***
— Доброе утро! — Аоко зашла в гостиную и поспешила к кухне. В доме она явно разбиралась и знала, в каком шкафу, что находится. А ещё, как истинная хозяйка, взревела, заметив лапшу быстрого приготовления, полуфабрикаты и ингредиенты для самых элементарных бутербродов. — Кайто, ну ты совсем? Ты жрать–то нормально будешь? — Я нормально жру. Твои бы котлеты не разваливались. — Сам бы приготовил, я бы посмотрела на тебя! — девушка переключилась на холодильник, а мальчика, изучавшего расписание автобусов, одолела и ностальгия, и неловкость. — Мясо покупал ты, начнём с этого. — Закончим тем, что фарш делала ты, — возразил парень. — Разве в таких делах проблема не в фарше? — Ну всё! — девушка резко прервала салатно–сырные бутерброды и посмотрела на парня с крайней неприязнью. — Следующие котлеты будут из рыбы! Конан завис. «Что это за угроза такая?» — хотелось бы спросить, но крик позади него всё объяснил: — Р–Р–РЫБНЫЕ?! — обернувшись, маленький детектив заметил испуганного парня. Его глаза предельно расширились, он хотел даже выкрикнуть «котлеты», но поймал взглядом гостя. Тут лицо Кайто Кида изменилось на то самое лицо, после падения в бассейн или той сцены в секретной комнате — шок и понимание, что его раскрыли. А тут действительно было нечего думать: всё–таки есть разница между «не люблю рыбу» и «ААА, ТОЛЬКО НЕ РЫБА, ЧТО УГОДНО, ТОЛЬКО НЕ РЫБА, НЕНАВИЖУ!». Аоко тоже посмотрела на парней, но задержалась на их лицах всего секунду, после вернулась к бутербродам. Стоило ей это сделать, Кайто наклонился к Конану и заговорил шёпотом: — Я пошутил… — Заметно, — мальчик вдруг снова поднял руку и протянул сопернику. — Не боись, я же не сволочь какая–то. — А, — озадаченное лицо парня стоило видеть, но взгляд маленького детектива внушал доверие. Фокусник улыбнулся и протянул руку в ответ, — спасибо. — Попрошу дядю Дзирокити купить для следующей кражи аквариум, увидимся, — добавив это чисто для шутки, Конан отдёрнул руку до рукопожатия, оставил чуть не ударившегося об стол парня и подошёл к Аоко. — Автобус будет не раньше полудня. Может, сходим какое–нибудь кафе неподалёку? Бутербродов будет мало. — Точно! Хорошая идея! — Аоко отнесла бутерброды к столу и взяла свой. — Правда, папа недавно в баре задержался… — На, — Конан хотел предложить немного своих, ведь очень хотелось поесть, но Кайто уже держал большую купюру над серединой стола. — Кайто, — девушка смутилась и неловко посмотрела на купюру, прежде чем взять её. А парень руку не убрал, наоборот взмахнул ей, являя из воздуха красивую, синюю розу. — Не за что, — протягивая цветок обильно покрасневшей девушке, под взгляды вновь неловко себя ощущающего Конана, он сменил выражение Дон Жуана на весёлое и клоунское, добавляя. — Тебе же надо много есть, а то грудь не вырастет. — Ах ты! — Аоко моментально и без колебаний схватила первое, что попалось под руку (поднос), и побежала за убегающим Кайто с откушенным бутербродом в руках, размахивая импровизированным оружием. «Да», — тут же поразмыслил маленький детектив: «Кажется в воре–джентльмене «джентльмена» надо пересмотреть»…***
Ближайшее кафе находилось достаточно недалеко. Заведение европейского стиля с кучей резных столиков на улице и всего несколькими внутри здания. И, поскольку погода прекрасная, компания решила выбрать свежий воздух. Парни хотели сесть в самом правом углу, но их остановила Аоко: она усадила всех за столик справа от входа в кафе и указала на противоположный. Впрочем, её спутники увидели там только толпу парней и не поняли, кого девушка заметила в какой–то маленькой щёлочке между ними. Но тут, как по заказу, сборище стало расходиться, а за ним показалось незнакомое Конану, но, кажется, знакомое друзьям детства лицо. Тёмные волосы, больше похожие на алые, красивое летнее платье и внимательные глаза, что приметили одноклассников. Девушка выглядела самоуверенной, спокойной и обладала некой аурой загадочности, будто сказочная ведьма. — Куроба–кун, Накамори–сан! — заговорила она протяжным тоном, который ещё больше поддерживал её странный образ. — Ох, а кто это с вами? Мальчик из новостей? Девушка подошла к их столу и без