Вир Унда

НЕТ! Рыжая прядь горела на фоне белой бумаги. Нет-нет! Только не ты! Перевернув конверт, Геллерт вытряхнул локон на свою дрожащую ладонь. Альбус, пожа… Локон вдруг вспыхнул голубым свечением, и крики чаек и портовый грохот резко стихли, а на Геллерта упала тишина и мрак. Вернее - тень ветвистых крон, в вышине которых чуть слышно шелестел мелкий дождь. Что за… Две красные молнии ударили ему в грудь прежде, чем его глаза успели привыкнуть к недостатку света. Осиновая палочка отскочила прочь, а самого Геллерта рывком вздернуло в воздух, и он завис в полуметре над землей, раскинув руки в стороны, дезориентированный и абсолютно беспомощный. Все случилось так быстро, что, даже когда из-за высокого, поросшего мхом могильного креста показалась знакомая фигура, он все еще не успел испугаться. - Давно не виделись, герр Гриндевальд, - ухмыльнулся Крапивин, стягивая с гладкой лысины шерстяной шлем. - А вы изменились с нашей последней встречи. Работа Альбуса Дамблдора, полагаю? Бесцветные глаза во тьме… Ряды надгробий и скорбно застывших ангелов… Видение! Оно настигло его так быстро! Понимание происходящего обрушилось на Геллерта во всех деталях. Но, к своему частичному удивлению почувствовал он опять-таки не страх. По крайней мере, не за себя. - Где он?! - успел требовательно спросить Геллерт, а затем магия, что удерживала его распростертым в воздухе, вдруг хлестнула по нему тонкой плетью жгучих электрических зарядов. Не ожидая ничего подобного, он дернулся, не сдержав вопль. - Не стоит слишком уж сосредотачиваться на чем-либо, герр Гриндевальд, - присев на ближайший каменный саркофаг, предварительно вытерев его снятым головным убором, посоветовал мракоборец, глядя на него снизу вверх с уже знакомым скучающим выражением в блеклых глазах с опущенными уголками век. - Я не понаслышке знаю о Вашем поразительном умении игнорировать отсутствие волшебной палочки, так что, разумеется, принял соответствующие меры. Сукин ты сын! Это плохо! Очень плохо! Когда боль утихла, краем глаза Геллерт заметил движение с противоположной стороны - а ведь и правда, обезоруживающих заклинаний было два - и узнал в мужчине, привалившемся к обелиску в виде сломанной колонны, одного из тех, кто поймал его тогда в Архиве. Тот не сводил с него пристального взгляда, покручивая в руке осиновую волшебную палочку. Дело дрянь. - Где… Альбус?! - снова повторил Геллерт, стиснув зубы, чтобы не застонать от очередного разряда. Это было важнее всего остального. Если бы мракоборцы хотели убить его, то уже сделали бы это, а значит, он нужен им живым. И, судя по тому, как Крапивин не торопится тащить его на родину, у мракоборца есть к нему личный разговор... Даже то небольшое умственное усилие, которое потребовалось на эту логическую цепочку, активировало чары, и Геллерта снова хлестнуло током. Да, ни о какой первомагии не могло быть и речи. Он выгнулся всем телом и заорал. - Что вы с ним сделали?! - Ваше волнение понятно, герр Гриндевальд, - спокойно отвечал Крапивин, безэмоционально наблюдая, как тот дергается от боли в невидимых путах. Его сообщник, похоже, ничуть не возражал против того, чтобы оставаться неназванным. - Ведь этот юноша, в отличие от прочих Ваших друзей, Вам действительно важен… Но, чтобы Вы не отвлекались и не тратили наше время, не стану лукавить и отвечу как есть - ничего. Альбус Дамблдор сейчас, скорее всего, все еще в Сытом бесе. Ждет мистера Азимуса, который опаздывает и, к слову, понятия не имеет о встрече. - Антон! - подал предостерегающий голос второй мракоборец, но Геллерту было не до того. ЧТО?! Альбус… Альбуса здесь нет?! Наверное, его потрясение отчетливо отразилось на лице - Крапивин снисходительно покачал головой. - Отдельно от Вас мистер Дамблдор не представляет для меня никакой ценности, так что совершенно незачем привлекать внимание наших британских коллег. И все же, и Вы имели возможность воочию в этом убедиться, герр Гриндевальд, - мракоборец снова ухмыльнулся, приманив к себе оброненный Геллертом рыжий локон. - При необходимости подобраться к Альбусу Дамблдору мне не составит никакого труда, а потому советую проявить сговорчивость. Ах ты, ублюдок! Мразь!... - Unkraut vergeht nicht, - с ненавистью выплюнул Геллерт. Что интересно, поток отборных ругательств, последовавший за этим, не вызвал очередного удара током, и Геллерт с наслаждением озвучил все, что думал о Крапивине, наплевав на то, что этим демонстрирует, насколько сильно тот сумел его задеть. Впрочем, это