Кусочек ясного неба

— Уголёк, подожди, — окликнул Уголька обеспокоенный голос бегущего к нему кота. Белохвост, возглавлявший намечавшийся дневной патруль, заметив, что молочный брат по вполне уважительных причинах слегка запаздывает, лишь благосклонно кивнул тому и предложил остальным участникам присесть на дорожку. Удостоверившись, что соплеменники его ждут, Уголёк почтительно склонил голову перед запыхавшимся подбежавшим старшим воителем. — Да, Огнезвёзд? — Кот сердцем почувствовал уколовший его шип сожаления, стоило ему заприметить потускневший взгляд светлых глаз предводителя и его сгорбленные, будто на них восседал невидимый тяжкий груз, плечи. Когда он в последний раз полноправно отдыхал? — Они тебе что-нибудь говорили перед уходом? — с неприкрытой надеждой в охрипшем голосе, заглядывая крапчатому коту в его полные немой поддержки голубые глаза, спросил отчаявшийся предводитель. И как бы Угольку не хотелось обрадовать Огнезвёзда хотя бы маленькой подозрительной зацепкой, обнаруженной им же, — он не мог. Их резкое исчезновение полоснуло острыми когтями боли и его тоже. Они бесследно пропали и крапчатый винил в этом легкомысленного себя. Он не замечал в поведении друзей ничего нового, и даже радовался тому, что Ежевика и Белочка, наконец, сделали ответные шаги на пути к их сближению. И, если бы он был внимательнее, то понял бы, что именно подобные необоснованные изменения весьма подозрительны. — Прости, Огнезвёзд. Их исчезновение было для меня таким же неожиданным, как и для тебя. К сожалению, в последние дни мы не сильно контактировали друг с другом, поэтому ничего знать наверняка я не смог бы. — И, увидев, что старший лишь ещё больше потускнел, поспешил добавить: — Но, я уверен, что они обязательно вернутся. Я знаю этих двоих — они никогда не бросят свою семью. — Я тоже думал, что знал их, — шепнул Огнезвёзд, опуская потемневший взгляд ярких глаз на свои лапы. На этом Уголёк не нашёлся с ответом. Сердце больно затвердело, сжимаясь в огромную холодную ледышку и камнем надавливая на пульсирующую грудную клетку. — Спасибо. Прости, что побеспокоил. В скорбном молчании Огнезвёзд отступил на шаг назад от серого воителя, очевидно желая сказать что-то ещё, но, видимо, передумал и лишь задумчиво взмахнул кончиком тёмного хвоста, говоря тем самым Угольку идти дальше. Крапчатый кот на мгновение неуверенно застопорился, сам не понимая, чего хочет: то ли поддержать предводителя, то ли дать ему ложную информацию, которую он якобы «вспомнил». Но оба варианта тут же были неимоверно откинуты. Кто он такой, чтобы быть с предводителем в дружеских отношениях? Точно не Крутобок или Песчаная Буря, которые как раз и занимаются тем, чтобы предотвратить полную апатию Огнезвёзда. Это уж точно были не его проблемы. Ещё разок прощально склонив светлую голову в уважительном поклоне, Уголёк поспешил к ожидавшим его соплеменникам. — Что-то не так? С тобой всё хорошо? — первым спросил подоспевшего товарища внимательный Сумрак. — Почему тебя останавливал Огнезвёзд? — Не отставал в любознательности подскочивший Копуша, сверкая медовыми обеспокоенными глазками. — Вы выглядели подавленными. — Всё в порядке. — Уголёк натянуто улыбнулся, в глубине души тронутый заботой со стороны друзей. Резкое острое желание поговорить с кем-нибудь — а предпочтительно с Ежевикой или Белочкой — хоть о чём угодно, досадно кольнуло кота крошечными многочисленными шипами в бьющееся сердце. Сейчас ему как никогда нужно было мимолётно уловить приглушённое недовольное ворчание Ежевики на очередную забавную проделку Белочки. Снова призрачно постоять меж двух лагерей, соглашаясь с гневными высказываниями то одной, то другого. Видеть их по-детски необязательную вражду, а про себя усмехаться от мыслей, что в чём-то они всё-таки схожи. Не укуси его друзей пчёлка, несущая в себе только всепоглощающую ненависть к оппоненту, они сейчас наверняка бы лежали бок обок возле общей кучи. И не убежали бы, предательски оставив Уголька здесь постепенно умирать от тоски по ним. Он очень скучал. И шанс на то, что они в скором времени вновь воссоединятся, был критически мал. Учитывая всех тех хищников, гуляющих за племенной территорией, и обнаглевших в последнее время Двуногих — да, весьма мал. Но, надежда умирает последней? — Он спрашивал о Белочке и Ежевике. Участники патруля понимающе замолчали, в нерешительности переминаясь с лапы на лапу. Сумрак неловко переглянулся с Терновником, а Копуша огорчённо