промедлений заняла стул между Конаном и Аоко. Тут мальчик дрогнул, как и Кайто, но дочь инспектора Накамори новой компании обрадовалась. — Эдогава Конан, «Убийца Кида», — подсевшая бросила взгляд на «убийцу Кида», а потом с вопросом уставилась на Кайто, будто знала кто он. Нет, она определённо знала, кто он, но парень относился к этому поразительно спокойно: — Причём тут я? — А, — впрочем, отчего–то не решаясь говорить об этом на людях, оправдалась, — Просто у тебя грязь вон там, — и Кайто подыграл и отряхнул несуществующую грязь, под удивлённый взгляд своей подруги детства, а незнакомка вновь обратила внимание на мальчика. — Меня зовут Коидзуми Акако, я их одноклассница. Здравствуй. — Акако у нас главная красавица! — сразу же нахвалила одноклассницу Аоко, громко хлопнув в ладоши. На это Акако широко, но неловко улыбнулась, а Конан внимательно оглядел лицо новой знакомой: его покер фейс при взгляде на неё не опишет ни один язык мира. — Да не особо, — чётко отчеканил мальчик, и в один миг лицо ведьмочки перекосилось от такого зверского оскорбления. Она посмотрела на маленького детектива, как на мерзкую шавку, а потом отвернулась в сторону и, с тем же лицом, задумалась о своём. На это Кайто злорадно рассмеялся, а официант помедлил, прежде чем подходить к странному столу. — Что закажете? — еле выдал он, и все единогласно выбрали пасту с фрикадельками. Парень принял заказ, а потом открыл ещё одну страницу блокнота, что–то начеркал и протянул лист Акако. Там был номер телефона. — Вы прекрасны, — настроение секунду назад оскорблённой девушки моментально улучшилось. Она громко и глупо посмеялась со звуком вроде «охо-хо-хо» и ладонью у рта, а потом максимально небрежно спрятала в листок в сумочку. Все стали ждать заказ: одноклассники болтали о школе, а Конан болтал ногами, пока из кармана не выпали ключи. Потянувшись за ними, мальчик опустился со стула и увидел то, что происходило под столом: нетерпеливый и мелодичный топот Аоко, а так же длинные ноги Акако, что пытались как–то задеть Кайто. Вернувшись на стул, мальчик увидел, что парень явного интереса не проявлял и только громче разговаривал с подругой детства, а другая девушка всё больше злилась. «Ох ты ж, любовный треугольник», — молча посмеявшись, Конан продолжил ждать. И заказ принесли, расставляя тарелки между посетителями, что тут же принимаются есть, продолжая обсуждать гениальную победу инспектора Накамори и Конана над оплошавшим Кайто Кидом. А после этой «ясно почему ужасно неловкой» трапезы догадки Конана насчёт новой знакомой подтверждаются: Акако начала разыгрывать очень плохую сценку. — Ой, — девушка театрально открыла пустой кошелёк, — у меня совсем нет денег… И строила Кайто глазки с таким идиотским выражением лица, что Конан тут же послал бы её. Но фокусник решил проблему гораздо проще: забыл о деньгах, которые дал Аоко, достал свой кошелёк, заплатил за троих и громко объявил, что почти полдень, пора идти на автобусную остановку. А ведьмочка осталась наедине с пустым кошельком и тарелкой. — Эй, не оставлять же Акако–тян! — громко возмущалась Аоко, на что старшеклассник качает головой. — Есть у неё деньги, она просто платить не хочет. Вон, видишь? — и действительно, девушка оттягивает отдел и достаёт достаточную купюру для оплаты, ещё и с чаевыми. — Акако–тян? — дочь инспектора Накамори явно удивлена, но парни лишь смеются. Не винить же девушку за наивность?***
Напоследок перед отъездом Аоко оставляет Конану свой номер, как и Кайто. При этом Кид близко наклоняется к своему «убийце» и смеётся глазами, как и его соперник. А после подъезжает автобус, открываются двери, и мальчик заходит внутрь вместе с несколькими взрослыми женщинами. Он садится на самом близком к выходу месте и машет из окна улыбающимся новым знакомым. На этом приключения в Экоде заканчиваются, автобус отъезжает к Бейке, а Конан вспоминает о Когоро. Достав из кармана телефон, мальчик замирает над цифрой «пятьдесят» в сообщениях и, нажимая, подтверждает догадку, что всё от Ран. Глубоко вдохнув и так резко выдохнув, что приходится прокашляться, он отправляет свое, не читая ни одно предыдущее:«Дядя в порядке?»