наверняка было самоочевидно, ведь, как ни крути, он действительно снова попался и снова - совершенно бестолково. Scheiße! Он скользнул лихорадочным взглядом по толстым стволам грабов и ясеней, по поросшей жухлой желтой травой тропинке, петляющей между хаотично разбросанными надгробиями и статуями, увитыми плющом. Большинство дат были почти полувековой давности, а, значит, мракоборцы выбрали самую старую и заброшенную часть кладбища, наверняка окружив ее всеми необходимыми защитными чарами. К тому же мракоробцы расположились так, чтобы не находиться на одной линии, и даже будь у Геллерта палочка, он не смог бы атаковать обоих сразу. Сбежать отсюда не представлялось возможным. Однако, то же самое говорили и об Архиве. - Чего ты хочешь? - почти не размыкая губ, прошипел Геллерт, едва не прикусив язык от разряда, последовавшего за его предыдущим логическим измышлением. И не удержался, кивнул на гладкую лысую голову мракоборца. - Новую прическу? Уколоть Крапивина не вышло - в бесцветных глазах не мелькнуло и тени раздражения. - Прежде всего - узнать, каким невероятным образом Вы сумели трансгрессировать в Лондон из Санкт-Петербурга, - тон мракоборца был точь-в-точь такой же, как тогда, на допросе. Бесстрастный, обманчиво скучающий. - У Вас не было при себе портала. - А может, вы просто плохо искали? - съехидничал Геллерт, несмотря на то, что его уже потряхивало от постоянной, пусть не самой сильной в его жизни боли. Холодные капли набирающего обороты дождя не облегчали его участь. - В тот день вы много в чем облажались. Второй мракоборец, не отрывающий от Геллерта напряженного взгляда, шагнул чуть ближе, впервые за диалог продемонстрировав нетерпение. Похоже, времени у них действительно было в обрез. Крапивин молча покосился на коллегу, а затем, совершенно не изменившись в лице, направил палочку на Геллерта: - Круцио! Плоть и кости скрутило знакомой раздирающей нутро болью. В голову будто вонзились тысячи игл. Дааа, удары тока казались теперь игривой щекоткой. - Поверьте, герр Гриндевальд, - продолжил Крапивин как ни в чем не бывало, - моему начальству будет абсолютно все равно, в каком состоянии я доставлю Вас в Россию. Так что настоятельно рекомендую начать отвечать. В ином случае я прибегну к определенному, уже известному Вам методу. Или, быть может, нам действительно стоит пригласить сюда мистера Дамблдора? Может, в его присутствии Вы станете сговорчивее? Все равно? Как же! Иначе ты бы уже давно замучил меня до потери рассудка, чтобы беспрепятственно пошарить в моей памяти. Но ты боишься оставить меня дураком, кому потом будет нужен кусок мяса? И Альбуса ты не тронешь. Не позволю. После Круциатуса в голове прояснилось, и уже никакие электрические разряды не могли сбить его с мысли. Но какие у него варианты? В этот раз противников двое, а он не просто связан, а полностью обездвижен. Куда бы Геллерт ни совался, всюду его встречал тупик. Не сбежать, никак не сбежать! Разве что получится выгадать подходящий момент при транспортировке. Или, может... - А что твоя шестерка все молчит? - насколько мог весело поинтересовался он, взглянув на мужчину у колонны. Ему вспомнилось, что именно этого мракоборца снесло потоком воды, хлынувшей в обрушенный им тоннель. По всем законам жанра он должен был быть мертв. - Я уж думал ты давно булькаешь на дне Невы. Но ты здесь, так что, выходит, вас обоих выперли из Министерства? Обидно, наверное, расплачиваться за чужую ошибку? В отличие от Крапивина, имевшего к Геллерту личные счеты, второй мракоборец особым терпением явно не отличался, а может, хотел скорее избавиться от опасного пленника. Геллерт не мог не использовать это расхождение, хоть шанс, что опытный мракоборец поведется на подобную провокацию, был крошечно мал. Вот было бы замечательно, если бы вы перегрызлись прямо здесь. - Особенно когда эта ошибка повторяется снова и сно…(Круцио!)...