понурился. С Белочкой оруженосец был весьма дружен, поэтому её пропажа отразилась на нём почти так же, как и на Листвичке — родной сестре рыжей ученицы. Оба в последнее время могли на ровном месте буквально выпасть, витая сознанием где-то в тёмных закутках собственных мыслей, и абсолютно не обращая внимания на окружение. Белочка была для них — самых тихих и невзрачных оруженосцев — лучиком солнца, без которого обычные цвета природы превращались в сплошную серую массу. Их пропажа никого не оставила равнодушным. В полной тишине патруль поплёлся к лесным густым чащам. Молчание было гнетущим, подтверждающим всеобщее подавленное состояние если не всего племени, то, по крайней мере, каждого несмело шагающего по этой узкой тропинке кота. Через несколько мгновений Сумрак не выдержал того мутного огорчения на плечах, плавно втягивая Терновника в будничную, немного неловкую, беседу. Маячивший в самом начале шеренги Белохвост, окунавшийся в частые зияющие мраком тени деревьев, издалека казался хмурой четырёхлапой грозовой тучей. В это же время, будто очнувшись, рассеянный Копуша робко прижался напряжённым боком к мягкому боку дядюшки, машинально выискивая тем самым у того поддержки. Уголёк сочувствующе взглянул на бурого оруженосца, ласково поглаживая его ощетинившуюся спину толстым хвостом. Вдруг пушистый белый воитель неожиданно остановил патруль, напряжённо взмахивая ощетинившимся хвостом. Подозрение сквозило из его рваных быстрых движений, когда Белохвост нетерпеливо подтолкнул Сумрака к густым зарослям на окраине леса, возле границы с Речным племенем. Остальные недоумевающие коты последовали негласному приказу главы патруля притаиться. Плотные кусты, хоть и были весьма надёжным укрытием, но не для нескольких взрослых воителей. Они позволили среагировавшему в последнюю очередь Угольку увидеть сквозь редкие зазоры в папоротниках нерешительные движения у берега. — Что случилось? — осторожно шепнул Копуша, шкуркой чувствуя растерянность соплеменников. — Племя Ветра, — кратко ответил Белохвост. Его пристальный взгляд не отрывался от мельтешащих у кромки воды силуэтов. — Ну, да, — с сомнением протянул Терновник, стрельнув вопросительным прищуром в такого же оторопевшего Сумрака, который в ответ лишь пожал плечами. — Пятнистая Звезда же разрешила им пить воду из реки. — Я помню. — Спустя несколько мгновений Белохвост уверенно кивнул, не отрываясь от цели своего наблюдения. — Но они находятся на опасном расстоянии от грозового берега. Все дружно затихли, впиваясь настороженными взглядами в тощие тёмные фигуры внизу. — И они охотятся, — прогремел рычащий голос Терновника, в то время как его ухоженно прилизанная светлая шёрстка угрожающе заискрилась от напряжения. Приглядевшись, Уголёк тоже увидел, как светлая худощавая кошка опрометью бросилась на мелководье, неряшливо размахивая тощими лапами и раздражённо рыча при попытке схватить ускользающую гладкую мелкую рыбёшку. Её крупный товарищ тут же оторвался от жадного питья, кидаясь всем своим тяжёлым телом на предмет общего переполоха, однако вместо ожидаемой помощи тот только мешался под лапами более вёрткой соплеменницы. У той в конечном итоге сдали нервы, и мелкая кошечка тут же бросила все попытки поймать чешуйчатую добычу, гневно громко высказывая что-то такому же озлобленному товарищу. А после, будто им было мало всего того неаккуратного шума, который устроил их довольно маленький отряд, ярко-рыжий оруженосец с победным визгом вытащил неистово трепещущеюся в его пасти серебристую блестящую на холодном солнце рыбу. Светлая кошечка тут же будто забыла о недавней перепалке с всё ещё ощетинившимся от негодования соплеменником, радостно подскакивая к котику и гордо кивая ему, очевидно, хваля. Должно быть, она была его наставницей, — подумал Уголёк, внимательно следя за тем, чтобы эти трое по неосторожности не ступили на противоположный берег. Пятнистая Звезда ведь разрешила племени Ветра находиться на её территории только ради того, чтобы утолить жажду. Она даже подчёркнуто сердито повторила, что ничего более она позволять им не намерена. И после этого наказа перед всеми племенами, включая и Звёздное, ветряные пожиратели крольчатины так нахально противодействуют ему? Они ведь даже не стараются вести себя тихо, словно специально ждут, когда их обнаружат. Казалось бы, Грозовое племя тут даже не затрагивают, и вмешательству со стороны соседей речные совсем не обрадуются, однако острое желание напомнить