***
Star Dust — Instrumental Jazz Players Носок туфли нерешительно касается асфальта такого родного для неё города — Чикаго. Девушка прикрывает глаза, вдыхая запах угольного дыма, не слишком приятного для пассажиров, но тем не менее, будоражащего для нее самой. Это запах жизни, теплотворных сил и воспоминаний. От него возникало чувство простора; им была охвачена стихия пути. Девушка улыбнулась и, подхватив маленький чемодан за ручку, наконец ступила на асфальт. Пассажирский паровоз раздал несколько протяжных гудков и, обдав дымом, стоящих на перроне людей, двинулся в далекое путешествие по разным городам Америки. Утренние улочки, озарённые ранними солнечными лучами, встретили девушку прохладным ветерком. Но ей это не мешало. Придерживая белоснежную шляпку рукой, она шла вдоль закрытых магазинов и кабаков, многие из которых с рассветом прекращали свою работу. Оставляя все веселье, что происходит под покровом ночи за закрытыми дверьми. Она знала этот город наизусть когда-то давно, но не сейчас. С ее переездом в Лондон уже давно всё поменялось. Не в плане архитектуры и искусства, нет. Здесь поменялись люди и их развлечения. С сумерками Чикаго превращается в эпицентр криминала, где собраны различные группировки, захватившие власть. Семьи сидят в домах, боясь высунуться на улицу и попасть под раздачу Мафиози, что каждый вечер выходят в свет, полностью меняя Чикаго. Девушка шагает на деревянную ступень, оглядывая дом с грустной улыбкой. Пролетающие перед глазами моменты прошлого, из-за которых она покинула родной город и семью не оставляют ее с того самого дня, как она оказалась в Лондоне. Она вздыхает, нервным движением отдергивает платье, и преодолевает оставшиеся ступени. — Виктория? — изумленно проговаривает женщина, как только открывается дверь. Она, как и всегда, шикарна: пышное платье, идеально уложенные светлые волосы, ярко-зеленые глаза. Женщина моргает пару раз, смотря на дочь, а затем раскрывает руки призывая Викторию в свои объятья. — Мама, — шепчет девушка, прижимаясь к материнской груди. — Милая моя, как ты? — женщина бережно обхватывает щеки дочери, поднимая лицо, с беспокойством вглядываясь в глаза. — Как твоя жизнь? Виктория тепло улыбается, вспоминая вечное беспокойство матери, которая так любила задавать сразу миллион вопросов, ожидая ответ на каждый. — Маргарет, пропусти дочь в дом, а то с порога ей вопросы задаёшь, — недовольно проговорил мужчина, спускаясь с лестницы. Женщина отпрянула от Виктории и с ласковой улыбкой повернулась к мужу. — Перестань, Томас, — отмахнулась она. — Я не видела ее столько лет, конечно же, я хочу узнать всё. Мужчина тихо хмыкнул и перевёл взгляд на дочь, что в нерешительности стояла на месте, переступая с ноги на ногу. Он неторопливо поправил маленькие очки, а затем тепло улыбнулся ей, от чего каждый в комнате почувствовал облегчение. — Здравствуй, Виктория, — постояв пару секунд на месте, Томас возобновил путь, прошёл мимо сияющей жены и скрылся за дверью, ведущей в столовую. — Он всё ещё злится? — тихо спросила девушка, смотря в след уходящему отцу. Маргарет выдохнула, поджав губы в плоскую линию, подхватила чемодан, стоящий рядом с дочерью, и направилась в сторону лестницы, жестом призывая девушку идти за ней. — Он никогда не забудет, что ты ушла от нас, — проговорила она, ступая по деревянным ступеням. — Ты же знаешь… — начала говорить девушка, но была перебита матерью. — Ты хотела быть самостоятельной, я это знаю, — ответила Маргарет, ускоряя шаг в сторону резной деревянной двери. — Вот только о нас ты подумала? — Я хотела получить образование, не быть, как все эти, — Виктория рассекла ладонью воздух, подбирая правильное слово. — Все женщины? — мать повернулась лицом к дочери, с упреком вглядываясь в глаза той. — Мы обязаны исполнять свои обязанности, но никак не лезть в обучение, а тем более куда-то выше. — Наш удел — рожать, поддерживать порядок и