживания, Уголёк чуть не сорвался благодарно лизнуть полосатого воителя в плечо, но, вместо этого, лишь возбуждённо подпрыгнул, во все глаза смотря на не закончившего Ежевику. — Что если все эти группировки, которые мы находим, лишь шпионы, которые толком-то и драться не умеют, поэтому мы считаем их слабыми? — А если этих шпионов гораздо больше, а мы просто находим их часть? Их может быть похлеще, чем все племена вместе взятые! — Два параноика нашли друг друга, — скептически фыркнула в сторону Тростинка, направляясь за уже скрывшимися за четырьмя деревьями товарищами. — Догоняйте! — Нужно рассказать об этом Огнезвёзду, когда он вернётся, — воодушевлённо пролепетал Ежевика, шагая с Угольком лапа в лапу. Где-то спереди Тростинка издала непонятный звук, который больше был похож на обречённый выдох и кашель. — А почему не Крутобоку? Пока Огнезвёзд вернётся, бродяги уже могут несколько раз на нас напасть. — Я пытался донести это до него, — печально покачав головой в безмолвном отказе, Ежевика проследил янтарным взором за Тростинкой, спускающуюся на поляну Четырёх Деревьев, откуда уже были слышны многочисленные разговоры, смех, сливающийся в единый гул. Запахи, которые Угольку удалось распознать, давали понять, что в этот раз Грозовое племя пришло последним. — Он просто сказал мне не волноваться и что старшие со всем разберутся. — Прямо как Дым. Не волноваться. Конечно. Воители разберутся. А мы, по-вашему кто? — Вот именно. Мы имеем право на свои переживания. И мы хотим помочь племени, как настоящие воители. То, что они не воспринимают всерьёз наши слова — это… — Отстойно, — дополнил его Уголёк, получая в ответ весёлый смешок от полосатого. — Я хочу с тобой ещё поговорить об этом. Но сейчас мне нужно найти сестру, прости. — Всё в порядке, — улыбнулся Уголёк, дружески толкая Ежевику бедром в направлении племени Теней. — Поговорим после Совета. Как только кот слился с общей массой разношёрстных тел, Уголёк отбил у мелких оруженосцев племени Ветра пятачок тёплой земли возле кустов папоротника. Поудобнее устроившись клубочком и обвив толстым хвостом своё распушившееся от холода тело, воитель принялся оглядываться по сторонам. Ему нравились Советы всех племён, где каждый кот мог забыть о границах и межплеменной вражде и просто наслаждаться компанией друзей, с которыми, увы, можно поболтать не так часто. Предводители, казалось, специально тянули время, чтобы их соплеменники смогли вдоволь наболтаться, и тихо переговаривались между собой. Крутобока, как Уголёк понял, они приняли радушно и теперь серый здоровяк хихикал над чем-то вместе со Звёздным Лучом. Тростинка таки отыскала Дыма, присоединившись к его компании речных воителей. Но, кое-что всё-таки бросилось Угольку в глаза. Котов на поляне было меньше, чем в прошлый раз. Грозовое племя само оставило половину сильнейших котов в лагере, на всякий случай. А тут оказывается не только Крутобок решил перестраховаться. Интересно, а у других тоже возникали проблемы с бродягами после битвы? — Как у тебя красиво глаза светятся в свете луны, — раздалось откуда-то сбоку от Уголька. Причём так близко, будто это обращались конкретно к нему. Но голос был незнаком. Решив всё-таки посмотреть на громкоговорящего, Уголёк наткнулся на взгляд жёлтых глаз какого-то чёрного оруженосца. И, если это говорил он, то то, как он вопросительно смотрит на Уголька, давало понять, что да, обращались к нему. — Ты мне? — на всякий случай переспросил Уголёк, обведя мелкого изучающим взглядом. Он был довольно большим для обычного оруженосца, но не сильно мускулистым, как молодой воин двенадцати лун. И ещё от него пахло рыбой. Речной оруженосец? — Ага. Такие блестящие. — Спасибо? — Всегда пожалуйста, — мило улыбнувшись, оруженосец без приглашения присел рядом с Угольком. Только тогда грозовой воитель заметил за его спиной вторую кошечку, которая внимательно наблюдала за ним, Угольком, своими большущими янтарными глазами. Её густая золотистая шёрстка с тёмными полосками красиво переливалась в тех местах, куда падали лучики полной луны. Тем временем, пока Уголёк и чуть меньшая по размеру, чем чёрный котик, кошечка изучали друг друга взглядами, речной оруженосец продолжил: — Крылышко говорила, что ты подходишь под описание одного кота, которого нам надо найти среди грозовых оруженосцев. — Я уже не оруженосец. — Да? — печально уточнила молчавшая до этого кошечка и, последовав примеру своего товарища, уселась рядом с ним. — Тогда может ты знаешь котика по имени Крапинка? — Может вы ошиблись? В Грозовом племени нет оруженосцев с именем Крапин… — Уголёк остановился на полуслове. Воспоминания налетели на него неожиданно, как мороз Голых Деревьев. Его испытание. Рыбёшка. Крапинка. Надоедливый Пестрыш и его яркие, словно кусочек ясного неба, глаза. Целая луна прошла с тех пор, он уже успел забыть. — Хорошо. Зачем он вам? — Так ты его знаешь? — счастливо пискнул чёрный котик, от предвкушения приподнимаясь на передних лапках. — Допустим. Зачем он вам? — повторил Уголёк, азартно наблюдая за этими двумя. — Понимаешь, — начала кошечка, страдальчески закатив глаза, — наш брат все уши нам про этого Крапинку прожужжал. Этот оруженосец был первым котиком из соседнего племени, с которым заговорил Пестрыш, вот он и бесится. — Вот как. — Он говорил, что настолько хотел завести друга из другого племени, что подарил Крапинке свою первую добычу, но тот отказался. А на следующий день её там уже не было, вот Пестрыш и подумал, что Крапинка забрал рыбёшку себе, — дополнил котик. — Потом слёзно умолял нас найти его на Совете и спросить, так ли это, или рыбку утащил хищник? — А чего же сам Пестрыш не пришёл? — Уголёк решил держаться до последнего, уже сладко предвкушая, какими будут мордочки оруженосцев, когда они узнают С КЕМ они говорили. — Его наказали, — тоскливо опустил ушки чёрный котик. — И правильно сделали, — с упрёком посмотрела на брата кошечка. — Нечего ему было без разрешения выходить из лагеря. А если бы он встретил не Крапинку, а какого-нибудь злого вражеского воителя, который бы прогнал его? Или лису? — Но он же встретил Крапинку. — Я считаю, что он заслужил, — упрямо вздёрнула вверх маленький носик кошечка, отворачиваясь от брата. — Как вас зовут? — уже видя, что предводители начали подниматься, чтобы начать Совет, поспешно поинтересовался Уголёк. — Я Крылышко, — будто резко забыв все свои обиды на брата, пролепетала кошечка. — Головастик, — коротко кивнул котик, радостно улыбнувшись Уголку. — Так вот, Крылышко и Головастик, Крапинке я всё передам, не волнуйтесь, а сейчас вам лучше найти своих и посидеть до конца Совета вместе с ними. — Спасибо, — Крылышко резво подпрыгнула, уже обводя поляну взглядом в поисках знакомых фигур. — А как тебя зовут? — запоздало спросил Головастик, останавливаясь на бегу и оборачиваясь назад. — Узнаете, — хитро ухмыльнулся Уголёк, вспоминая, что сейчас их с Тростинкой и Ежевикой должны представить как новых воителей Грозового племени.