Исповедь Дьявола

— Да низвергнутся Небеса погибелью на Адскую землю, если кто-то посмеет посягнуть на Равновесный порядок. Да окутает лавой Адская сила Цитадель Серафимов, если ангельский промысел перестанет служить Равновесию. Да будет так!       Люцифер безучастно смотрит на происходящий раз в столетие цирк по закреплению договора однажды так удобно придуманным Шепфой. Мировой порядок. Общий закон для всех. Мнимое равновесие и взаимоподдержка Темных и Светлых, честная борьба за людские души. Наигранные улыбки Серафимов, ухмылки Архидемонов, магическая подпись, вспышка света и все — каждый разбредается восвояси, оставляя нейтральную территорию школы в немом отголоске красной и ярко-золотой энергии. — Люцифер, — рука Мими никогда не рискнёт лечь на плечо сына самого Сатаны, несмотря на их давнюю, но ушедшую в небытие детскую дружбу. — Поздравляю? — девушка неуверенно вставляет неуместную фразу, сама же осекаясь следом. — Иногда лучше не посещать то, куда у тебя долгое время не было допуска, Мими, несмотря на мягкотелое предложение придти от твоего отца, — красные глаза недобро сверкают, но сам Люцифер даже не смотрит в сторону демоницы. Ненужный щебет сбоку лишь отвлекает, необдуманная фраза поздравления заставляет сжиматься и без того напряженные скулы. «Поздравляю?» — Малыш, ты снова разгневал Отца? — мягкая ладонь Лилит накрывает непослушного демоненка и треплет его чёрные как смоль волосы. — Люций, ты ведь знаешь, что мироздание претерпевает не лучшее время, а сам же лезешь под горячую руку. Равновесие тяжело даётся простому демону, что говорить о Сатане? Демоница как всегда сдержанна, необыкновенно красива и одновременно устрашающе мягкая. Она гладит сына по ровной чуть смуглой коже, подталкивает свою энергию, оплетая ей грудную клетку своего ребёнка, чтобы немного унять бушующую, но ещё совсем незрелую силу внутри. — Однажды ты сможешь править Адом, сынок, а пока должен соблюдать порядки, установленные задолго до тебя. Когда придёт время ты сам все узнаёшь. Ты сам все поймёшь. Я не смогу быть рядом, но я всегда буду здесь. Лилит мягко касается пальцами переносицы сына, пока тот убаюканный почти что засыпает на соседнем от неё кресле. — Никогда не отрекайся от судьбы, что тебе уготована. Даже если на пути к ней все терновые кусты залезут под кожу. Истинная сила — разделить ее на двоих.       Люцифер будто бы выныривает из не вовремя обрушившихся воспоминаний и устало потирает виски. Спустя пару месяцев после того разговора его мать собственноручно отправила себя в Небытие. И без того не контролирующий себя отец после потери единственной женщины, умеющей его сдерживать, начал превращаться в жалкую копию того, кем он являлся раньше. Жестокость, пресечение инакомыслия, хитрость во имя лишней человеческой души, разврат и абсолютное неадекватное восприятие собственного отпрыска — вот реальность Сатаны настоящего времени. Это же и крест самого Люцифера. Его личное проклятье с смрадом сына самого Дьявола. «Бездарность. Слабак. Да кому ты верен, щенок? Ты хочешь предать меня также как мать? Будь верен Аду или умри!»        Демон в сером плаще куда более смелый, чем дочь Мамона. Он буквально цедит сквозь зубы, беря Люцифера почти что за ворот черной рубашки и оттаскивает в сторону, уводя в первое попавшееся крыло школы. — Люцифер, прикрывай свои мысли, если не хочешь оказаться на Верховном суде уже завтра. — Геральд, тебе не идёт быть серьёзным, оставь это для Мисселины, от тебя воняет ангельскими перьями, будто бы ты искупался в них голым. Ах да. Не вроде бы.       Лицо демона багровеет. Брови хмурятся, вена на виске бугрится и проступает настолько, что кажется даже Бессмертному не чужды человеческие слабости. Гнев, такой праведный, такой упоительный и лакомый для Люцифера. И такой же наскучивший, потому что возразить собеседнику нечем — шах и мат, Геральд шипит короткое проклятье и первый удаляется к себе. Кто же знал, что простой блеф обернётся попаданием в яблочко? Впрочем, последнее что волнует Люцифера это то, с кем сношается соратник его Отца в перерывах от преподавания в школе.       Шаг за шагом по светлым коридорам школы, давящие своей блевотной праведностью фрески, группки красующихся демониц, пускающие на них слюни ангелы — да, Люций, колесо Сансары снова дало оборот и за столетие ничего не поменялось. — Ости, оставь этого недоумка, он уже наложил в свои непризнанные штаны, — демон снова натягивает маску я-сукин-сын-самого-Сатаны и обхватывает пышногрудую девушку за талию, уводя от конфликта. — Ты вернулся! — демонесса игриво смотрит на самого-горячего-мужчину Небес и Ада, но получает в ответ лишь равнодушный оскал. — Как будто бы у меня был выбор.