опять рожать, — процедила Виктория, выхватывая ручку чемодана из рук Маргарет. — Я этого не хочу. Скажу больше, я покажу, что могут женщины. — Куда ты собралась без образования, дорогая? — насмешливо выгнув бровь, спросила женщина. — О каких достижениях ты можешь говорить? Обычная девушка из невлиятельной семьи, так ещё и из Чикаго — города криминала! Виктория глубоко вдохнула, пытаясь унять злость, которую она совершенно не чувствовала в Лондоне. Люди отличаются. И главное их отличие не город, где они были рождены, а окружение. Покинув пределы Чикаго, она забыла о конфликтах и недопонимании. Вот только, стоило ей вернуться на родину, как вновь старые эмоции, которые она пыталась забыть, вылезли наружу, заставляя задыхаться из-за своей беспомощности. — Помнится мне, что именно вы с папой запретили мне куда-либо поступать, — Виктория не стала слушать гневные тирады матери и просто закрыла перед ней дверь. Не такой встречи она ожидала от самых дорогих людей. Девушка обернулась и пробежалась взглядом по комнате, подмечая, что здесь совершенно ничего не изменилось: двуспальная кровать, стоящая на небольшом подиуме; комод с платьями, которые она не взяла собой, впопыхах собираясь на паровоз два года назад; зеркало, рядом с которым стоял мягкий стул; и, конечно же, ее любимое окошко, смотря в которое, она коротала вечера, наблюдая за людьми. Виктория кинулась в сторону мягкой кровати, запрыгивая на неё, как в детстве. Юбка платья задралась, а волнистые волосы растрепались, но она счастливо погрузилась в воспоминания детства, улыбаясь бесконечным потокам моментов.***
— Виктория, время ужина, — раздался голос Маргарет за дверью. Женщина ещё пару раз постучалась в дверь и, дождавшись ответной реакции, покинула спальный этаж. Виктория перевернулась на живот, сложив руки под подбородок, продолжая бегать взглядом по научным строчкам, написанным в книге. Закончив с темой, тоненький пальчик коснулся пожелтевшей страницы и загнул ее, делая закладку. Девушка поднялась с кровати, устало выдохнув. Повернула голову в сторону окна, подмечая, что уже вечер и она вновь весь день посвятила медицине, совершенно забыв обо всём прочем. Поправив платье и сделав глубокий вдох, она, наконец, покинула свою комнату впервые за весь день. Стук каблуков раздавался по коридору, эхом отскакивая от стен, на которых висели различные картины, в том числе и портреты их семьи. Маргарет любила такое. Раз в год они всей семьей ходили к местному фотографу, что купил фотоаппарат за огромные деньги, и теперь к нему была запись аж на полгода вперед. Виктория улыбнулась ещё одному воспоминанию и легко отворила дверь, ведущую в столовую. Длинный стол стоял посреди комнаты, как прежде. Родители уже сидели за ним, ведя непринужденную беседу. Девушка скользнула взглядом по комнате, заприметив ещё одну родственницу, которую она не видела целых пять лет. — Виктория! — маленькая белокурая девочка лет десяти бежала на встречу девушке, весело смеясь. — Анна, — прошептала Виктория, уткнувшись в макушку растрёпанных волос. — Как же я скучала по тебе! Они обнимались, совершенно позабыв об ужине и родителях, что недовольно смотрели на них. Но Виктории было все равно. Если бы у неё спросили: «По кому ты больше скучаешь?», то она бы без замедления ответила: «По маленькой сестричке». У них всегда были особые отношения. Виктория очень дорожила Анной: постоянно читала ей на ночь, рассказывала выдуманные истории, переодевала, подбирая красивые платья. Она ее любила, как никто другой. Порой казалось, что даже родители не испытывают к младшей дочери таких чувств, какие испытывала девушка. — Анна, Виктория, пройдите за стол, — прозвучал недовольный голос матери. Анна отстранилась от сестры, тихонько хихикнув. Они взялись за руки, как раньше, и направились к столу, садясь рядом друг с другом. Столовую наполнил аромат еды, которую вносили слуги, пока Маргарет, выпрямив