дерзким нарушителям их место всё никак не хотело отпускать крапчатого кота. Хотя нет. Впутываться в ненужную пограничную передрягу вовсе не стоило. Мало ли, вдруг ветряные настолько обезумели от жажды, что не побоятся накинуться на любопытных грозовых с когтями. А драться сегодня вот совсем настроения не было. Его никогда не было, к слову. С другой стороны, было бы интересно понаблюдать за тем, как эта троица собирается оправдываться. — Мы собираемся что-нибудь с этим делать? — всё ещё негодуя, Терновник вновь утробно зарычал, слегка подаваясь корпусом вперёд, будто сию минуту желал бы накинуться на довольно урчащих ветровых. В его суженных угольных зрачках плясали робкие блики игривых лучей небесного горящего шара, подчёркивая изгибы искорок холодной злобы и огоньков жгучего недоумения, пока взгляд блуждал по сосредоченной мородче сидящего рядом Белохвоста. — Может, будем. А может, и не будем. — Наперекор скользящей льдом задумчивости, вьющееся равнодушие отточено стреляло каким-то до боли чуждым безучастием. Уголёк буквально чувствовал, как что-то скрипит в голове молочного брата от натуги. И он удивлённо заглянул тому в затуманенные голубоватой пеленой прищуренные глаза, не узнавая своего безудержно весёлого и неусидчивого соплеменника. Неужели Огнезвёзду каким-то чудесным образом удалось вразумить племянника, заставить того тщательно размышлять обо всей той ответственности, что на него время от времени возлагают? Неужто Белохвост сейчас… думает, перед тем как сделать? Невозможно. — А, да будь я трижды отцом, чего тут думать? Пошлите, развлечёмся. Уголёк, не сдерживаясь, фыркнул, не силясь скрыть азартной ухмылки. Ну да, зачем вообще обращаться за помощью к той здраво рассуждающей штуке в голове, когда можно просто сделать то, что хочется? В этом был весь Белохвост. Ветровые же, однако, будучи целиком и полностью поглощёнными в раззадоренную беседу, сперва даже не заметили выстроившихся в шеренгу грозовых. Глава патруля успел прикрыть пушистым хвостом пасть Терновника, который в очередной раз нетерпеливо вобрал в себя порцию воздуха, желая оповестить наглых чужаков об их присутствии. Полосатый воитель сердито кинул молнию в ухмыляющегося Белохвоста, тем не менее, последовав молчаливому приказу соплеменника. Белый кот же с преувеличенным спокойствием легко плюхнулся на задние лапы, не спуская смеющегося прищура с противоположного берега. Следом за ним, азартно мурлыкнув, чего, к счастью, было не слышно средь журчащего шума реки, расслабленно опустился наземь ощетинившийся Сумрак. Поняв, что Белохвост и впрямь желает повеселиться, Уголёк тихонько вздохнул, передавая поводья контроля над ситуацией молочному брату и, следуя примеру младшего воителя, растянулся подле серого кота, подбирая под себя светлые лапки. Копуша напряжённо сел сразу после всё ещё недовольного наставника, аккуратно облокачиваясь о колючий бок Терновника. — Она такая противная, фу! — негодующе залепетал рыжий оруженосец, с презрением откидывая скользкую, и до сих пор живую, тушку в примятую прибрежную траву. Сердитый котик принялся придирчиво вылизывать белые лапки, пока его соплеменник недоверчиво оценивал взглядом буквально вплывшую им в лапы добычу. — Думаю, есть такую будет омерзительно. — Поддерживаю, — недовольно буркнул полосатый кот, впиваясь когтями в шею — если таковая у неё вообще была — рыбёшки, прекращая её жизнь. — Не понимаю, зачем твоей матери понадобилось её словить. — Она проплыла у меня под лапами! Разве можно упускать такой шанс? — запротестовала маленькая кошка, разрушая догадки Уголька о том, что оруженосцу эта угрюмая особа являлась наставницей, а не матерью. — Ну и что нам теперь с ней делать? — не оглядываясь на соплеменницу, тем самым и не замечая развеселившийся патруль грозовых, раздражённо поинтересовался ветровой воитель. — Зачем нам рыба? Звёздный Луч же приказал не трогать добычу. Уголёк мягко опустил голову на сложенные крапчатые лапы, в глубине души радуясь, что проблемы с рыбами возникают не только у него. Хотя он был уверен, что переживал по этому поводу куда больше этих нарушителей. — Я напала на неё инстинктивно, — всё продолжала оправдываться бурая воительница, игнорируя вопросы здоровяка. — Да и никто не просил тебя помогать мне! Теперь у нас могут быть проблемы, Паутинник, молодец! Это тебя не касается, Куничка, я горжусь тобой. Приунывший оруженосец, осознав, во что он только что ввязал свою мать и соплеменника, слегка