Молчание повисает на несколько секунд, потом телефон издаёт характерный звук нового сообщения.«Конан–кун, где ты был?! Мы в больнице в Бейке. Палата 220 на втором этаже»
Улыбнувшись, Конан прикидывает, сколько до остановки у больницы и впадает в полудрёму, когда становится понятно, что ехать ещё долго, а где был — так и быть, скажет лично…***
— Станция Больница, Бейка, станция Больница, Бейка, — раздражающий голос настиг уши Конана, когда он полминуты, как стоял между согнувшейся старушкой и обычным офисным работником около дверей. Те открылись, мальчик дождался очереди и побежал влево от огромного здания современной больницы. Хотелось сразу навестить Когоро, но надо было и извинится перед Ран. А чтобы это сделать нужно было как–то загладить вину, потому мальчик вбежал в ближайший супермаркет. Первым делом он нашёл классический гостинец больного — мандарины. Взяв пять штук, мальчик занялся более важным — шоколадкой. Она лежала высоко, но стоящая рядом женщина с ребёнком помогла мальчику взять белую плитку с полки. «Надеюсь, пойдёт за извинения», — с этим Конан пошёл к кассе, когда услышал спор у мясного отдела. — Ты скидывала ему! — Ничего не скидывала! — Я ВИДЕЛ! — ТЫ КОПАЛСЯ В МОЁМ ТЕЛЕФОНЕ?! Уши Конана завяли от следующего слова, и мальчик быстро пробежал до кассы и выбежал с из магазина с небольшим пакетом. Ещё не хватало слушать о чужих изменах. А если сейчас случится что–то похуже? Мальчик запомнил молодую пару двадцати лет в деталях и выбежал с гостинцами к больнице. Её двери открылись, впуская в просторный коридор, наполненный классическим больничным запахом и кучей разнообразных людей. Одни из них заняли стулья по левую сторону в «зале ожидания»: ждут анализов, друзей, коллег или чего–либо ещё. А вторые, по правую сторону, встали в три красивые очереди у трёх окон регистратуры. В коридоре тихо и спокойно. Но раздаётся крик, и тучная женщина поздних тридцати или даже сорока лет спешно спускается по лестнице. У неё огромный округлый живот, сильная отдышка и богатое состояние, судя по рукам в кольцах и двум колье на шее. Конан увидел их лишь мельком, когда женщина чуть не налетела на него и упала в миллиметре от его ног. Она подняла голову и, продолжая сидеть на полу, закричала на новых посетителей здания, будто во всех проблемах мира виноваты они: — За… мной… гонятся! — к тому же с паузами, что пугали ещё больше. — Он… какой-то… странный… в… чёрном! — В чёрном?! — в момент встрепенулся мальчик. И в тот же миг из–за угла вылетает взъерошенный мужчина в чёрном деловом костюме с белой рубашкой и внешностью стандартного офисного клерка. Он машет чем-то небольшим и прямоугольным в руке с совершенно мирным выражением лица, но Конан реагирует заранее и резко: тянется за поясом, потом к любимым кроссовкам. Бам! и мужчина отлетает к середине зала к ужасу посетителей, медсестёр, девушки у регистратуры и виновницы торжества, а на пол падает футбольный мяч и тихо сдувается. В тот момент до «героя» доходит, что он перешёл границы, но невольные зрители не могут ничего выдавить, а жизнь решает снова его помучить: та, за кем гнались, поднимается, подходит к виновнику и внимательно оглядывает предмет в его руке. Вдруг она снова кричит, но уже без пауз: — Стоп, это же мой кошелёк! — она поднимает его, вертит, осматривает, открывает — и ведь точно, её кошелёк! — Боже, так он вернуть хотел что ли? — Упс, — в каплю впадают все, кто находился рядом, и пациенты и врачи, что только-только заходили по коридору, и быстро ретируются по углам от неловкой ситуации. «Что происходит?!» — в гороскоп ещё не верится, но он настойчиво всплывает в голове: «Однако всё может быть, да? Лучше не забивать этим голову. Ладно, палата дяди…»***