спину, молча сидела рядом с Томасом, который в свою очередь читал газету, куря толстую сигару. Постепенно, комнату заполнил звук стучащих приборов. Они вновь ели в угнетающей тишине, даже не пожелав друг другу «приятного аппетита». — Чем занимаешься в Лондоне? — неожиданно раздался голос отца. Он отложил приборы, внимательно вглядываясь в профиль дочери, которая неторопливо промокнула уголки губ салфеткой, отсрочивая важный разговор. — Я занимаюсь любимым делом, — уклончиво ответила она, встречаясь со взглядом Томаса. — Я жду четкий ответ, — ответил тот, откинувшись на спинку стула, складывая руки на груди. Девушка молчала, устремив взор на картину, что украшала светлые стены. Она перебирала пальцы, перед тем как сжать их в кулак и твёрдо, решительно повернуться к отцу. — Я учусь. Рука Маргарет остановилась воздухе, так и не донеся столовый прибор с мясом до рта. Женщина выпучила глаза, осмотрев свою дочь с недоверием. Томас же терпеливо ждал реакции жены, которая на сей раз была заторможена. Он задумчиво обхватил двумя пальцами подбородок, устремляя свой взор в деревянный стол. — Ты? Учишься? — прыснула мать, посмеиваясь над своим предположением. — И на кого же? Виктория, совершенно не обращая внимания на слова Маргарет, лишь налила в стакан сок и, не спеша отпив глоток, ответила: — Пока только на медицинскую сестру. Затем планирую продолжить обучение. — И много ли у вас таких, как ты? — заинтересованно спросил Томас, наконец, оторвавшись от созерцания стола. — Да, в Лондоне учится очень много девушек и женщин, — без замедления ответила Виктория, спокойно продолжая трапезу. — Каждая из нас способна в какой-либо деятельности. — И-и-и, — протянул отец, наливая в хрустальный стакан сок, — вас совершено никто не трогает? Девушка замерла, не спеша повернула голову к Томасу, и улыбнулась, чем поразила всех. — В нас верят, папа, — ответила девушка. — Да, есть те, кто поддерживает старые традиции. Но года идут. В этом мире меняется всё: законы, образование и даже люди. Маргарет громко стукнула ладонью по столу, привлекая к себе внимание всех присутствующих. Женщина слегка покраснела, увидев злой взгляд мужа, но все же проговорила то, что собиралась сказать: — Скажи мне, кто разрешал тебе обучаться? Виктория еле заметно поёжилась от этого грозного тона, но тут же сложила руки на груди, гордо принимая гневный взгляд матери. — Мы должны решать, кем ты будешь, — продолжала Маргарет, не обращая внимания на мужа. — Ты наш ребёнок! — Я сама… — начала было девушка, но была перебита жестким голосом отца: — Ты возвращаешься в Чикаго, это не обсуждается. — Я не вернусь сюда, — спокойно ответила Виктория, поднимаясь из-за стола. — Приятного вечера. Дверь столовой хлопнула, заставляя разгневанных родителей подпрыгнуть и переглянуться. Виктория быстро поднималась по лестнице, минуя ступеньку за ступенькой. Ворвавшись в комнату, она быстро начала снимать с себя надоевшее платье. Грудь безжалостно пекло из-за недостатка кислорода. Девушка старалась не дышать, чтобы успокоить поток слез, что вот вот готов был вылиться наружу. Она стиснула челюсть, сжала руки в кулаки, и подошла к зеркалу, вглядываясь в свои покрасневшие глаза. Она не станет плакать, нет. Только не здесь и не сейчас. Быстро достав из неразобранного чемодана короткое платье-чехол и туфли-лодочки, что были куплены специально для модной тенденции Чикаго, Виктория вновь вернулась к зеркалу, примеряя образ. Осмотрев платье, усыпанное чёрными, блестящими пайетками, она тихо хмыкнула и, взяв со стола подготовленную фетровую шляпку-клош, покинула комнату. — Виктория, ты куда? — обеспокоенная Маргарет, услышав торопливые шаги, вышла из столовой. — Прогуляться, — коротко ответила девушка, хватаясь за ручку входной двери. — Ты, что? — мать театрально схватилась за сердце. — На улице вечер, не самое подходящее время для прогулок. — Хочешь сказать, что мне лучше быть