Кусочек ясного неба

Ладно, может любовь и вправду не такая уж и плохая штука? По-другому не объяснить это резкое изменение тянущей атмосферы в лагере на более счастливую. Всё вокруг прямо-таки цветёт. Цветёт и радость в глазах соплеменников: все предвкушают скорое посвящение аж пяти оруженосцев. Ну как скорое. Копушеньке, Паучишке, Белолапке, Листвичке и Белочке вот-вот стукнет пять лун, а там уж и ждать осталось недолго. С появлением котят в племени настали по-настоящему безмятежные времена. Ведь это всегда к добру, а тут этих мелких проныр аж пятеро. Но самое главное, теперь Уголёк мог не бояться каждого шуршания палой листвы за своей спиной, и самое облегчающее событие — это, конечно же, отступление Кровавого племени. Звёзды, теперь, в самом деле, не стоит волноваться по этому поводу. А ведь они с Ежевикой были правы! Почти, но правы! А их не слушали, теперь до сих пор залечивают многочисленные раны, нанесённые кривыми когтями этих бродяг. Дым всё-таки сдержал своё слово, и взял его в один такой патруль, по ловле кровавых котов. Тогда-то Уголёк лично убедился, что от них и впрямь осталось совсем ничего. Ошейники, по которым их можно было отличать от обычных бродяг, были настолько хлипкими, что, казалось, просто дотронься до них и в лапе останется лишь один прах. Они даже не дрались-то толком. Дым разок гаркнул на них, и поляна, где нашли их полуживые тела, вмиг опустела. Что ж, хоть ненамного, но паники у Уголька поубавилось. А после той «мелкой стычки», как выразился Терновник, лесные коты, наконец, смогли раз и навсегда позабыть о затаившимся в сердцах ужасе, терроризирующий по-тихому их время от времени. Огнезвёзд, вернувшийся со своего путешествия, был приятно удивлён изменениям в лагере. Вернулся он однако не один, а уже с тремя кошечками, (как выяснилось после родов Песчаной Бури) так что и ему было чем порадовать соплеменников. — Сюда идёт Дым, — оповестил задремавшего Уголька Долгохвост. Ему так и не удалось понять, как этот полосатый кот мог с лёгкостью распознать среди общего шума поляны отдельные шаги, а уж тем более узнать кто это. Однако он это делал. И весьма точно определил хозяина тяжёлой и уверенной поступи, который и вправду направлялся в их сторону. Если, конечно, размытый после недолгого сна фокус его не подводил. С Дымом, как бы Уголёк этого не хотел, отношения портились медленно, но уверенно, с каждой новой ссорой или недомолвкой. Казалось, что когда он перестал быть его учеником, то Дым больше не терпел его характер и не прощал за любую обидную, ранее казавшуюся Угольку шуточной, колкость. Больше нет тех братских отношений между ними, лишь партнёрские. Долгохвост, видимо, почувствовав напряжение молодого воителя, перестал казаться таким расслабленным, поднимаясь с нагретого места и впиваясь серьёзным взглядом слепых глаз куда-то чуть выше макушки Дыма. — Нам нужны свободные лапы, — без приветствий оповестил их бурый воитель, опуская тяжёлый взор на лежащего Уголька. — Возле реки Терновник почуял запах лисы и Огнезвёзд доверил мне собрать поисковый отряд, чтобы прогнать её. Ты идёшь с нами. Властность этого тона, которая не должна была присутствовать при общении двух равных соплеменников, сильно возмутила Уголька, но тот благоразумно, чтобы не затевать новой стычки при Долгохвосте, согласно кивнул. Атмосфера явно накалялась без видимой на то причины, что заставило крапчатую шёрстку Уголька напряжённо топорщиться во все стороны, делая того более пушистее. Дым, даже если и заметил нежелание бывшего подопечного сейчас куда-то идти, то виду не подал, так же молча разворачиваясь и удаляясь к ожидавшему их возле выхода отряду. Уголёк проводил того мрачным взглядом вплоть до самого папоротникового туннеля и, попросив у Долгохвоста прощения за эту маленькую сценку, словно через силу, пошёл вслед за Дымом, не замечая ободряющей лёгкой улыбки, кинутой слепым воителем ему в спину. Ожидавшие их Белохвост и Терновник, увидев серого товарища по палатке, радостно поприветствовали того, заставляя опустившееся до самой земли настроение Уголька подняться на целый мышиный усик. Капелька и Чернушка — оруженосцы воителей, лишь скромно кивнули, возвращаясь к обсуждению явно чего-то безумно интересного. Обведя своих подопечных всё тем же мрачным взглядом, Дым первым юркнул в темноту туннеля. — Странно видеть тебя постоянно в одиночестве, — дождавшись, пока Уголёк вылезет