приободрился, услышав похвалу старшей воительницы. — Я спрашиваю: куда теперь, по твоей прихоти, нам девать эту… — Разозлившийся Паутинник яростно обернулся, угрожающе прижав к макушке уши. Однако заметив подсвеченных косыми горячими лучами неожиданных гостей, вся его уверенность и весь запал тут же бесследно испарились от испуга. Проследив за взглядом товарища, ветровые с такой забавной оторопью застыли, что Уголёк не удержался от весёлого смешка, слыша сбоку ехидный приглушённый смех Сумрака. Гнетущее молчанье грузным крылом накрыло берега так, что даже обычное стрекотание кузнечика в зарослях неподалеку затихло, словно страшась рушить возродившееся напряжение между патрулями. Белохвост, будто издеваясь, лениво зевнул, с пристальным вниманием изучая смутившихся ветровых. Захотевший подлить масла в огонь Сумрак невозмутимо обратился к лежащему рядом Угольку, придавая ситуации долгожданную разрядку. — Как думаешь, возле Змеиной Горки сегодня будет много мышей? — Ну, — всеми силами стараясь не засмеяться от того жгучего недоумения на мордочках ветровых, Уголёк с напускной задумчивостью возвёл голубые глаза к пушистым шарикам облаков. — Да, недавно Паучок нашёл рядом их гнездо. — Гляди не попадись змеям, — вклинился в будничный разговор воителей Терновник, подаваясь корпусом вперёд, чтобы видеть улыбающиеся мордочки товарищей. — Будет жалко, если Огнезвёзд узнает о том, что ты ослушался его приказа. Уверен, он не пожалеет как следует тебя наказать. Должно быть, ветровые нашли в словах Терновника подтекст, хотя Уголёк был абсолютно уверен, что такового там не было, поэтому без сомнений встали в боевые стойки, угрожающе оскалив зубы. Куничка всё ещё выглядел напуганным, однако же нашёл в себе смелости не спускать с мордочки выражение напускной уверенности. И эта шаткая постановка лап, и сильно выгнутая костлявая спина напомнила Угольку стойку Белочки, которой ученица без сомнений гордилась. Следом за рыжей кошечкой в голову к крапчатому воителю безжалостно вторгнулся Ежевика, заставляя серого кота понуриться от огорчения. В то же время, пока тоска плотной паутиной облепляла напряжённое тело Уголька, затаскивая его сознание в пучину воспоминаний, Белохвост до хруста в лапах подтянулся, выпрямляясь. — Ну ладно, думаю, мы увидели достаточно, — бодро выдал белый воитель, поворачиваясь к реке спиной. — Давайте расскажем Огнезвёзду, что эти змеи уже совсем обнаглели. — Сами вы змеи! — несдержанно взорвался оруженосец, привлекая к себе внимание настороженных соплеменников. Белохвост ощетинился почти обиженно, повесив усы. — Я вас не оскорблял. — Ты только что… — парировала бурая кошка, сомнительно прищурившись. — Разве я говорил о вас? — вызывающе смерив воительницу невпечатлённым взглядом, Белохвост насмешливо повернулся к Терновнику. — Разве мы говорили о них? — А они подумали, что мы говорили о них? — усмехнулся Сумрак, с, казалось бы, искренним сожалением покачав головой. — Просим прощения, если посмели обидеть вас. — Да вы… — В замешательстве попятился Паутинник, задето фыркнув. — Да вы смеётесь над нами! — Вовсе нет, — серьёзно выдал Терновник, не имея на мордочке и капельки насмешки. — Мы просто ждём речной патруль. — И вы с нами подождите, — дружелюбно мурлыкнул Белохвост, с холодными огоньками надменности в глазах взирая на нарушителей сверху вниз. — Веселее будет. — Это вас не касается, грозовые! — злостно зарычала кошка. — Мы уже уходим, — скомандовал смущённый Паутинник, первым несмело бросаясь к границе. Повинуясь приказу, следом сиганула сокрущённая насмешками воительница, яростно избивая себя пушистым хвостом. Куничка на мгновение застопорился, а потом вдруг потянулся к рыбе. — Да кинь ты её уже! Подскочивший от этого резкого выкрика старшего воителя оруженосец виновато поднял на того скромный взгляд и тут же опрометью кинулся вслед за матерью. Паутинник в последний раз кинул недовольный взор на ухмыляющихся разрушителей спокойствия. — Нарушения не было. Рыбу мы даже не пробовали. И с этими стальными словами он скрылся с глаз грозовых, оставляя после себя невидимую осязаемую в воздухе неприязнь. — Как раз таки и было, — медленно выдохнул Белохвост, а заметив на себе вопросительный взгляд Копуши, пояснил: — Пятнистая Звезда запретила им охотиться. А они выловили эту рыбину, что автоматически считается нарушением. — Так что теперь? — полюбопытствовал оруженосец. — Расскажем всё речным? — Да ну их, — ответил глава патруля, умывая белоснежную лапу. — С племенем Ветра у нас, вроде как, хорошие отношения. Ни к чему нам лишние разборки. — И что, мы просто оставим всё так? — вновь возмутился Терновник. Белохвост раздражённо выдохнул и, однако, всё равно задумчиво замолчал, взвешивая все за и против. По нему было видно, что пускать эту ситуацию на самотёк у него не было такого уж сильного желания. Впрочем, как и у остальных. — Я поговорю об этом с Огнезвёздом.