здесь с вами? — Виктория выгнула бровь в ожидании ответа, но того не последовало. Девушка печально улыбнулась и открыла дверь, окунаясь в омут ночного города. Sweet Lorraine — Instrumental Jazz Players Прохладный ветерок обдувал оголенные плечи, заставляя девушку слегка ёжиться от мурашек, пробегающих по телу. Торопясь убежать из дома, она даже не подумала о погоде на улице. Но вернуться туда? Нет. Ни за что на свете. Миновав жилой квартал, девушка вышла на оживлённую улицу: люди весело смеялись, куря возле входа в кабаки, над которыми висели вывески, заманивающие своими интересными названиями; дорога была заполнена машинами Lincoln L, что совсем недавно появились в Америке, но уже обрели популярность среди жителей. Она улыбнулась и шагнула вперёд, поправляя шляпку, но не заметила мужчину, что вышел из-за угла здания. Виктория врезалась в крепкую грудь и тут же отскочила, осматривая того, кто стоял перед ней: мужчина был одет в костюм тройку, сшитый из одной ткани чёрного цвета, единственным выделяющимся элементом была бордовая рубашка, выглядывающая из-под пиджака. Девушка подняла глаза выше и наткнулась на заинтересованный взгляд. Мужчина медленным движением руки приподнял хомбург в знак приветствия. Тогда девушка смогла подметить, что его руки были облачены в кожаные перчатки. Он один из них. Она слегка дернулась от мыслей, что посетили ее голову, но тут же приняла непринужденный вид. Незнакомец осматривал ее с ног до головы, подмечая каждую деталь. Но увидев нерешительность в ее взгляде, все же сделал первый шаг: — Что же эдакая красавица делает в такое время одна, так ещё и в центре Чикаго? Его голос с хрипотцой приятно ласкал слух, будто окутывая во что-то родное, но одновременно незнакомое для Виктории. — Я просто вышла погулять, — пожав плечами ответила она и, повернув голову в сторону, начала рассматривать людей, избегая его взгляда. — Неужели ты не знаешь, какие опасности тебя тут поджидают? — мужчина подошёл ближе, поворачивая ее голову к себе. Сейчас она смогла увидеть его глаза: такие темные, отдающие бордовыми бликами, от фар мимо проезжающих машин. Она тяжело сглотнула вязкую слюну, но взгляд не отвела, продолжая вглядываться в сканирующие глаза напротив. Мужчина хмыкнул и, сделав шаг назад, начал расстёгивать пуговицы пиджака. — Ч-что вы… — Виктория не успела договорить, как на ее плечи опустилась приятная ткань. Мужчина плотнее приложил пиджак и, довольный своей работой, вновь сделал шаг назад. Девушка удивленно осмотрела его и мимолетно улыбнувшись, прошептала: — Спасибо. Мужчина улыбнулся в ответ, а затем вытянул золотые карманные часы на цепочке. На задней крышке была гравировка и, вьющаяся по корпусу, резьба. Он несколько секунд вглядывался в циферблат, а затем щелкнул пальцами, посмотрел на девушку и заговорщески прошептал: — Не соизволите прогуляться со мной? Виктория внимательно осмотрела его, а затем перевела взгляд на неадекватных людей поодаль, которые кричали что-то друг другу. Она обхватила плечи, покрытые плотной, приятной на ощупь тканью руками и нерешительно кивнула. Мужчина вновь улыбнулся и ловко подставил локоть, чтобы ей было удобно идти рядом. Подумав пару секунд, девушка все же приняла его, и они не спеша двинулись вдоль оживлённой улицы. — Куда пойдём? — спросила она, от чего на лице мужчины появилась лукавая улыбка. Он покачал головой в разные стороны, продолжая улыбаться, а затем показал рукой на парк, что находился через дорогу. Дойдя до лавочки, и не проронив ни звука больше, они присели на прохладное дерево. — А как ваше имя? — спросила она, решив покончить с этой угнетающей тишиной. Мужчина перевёл на неё взор и улыбнулся, сверкнув темными очами. — Мое имя Джон, — коротко ответил он, и задумчиво умолк, нагоняя таинственности. — Что такое? — обеспокоено спросила она, осматривая его лицо. — Давай договоримся кое о чем? — мужчина внимательно посмотрел на