из папоротников, выловил его Терновник, приравнявшись к его темпу и шагая рядом, почти соприкасаясь своим боком к боку крапчатого воителя. — Что ты имеешь в виду? — уточнил Уголёк, искоса взглянув на своего спутника. Он же почти всегда ошивается возле детской, разговаривая с сестрой, или возле палатки старейшин, где его обычно ждал Долгохвост. С чего же Терновник подумал, что он страдает от одиночества? — Мне кажется, что с каждым днём ты отдаляешься от нас всё дальше, — вкопав взгляд куда-то себе под лапы, огорчённо пробормотал воитель. — Ты почти перестал делиться с нами своими переживаниями, хотя все мы прекрасно видим, что они тебя терзают ежедневно. Уголёк, мы же друзья, да? А у друзей принято делиться своими мыслями. Я ни в чём тебя не виню, ты не подумай. Просто… — он на секунду задумался, поднимая глаза на Уголька, — и я, и Белохвост с Яроликой скучаем по нашим прежним посиделкам. Когда мы пытаемся собраться как раньше, у тебя появляется уйма дел, которые нужно выполнить сейчас же. Я понимаю, что ты такой кот, которому иногда хочется побыть наедине с самим собой, но это «иногда» у тебя проявляется слишком часто. Поэтому я хочу, чтобы ты прекратил валять мышеголового кота, и поужинал сегодня с нами. Ладно? — Ну… — отдалялся всё дальше? Он? Серьёзно? А разве не они первые перестали уделять друзьям так много времени? Теперь же жалуются, что от них отдалился именно Уголёк? Ладно, может быть он и вправду отказывал им парочку раз в совместном перекусе, но тогда у него серьёзно было много дел. Да и не одинок он. Он делится своими мыслями, правда, не с ними. Друзья, да? А где ж вы тогда были, когда Угольку нужна была помощь и поддержка? Да, он понимает, что времена ученичества оставили неизгладимый отпечаток боли в их сердцах. Но отдалятся тогда, когда они особо сильно нужны были друг другу? Уголёк не видел параллели. Серьёзно, он не понимает, чего от него теперь хотят. Радости от того, что ему разрешили вновь присоединиться к их «банде»? Но в то же время, терять их он тоже не намерен. — Я был выбит из колеи, после всех этих потерь. Мне, правда, было тяжело, но… Ладно. Неважно. Думаю, ты прав. Мне стоит перестать чураться вас. — Мы скучали по тебе, — не замечая скепсиса в голосе друга, Терновник весело улыбнулся и ласково лизнул серого кота в пушистое ушко. — Я тоже, — может, это и не будет такой уж плохой идеей и всё будет как в старые добрые? — Так… — как ни в чем не бывало, продолжил Терновник, с искорками смеха наблюдая за шуточным потасовкой идущих прямо перед ними оруженосцев. — Как прошёл твой день? Что ж, эту игру он может поддержать. Добравшись до распутья реки, Дым распределил их на две группы. К ущелью он пошёл сам, взяв с собой Белохвоста и его ученика, отправив Уголька с Терновником и Чернушкой к территории Речного племени. Лисий запах, по которому воители ориентировались, казалось, петлял по всем близлежащим поверхностям. Будто хищница заранее знала, что её будут искать, и всячески старалась сбить преследователей со следа. Чернушка даже нашёл его на водной глади, сам удивившись своей находке, но в то же время, выглядя крайне смешно с огромными, полными шока вперемешку с радостью, глазами. Уголёк разумно предложил, что она могла переплыть на соседнюю территорию, но Терновник отверг эту идею, говоря о том, что ей было бы легче пересечь реку по камням, которых тут не было вовсе. Решили спуститься чуть ниже, к самой воде. — Смотрите, тут тоже запах! — крикнул им откуда-то из-за камышовых зарослей оруженосец, привлекая внимание. — Терновник был прав, она пересекла территорию именно по камням! Воители появились на пятачке мокрой от холодный брызг земле почти одновременно. Терновник принёс с собой тушку мокрой рыбы, чем знатно удивил обоих грозовых котов. — Нашёл её возле Нагретых камней, — со шлепком отпустив дичь себе под лапы, просто выдал воитель. — Лиса поймала? — спросил Уголёк, переводя удивлённый взгляд с друга на рыбу и обратно. — Не думаю. На ней не было лисьего запаха. — Тогда откуда она? — ответом ему послужило неуверенное пожимание плечами. — Никто из наших не увлекается ловлей рыб? — Бурый говорил, что Крутобок умеет делать это правильно, — ответил ему Чернушка, любопытно обнюхивая речную рыбу, скользящую по мокрой гальке под их лапами, когда тот на неё легонько надавливал, выглядя при этом крайне заинтригованным. — Не думаю, что Крутобок будет