Gravity of love

Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что я ошибся, причем дважды. Себастьян вовсе не собирался меня целовать. Он делал кое-что другое, а именно — возвращал меня к жизни. Единственным возможным способом. Как только я приоткрыл губы ему навстречу, он медленно выдохнул прямо в них, и в меня полилась спасительная душа. Я был настолько слаб, почти без сознания, что сначала даже не осознавал толком, что происходит, и просто вяло позволял новой жизни втекать в меня, спасая из ледяных лап Ада. Но вместе с постепенно прибывающими силами во мне росло разочарование от осознания, что план мой, на воплощение которого ушел целый мучительный год, наполненный голодом и притворством — рухнул из-за нелепой принципиальности моего дворецкого, вкупе с жалостью, что еще унизительней. После поглощения второй души — а он не ограничился лишь одной — силы, наконец, вернулись ко мне настолько, что я смог оттолкнуть от себя Себастьяна, прерывая наш двусмысленный контакт. — Зачем?! — выкрикнул я ему в лицо, и тут же злые слезы брызнули у меня из глаз. — Кто тебя просил спасать меня? Неужели трудно было подождать всего пару часов, сделать вид, что ничего не заметил? Идиот, ты был бы уже свободен! Он смотрел на меня с изумлением, слегка отстранившись, но не выпуская из рук, и в его глазах я различил постепенно разгоравшуюся злость. Однако Себастьян и сейчас оставался собой и совладал с эмоциями еще до того, как они прорвались наружу. И вот уже вновь лицо его разгладилось, черты смягчились, а в глазах зажглась хорошо знакомая мне ирония. — Мой господин, неужели вы могли подумать, что я смогу допустить подобный необдуманный поступок с вашей стороны? Каким бы я был дворецким после этого? — Необдуманный?! — я истерически расхохотался. — Ты думаешь, у меня было мало времени на обдумывание? Я принял решение сознательно, и ты должен ему подчиняться, а не оценивать. Ты всего лишь мой дворецкий — ты сам только что сказал это, и ты обязан мне подчиняться… — Ах, вот как! Его яростный, зажегшийся алым, взгляд заставил меня инстинктивно отпрянуть, но Себастьян не дал мне этого сделать, опрокидывая обратно на кровать и буквально вжимая меня в постель собственным телом. — А мне-то показалось, будто вы желаете наградить меня некими новыми привилегиями, — я ощутил его горячее дыхание на своем лице. — Неужели я ошибся? — прошептал он насмешливо, зачаровывая низким тембром своего голоса и склоняясь к моим губам. Я дернул головой, пытаясь увернуться, но он предвидел мою реакцию и крепко сжал пальцами мой подбородок. Он заглянул мне в глаза: его зрачки вытянулись в узкую вертикальную линию, а пламя, бушующее в его взгляде, казалось, вот-вот спалит все окружающее нас пространство и меня самого. И он снова припал к мои губам, выдыхая в меня очередную душу. Но на сей раз сомневаться не приходилось: он целовал меня — яростно и настойчиво. Его рука легла мне на затылок, привлекая к себе, не давая возможности вырваться. Его тело по-прежнему крепко вдавливало меня в постель. Сопротивляться было невозможно, хотя я честно пытался. Секунд пять я стойко боролся с собственными желаниями, мгновенно пробудившимися во мне из-за этой новой неизведанной близости, но стоило мне ощутить его язык, проникший в мой рот, такой дразнящий, заигрывающий, сводящий с ума своим бесстыдством и мастерством, как я капитулировал. Мои неуверенность и смущение от происходящего быстро сменились безудержным ликованием, и я отдался во власть его горячих прикосновений. Я испытывал удивительное смешение вливавшихся в меня сил и собственного растущего возбуждения. Я никогда прежде не целовался, и сейчас с восторгом познавал эту новую науку, учился этой захватывающей игре. Его язык ласкал