Викторию, ожидая ее согласия или наоборот — отказа. Девушка нерешительно кивнула, продолжая смотреть в его глаза с опасением. — Будем честны друг с другом, — неожиданно сказал он, устремив взор в звездное небо. — В этом мире слишком много лжи и лицемерия. — В каком смысле честны, Джон? — непонимающе спросила она, дотронувшись прохладной ладонью до его горячей. — Мы всего лишь незнакомцы, чей путь разойдётся с наступлением рассвета, а может и раньше, — пояснил он, продолжая смотреть в небо. — Мы больше никогда не увидимся, так почему бы не раскрыть все карты? Его взор вновь вернулся к ее задумчивому лицу. Она сидела, закусив губу, не шевелясь. — Ты хочешь поделиться со мной своими проблемами? — наконец, заговорила она, выгнув бровь. Случайный попутчик, кому можно выплеснуть душу? — Я хочу, чтобы мы поделились ими вместе, — ответил Джон, внимательно наблюдая за эмоциями, пробежавшими по ее лицу. Страх, облегчение, опасение и, в конечном итоге, решимость. Виктория подняла на него взгляд и улыбнулась уголками губ. — Давай попробуем, — пожав плечами, прошептала девушка. — Ты местный? — Нет, — покачав головой, ответил мужчина. — И, зови меня Люцифер. — Люцифер? — недоверчиво переспросила она, деловито складывая руки на груди. — Ты же помнишь, что это ночь правды? — выгнув бровь, спросил он, на что получил надутые губы и задумчивый взгляд, устремлённый в его глаза. — Ладно-ладно, в Чикаго все меня знают, как Джона, но не вечность же мне скрывать своё имя? — Зачем его вообще скрывать? — спросила Виктория, недовольно цокнув. — А ты слышала где-то такое имя? — девушка покачала головой в отрицательном жесте. — Вот и я не слышал. Приходится скрывать. — Ладно, Люцифер, ты сказал, что не местный, так откуда же ты? — Виктория расслаблено откинулась на спинку лавочки, вглядываясь в небо, по которому были рассыпаны мириады звезд. — Моя семья живет далеко отсюда, — его голос приобрёл холодные нотки, от чего девушка вновь перевела взор на мужчину. — Я с ними не общаюсь. — Да-а, — протянула Виктория, — в этом я тебя понимаю. Девушка прикусила щеку изнутри, стараясь не сболтнуть лишнего. Джон, вернее Люцифер, был краток и лаконичен в своих ответах, да и ей не хотелось рассказывать все странному незнакомцу. Как она вообще смогла согласиться на прогулку, а потом ещё и на ночь правды? Девушка проморгалась, будто отгоняя иллюзию, однако, она все ещё оставалась на этом же месте, а рядом с ней сидел всё тот же мужчина. — Так что у тебя с родителями? — будто из глубины донёсся до неё вопрос Люцифера. Виктория молчала, не зная, что сделать в этой ситуации. Мужчина, будто почувствовав ее напряжение, повернулся к ней и положил ладонь на плечо, от чего девушка вздрогнула. — Тебе разве никогда не хотелось поболтать ни о чем с незнакомцем? — тихо спросил он, повторив ее движение: также откинувшись на скамью, устремляя взор в небо. — Разговоры с близкими людьми — это не то… Там ты вынужден говорить то, что от тебя ждут. Общаясь с первым встречным, ты, наконец, можешь побыть собой. — Вот только даже незнакомцев стоит опасаться, — в ответ прошептала она. — Наши пути разойдутся, — без замедления ответил он, — Жизнь у нас одна, так почему бы не прожить ее так, как считаешь нужным? Виктория молчала, обдумывая слова мужчины. Она вглядывалась в темное полотно, усыпанное звездами, пытаясь среди них найти ответ на этот вопрос. Здесь и сейчас. Они пообщаются и разойдутся, никогда больше не встретятся. Зато мысли будут преследовать ее. Что плохого в том, чтобы довериться незнакомцу? Он ведь даже имени ее не спросил. Не знает, где она живет, откуда приехала. Да даже если бы и узнал, что он может сделать? А он может. Может многое. Встретившись с ним в том переулке, она сразу поняла, что он один из мафии. Вот только может ли гангстер так вот общаться с обычной девушкой, прося ее быть честной с ним? Виктория выдохнула, скрепив руки между собой. Она