***

После долгих раздумий Огнезвёзд всё же решил озвучить возникшую проблему с ветровыми на Совете. Но так же он счёл нужным оставить в этот раз Уголька и Терновника в лагере, поэтому увидеть реакцию Пятнистой Звезда воителям не удалось. Однако если брать во внимание сдвинувшуюся к полной луне взбитую тучку при вообще мизерном ветерке в ту священную ночь, можно было и догадаться, что всё-таки на поляне Четырёх Деревьев был озвучен один из наболевших вопросов. К примеру ещё можно взять частые смрадные нити запаха Двуногих и их Чудищ на территориях племён. Или, быть может, Звёздный Луч попросил продлить срок разрешения на питьё из уже порядком обмелевшей речушки. Нечастые дожди хоть и были, но не такие густые и объёмные, дабы восстановить течение ручейков на пустошах. Поэтому Речное племя, скорее всего, сильно возмутилось подобному наседу со стороны соседей. А если ещё и добавить их хитрые проделки ко всему прочему, распоясавшихся воителей Ветра, если Пятнистую Звезду, конечно, обо всём оповестили, речная предводительница не постеснялась бы приструнить прямо там, перед остальными племенами. И, очевидно, запретила бы тем подходить к их территории ближе, чем на несколько лисьих прыжков. Так думал Уголёк до прихода участников Совета, а в частности полного энергии Белохвоста. Тот ему и поведал, что первым эту тему поднял никто иной как Коршун. Огнезвёду лишь потребовалось намекнуть, что, так и так, да, мои воители тоже, вроде как, замечали подобные ситуации, но ничего особенного. Дружелюбный пацифист Огнезвёзд не очень-то и старался выставить племя Ветра нарушителями и даже пытался в кое-каких местах их защитить — в этот момент на луну и надвинулась туча. Как Уголёк понял, все вышли оттуда недовольными, но с точено ограниченными возможностями, что касалось в основном племя Ветра. Им таки запретили и далее посещать реку — некое такое наказание. Ладно, ситуация разрулилась сама по себе, однако, как то и бывает, за одним несчастьем по пятам следует второе. Двуногие. Уголёк сам видел это ранее такое живое и сияющее цветением зелени и пестроты место, которое теперь навсегда потратило свою красоту. Громадные клешни Чудовищ буквально сравняли те места возле Гремящей Тропы с землёй, лишь зазубренные обрубки пеньков мрачно торчат из-под располосованной рыхлыми ранами почвы. Про запашок же, царящий уже чуть ли не по всему осиротевшему лесу, вообще стоит промолчать. Страх вновь принялся терроризировать Грозовое племя, однако теперь он медленно и угрожающе перерастал в ужас. Уголёк в стремительном ударе выбросил вперёд тощие лапы, стараясь зацепиться за безжалостно ускользнувшую из его хватки скользкую чешую рыбы. Промах. Кот, не сдерживаясь, обречённо тихо взревел, роняя на вытянутые мокрые лапы тяжёлую от усталости голову. Голод холодными когтями неожиданно со всей силы сжал желудок, заставляя его колючей ледышкой упасть в исхудавший живот. Тут же и вспомнился тот скромный бугорок кучи с добычей, в котором поселился разве что один тощий скворец и парочку залежавшихся полёвок. Да и, сомнений не оставалось, по приходу крапчатого воителя в лагерь и этого там уже не будет. Двуногие разогнали всю добычу. Преисполненный ещё не угасшей надеждой, серый кот кое-как отлепил мордочку от костлявых конечностей, вновь принявшись пристально вглядываться в пестреющее галькой дно. Когда он ел в последний раз? Дня два назад? Ну, сегодня утром он умудрился проглотить совершенно безвкусную липкую ящерку, так удачно попавшуюся ему перед тем, как он добрался до границы с Речным племенем, но и это не помогло хоть капельку утолить его голод. Может, прийти к реке в поисках пропитания и было ошибкой, однако Уголёк так устал, что о последствиях даже думать было утомительно. Да и продумал кот всё, хоть и на скорую мысль, довольно тщательно. Ну, он так думал. Ведь та идея, стремительной пташкой однажды утром влетевшей в его только проснувшуюся голову, до сих пор умело управляла действиями Уголька, гонимая одной единственной целью: поесть. Плотная