ловить её ради забавы и не относить в общую кучу, — заспорил с оруженосцем Терновник, надавливая лапой на мокрое тело, предотвращая её дальнейшее скольжение и прерывая маленькую игру котика, вызывая у того разочарованный вздох. — Возвращаясь к теме лисы, — грустно усмехнулся крапчатый кот, наблюдая за взаимоотношениями этих двоих и вспоминая себя, когда он, будучи ещё оруженосцем, мог так же вытворять что-то глупое и слышать негромкое недовольное ворчание Дыма в ответ на его действия. — Если она пересекла территорию, следует предупредить речных воителей. — Будем караулить их тут? — с восхищением в глазах глянул на Уголька Чернушка. — Только время потеряем, — обрубил его Терновник, закатывая глаза. — Мы не знаем, когда выходят их патрули. Думаю, мы можем пройти чуть дальше, на всякий случай. Вдруг лиса вернулась обратно другим путём? — А если нет? — спросил Уголёк, вглядываясь в противоположный берег в надежде увидеть там хоть кого-нибудь, лису или речного кота, чтобы можно было поскорее разобраться со всем этим. — Будем караулить? — не сдавался оруженосец. — Ну, — замялся Терновник, так же вглядываясь в противоположный берег. — Можно разделится. Кто-то будет караулить, а кто-то может поохотиться. — Хорошо, — согласился Уголёк, обходя товарищей и шагая дальше, ниже по течению. — Давайте проверять. — А что с рыбой делать? — вспомнил Терновник, по звуку, скорее всего, спотыкаясь об неё. Рядом послышался негромкий смешок Чернушки. — Не знаю, — задумался Уголёк, возвращая своё внимание на тушу из чешуи. — Чем она пахнет? — Рыбой. — И всё? Быть такого не может. — Почему? — Не сама же она выпрыгнула из воды. — Сам понюхай, — он пододвинул тело ближе к Угольку, призывая к действию. Наклонившись ниже и втянув в себя влажный воздух, Уголёк и вправду не почувствовал на тушке ничего более, чем обычный резкий запах речной воды. — Странно, — неужели выпрыгнула? — Может, отнесём в лагерь? Попробуем? — вставил слово оруженосец, повторяя за старшими и обнюхивая рыбку. — Не думаю, что это хорошая идея, — с подозрением ответил тому Уголёк. — Хочешь стать таким же, как эти рыбомордые? — немного грубовато дополнил Терновник. Уголёк еле сдержался, чтобы не хмыкнуть. Когда-то он сам расстраивался из-за того, что ему так и не удалось попробовать тот подарок. — Поаккуратнее в выражениях, — низким голосом, слишком спокойно произнёс кто-то с того берега. Грозовые одновременно резко обернулись в сторону этого тягучего, пробирающегося под кожу сотнями мурашек, звука. Полосатая шикарная шёрстка всё так же захватывающе переливалась в тёплых лучах заката. Пушистый хвост с белым кончиком размеренно раскачивался из стороны в сторону, изредка задевая гальку с характерным звуком. Прямая осанка и мускулистые плечи делали из кота напротив довольно внушительных размеров противника, с которым не повезло бы столкнуться в битве. Между тем, в повисшей над бурлящей рекой тишине, Уголёк перестал рассматривать речного, останавливаясь на его ярких глазах, направленных прямо в душу кота. И это… Просто. Вау. Звёзды, эти глаза такие… — О, привет, Пестрыш, — как через вату донёсся до Уголька приветливый голос Чернушки. …знакомые. То, что Пестрыш услышал, Чернушку оповестило мимолётно подёрнувшееся в его сторону бурое ушко. Глаза же всё ещё были устремлены на Уголька. Глаза, не выражающие совершено ничегошеньки. Но не пустые, не такие как у Долгохвоста или у крапчатого воителя, когда тот ушёл глубоко в себя. Ясные, пристально следящие за серым воителем. Само ясное небо сейчас наблюдало за Угольком, и тот не силился отвести от него взгляда. — Пестрыш? — то ли спросил, то ли усмехнулся Терновник, вырывая этим неоднозначным звуком Уголька из оцепенения. — Ты оруженосец? — Как культурно, — спокойно уколол того Пестрыш, даже не взглянув в его сторону. Ещё немного поиграв с Угольком в гляделки, речной кот легко усмехнулся и, наконец, освободил крапчатого воителя от пристального надзора. — Я на охоте, а вы разорались на всю округу и спугнули мне весь улов. Думал, уйдёте сами, а нет: пришлось вылезать. — Просим прощения, — Терновник, извиняясь, кивнул Пестрышу, будучи единственным старшим, который мог говорить и не плавиться под этим взглядом. Как ему это удавалось? — У нас тут как раз завалялась одна тушка неизвестного происхождения. Можем вознести компенсацию. При этих знакомых им обоим словах, Уголёк и Пестрыш вновь схлестнулись