все ещё продолжала вглядываться в небо, но все же заговорила: — У меня очень натянутые отношения с родителями. Пять лет назад я уехала из Чикаго, сильно поссорившись с ними. — И для чего? — Люцифер внимательно вглядывался в профиль девушки, что совсем этого не замечала. — Я… — она промолчала, обдумывая: «Стоит ли?» — Я хотела учиться. — Женское образование, — прошептал заинтересованно он. — Получилось? — Я переехала в Лондон и смогла поступить, — Виктория улыбнулась, вспоминая городок, что стал ей родным за эти пять лет, — вот только это совсем не понравилось мои родителям. — Они считают, что женщины не должны получать образование? — спросил Люцифер, и Вики повернулась к нему, внимательно вглядываясь в его лицо. — Именно так они и думают. Мужчина покачал головой, в знак согласия. А затем усмехнулся, отворачивая голову в сторону шелестящих деревьев. Девушка немного насторожилась, боясь, что сейчас вновь начнётся тирада о том, что женщины ничего не могут. Воспоминания больным уколом кольнули в сердце, из-за чего Виктория начала быстро моргать, прогоняя непрошеные слёзы. Мужчина вновь повернулся к ней, и девушка вцепилась ладонями в скамью, в ожидании очередного удара. — Я с этим не согласен, — неожиданно сказал Люцифер, деловито складывая ногу на ногу. — Скажу больше, я уверен, что женщины смогут добиться немыслимых высот в различных отраслях. — Ты так считаешь? — Виктория недоверчиво осмотрела мужчину, что с улыбкой смотрел на неё. — Да, многие женщины намного умнее, чем те же мужчины, — говорил он это так, будто на личном опыте испытал это. — Так почему бы нам не подвинуться, уступая место новым, образованным лицам? Девушка задумалась, прикусив губу. Странный незнакомец понял ее, так ещё и поделился своим мнением на этот счёт. Будто сам Бог послал его, чтобы ей стало лучше. Она вдохнула свежего воздуха и прикрыла глаза, наслаждаясь прохладой и спокойствием. — Ты когда-нибудь веселилась? — неожиданно задал вопрос Люцифер, отвлекая девушку от мыслей. — Я люблю читать, для меня это развлечение. Мужчина неоднозначно хмыкнул и поднялся с лавочки, заставив девушку приоткрыть глаза, и с непониманием посмотреть на него. Он улыбнулся, оголяя ряд ровных, белоснежных зубов, а затем вытянул ладонь, обрамлённую в кожаную перчатку: — Хочешь, покажу тебе веселье? Она весело засмеялась, от чего улыбка мужчины стала ещё шире. — Ты даже имени моего не знаешь, — проговорила она, не сдержав кокетливой улыбки. — Хорошо, — он выпрямился, поправил запонки, а затем шляпу. — Как же вас зовут, юная леди? — Виктория, — продолжая улыбаться, ответила девушка. — Виктория, — проговорил он, смакуя ее имя на языке. — Не соизволите ли вы составить мне компанию этой ночью? — Смотря, какие у вас есть предложения, сэр, — они хихикнула, увидев, как его брови подскочили вверх от такого обращения. — Я хочу показать вам свою жизнь. Виктория напряглась, приблизительно понимая, к чему он клонит. Заметив изменения в ее настроении, мужчина попытался успокоить девушку: — Я покажу вам, как развлекаются такие, как я. Ничего страшного. С рассветом мы разойдёмся, как незнакомцы, и будем вспоминать наше веселое времяпрепровождение. — Я должна довериться вам? То есть тебе, — прошептала она, взглядом сканируя Люцифера. В сердце зарождались сомнения, что вовсю воевали с интересом. Он — мафия. А значит она будет под его защитой и никто ее не тронет. Вот только на него это правило не распространяется. — Виктория, вы верно подметили, что я один из гангстеров, — подтвердил он ее догадки. — Но разве мы не люди? Девушка взглянула в его глаза, ища там какой-то подвох, которого не было. Мужчина вновь вытянул ей раскрытую ладонь, приглашая отправиться с ним. Он стоял, молчаливо ожидая ее согласия. Виктория медленно подняла руку и аккуратно, все еще нерешительно, вложила свою ладонь в его. — Все, что произойдёт сегодня — останется под покровом Чикагской ночи.