вааа... Нет, к этой боли нельзя привыкнуть. Круциатус каждый раз ошеломляет столь же сильно как в первый, не оставляя возможности отрешиться или свыкнуться, перетерпеть. - Как ты это сделал? Как ты ушел? Отвечай! - растеряв всю выдержку, допытывался второй мракоборец вместо Крапивина, охотно уступившего главную роль, но у повисшего в невидимых путах Геллерта не осталось сил даже на то, чтобы пошутить. Геллерт! От знакомого едва слышного хлопка трансгрессии у него екнуло сердце. А может, от сотрясшего влажный воздух сигнального заклинания. Не успели авроры опомниться, как Геллерта отрезало от них мощными щитовыми чарами, а в следующий миг его ноги с чавкающим звуком воткнулись в раскисшую землю. В полумраке вспыхнули рыжие волосы, и знакомая узкая ладонь с неожиданной силой придержала его за плечо, не дав упасть в грязь, а затем, не теряя даром ни секунды, Альбус резко крутнулся на месте. В глазах потемнело, но знакомого сдавливающего ощущения не последовало - русские, разумеется, не забыли об антитрансгрессионных чарах! В щит вонзились две красные вспышки, когда побледневший Альбус, сообразив, что так просто им не уйти, утащил его за тесный ряд заросших плющом надгробий под изумленные выкрики русских. Они не знали о метке и не представляли, как Альбусу удалось перенестись сквозь барьер. Как не знали и того, что после воссоединения вир унда толку от русалочьей магии в этом плане нет никакого. - Геллерт, ты как? - все ещё крепко стискивая его плечо, быстро спросил он, сосредоточенно наблюдая за действиями мракоборцев в небольшой зазор между надгробиями. И хотя голос Альбуса и выдавал его беспокойство, пальцы, сжимающие наставленную на противника палочку, не дрожали. Геллерта охватило пронзительное ликование. Никогда еще он не был так жутко рад видеть этот спокойный профиль. - Ал! - сильнее он обрадовался, только когда тот вложил в его руку вырванную у мракоборца осиновую палочку. В душе ярким пламенем вспыхнула надежда. - Ты как раз вовремя! Я уже израсходовал все свое чувство юмора. - Что будем делать? - шепотом спросил Альбус, усиливая магический барьер после града новых заклинаний. - Придется оглушить их и стереть им память, другого выхода нет, - атакующие чары авроров отскакивали от щита с тихим гулом, но по сведенным от напряжения рыжим бровям было совершенно ясно, что долго это продолжаться не может. - Мистер Дамблдор! - тем временем окликнул Крапивин, перекрикивая гул. Освещенные вспышками заклинаний и сиянием щита силуэты мракоборцев маячили за надгробиями, совсем недалеко. - Вы все же решили уважить нас своим присутствием? А ведь мы приложили все усилия, чтобы не втягивать Вас. Но, похоже, Вы никак не желаете расставаться с герром Гриндевальдом. Надеетесь на совместную камеру в тюрьме? О, нет, Альбус. Другой выход есть, и он напрашивается сам собой. - Я беру Крапивина, ты - того другого, - глянув на русских сквозь окружие кельтского креста, бросил Геллерт. Затем, схватив Альбуса за подбородок, резко притянул к себе, завершив краткий жадный поцелуй укусом. Вся кровь в теле взбудоражено кипела в предвкушении дуэли, близость опасности обострила все чувства. Геллерт вернулся в свою стихию. И сегодня он был не один. - Легко не будет, Ал, помни все, чему я тебя учил! - Мы выберемся, - твердо сказал Альбус, похоже, убеждая в этом самого себя. Конечно, ведь ты со мной. - На счет три, - взволнованно ухмыльнулся Геллерт, стиснув палочку крепче. - Раз, два... Альбус прикрыл глаза, будто перед прыжком в ледяную воду. - Три! Они одновременно выскочили из-за надгробия. Не дожидаясь, пока щит окончательно рассеется, Альбус первым атаковал своего мракоборца, переключая его внимание на себя. Геллерт же послал в Крапивина очередь огненных стрел. - Вот теперь поговорим! С неизменившимся выражением лица тот погасил огонь одним плавным движением палочки, а затем сделал резкий выпад, и на Геллерта понесся темный вихрь - он понятия не имел, что это за проклятие, а потому попросту увернулся, перекинув палочку в левую руку, и незамедлительно атаковал в ответ - заклинания хлыста, взрывной волны и помутнения рассудка вырвались из кончика его палочки почти одновременно, но ни одно из них не попало в цель. Да, русские авроры были хорошо подготовленными, опасными противниками, глупо было бы недооценивать уровень их мастерства, но Геллерт слишком долго был взаперти, слишком долго прятался. И не мог отказать себе в удовольствии. Кружа между обелисками и надгробиями, уворачиваясь, уклоняясь, почти танцуя, он непрерывно палил по мракоборцу почти всем своим арсеналом атакующих заклинаний и проклятий, чередуя их самым непредсказуемым образом, изводя и издеваясь. - Что-то Вы не торопитесь поймать меня, господин Крапивин! Мне начинает казаться, что я Вам нравлюсь! В прошлый раз им почти не довелось испытать друг друга на дуэли - тогда Геллерт убегал, а Крапивин, наскоро обработав ожог, мчался следом, отставая буквально на шаг. Но я больше не убегаю. Он обрушился на мракоборца всей своей магической мощью, бесконечно наступая, тесня, не давая и