насмешливыми взглядами. В этот момент из кустов со стороны речной территории вышел ещё один знакомый чёрный кот, чуть меньше самого Пестрыша. — Ураган ведёт нас обратно в лагерь, Коршун, — оповестил того Головастик и, замечая собеседников брата, радостно улыбнулся, узнав всех присутствующих: — Привет Чернушка, Терновник и Уголёк. — Коршун? — глухо переспросил Уголёк, ни к кому конкретному не обращаясь и стараясь сделать свой голос максимально тихим, чтобы с той стороны было не слышно его удивления. Выходит, они уже воители. Но на прошлом Совете никто из речных и словом не обмолвился о пополнении в их рядах, хотя предводители всегда с радостью представляют молодых выросших из званий оруженосцев котов. Дабы подчёркнуто гордо сообщить соседям, что отныне племя стало сильнее и шире. Недавно получили воинские имена? По стушевавшимся взглядам Терновника с Чернушкой, которые те мимоходом бросили друг другу, Уголёк понял, что они тоже не ожидали увидеть перед собой не оруженосца-переростка, а полноправного воителя Речного племени. Кстати, Коршун. Ему идёт. — Уголёк? — вторил крапчатому Коршун, вопросительно смотря брату в жёлтые глаза. — Ну да, — не понимая удивления брата, Головастик поспешил освежить память полосатого: — Мы про него тебе рассказывали. Это он должен был спросить у Крапинки то, что не смогли сделать мы. Ты же спросил, Уголёк? Ну вот, теперь Коршун смотрит на него со смехом в глазах, наблюдая за тем, как Уголёк собирается выкручиваться. Что-то приятное завязалось в его животе, как только он увидел приятную полуулыбку Коршуна и его издевательски поднятую бровь. Уголёк сам еле сдержал предательски залазившую счастливую улыбку, желая продолжить эту игру. — Конечно, — спокойно кивнул Уголёк. — Ответ утвердительный. — А… — хотел было что-то сказать Чернушка, скорее всего что-то связанное с тем, что в Грозовом племени нет котов с именем Крапинка, но был остановлен серой лапой Уголька, заткнувшей ему рот. При этом улыбка Коршуна стала ещё шире. Только они вдвоём знали, что здесь происходит, и это чувство, почему-то, здорово поднимало грозовому воителю настроение. — Мы шли по следу лисы, — решил предупредить их Уголёк, переводя взгляд на, почему-то, замолчавшего Терновника. Глаза воителя затуманилось пеленой раздумий. Сейчас он был не здесь, а крапчатый воитель почувствовал возрастающее из недр души раздражение. Ему теперь что, самому разбираться со всем? Пусть только попробует после этого сказать что-нибудь о том, что Уголёк слишком часто уходит в себя. — И её запах привёл нас на вашу территорию. Будьте на стороже. — Спасибо, что предупредили, — благодарно кивнул тому Головастик. Только сейчас, когда он стоял рядом с братом, Уголёк видел их еле различимое сходство между собой. Широкие плечи, мощные лапы и густая переливающаяся шерсть. Только Коршун был крупнее, в то время как Головастик еле доставал макушкой до его уровня глаз. Они были чересчур большими для обычных оруженосцев, и Уголёк укорил себя за первоначальную невнимательность. В первую их встречу Коршун сказал что-то вроде: «почему племенные коты такие?». Значило ли это, что они не из Речного племени? Выходит, в их жилах течёт кровь бродяг-великанов? Это многое на самом деле объясняет. — Теперь, думаю, нам можно уходить, — недовольно просипел Чернушка, высвобождаясь из захвата Уголька. Он и забыл про оруженосца. — Ага, — пришёл в себя Терновник, всё ещё туманно глядя на Уголька. — Предупредил? — Спать меньше надо, — как бы Уголёк не старался погасить улыбку — все его попытки провалились с треском, поэтому это вышло не обвиняюще, а более снисходительно. — А то в привычку войдёт. — Не дразнись, а? — улыбнулся в ответ Терновник, будучи заряжённым атмосферой позитива, витающей над сверкающей речкой. Солнце постепенно садилось за темнеющую линию горизонта, плюясь поярчевшими багровыми лучами в землю. Это время нравилось Угольку больше, чем тот же рассвет, будящий всё живое. Их тени выросли раза в два, уже сливаясь с прозрачной водой, а закат легко согревал затылки, прощаясь с засыпающей землёй. — Ладно, нам тоже пора, — зевнул Головастик. — Ещё перед Ураганом отчитываться. — Удачи, — поддерживающие кивнул Уголёк. — Спасибо, — искренне улыбнулся чёрный котик, разворачиваясь к ним спиной. — Пока Чернушка, Терновник, Уголёк. — Пока Чернушка, Терновник. Уголёк, — сильно выделяя его имя, повторил за братом Коршун, правда, с