мой рот, щекотал нёбо и переплетался с моим, и я вторил его движениям, млея от восхитительных ощущений, что он дарил мне. Мое тело было словно объято огнем, я обнял руками его плечи, уже сам крепче прижимая его к себе. Я забыл свой гнев и свое отчаянье, забыл всю ту боль и безнадежность, что испытывал на протяжении последних трех лет. Себастьян вливал в меня души, но оживляла меня его пьянящая близость. Я уже не просто воскресал, я жадно алкал эту жизнь для того, чтобы быть с ним. Ради того, чтобы эти ощущения не заканчивались. Но с последней отданной мне душой он отстранился от меня, и я вновь ощутил разочарование и горечь. Во мне с новой силой проснулись сомнения и неуверенность. А вдруг этот поцелуй и его ласки были издевательством, жестокой местью с его стороны? Когда он так жадно целовал меня, мне казалось, что он и сам возбужден не меньше. Но вдруг мне лишь показалось это в горячке желания, или это был всего лишь обман? Мне вновь стало больно, но я запретил себе предаваться этой постыдной слабости. Я должен был знать правду — даже если она убьет меня. Потому я сделал над собой поистине дьявольское усилие и, хоть и не смог совладать с краской смущения, залившей мои щеки, все же нашел в себе силы посмотреть прямо ему в глаза. А он словно застыл, необычно напряженный и мрачный, чуть прикусив губу и не сводя с меня пылающего демонического взгляда. Но я не успел задать свой вопрос, потому что он вдруг опустился передо мной на одно колено, прижав руку к сердцу: — Милорд, я виноват перед вами и должен просить прощения. Из-за меня вы едва не обрекли себя на гибель. Я же был глух и слеп. Я поставил свою обиду выше всех прочих эмоций. Я не желал замечать, что своим поведением причиняю вам боль. Поведение, не достойное вашего дворецкого… — Прекрати это! — я хотел крикнуть ему это, но получился лишь судорожный вздох: мой голос охрип от переполнявших меня чувств. — Довольно лицемерия, Себастьян! Если ты ненавидишь меня — так и скажи. Мне не нужна твоя фальшивая покорность, и жалость тоже! Ты поклялся мне никогда не врать. Я должен повторить свой приказ еще раз? Кажется, я вновь переоценил свои силы и рухнул на подушки, чуть задыхаясь от накатившего чувства слабости. Но сдаваться не собирался… — Я не хочу принуждать тебя к этому, ты же знаешь. Будь честен со мной, Себастьян, как я честен с тобой сейчас. Услышав это, он поднял голову, и в его глазах промелькнуло восхищение — в этот раз я не сомневался в том, что увидел. — Вы правы, милорд, — ответил он мягко, поднимаясь с колен. — Я долгое время убеждал себя в том, что ненавижу вас. Мое унизительное положение вашего вечного слуги казалось мне невыносимым. Я думал, что хуже этого ничего не может быть. Поэтому я позволял себе мстительные мысли, а иногда и поступки, — он присел на кровать и начал не спеша склоняться надо мной. — Поэтому я разрешал себе испытывать злорадство, видя ваше влечение ко мне, хотя оно было так тривиально и предсказуемо. Ведь все демоны одержимы теми же страстями, что и вы. Но я заставлял вас думать, что в этом есть что-то непристойное, унизительное… Его рука вновь заскользила по моему лицу. А я… я не мог оторвать от него глаз. И он вновь был так близко ко мне, что сердце начинало бешено стучать, а голова слегка закружилась. Или давала знать о себе еще не до конца прошедшая слабость? — Но вы всегда умели удивлять меня, милорд. И сегодня в очередной раз сделали это, доказав мне, как я ошибался… — Ошибался в чем, Себастьян? — хрипло спросил я, облизав пересохшие губы. Глаза его при этом вновь зажглись алым, и он большим пальцем повторил проделанный моим языком путь, обводя мои губы. — В том, что это худшее. Худшим была бы ваша смерть, милорд. И вы вновь были