секундной передышки. Но как бы Геллерт ни старался, на какие бы уловки и насмешки ни шел, Крапивин не уступал ни в чем и, хоть и не мог перехватить инициативу, демонстрировал поразительную, даже докучливую выносливость. Все прошлые противники Геллерта к этому моменту давно уже совершили бы какую-нибудь фатальную ошибку, даже Альбус, но не Крапивин. Красные, зеленые, золотые вспышки отражались в бесцветных глазах, таких же безжизненных, как и глаза кладбищенских статуй. Эти глаза преследовали Геллерта в кошмарах, в смутных видениях, их взгляд, ему казалось, он временами ловил в толпе... Нет, Альбус. Он никогда от меня не отстанет. Никогда не успокоится. Сегодня все должно закончиться раз и навсегда. Чуть в стороне раздалась громкая хорошо знакомая Геллерту русская брань. Побагровев от злости, второй мракоборец высекал искры из магических щитов Альбуса, парирующего в самый последний момент, обстреливая в ответ оглушающими заклинаниями. Фактически он и не дрался даже, а выматывал, выжидая, пока в защите противника появится брешь, и глубоко оскорбленному таким отношением, но вынужденному беречь жизнь гражданского мракоборцу оставалось лишь упрямо биться в магические щиты в надежде, что противнику изменит реакция. И смачно ругаться. В свою очередь Альбус оставался предельно собран и двигался стремительно, но без паники, каждый взмах эбеновой палочки - уверенный, идеальный. Геллерт лично обучал Дамблдора искусству дуэли, и теперь его распирала гордость и восторг - они с Альбусом вдвоем против мракоборцев! Это ли не мечта?! Тут алая стрела заклинания просвистела прямо у его уха... Scheiße! Укрывшись за обросшей мхом скульптурой, он перевел дух - его и без того трясло от Круциатуса. Нельзя, нельзя так отвлекаться! Крапивин воспользовался моментом и незамедлительно перешел в наступление - голова статуи взорвалась, брызнув в Геллерта гранитной крошкой и вынудив его метнуться за соседнее надгробие. У Альбуса дела тоже резко испортились - яростными атаками мракоборец загнал его в тупик между двумя склепами, увитыми листьями мраморного и живого плюща. - Снова прячетесь, герр Гриндевальд?! - издевался Крапивин, почуяв его слабину. - Снова подставляете других ради своего спасения? Геллерт пропустил эти слова мимо ушей. Припав на четвереньки, он выставил щит и осторожно выглянул, проверяя, сможет ли достать мракоборца отсюда. Нет, не сможет. Конечно, в обычных условиях такому мастеру трансфигурации как Альбус легче легкого было бы обернуть подобную ситуацию в свою пользу, но в отличие от заклинаний трансфигурационные преобразования требовали времени и куда большей сосредоточенности и для дуэлей не годились. Иначе Геллерт довел бы свои навыки трансфигурации до совершенства. Меж тем Крапивин приближался, обстреливая надгробие, за которым прятался Геллерт, и постепенно его огибая. Еще немного - и он окажется у мракоборца как на ладони. Как бы не так! Геллерт сорвался с места как заправский бегун, метнув в сторону Крапивина ослепляющую белую вспышку, а следующим заклинанием-порчей заставил второго мракоборца отступить за обелиск, дав быстро смекнувшему, что к чему, Альбусу пару мгновений, чтобы передислоцироваться. Проскользив на большой скорости по мокрой земле, Геллерт потерял равновесие и упал за высокое надгробие - и как раз вовремя - справившийся с ослеплением Крапивин попытался опутать его ноги огненным лассо, подпалив подол штанин. Ну все, игры кончились! Геллерт вскочил, чтобы атаковать в ответ, но его взгляд в последний момент зацепился за надпись на гранитной плите:

Чарльз Грин 1785-1870

Пересекающая ее ветвь темно-зеленого плюща истерично дрожала под крупными каплями дождя. Это же оно! Надгробие из видения! Вот только причем здесь какой-то Чарльз... Раздался резкий свист, и бедро замешкавшегося Геллерта полоснуло жалящей болью. И хоть рана, к его удаче, оказалась совсем неглубокой, громкий оборвавшийся вскрик буквально пригвоздил его к месту - резко побелев, Альбус рухнул на землю как подкошенный, пропав из вида. - Отлично, Антон! - мракоборец высунулся из-за своего укрытия, чтобы приманить эбеновую палочку. - Остался еще один. Отлично? Что тебе отлично?! Геллерт трансгрессировал к Альбусу, не думая о том, возможно ли это. Щелкнул зеленый хлыст. Не успев ничего понять, мракоборец повалился на бок. Все еще торжествующий. Но уже мертвый. Вот теперь остался один. Кинув беглый взгляд на неподвижного, белого как снег Альбуса в ореоле разметавшихся по грязи рыжих