меньшей охотой. — Пока Головастик. Коршун, — вторил ему Уголёк, в пол уха слушая краткие прощальные слова соплеменников, и в последний раз, пока речные воители не скрылись за бугорчатым холмом в багровых полосах редеющих лучей, пересёкся изучающим взглядом с Коршуном. — И что это было? — неожиданно вцепившись в Уголька пристальным взором, с подозрением спросил Чернушка. — Ты о чём? — У нас в племени нет кота с именем Крапинка. — В какую историю ты уже успел влезть, Уголёк? — насмешливым голосом поинтересовался Терновник, решивший уже забить на рыбу и просто закопать ту в мокром песке. — Не знаю, — проигнорировав недовольный прищур янтарных глаз Чернушки, кратко ответил Уголёк. — Надеюсь, не в опасную.

***

— Мне тогда настолько сильно захотелось припадать ему урок, что я просто проигнорировал его просьбу о помощи, — продолжал причитать о своём оруженосце Терновник, сидя возле самого выхода из детской, рядом с пообедавшим Угольком. — Ты просто сидел и смотрел на то, как я тонул! Это, по-твоему, были воспитательные меры? — возмутился Чернушка, стараясь достать до уклонившегося Терновника лапой через лежащего рядом Капельку. — Тебе ещё повезло с ним, — заступился за друга Уголёк, лениво прикрывая от блаженного расслабления голубые глаза. — Дым и не такие «воспитательные меры» принимал. — Вот только не надо на него наезжать, — со смехом в голосе, оборвала того Тростинка, лежащая по другую от брата сторону и, в отличие от Чернушки, сумевшая без проблем щёлкнуть Уголька пушистым хвостом по острой спине. — У него всё было в пределах разумного. — То есть, по-твоему, у меня не в пределах разумного? — наигранно-обиженно вздохнул Терновник. — Ты пытался меня утопить! — прикрикнул на наставника Чернушка. — Там было мелко! Это ты панику развёл. — Мне было семь лун! — Но он же тебя вытащил? — спросил Белохвост, прилизывая всклоченную белоснежную макушку Белолапки, смиренно сидящую у него в передних лапах и с интересом слушая беседу воителей. — И усом не повёл, — Чернушка слегка поубавил своё необъяснимое желание поругаться с наставником: всё равно из этого ничего бы не вышло — почти всегда Терновник абсолютно спокоен к его выходкам, как камень, — лишь изредка кидал на того странные взгляды. — Я тебе подсказывал, как надо, — нравоучающе сообщил оруженосцу Терновник. — Ты не слушал. Вот я и решил предоставить тебе возможность разобраться самому. — Я был в панике. — Я тоже, когда увидел тебя барахтающимся в воде. Неужели ты думал, что я настолько плохой, что спокойно буду наблюдать за твоей смертью? — Ну… — будто специально задумавшись над ответом, хотя по его хитрым глазам, возведённым к ясному небу (которых как раз таки наставник и не видел), Уголёк прекрасно понял, что Чернушка просто хочет вывести Терновника из себя. — Я оскорблён, — хоть Терновник вроде говорил и в шутку, но по его слегка отчаявшейся мордочке, по повисшим в нелепом разочаровании длинным усам, было видно, что он, в самом деле, может быть чуть-чуть, оскорблён. Всё общение этих двоих никогда не сводилось к серьёзному обсуждению насыщенных проблем в обучении Чернушки. Сама не-воительская натура воителя не позволяла воспринимать своего оруженосца, как низшего по статусу несмышлёного котёнка, что было не совсем правильно. Уголёк знал, что их отношения кардинально разнятся от их «братских» отношений с Дымом. Если для Уголька Дым был как примерный старший брат, то для Чернушки Терновник определённо был братом-одногодкой, с которым можно глупо шутить, и за это им ничего не будет, и отлынивать от обычной ученической подготовки — Терновник предпочитал наглядную практику скучному зубрению. Видимо, проблемы в отношениях с наставником имелись не только у Уголька. — Вот бы и у моих мальчиков были прекрасные отношения с наставниками, — Тростинка, как всегда, удачно пришла на помощь, разбавив нагнетающуюся атмосферу вполне хорошим переводом темы, не слишком далёким, чтобы не было так заметно, но и не чересчур близким. Правда, Уголёк не сразу понял про каких своих мальчиков говорит его сестра: про Дыма и Уголька или про Копушеньку и Паучишку? И к тем и к тем это её явное желание отлично подошло. — Каких наставников ты хочешь для Паучишки и Копушеньки? — поддержала её Яролика, тоже чутко заметив необоснованно накатившую, осязаемую неловкость на полянке, но (Уголёк ещё раз убедился в своём чувстве уважения к ней) даже на мгновение