стена из камышей, вроде как, пока являлась неподступной, скрывающей крапчатого воителя от любых любопытных взглядов. Ото всех, кроме, однако, противоположного берега. Речные, если вдруг неожиданно так захотят побродить подле границ, безошибочно могут заметить истощённого от голода серого кота. Задумавшись о своей нездоровой худобе, Уголёк расфокусировал взгляд, теперь вглядываясь в печальное отражение знакомой светленькой мордочки, с двумя плоскими кругами тёмной шёрстки под потухшими глазами. Такие же тёмно-серые кружочки под глазами, делающие светлый взгляд более пронзительным, были и у Чернобурки. В целом, Уголёк, как-то, ещё будучи мелким безбашенным пронырой, который вместе с Белышом безумно любил громить стены детской, заметил, что их с матерью окрасы были почти идентичны. Только её шкурка была более… тусклой? И немного более тёмненькой. Тростинка переняла от Чернобурки этот оттенок шубки, однако пятнышками, хоть и не намного, но отличалась. Столько взяли от матери, и ничего им не досталось от отца. Поняв по издевательски сиганувшей у него из-под носа гибкой рыбке, что он вновь отвлёкся, Уголёк настойчивым взмахом головы словно откинул назад все ненужные сейчас мысли, стараясь сосредоточиться на поставленной задаче. Несколько мгновений он бездумно пялился вниз, краешком глаза наблюдая за мелкой рябью чуть дальше от берега, где, должно быть, так опасно копошилась стайка костлявых рыбёшек. Ещё чуть-чуть и одна из них в любой момент может так неаккуратно подставить свою короткую жизнь под угрозу, однако пока чешуйчатые были осмотрительны. Потом Уголёк вдруг как-то слишком неожиданно даже для себя горько усмехнулся. Что он делает? Только на прошлом Совете все кричали и ссорились из-за этой чёртовой рыбы, а сейчас сам же Уголёк — «ярый заступник Воинского Закона», покушается на наказание. Но ведь есть-то хочется. Но ведь и проблемы потом будут. А, может, и не будут, если его не засекут. А если засекут? Да не должны, вроде. Уголёк выбрал довольно заброшенное и никому ненужное место, которое грозовые обычно обходят, так как далее бурный поток воды уходит за территорию Двуногих. А речные? Обходят ли они этот жалкий пятачок земли? Крапчатый воитель тяжело вздохнул и постарался как можно удобнее усесться. Выброшенная на скользкий берег большущая коряга зловеще наставила на Уголька свои острые выступы, мешая тому нормально примоститься. Ему приходилось постоянно быть в сгорбленном положении, ведь прямо над головой кота находилась толстая выступающая деревяшка, и если воителю захочется хоть чуточку приподняться, то у него это вряд ли получится. Однако, стоило заметить, вода здесь была в разы чище и прозрачнее, что лишь увеличивало шансы Уголька выбраться отсюда с долгожданным пропитанием. Должно быть, песка тут было куда меньше, чем возле Нагретых камней. В этот раз пропустить юрко сиганувшую ему под лапы бесстрашную полосатую рыбу Уголёк не умудрился. Он с молниеносной реакцией плюхнулся в речку, холодными брызгами извазюкав себя до подбородка. Под мягкими подушечками зашевелились гладкие пластинки, царапая остриями не огрубевшую кожицу. Грозовой воитель с предвкушающей улыбкой потянул пойманную добычу на себя, однако та лишь больно хлопнула наглеца хвостом по мордочке и умело высвободилась. Уголёк досадливо и со злостью ударил мокрой лапой по воде, тихо заворчав сквозь стиснутые от ярости зубы. Он, обиженно надувшись, сжался в тугой клубочек, а после вызванной шалившими нервишками волны раздражения, Уголёк вобрал в себя глоток чистого воздуха и прикрыл свинцовые веки, стараясь успокоиться. И он даже не подскочил от неожиданности, когда новый вкрадчивый голос раздался над кристальной рекой, перебивающий умиротворённую песнь стремительного потока. — Нарушитель обнаружен. Уголёк медленно приоткрыл глаза, в глубине души подивившись собственной безразличности, и задумчиво впился в ярчайшие глаза на другой стороне берега. Должно быть, усталость берёт своё. — Нарушения нет, — спокойно отозвался крапчатый кот, плавно опуская равнодушный взгляд на своё отражение. — Я… на отражение смотрю. Коршун понятливо хмыкнул, всё не спуская напряжённого прищура с грозового кота. Уголёк не видел, что тот делает, однако острое желание сейчас избавится от речного воителя, ведь прямо в этот момент к нему расслабленно подплывала упитанная серебристая рыбёшка, подняло в крапчатом волну огорчения. При Коршуне он не мог так нагло охотиться на их добычу. А в