волос - левое колено разворочено, но жизни, кажется, ничего не угрожает - Геллерт обернулся на Крапивина, застывшего у могилы Чарльза Грина, где еще мгновение назад рассчитывал поймать его. Смятение, так явно написанное на обычно бесстрастном лице мракоборца, принесло ему ни с чем не сравнимое удовлетворение. Шагнув вперед и махнув палочкой за спину, окружая Альбуса магическим щитом, Геллерт криво ухмыльнулся, глядя в бесцветные глаза. Ведь это я был нужен вам живым, а не наоборот. Или ты думал, у меня кишка тонка? Впрочем, Крапивин быстро вернул былую невозмутимость. - Как Вы снова сделали это, герр Гриндевальд? - не опуская палочки, спросил он таким тоном, словно они находились в справочном бюро. - Я лично наносил на местность антитрансгрессионные чары. Как вы с мистером Дамблдором обходите запрет? - Эта информация тебе уже не понадобится, - Геллерт сбросил с себя облепленное грязью, потяжелевшее пальто и откинул со лба мокрые пряди. Его переполняла легкость, по коже будто носились электрические разряды, не имеющие ничего общего с пытками, на кончике языка разливался металлический, будоражащий привкус смерти. Чужой смерти. Ведь он знал, что не умрет сегодня. Не умрет, по крайней мере, до того дня, когда обретет Старшую палочку. Ибо каждое его видение сбывается. Рано или поздно.

***

Палочка Крапивина, почти такая же светлая, как и осиновая, сломалась с громким негодующим треском. Небрежно отшвырнув обломки в сторону, Геллерт с победной усмешкой глянул на ее поверженного хозяина в грязи у своих ног. - Что теперь, герр Гриндевальд? - рвано дыша, прохрипел Крапивин, цепляясь за основание статуи. Из его неестественно вывернутой ноги торчала кость, но даже в такую минуту выдержка его не покинула. Дождь размывал струйку крови, стекающую по его виску, бесцветные глаза насмехались. - Убьете меня? В этом была его ошибка. Полагая, что Геллерт жаждет его смерти, мракоборец не использовал щит, зная, что тот неэффективен против убивающего заклинания. Он уклонялся от атак вместо того, чтобы парировать их, и попался в самый обычный магический капкан. О, нет. Безусловно Геллерт желал ему смерти. В уме услужливо всплыло проклятье вскипания крови, от которого погиб Барановски. Но это было бы слишком быстро и никоим образом не выгодно. - Разумеется, - любезно улыбнулся Геллерт, - но сперва я заберу кое-что свое, - вытянув руку, он жестом приманил стеклянную сферу из внутреннего кармана мракоборца. Розоватая жидкость булькнула, и голубой глаз перевернулся, уставившись на Геллерта. После рассказа Альбуса его потряхивало от мысли, что часть его тела стала трофеем, но сейчас он не почувствовал ничего. Совсем. Альбус подарил ему новый, лучший глаз, и Геллерту больше не нужен был этот мусор. Облегченно фыркнув, он подбросил сферу в воздух и уничтожил ее кратким взмахом палочки без какого-либо сожаления. - Полнейшая безвкусица. Глаза, волосы… Да ты больной человек, Крапивин. Тот ничего не ответил, продолжая глядеть на него снисходительно, как смотрят на чересчур разошедшихся детей. Это Геллерту не понравилось. Это портило ему весь триумф. Присев на ближайшее надгробие, он недобро оскалился: - Вижу, тебе не терпится встретиться со своим дружком на том свете, но сначала я задам парочку вопросов. Очень рекомендую проявить сговорчивость, - глумливо добавил он, копируя тон Крапивина. Затем посуровел. - Александр Воронцов. Что с ним? Где он сейчас? Похоже, мракоборец этого и ждал. Его посеревшее от боли лицо сливалось оттенком с мрамором, но мстительное удовлетворение придавало ему лихорадочной живости. - На этот вопрос я охотно отвечу. После подробного допроса господин Воронцов был лишен титула, волшебной палочки и отправлен в ссылку. То же стало с его отцом, что до сестер и матери - им было разрешено покинуть страну с условием, что они больше никогда не вернутся. Так что можете не волноваться, герр Гриндевальд, Ваш друг жив и сполна пожинает плоды Вашей с ним дружбы: позор, нищету и унижение. Жив, стало быть. Ничего, Алекс, я что-нибудь придумаю. - И там, в ссылке за ним присматривает пара-другая глаз, не так ли? Поджидает, когда я примчусь на выручку. Для этого вы и сохранили ему жизнь. - Конечно, - тяжело выдохнул Крапивин, облизнув стекающую на губы кровь. Он попытался немного подтянуться, чтобы сесть удобнее, но потревожил сломанную ногу и напряженно замер. Но все же ехидно добавил. - И, судя по тому, как легко Вы ловитесь на живца, ждут они не зря. Геллерт заставил себя