«Палата дяди находится на втором этаже в 220 номере», — это Конан запомнил. А ещё, с прошлого раза запомнил, что двери высокие и за ручку так просто не схватишься. Пришлось несколько секунд безуспешно прыгать на месте, прежде чем рука обхватила металлический овал. Зато дверь легко поддалась и пропустила в просторную палату с двумя людьми внутри. На койке лежал Когоро. Лицо расслабленное, на теле больничный халат, а вот нога была зафиксирована бинтами и жгутами куда–то к потолку. «Всё же перелом. Вроде не с высоты падал, сильно ударился?» — отметил мальчик, подходя ближе и оглядывая второго человека — Эри. Её умиротворённое, расслабленное лицо улыбалось, а правая рука медленно поглаживала руку мужа, поддерживая и успокаивая. Семейная идиллия… Дайте фотоаппарат, срочно! «Господи, и где Ран в такие моменты? Вот ведь сцена–то!» — но Ран нигде не видно, а Конан не заметил, как стоял у койки и укладывал мандарины на тумбу. — Дядя, Вам уже лучше? — будто бы пойманный с поличным Когоро встрепенулся, оглядел мальчика и в привычном тоне испуганно визгнул: — Л–лучше, конечно! — и отдёрнул руку, делая вид, что никакой романтической сцены и не было, да и вообще они ссорились. — Где ты вообще шлялся?! — Ожерелье искал, — Эри со спокойным лицом засунула руку в сумку и вытащила… то самое ожерелье. — Напилась и сама его сняла. Показалось, что оно меня душит. — «Оу», — покраснел Конан, пока Когоро захотел съязвить: — Ха–ха–ха, вот ты всегда так, — и на это Эри ответила соответственно. — А ты себя видел, пьянь?! — и вот в этот миг, именно сейчас, как будто иначе быть не могло, дверь открывается. — Папа, я принесла…. Да что вы, опять ссоритесь, а! На пять минут отошла! — Ран, которая где–то успела переодеться из платья в рубашку и шорты, вернулась с кофе в железной банке и недовольно вручила его отцу, пока Конан сдерживал нервный смех. «Тут такая сцена была, кофе она носила» — посмеявшись в мыслях, мальчик повернулся и тут же был крепко обнят цепкими, чуть мускулистыми, но нежными женскими руками. Стало неловко, но вопросы ещё остались: — Так, ему лучше? — Этот денёк ещё в больнице, завтра выпишут, — девушка достала из сумочки сок, подала Конану и шепнула на ухо. — Я договорилась с мамой, она останется тут, а мы идём домой. Там расскажешь, где ты был! — А, эм…. Д–да! — мальчик неудобно сконфузился, да раскраснелся, но как тут скажешь «нет»? «И всё же, знала бы она кто я…» Однако Ран не знала и потащила маленького детектива за ручку до автобусной остановки, несдержанно улыбаясь от мысли, что родители на целый день останутся наедине и, возможно, наконец-то помирятся. Казалось, всё хорошо и ещё лучше, даже автобус пришёл почти мгновенно, осталось только занять серединку и оглядеть планировку: куча мест стояли в ряд по три с каждой стороны, а между ними небольшой проход. Потом посерёдке широкое место, будто арена, где стулья по бокам прижались к друг дружке. А за ними снова плотный ряд, как для экскурсии. Весьма стандартный автобус. Закончив осмотр, Конан засунул руку в пакет и протянул Ран шоколадку, всё ещё ничего не объясняя. Девушка удивилась, оценивающе оглядела подарок и смешно улыбнулась, как если бы сказала «не стоило». Она убрала плитку в сумочку, а мальчик беспомощно зевнул и повалился спутнице на плечо. Полудрёма снова охватила его, будто он не спал несколько дней… Но через пару станций сон был резко прерван странными звуками, а девушка рядом отдёрнула руку и расшатала мальчику голову, отчего маленький детектив проснулся от удара об подлокотник. Голова сильно заныла, но мальчик быстро забыл о ней, стоило ему протереть глаза. Центр автобуса взаправду стал ареной: под испуганные визги пассажиров разгоралась нешуточная драка двух спортивно одетых мужчин с не менее спортивной фигурой. Кулак парня повыше и старше сжался до хруста костей, а потом с силой ударил более низкого оппонента в живот. Но второй невозможно быстро