не показав своего затаившегося напряжения и всё так же расслабленно улыбаясь. Звёзды, спасибо вам за этих замечательных кошек. — Даже не знаю, — протянула крапчатая кошка, встревожено обведя наполненную котами поляну изучающим взглядом. — Всё равно, не от моего мнения это зависит. Хотя, как мне кажется, к Паучишке бы нашла подход Кисточка. — Да ладно? — рассмеялся подскочивший Белохвост, чем неожиданно напугал разомлевшую под монотонными ласками отца Белолапку. — Нам и троих ворчливых соплеменников хватает с лихвой. Ещё и Паучишка? Бедный малый. — Кисточка хорошая наставница! — возмущённо, не без нежности в блестящем от смеха глазе, оспорила его мнение Яролика. — Тебе-то откуда это знать? Может быть она и хорошая, но, я абсолютно уверен: ворчливость заразна и передаётся от наставника к ученику, — поправил себя белоснежный воин. — А кто эти три ворчливых соплеменника? — уцепился за мимолётное упоминание в словах наставника Капелька, со смехом смотря на того из-под низко опущенных век. — Дым, Кисточка и Уголёк, — без малейшего колебания, ответил оруженосцу Белохвост. — Я не ворчливый, — удивлённо начал отнекиваться Уголёк, слыша с обоих боков от себя приглушённое хихиканье. — Думаешь? — улыбнулся ему Белохвост, показывая жемчужные, почти сливающиеся с редкой шёрсткой возле рта, длинные клыки. — Я же говорил, что это заразно. — Думаешь? — передразнил молочного брата Уголёк, вспоминая кое-что со времён своего ученичества и не замечая весьма красноречивые молчаливые просьбы одним смеющимся глазом Яролики обернутся назад. — Тогда почему Терновника этот недуг обошёл стороной? — Точно, — забавно округлив голубые глаза в неподдельном изумлении, воитель уставился на ухмыляющегося Терновника, который, очевидно, с самого начала понял, что никто тут не помнит о его наставнице. Однако мгновение спустя Белохвост, скопировав гаденькую ухмылочку золотисто-бурого товарища, вновь вернул своё внимание на крапчатого кота, вернее, куда-то за его спину. — У него выявился иммунитет. — У меня он тоже мог выАУЧ! — резкая, впивающаяся боль пронзила вздымающийся время от времени хвост Уголька, посылая табун колющих мурашек вверх по шёрстке, плавной волной поднимая её. От неожиданного вскрика Уголька, все, кто ещё не понял, в чём тут вообще дело, разом повернулись к скрючившемуся от боли крапчатому воителю, а потом — на инородный огненный объект за его спиной. — Белочка! — одновременно с тем, как Уголёк всё же решился взглянуть на разрушителя его покоя, хотя он уже примерно понял, чего же следует ожидать сзади, Тростинка, с плохо скрываемой нежностью в голосе, попыталась обругать нахальницу. — Разве можно вот так вот внезапно нападать на соплеменников исподтишка? — Так держать, Белочка! Из тебя получится отличная охотница в будущем, — подбодрил приунывшую от сердитого взгляда королевы Белочку Белохвост. — Верно, — наконец, обретя дар речи, хрипло отозвался Уголёк, чей хвост всё ещё был в плену у сильного обхвата из мелких клычков и острых коготков. — Я до последнего не слышал, как ты подкрадываешься. Только… Белочка, не совсем понимая, обижаться ей на направленные в её сторону сердитые прищуры двух знакомых королев или радоваться из-за похвал нередко заходящих в детскую котов, улыбаясь, (чего было не совсем видно из-за хвоста Уголька в её рте) хитро посмотрела на того своими чудесными зеленеющими глазками. Пушистая рыжая шёрстка, превращающаяся в живое пламя в свете падающих на неё прозрачных лучей солнца, забавно топорщились во все стороны, выдавая игривое настроение котёнка. Может быть, если бы не та сочная мышка, сейчас постепенно переваривающаяся в его приятно наполненном и отяжелевшем желудке, Уголёк бы поддержал эту внезапную (впрочем, у этой кошечки всё происходит именно внезапно) игру Белочки. Он делал это почти постоянно, когда малышка чуть заприметит краешком всевидящего глаза его тщательно прилизанную серую шерсть возле выхода из тенистой детской. Но сейчас ему не хотелось куда-либо вставать. Он даже собирался тихо попросить Тростинку, чтобы та поиграла с его топорщившейся шёрсткой на макушке (сестра всегда делала так по просьбе брата, а ему чертовски приятно, когда тёплый язык с шуршанием монотонно оттягивает искрящиеся шерстинки, разнося по телу расслабляющую дрожь) помогая ему слегка вздремнуть, но и обижать разыгравшуюся малышку было бы для него впоследствии не очень приятно. Она