проглотить эту колкость. Четверть часа назад, плененный, он вел себя абсолютно так же. К тому же сейчас важно было выведать у мракоборца как можно больше. - Сколько еще человек помимо вас двоих знают, что Альбус замешан? - В этом вся суть, - злорадно кивнул Крапивин. - Вы можете убить меня, но Альбус Дамблдор на первом месте в моем списке подозреваемых в соучастии. И пусть мои прошлые рапорты не вызывают доверия у моего начальства, но неужели Вы думаете, что убийство двух мракоборцев едва ли не в центре Лондона не вызовет подозрений? Не заставит их пересмотреть дело? И, как по-Вашему, продолжит ли британский аврорат защищать мистера Дамблдора столь же ревностно, когда узнает о характере Вашей с ним связи? Геллерт как раз думал о том же самом. - И что же ты предлагаешь? - с издевкой фыркнул он. - Пожать руки и разойтись с миром? - Это вряд ли. Однако, пожалуй, я мог бы сказать, что ошибся насчет Дамблдора, снять с него подозрения и придумать другую историю о том, как поймал Вас. Если мы договоримся. Геллерт громко, театрально расхохотался, чувствуя в глубине души глубокое разочарование. - Ты всерьез предлагаешь мне сдаться?! Мне? Да ты же лжешь, Крапивин. Пытаешься выторговать свою жалкую жизнь. Никто не поверил тебе раньше, никто не поверит и теперь, - вскочив на ноги, он взмахом палочки вздернул Крапивина в воздух, так резко, что тот вскрикнул от боли смещенных костей, едва не потеряв сознание. - А, впрочем, мне не обязательно слушать тебя, чтобы узнать правду. Его разум стилетом вонзился в сознание мракоборца. Он ожидал встретить там стену, такую, как у него самого, но защитным барьером Крапивина оказалась морская гладь, гребни волн которой не только быстро загасили ментальную атаку Геллерта, но и потянули его в свои темные, холодные глубины. Поспешно отпрянув, он встретил снисходительный взгляд бесцветных глаз. Да, мракоборец это тебе не мальчишка-магл. - Что ж, я и не думал, что это будет просто, - цыкнул Геллерт, скрывая неприятное удивление. - Как хорошо, что я быстро учусь. Круцио! Пронзенный острой болью Крапивин выгнулся аркой, и как только его крик немного стих, Геллерт снова ринулся в атаку и снова едва успел вырваться. - Круцио! Никакого эффекта. Разве что мракоборец глумливо рассмеялся, хоть его и била крупная дрожь: - Может быть все же поговорим, герр Гриндевальд? Вижу, Вы никогда не встречали легилимента сильнее себя. О, сейчас ты заговоришь. - Круцио! В глубине вод, наконец, мелькнуло что-то красное. Огонь? Нет, рыжие волосы. Ага! Геллерт нырнул глубже, подцепляя это связанное с Альбусом воспоминание. Что тут у нас… Рыжие пряди развеяло течением словно ленты водорослей. Геллерт подплыл ближе. Протянул руку… С зеленоватого лица на него вытаращились мутно-синие, вылезшие из орбит глаза, распухший черный язык торчал изо рта, давно уже в нем не помещаясь, кожа на раздувшемся в несколько раз теле потрескалась. Совсем как у Гельмута, когда его вытащили из колодца… Задыхаясь, Геллерт в панике вынырнул из чужого сознания, словно из настоящих волн. Легкие заполнило знакомым смрадом разлагающегося, пробывшего в воде много дней тела. - ХА-ХА-ХА! Бесполезно, герр Гриндевальд! - хрипло злорадствовал Крапивин. - Я знаю Ваши страхи. Закусив трясущуюся губу, Геллерт вперился ненавидящим взглядом в его бледное, насмешливое лицо. Все внутри кипело от ярости и страха. Если я воспользуюсь Круциатусом сейчас, ты сдохнешь от боли, мразь. Заклинание Круциатуса ценилось не потому, что позволяло причинять сильную боль - существовало великое множество других способов, ограничивающееся исключительно фантазией волшебника - и не столько потому, что интенсивность боли было легко контролировать, сколько по той простой причине, что оно не оставляло следов, не наносило реальных увечий. Другими словами, это был “чистый” метод. Удобный в применении, недоказуемый. Почти что рутинный. Геллерт несколько раз показательно использовал заклинание на занятиях дуэльного клуба, много раз подвергался ему сам. Но ни разу в жизни никого не увечил по-настоящему. Подняв дрожащую палочку, он нацелил ее на сломанную ногу мракоборца. В его арсенале было лишь одно заклинание, которое он контролировал в совершенстве, до мельчайших полутонов. Правда, этот вариант применения гравитационных чар он прорабатывал только теоретически... Сглотнув, он едва слышно шепнул: - Gravitas augere. Звук, с которым берцовая кость растрескалась на тысячу мелких осколков, потом долго снился ему в кошмарах.