оправился, сориентировался и решительно ударил противника в спину. Очевидно, это была не шуточная драка, и Ран нерешительно ёрзала, пытаясь решить — ввязываться или нет. Последняя тренировка по каратэ была пару недель назад, хотя как-то «сияющий волшебник» помог ей справится с огромным реслером… Тут автобус тарахтит и останавливается, а в него заходит знакомый парень в сером пальто и с чёрной сумкой. Он подходит к первому попавшемуся свободному месту и поворачивается к драке лишь мельком, прежде чем быстро скинуть сумку, сориентироваться и одним ударом выбить мужчину пониже. Потом новый пассажир хватает за шкирку высокого, удивительным образом бросает вперёд себя и вступает в недолгую рукопашку. Вскоре она выходит в пользу парня, и водитель, который так не поехал далее, нерешительно открывает двери, позволяя выпроводить дебоширов. А Ран и Конан с испугом, благодарностью и уважением смотрят на знакомое смуглое лицо с вечным пластырем и чуть спавшими очками. — Кьёгоку–сан! Спасибо! — улыбнулась девушка, пока мальчик благодарно выдохнул в сторону. А Кьёгоку Макото заметил пустое место рядом с друзьями, забрал свой багаж и сел с непонятным смущением на лице. — Повезло. Я собирался на другой автобус, но задержался в пробке, — «А нам–то как!» — посетила ещё одна радостная мысль голову маленького детектива, а парень продолжал смущённо говорить. — Где выходите? — На самой близкой остановке к агентству, мы домой, — Макото кивнул. — Наверно, я с вами выйду. Нужно кое–что спросить… Парк не так далеко, вроде? — Соноко–нээтян попросила встретиться? — теперь лицо известного каратиста приобрело болезненно–красный оттенок. Крайняя степень смущения не шла ему, но придавала очарования. А там решили помолчать. Осталась всего пара станций.***
После нескольких метров пешком показалась знакомая улочка. Лишь скользнув глазами по окнам детективного агентства Мори и входу внутрь, Макото остановился справа, хотя Ран настойчиво предлагала выпить пару кружек чая. Но парень не собирался задерживаться, не смотря на то, до встречи целый час и спешка неуместна. Это Макото, вот и всё. Он волнуется. — В общем, — известный каратист открыл свою небольшую, но увесистую сумку. На взгляд Конана в ней лежало что–то в форме горшка, а мальчик редко ошибался — это и был глиняный горшок. Немного большой, но вполне пригодный для какого–нибудь растения среднего размера. — Вспомнил хорошую вазу и вот… — Очень симпатичный горшок! — натянула улыбку Ран. Она и радовалась за Соноко, и печалилась, ведь изначально глиняное изделие её лучшей подруги являлось большой, но кружкой. Да и каратистка не помнила, чтобы дочь богатых родителей проявляла интерес к выращиванию цветов. Зато сейчас девушка чует, что выбор цветов займёт минимум пол дня… — Но хорошо получилось! — всё же отметил Конан, улыбаясь более искренне. Хотя и он знал Соноко слишком хорошо, потому, когда Макото улыбнулся, поблагодарил друзей, извинился и убежал в спешке, «впал в каплю». — Удачи ему, — на этих словах Ран развернулась и поспешила домой. А за ней мальчик, вытащив телефон, чтобы проверить наличие сообщений или оповещений. «Пусто. Ну и хорошо», — улыбнувшись, он вошёл в гостиную и огляделся, пока снова не пересёкся взглядами со старшеклассницей, — «Не, не совсем хорошо. То есть, вроде очень хорошо, но неудобно… и страшно». Пока Конан погружался в противоречивые мысли, каратистка вернулась с кухни, схватила пульт и попала на канал с концертом до боли знакомой русой певицы. — Ха–ха, во папа злится наверное, что концерт Йоко пропустил! — маленький детектив засмеялся. «Да, Когоро бы сделал сеппуку, если бы пропустил хоть один её концерт» — раздалась в голове тупая шутка, но стоило признать, что голос певицы более чем приятный. — Зато, может, с мамой помирится! Конан–кун, давай танцевать, отметим! Улыбнувшись