сильно злопамятна. Да и он не хотел обижать её. Он хотел чаще видеть эту задорную улыбочку, которая почти всегда появляется на милой рыжеватой мордочке во время игр, и сопровождающий её радостный, заливистый смех, как утренняя трель жаворонка в ещё окутанном куполом уходящего сна лесу. Белочка всегда с радостью играла именно с Угольком, подбегая к тому при любой наступившей возможности, не смотря на время или ситуацию, вводя в ступор пришедшего навестить дочерей предводителя. Воитель же так до конца и не понимал: что такого в нём нашла эта вездесущая озорница? Да, Уголёк любил котят и с радостью с ними резвился, поднимая себе и окружающим, которые застали их за, к примеру, той же игрой в барсука, упавшее на самое дно за весь прожитый день настроение. Однако именно Белочка всегда чуть ли не сшибала крапчатого воителя с лап, лишь за мгновение завидев его, возвращающегося с патруля, и абсолютно игнорируя Огнезвёзда, возглавлявшего ту процессию. Порой она настолько надоедала Угольку, что тот буквально прятался от неё по всему лагерю, но и эти временные укрытия с треском раскрывались зоркой Белочкой, важно распушившейся после очередного нахождения своего любимого мешка для кусаний и терзаний. — Белочка! Что я тебе говорила по поводу того, чтобы ты перестала доставать Уголька? — надвинувшись грозной, стреляющей предупреждающими гневными молниями, тучей, Песчаная Буря подняла взвизгнувшую от возмущения брыкающуюся дочь за нахохлившийся загривок и, наконец, отцепила её от онемевшего кончика хвоста Уголька. Твёрдо поставив насупившуюся Белочку на все четыре лапки рядом с собой, королева на миг перевела потемневший от злости извиняющийся взгляд на испугавшегося за судьбу малышки Уголька. — Извини, Уголёк. Она и дня спокойно без ваших игр провести не может. Мы уже разговаривали с ней по этому поводу. — Но Уголёк совсем не против! — попыталась тщетно оправдать себя Белочка, но, поймав взгляд разъярённой матери, вмиг стихла, обиженно отворачиваясь спиной к воителям. — Всё в порядке, Песчаная Буря, я только рад проводить с ними время, — и, замечая на себе одобряющий взгляд королевы, поспешно и тише добавил: — не ругай её, пожалуйста. Я с удовольствием с ней поиграю чуть позже. — Ругань уже не помогает, — обречённо выдохнула Песчаная Буря. — Как это чуть позже?! — одновременно с матерью, удивлённо вскрикнула Белочка, забывая про свою обиду и всем распушившимся, словно маленький огненный одуванчик, телом повернулась к опешившему Угольку. — Не доставай воителей, Белочка! Им тоже нужен отдых. — А как же… — Я обязательно поиграю с тобой, — поспешил успокоить ту Уголёк, пока взвинченная кошечка окончательно не записала его в свой список врагов, как сделала это с Белохвостом, который отказал ей однажды в игре в моховой шарик. — Чтобы веселья было гораздо больше, нужно накопить много сил, верно? Ты же не хочешь играть с засыпающим на каждом шагу неповоротливым барсуком? — Ладно, — слегка подумав, капризно выдала Белочка, будто делая своим благосклонным разрешением Угольку одолжение. — Только не спи слишком долго. — Я могу с тобой поиграть, — несмело мяукнул подоспевший на поднявшийся из-за капризов котёнка шум у детской Ежевика, стреляя вопросительным взглядом больших янтарных глаз в Песчаную Бурю. — А ты умеешь? — с неприкрытым недоверием, резко поднимая вверх тёмную маленькую бровку, спросила приунывшая Белочка. — Ну, Уголька я в этом деле уж точно не заменю, но, знаешь, мой наставник тоже обучил меня парочкой приёмчиков. — Каким? — с нахлынувшим интересом, выпучив и без того огромные яркие глаза, поинтересовалась рыжая малютка, возбуждённо поддаваясь корпусом вперёд. — Кем был твой наставник? — Я тебе всё покажу. И расскажу, — донельзя довольный собой, что смог таки заинтриговать неугомонную дочь предводителя, Ежевика, легко кивая в ответ на приглушённую благодарность Уголька, поманил кончиком полосатого хвоста поскакавшего вслед котёнка за собой, подальше от с интересом наблюдающих за разворачивающейся драмой перед ними воителей. Песчаная Буря, поняв, что Белочка теперь никому не надоедает, отошла глубже в поглотившую её песчаное тело тень кустов у детской, где её уже ждала хрупкая Листвичка, пожелав перед уходом молодым воителям доброго дня. — Тебя так любят котята, Уголёк, — подал голос отсутствующий до этого где-то в своих далёких мыслях Чернушка, лукаво подмигивая крапчатому коту на немой