***

Капли дождя стекали по лицам статуй и складкам их мраморных одежд, по магическому куполу, тускло мерцающему на фоне графитового неба. С трудом разлепив веки, Альбус попытался приподняться, но левое колено тут же пронзила тупая, гудящая боль, как будто оно превратилось в растревоженный улей. Он скосил полуслепые от красных пятен глаза, и от вида изодранной плоти и крови, пропитавшей штанину насквозь, в ушах снова зазвенело. На мгновение прикрыв глаза, он припомнил тонкий свист, с которым незнакомое заклинание, минуя щит, вонзилось в его ногу, разорвавшись глубоко в мышце. Чтоб тебя! - ААААААА! Истошный, пронзительный вопль заставил его кровь похолодеть. Забыв о боли, он сел и принялся шарить в мокрой траве в поисках своей волшебной палочки, но не нашел ее. Зато встретил неподвижный, стеклянный взгляд своего бывшего противника, чье лицо наполовину утопало в грязи, а в пустой ладони скопилась лужица дождевой воды. Альбусу понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что мракоборец мертв. - ААААААААААА! Чувствуя, как волна паники накрывает разум, сметая все прочие мысли, он пополз на крики между рядами надгробий, волоча изувеченную ногу и превозмогая боль. Пожалуйста! Пожалуйста, пусть это будет не Геллерт! К агонизирующим воплям присоединился тошнотворный хруст. Альбус едва не рыдал. Что угодно, только не он! Лучше меня! Пусть это буду я! Очередной вопль оборвался совсем рядом. Вцепившись в скользкое от дождя надгробие, он подтянул себя, перенеся вес на здоровую ногу, и вгляделся в призрачную пелену дождя. Геллерт стоял к нему спиной, держа в руке волшебную палочку. Вымокший, но целый и невредимый. От облегчения Альбус едва снова не осел на землю. И сдавленно позвал: - Геллерт! Тот заметно вздрогнул. Но не обернулся. - Присядь, Ал, ты ранен, - посоветовал он напряженным как струна голосом. Дурное предчувствие сжало сердце Альбуса ледяной ладонью. Узнав, что кричал не Геллерт, он так обрадовался, что не сразу сделал напрашивающийся вывод. Вывод, который никак не желал укладываться в его голове. Размытое черно-красно-белое пятно за юношей вдруг обрело фокус. Сложилось в силуэт забрызганного кровью ангела и подвешенного в воздухе перед ним человеческого тела. Именно тела, ведь это не мог быть живой человек - слишком неестественно висели конечности… - Что здесь…, - единственная опорная нога Альбуса едва не подкосилась, к горлу подкатила тошнота. - Ты, правда, лучше сядь и отдохни, - повторил юноша натянуто-бодрым тоном. - Я сейчас тобой займусь. - Геллерт… - чтобы не упасть, он мертвой хваткой вцепился в надгробие - Что... Гриндевальд все же обернулся и, затравленно глянув на Альбуса темными на фоне бледной кожи глазами, попытался ласково улыбнуться. - Ал…, - улыбка вышла скорее нервной. - ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! - задохнулся Альбус, не в силах отвести взгляд от струек дождя, стекающих по изломанному телу Крапивина. Приобретая насыщенно-красный цвет, они срывались с носков его ботинок непрерывным потоком, будто на скотобойне. Только чудовище могло сотворить с человеком такое. Побелев еще сильнее, Геллерт порывисто приблизился, и его заострившееся, облепленное мокрыми локонами лицо, с которого дождь еще не до конца смыл темные брызги крови, закрыло Альбусу обзор. - Они бы не отстали, - светлые брови обеспокоенно сошлись на переносице. Сжав плечо Альбуса у самой шеи, Геллерт кивнул, будто убеждал самого себя. - По-другому никак, пойми. Так надо. Но тебе нет нужды это видеть. Надо?! Что? Вот это?! - Нет-нет! - мотая головой, простонал Альбус, отказываясь верить в произошедшее. - Ведь мы же договорились оглушить их, Геллерт! Зачем было… Они даже не хотели убить нас! Целились в ноги! Мы могли просто изменить им память и сбежать! И