правы, назвав меня идиотом. Я и был им, не желая видеть простой правды. Я так давно знаю вас, и все равно недооценивал — я понял это только сегодня, увидев вас умирающим. Ни один демон не станет умирать из-за банального вожделения. И вы давно бы уже перестали изводить себя, ведь это было совсем несложно — мы оба это понимали. Но вы предпочли совсем иной выход… а, значит, это нечто иное… нечто большее, чем вожделение. Ведь я прав? Что ж, я сам затеял этот разговор, вызвав его на откровенность. Мне ли теперь юлить? Но все же это оказалось совсем нелегко — признать столь очевидную правду, поэтому я предпочел закрыть глаза и не видеть его, когда произносил: — Человек, живущий во мне, оказался сильнее демона. В этом я бессилен. Ты знаешь сам… — И я еще раз виноват… Последние слова он произнес уже шепотом, медленно склоняясь к моим губам. — Поклянись, — прошептал я, все еще боясь обмануться. — Клянусь, — выдохнул он, и его дыхание смешалось с моим. Мои руки крепко обняли его за шею, притягивая к себе, и я вновь закружился в водовороте его ласк и своих ощущений. Он целовал меня нежно, но вместе с тем страстно, и тело мое тотчас откликнулось на этот призыв. Он снова поднял меня с постели и прижал к себе. Одна моя ладонь зарылась в его густые черные волосы, вторая легла на его плечи. Я сгорал от желания познать его тело, насладиться всем им, выпить эту страсть без остатка. И теперь, ощущая, как решительно и властно ласкают мое тело его руки, я верил в то, что он испытывает то же самое. Одним ловким движением он развязал мой неизменный черный бант на шее, и не прерывая поцелуй, начал расстегивать пуговицы на сюртуке и сорочке под ним. Я делал то же с его одеждой. Надо ли говорить, что у него это получилось куда быстрее, и спустив мою одежду с плеч, он стал покрывать жаркими поцелуями мою шею. А я с восторгом отдавался его ласкам, одновременно все сильнее вжимаясь в его бедра. Его губы заскользили по моим ключицам. В ответ я беззвучно охнул. Наконец, пуговицы на его одежде мне поддались, и я нетерпеливо проник рукой под ткань, осуществляя свою умопомрачительную мечту: дотронуться до его обнаженной кожи. Восхитительно… Мои пальцы заскользили по его груди, и он чуть слышно застонал. Одним движением он обнажил меня по пояс, спускаясь губами ниже, а потом с моей помощью так же разделался и со своей рубашкой, пока мы, наконец, не смогли прижаться друг к другу обнаженными торсами. Наше первое, такое обжигающее объятие. Наверное, от остроты чувств я вдруг почувствовал вновь нарастающую слабость. Сначала я упорно ее игнорировал, не желая прерывать наших ласк. Но с каждой минутой мне становилось все сложнее отвечать ему, и вскоре я понял, что мне уже не хватает дыхания. В глазах неожиданно потемнело, и в следующий момент я безвольно обмяк в сильных руках Себастьяна. Он тотчас заметил мое состояние. Остановившись и крепче обхватив, мой возлюбленный демон бережно уложил меня обратно на подушки. — Мой лорд, вы все еще слабы, — он покачал головой, с легкой улыбкой целуя меня в лоб. — Вам необходим отдых. Нужно набраться сил. Я понимал, что он прав, но я отчаянно боялся отпускать его от себя и изо всех сил вцепился ему в плечи, невольно царапая кожу: — Не уходи! — Я не уйду. Я буду рядом, милорд. Всегда буду рядом с вами… Спите спокойно. Он был прав: несмотря на то, что еще полминуты назад я сгорал от страсти, глаза мои теперь закрывались, а все тело словно стало ватным и вновь почти не слушалось меня. Но я все равно хотел смотреть на него, держаться за его сильные плечи, ощущать тепло его объятий… — Себастьян… — прошептал я любимое имя и, закрыв глаза, все же позволил Всемогущему Морфею подхватить меня и унести на своих волнах в безмятежное царство сна.