вопрос в его прищуренных от подкрадывающегося подозрения глазах. — Почему бы тебе и о своих не задуматься? — Нашёлся тут, мудрец, — по привычке щёлкнув своего оруженосца длинным хвостом по первой попавшейся части его тела, сейчас это была спина, Терновник осуждающе притеснил взглядом Чернушку к земле. — Не могу не согласиться с ним, — приглушённо, однако так, чтобы это услышали все присутствующие, фыркнул Белохвост, потемневшим от упавшей на глаза невидимой тени взглядом смотря на молочного брата. — Неужели ты не думал об этом? — Ну, — протянул растерявшийся от двойного натиска Уголёк, смотря бегающим взглядом куда угодно, только не в глаза смотрящим на него воителям. А что ему сказать? Что он никогда за свою короткую жизнь даже не засматривался на кошек? Что уж тут говорить о котятах? Уголёк их, конечно же, любил, но о приобретении своих собственных — даже мысли такой не было. Он просто отвлекал их, чтобы те не путались под лапами у старших, радуясь их детскому позитиву и заряжаясь от него дополнительной энергией. Сейчас его больше волновали патрули, охоты, отношения с друзьями и наставником, дальнейшее будущее и Пестрыш. Вернее уже Коршун. Коршун. В прошлую их встречу он показался Угольку менее дееспособным и более вялым. Будучи ещё младшим оруженосцем, речной котик всячески проявлял инициативу в их кратком разговоре, не задумываясь о возможных последствиях, переплыл на соседнюю территорию и наивно предполагал, что грозовой оруженосец может стать его другом после преподнесённого ему подарка. Тот детский блеск в ярких глазах, полных бурлящими взрывами тёплой голубизны, сменился расчётливым равнодушием, с толикой насмешливости, и доскональным изучением, будто мог считать с кота перед ним абсолютно всё лишь по одному пристальному взору. Но от этого не менее притягивающим. — Уголёк? — казалось, спустя бесчисленное количество времени, безжалостно выдернула брата из раздумий об этом холодном речном, теперь уже, воителе Тростинка. — М? — Выходит, задумывался? — подтрунил над ним оскалившийся в гаденькой ухмылке, которую мог сделать лишь он, белоснежный кот. — Нет, — уже зная, что сказать, резко выдал Уголёк, желая сейчас лишь того, чтобы от него, наконец, отстали. Всё, лимит социального общения резко иссяк. Теперь нужна тишина. Немыслимо сильное желание уцепиться за почти ускользнувшую из памяти мысль, забираясь тонкими прутиками вьющихся лоз нетерпения под тёплую кожу крапчатого, заставило того ощутить дозу окутывающего раздражения на друзей. Это было не правильно, но он очень хотел додумать то, что так настойчиво терзало его в последние пару секунд. Он хотел подумать о Коршуне, но Уголёк не сможет этого сделать при них. Они точно будут всячески пытаться втянуть его в разговор, чего кот сейчас явственно чурался. Быстро извинившись, Уголёк поспешил найти укромное местечко под навалившейся тенью над свободным пятачком прохладной земли возле палатки старейшин, ссылаясь на желание побыть в одиночестве и не замечая на себе взволнованные взгляды товарищей. Врать сейчас не было бы смысла. Они поймут. Знают, что иногда Угольку надо побыть одному и не обидятся. Он на это надеялся. В любом случае, Тростинка всё уладит. А вот настойчивые мыли о Коршуне, которые слишком часто терроризировали его после того вечера три рассвета назад, не будут ждать созревания к их принятию Уголька, стремительной ланью исчезая мельчайшими кусочками от него. Это при том, что с памятью они очень дружны. Или разгорающейся раздражение служит виной стремлению Уголька остаться в одиночестве, поэтому он так и спешит. — Уголёк, мы недавно заметили ещё одну лису возле Песчаного оврага. Огнезвёзд снова собирает отряд по её поискам, и ты в него входишь, — виновато, будто чувствуя нетерпение товарища отречься от всех забот, сообщил тому Бурый и, боясь наслать на себя гнев крапчатого кота, коим был переполнен потрескивающий сосуд в его пригвождающих к месту ледяных глазах, на ходу к папоротниковому туннелю добавил: — Мне ещё надо найти Кисточку. Собираемся возле туннеля. В нахлынувшей ярости Уголёк несдержанно впился когтями в примятую множеством лап почву, всеми силами стараясь подавить в себе желание отказаться от патруля и трусливо сбежать. Что ж, не в этот раз. Всё равно, он уже понял, что сегодня не получится побыть одному. Вечер, полный раздражения и ненависти ко всему, что движется, здравствуй. Коршун, прощай.