прочем. Почему это рыба полностью принадлежит речным? Он же, по факту, сейчас находится на своей территории, верно? Никто же не говорил, что грозовым после этого запрещается так же рыбачить, даже если все чешуйчатые там принадлежал Речному племени. Кто виноват, что место обитания рыбёх — это вода, которая так же протекает и по их, грозовой, территории? Уж точно не грозовые, верно? Верно. — И тебе оно настолько понравилось, что ты буквально бросился с ним целоваться? — саркастично добавил полосатый кот, явно намекая на то, что Уголёк безошибочно спалился. Грозовой воитель кинул в него колючую молнию из-подо лба, получая в ответ издевательскую ухмылку. Отяжелевшая от влаги светленькая шёрстка стала прекрасным предлогом для того, чтобы не отвечать этому голубоглазому красавцу с противоположной стороны реки. Авось сам уйдёт. Однако, как бы Уголёк не надеялся, Коршун с напыщенной важностью глумливо уселся возле плещущегося потока, изящно наклонившись к прозрачной воде попить. — А тебе не нужно патрулировать? — не выдержал первым нервный Уголёк, от нетерпения или раздражения гулко избивая кончиком хвоста хрустящую гальку. Коршун поднял свой пронзительный взгляд голубизны, пристально вцепившись им в начавшего волноваться крапчатого кота. С секунду он просто бесстыдно пялился на зардевшегося от такого неприкрытого внимания Уголька, а потом как-то слишком несмело пожал широкими плечами. — Да мне и тут нормально. Знаешь, следить за порядком иногда так утомительно. — Он красноречиво взглянул на мысленную цель, не подозревающую о своей скорой кончине, Уголька, вновь обрубая все планы грозового воителя. Поняв, что от речного с повышенной настороженностью ему пока не избавиться, Уголёк уже хотел было сам уйти, однако вовремя вспомнил о том, что сейчас он выглядит буквально как серое тельце на палках. Показывать хоть кому-нибудь из вражеских племён, а особенно самым внимательным с глубочайшим испытующим взглядом, то, как ослабло в последнее время Грозовое племя, крапчатому вот никак не хотелось. Потому ему и оставалось сердито сверлить в неожиданном собеседнике пронизывающую дыру возмущённым взглядом. Они оба вновь знали, что прямо сейчас здесь происходит, но благоразумно молчали, в основном только из-за того, что один не хотел признавать своей неудачи, а второй просто жаждал развлечься. — В любом случае, нарушения не будет, — решительно кивнул Уголёк. — Я нахожусь со стороны своего племени, а значит и имею право на то, что находится у моего берега. — Ты так в этом уверен? — азартно хмыкнул Коршун, так выразительно оскалившись в подобии на ухмылку, что Уголёк невольно засомневался в своих выводах. — А почему не должен? — Стараясь не показать нотку проскочившей неуверенности в дрогнувшем голосе, грозовой воитель горделиво задрал кверху влажный нос. — А ты принюхайся, — услужливо подсказал полосатый кот, выразительно обведя окружение широким взмахом пушистого хвоста. Уголёк невольно сделал то, о чём его просили, однако, так ничего и не поняв, вновь обернулся за ответами к распушившемуся от довольства Коршуну. — Чувствуешь запах ваших меток? Светлый кот раздосадовано понурился, примерно понимая, что имеет в виду этот хитрец. — А запах речных меток? — удовлетворённо протянул тёмный кот, выглядя крайне сытым своей сообразительностью или ещё чем-то. Мысленно обругав своих товарищей из-за того, что те ленятся пройти лишние парочку шагов, (в отличие от речных, которые с радостью отхватывают себе участочек побольше), дабы тщательно пометить свои границы, Уголёк принял решение делать это вместо них. Но потом. Когда он сможет нормально ходить на несгибающихся лапах и не страдать ночами от глубокой симфонии своего живота. — Ладно, — кратко кивнул Уголёк, но так быстро признавать поражение у него не входило в планы. — Однако ваши метки только с твоей стороны. Это… нейтральная территория. Пока. Коршун невпечатлённо повёл бровью, однако ничего так и не сказал. Уголёк так понял, что это было немое разрешение на ловлю, поэтому, как только рыбку таки что-то привлекло на каменистом дне, он, не дождавшись пока та подплывёт ближе, камнем упал на неё, до предела впуская острые когти. Каким-то образом и этой удалось вовремя среагировать, и когти Уголька лишь полоснули её по основанию хвоста, перед тем как серебристая добыча в страхе ринулась прочь. Промах. Сумев совладать с нахлынувшими эмоциями, Уголёк с плещущейся горячей яростью во взгляде взглянул на подогнувшего под себя