Ран, Конан закружился по комнате. Пытаясь не задеть котацу, мальчик глупо и нелепо вертелся, да махал руками чуть подальше от телевизора, пока девушка не схватила его за руки. Смущённый, он даже не понял, как близко его притянули, но потом обильно покраснел, стоило каратистке прокрутить его на месте, как девушку в вальсе. А потом бедняга куклой повис на руках у девушки и долго пытался понять, что за нелепое танго они пытаются исполнить, и вспомнить, почему они это вообще делают. И только в тот момент, когда маленький детектив признал, что сделать вывод тут для него нереальная задача, тихонько выбрался и продолжил странные движения, иногда обмениваясь с Ран многозначительными взглядами. Выдохлись под конец третьей песни. Руки Конана сами потянулись к пульту и переключили канал, показывая элементарное и глупое комедийное шоу. Один человек злится на другого, бьёт его и так по очереди. Кнопка следующего канала нажала сама себя. На экране большая семья, что разговаривает друг с другом, и это всё периодически сопровождает громкий закадровый смех. Не глупее предыдущего, но интереса в этом настолько мало, что Ран предлагает взять пульт самой. Она хватает предмет в руки, переключает следующий канал и замирает. На ней парень и девушка, одетые как охотники за сокровищами перемещались между красивыми скалами в джунглях. И во время заезженного приключения авантюрист с бескрайней нежностью обнимает спутницу. В общем заметно, что фильм имеет жанр «романтика». — Мы с Соноко ходили в кино на этот фильм, — и, явно не желая пересматривать, Ран переключила. Улица, зима и двое в куртках. Обычный разговор, но, после нелепой шутки, закадровый смех раздаётся, как и на позапрошлом канале. Потом один из мужчин падает, и неизвестные зрители начинают давиться хохотом раз за разом, когда два друга попеременно катаются на голом льду. Школьники разочаровано вздохнули, мысленно решив, что следующий канал последний. Транслировали дораму, судя по всему детективную. Камера висела сверху над асфальтом, а на нём лежал труп мужчины за пятьдесят, упавший с высоты. Над самим убитым наклонился парень–блондин в бежевом пиджаке. При смене камеры показались его карие глаза, чёрный галстук и хилое тело, а позади него симпатичная длинноволосая блондинка. Она удивлённо посмотрела на него и спросила: — Сатору, это же самоубийство? — парень покачал плечами. — Похоже, но знать наверняка нельзя, — девушка оборачивается и спрашивает саму себя: — Где же Дэйки? Потом начинает искать внезапно пропавшего Сатору, пока тот убегает в ближайший переулок. Камера переключается туда, и мужчина берётся за сердце. Он шепчет: — Прости, — его окутывает свет, после которого парень преображается. Он становится брюнетом, его комплекция меняется на спортивную, но глаза остаются карими. И герой убегает к трупу через другой переулок. — Это он что, — моргнула зрительница. — Дэйки! — вдруг кричит девушка с экрана, но им не дают что–то друг другу сказать, подходит инспектор полиции. — В смысле? А зачем? — пока Ран пытается хоть что-то понять, сердцебиение Конана учащается. — А почему он ей не скажет? После этих слов сердце мальчика в миг впало в истерику, будто он убегал от маньяка с топором. Кажется, его тело само поднялось с подушки, чтобы поскорее сбежать. — Ран–нээтян, у меня был сложный день, я хочу спать… — Стой, ты же так и не рассказал ничего! — и, будто пытаясь наверняка задержать маленького детектива, уложила на котацу пульт. — Давай детектив посмотрим. Тут убийство, кстати, там… — Можешь записать, — и, предав любимый жанр детектива ради целых нервов, Конан нашёл свою кроватку и прилёг. Было чуть рано, но хотелось хорошенько выспаться после этих двух странных дней и понадеяться, что это не распространится на оставшиеся пять. Но он чувствовал, что завтра ему снова что–то предстоит.