Тридцать дней

Простейшее задание для фрагмента клипа: петь свои строчки, глядя друг другу в глаза. Что же могло пойти не так? В принципе, ничего, если только для этих кадров не были выбраны Итук и Хичоль. Когда запоротым оказался уже третий дубль, оператор что-то нецензурно пробормотал под нос, а после милостливо разрешил смотреть обоим певцам в камеру. Съёмки начались всего полчаса назад, а Чонсу уже был вымотан. Шивон и Йесон блестяще справились со своими кадрами, и сейчас отдыхали за пределами обзора камер, дожидаясь групповых сцен. Но острый на язык Хичоль не собирался облегчать ему задачу. — Лицо попроще сделай, ты сейчас не ведущий. На мгновение сцепив зубы, чтобы успокоиться, Пак постарался ответить максимально миролюбиво: — Привычка. Я сейчас перестроюсь. Будучи полными противоположностями, они никогда не ладили. Деликатный Итук и прямой Хичоль, вода и огонь. Их совместные кадры были обречены на провал. Кажется, младшие это тоже понимали, поскольку некоторые из них чуть собственные кулаки не сгрызли в процессе наблюдения за вечно враждующими хёнами. До Чонсу начали долетать шепотки с упоминаниями внушительных сумм денег, а это значило, что на них начали делать ставки. Лидер по голосам мог точно определить, кто принимал участие — конечно же, это «рыбные» и оба макнэ. Нет, он не злопамятный, просто такие вещи стоило учитывать на будущее. — Пожалуйста, давай сконцентрируемся, и просто сделаем это, — наклонившись чуть ближе к язвительному партнёру по съёмкам, начал умолять Чонсу. — Ты вообще в курсе, что Кюхён поставил деньги на двенадцать дублей? Странная усмешка на лице Золушки дала понять, что попытка надавить на гордость удивительным образом не увенчалась успехом. — Конечно же, я знаю. Кажется, ему плевать. Итук зажмурился, мысленно считая до десяти. Он справится. Всё будет хорошо. Пятый запоротый дубль. Слышно, как Ынхёк с тихим цоканьем выкладывает пачку купюр на стол. Седьмой дубль. Донхэ с явным разочарованием и обидой в голосе делает то же самое. Десятый. Рёук возмущается, почти переходя на фальцет, но правила есть правила. Когда начались съёмки двенадцатого дубля, Пак внутренне готов к чему угодно, но только не к тому, что Хичоль внезапно становится нормальным. Не стреляет враждебным взглядом, не усмехается одной половиной рта, не фальшивит намеренно. Оператор кричит «снято», Кюхён с радостным возгласом забирает выигрыш, Золушка подмигивает Чо… Стоп. И тут до Чонсу доходит. — Ты делал это специально? — сдерживая желание сделать какую-то агрессивную глупость, уточняет Итук. — Именно! — подмигивает Хичоль, выглядя при этом непривычно дружелюбно. — Мы сговорились, чтобы потом поделить деньги. Он не знал, как на это реагировать. Впервые за то время, что они находились на съёмочной площадке, разговор звучал… Нормально? Словно они никогда не ссорились, либо обиды были давно забыты. — Так ты на самом деле не злишься на меня за прошлое? — поражённым тоном спрашивает Пак. — Я тебе что, детсадовец сопливый, а не взрослый мужик? — чужой голос звучит почти оскорблённо. — Тот случай был слишком давно, чтобы дуться на тебя до сих пор. — Это… Так приятно слышать, — он ощутил смесь облегчения и радости, но вдруг ощутил шутливый тычок в плечо. — Давай, ещё разнойся тут! Я, так уж и быть, дам тебе платочек. Хочу посмотреть, как отвиснут челюсти у мелких. Чонсу попытался приглушить смех ладонью, чтобы не привлекать внимание других мемберов. Остроязычный Хичоль разговаривал в своём привычном стиле, но враждебности в тоне не было и в помине. Пятнадцатилетие группы стало особенной датой за счёт улаживания старых разногласий.