белые носочки лап Коршуна. Пасть грозового слегка приоткрылась от удивления, когда на его глаза попалась маленькая мёртвая тушка рыбёшки, валяющаяся возле речного воителя. Как это ему удалось? Без звуков, без подготовки и без особой сосредоточенности? Как? — Надо бы сказать Пятнистой Звезде, что тут довольно много рыб, — как бы невзначай кинул Коршун, опять заприметив кружащуюся чуть поодаль от берега добычу. А на молчаливый вопрос Уголька он лишь пожал плечами, с искорками веселья наблюдая за тем, как грозовой разочарованно опускается на ранее насиженное место под корягой. — Как-то ты исхудал. На это заявление Уголёк глубоко вздохнул, уже перестав восхищаться внимательностью речного кота, ведь то сейчас ему было совсем не на лапу. В этот момент до них донёсся далёкий скрипучий вой и шорох шустрых крыльев сотни птиц, кричащих что-то в далёкие солнечные небеса. Уголёк же не обратил на этот обыденный звук внимания, вместо этого с азартом наблюдая за подскачившим от настороженности Коршуном, который с подозрением и каким-то крошечным страхом вглядывался в угольный мрак леса Грозового племени. Когда речной хмуро перевёл растерянный взгляд на невозмутимого крапчатого кота, то его жгучее недоумение ярко проследилось в напряжённо вытянутом хвосте и заигравшим под гладкой шубкой мускулам. — Это, вроде, с вашей стороны, — аккуратно протянул Коршун, неотрывно вглядываясь в мордочку собеседника. — Да, знаю, — безмятежно отозвался уже привыкший к подобному шуму с Гремящей Тропы грозовой, в притворной отрешённости потянувшись вылизать светленький носочек лапы. В груди же сердце разрывалось от переживаний. Не заметить теперь, что этот гвалт был куда ближе, чем ранее, даже если учесть, что Уголёк на довольно внушительное расстояние отошёл от лагеря, было невозможно. Что если Двуногие уже добрались до лагеря? Однако, как бы ненароком оглянувшись на густые кроны деревьев, крапчатый облегчённо выдохнул, заметив издали, что те деревья, что скрывали их лагерь, всё ещё стояли на месте и даже не собирались, вроде, падать. Пока всё в порядке. Переведя взгляд на не скрывающего своего сомнения Коршуна, Уголёк, вторив его непринуждённому жесту ранее, лишь пожал плечами. — Это Двуногие, — всё-таки решил добавить крапчатый кот. И, заметив ещё более вопросительный взгляд полосатого, удивлённо спросил: — А ты разве не знаешь? — Знаю только то, что и вы, и племя Ветра буквально истощены от голода. А ещё то, что с вашей территории до нас иногда доносится смрадный запах. — Двуногие, — обобщил все свои объяснения в одно короткое слово Уголёк, согласно кивнув. А потом чуть тише, с досадливой печалью в голосе, добавил: — Во всём виноваты Двуногие. Коршун хотел было что-то сказать, однако быстро захлопнул пасть и чутко наставил большие уши в сторону Уголька. Не успел грозовой удивиться, как от полосатого воителя и след простыл, а громко шуршание кустов где-то со стороны леса дало понять, что кто-то весьма настойчиво к нему приближается. Страх колючими цепями обвил окаменевшие мышцы кота, стоило ему подумать о хищниках и о своём истратке сил. Дать им бой он, конечно, ещё смог бы, но целым из этой передряги не выбрался бы. Быстро обругав Коршуна за то, что тот так безжалостно бросил его на произвол судьбы, Уголёк не смог скрыть своего огорчения. Он-то уже было подумал, что их отношения дотягивают хотя бы до уровня «знакомые». Но ведь обвинять Коршуна в том, что тот не печётся о сохранности его, Уголька, шкурки было сверхглупо. Они друг другу явно не друзья, и та мигнувшая искоркой радости мысль, что сегодня они, наконец-то, немного поговорили, вместо того, чтобы и дальше продолжать кидать друг в друга многочисленные взгляды, была ничем иным, как обычной пылинкой. К слову, ранее они и по взглядом прекрасно друг друга понимали. К чему вообще это всё было? — Уголёк! — вдруг раздался басистый крик Дыма, и Уголёк подумал, что он сейчас просто упадёт от облегчения. Между тем взгляд против воли сам упал на соседний берег, где мирно покоилась забытая рыбёшка Коршуна. А то толстое бревно, зацепившиеся за обмелевшее дно с большими валунами чуть поодаль, некий мостик на другой берег, уже вычертило в голове грозового коварную мыслишку. Уголёк кратко усмехнулся, вновь вспоминая их первую встречу. А, правда, не пропадать же добру. В следующее мгновение сопровождающий отца Паучок разинул пасть от восторга, заприметив в зубах выскочившего из высоких камышей дядюшки чешуйчатую добычу.