все было бы хорошо! - Нет, Альбус, ты не понимаешь, я должен был… Из-за спины Геллерта вдруг раздался хриплый прерывистый смех. По коже Альбуса прошел холодок. О, Мерлин... Дождь омывал смеющиеся клочья искусанных губ. Измученный, изувеченный Крапивин был все еще жив. Однако то, как резко паника, промелькнувшая на лице Гриндевальда, сменилась мрачной решимостью, испугало Альбуса гораздо сильнее вида искалеченного мракоборца. - Ал, пожалуйста, отвернись. - Что?! НЕТ! - он попытался схватить юношу, чтобы остановить его, но тот увернулся, шагнув в сторону. - Альбус, пойми, у нас нет другого выхода, - голубой и синий глаза лихорадочно блестели. - Он в любом случае не должен выжить. - Что ты такое говоришь?! - Альбус в ужасе рванул вперед, но не удержался и рухнул на поросшую травой могилу. Колено прострелило резкой, ослепляющей болью, и, выругавшись, он бессильно ударил кулаком в землю. - Верни мне мою палочку! Слышишь?! Я отнесу его в больницу! Геллерт медленно покачал головой. Он уже все решил. - Нет, Ал. Я больше не позволю ему причинить нам вред, - и развернулся к мракоборцу, уткнув палочку ему в лоб. - Последний шанс рассказать мне все добровольно. Ответом ему послужил все тот же хриплый, задыхающийся смех. - Геллерт! Не смей! - Альбус упрямо полз по траве, намереваясь пусть даже и вцепиться в его ноги, но юноша, не глядя, отгородился магическим барьером. Такой невозможно было разрушить без палочки. - Прекрати сейчас же! Затем Крапивин сипло добавил что-то, и лицо юноши перекосилось от гнева. - Геллерт, пожалуйста! - надрывался Альбус, ударяя кулаками в невидимую, но прочную как скала стену. - Если ты это сде… Зеленая плеть хлестнула Крапивина по лицу. Хриплый смех затих, окровавленная голова безвольно упала на грудь, и капли дождя беспрепятственно заструились с лысой макушки на нос, совсем как у скорбно поникшего рядом мраморного ангела. Нет… Дернув палочкой, Геллерт без особого почтения опустил труп на землю. Глубоко вздохнув, убрал магический барьер. Обернулся. - Все, - подойдя к Альбусу, он склонился и обнял его за плечи, чтобы помочь подняться. - Нечего сидеть в грязи, Ал. Подрагивая от дурноты, Альбус заглянул в его спокойные как ясное зимнее небо глаза, надеясь увидеть в их знакомой до малейших оттенков глубине отражение собственного ужаса. Или хотя бы мрачную тень тяжкой вины. Да, в смерти Арианы был виноват несчастный случай. Да, первого мракоборца Геллерт наверняка убил во время дуэли - все это Альбус еще мог оправдать, но то, что он сотворил с побежденным, беззащитным Крапивиным… И как безжалостно убил после... «Геллерт Гриндевальд кто угодно, но не хладнокровный убийца». На этом убеждении зиждилась его уверенность в том, что, как бы Геллерт ни метался, как бы не заигрывался, в какие бы крайности не впадал, он никогда не перейдет грань. Не использует свое превосходство самым гнусным, самым отвратительным образом. Но не теперь. Теперь Альбус уже не знал, на что способен человек по имени Геллерт Гриндевальд. Меж тем юноша усадил его на постамент ближайшего памятника и принялся внимательно осматривать рану на его колене. - Кость не задета, так что все быстро заживет, - удовлетворенно заключил он и, подняв на Альбуса глаза, ободряюще улыбнулся. - Как ты можешь быть таким спокойным? - почти простонал тот, вглядываясь в любимый профиль, силясь увидеть хоть какие-то признаки того, что юноша не в себе, что он в состоянии аффекта. Но их не было. Разве что пальцы, аккуратно раздвигающие рваные края штанины, немного дрожали, в то время как Альбуса всего колотило. - Как ты можешь?! Геллерт с заметным усилием удержал на лице улыбку: - Ты сейчас очень расстроен, Ал, я понимаю… Расстроен? Я по-твоему РАССТРОЕН?! - ...но когда ты успокоишься, то согласишься, что выбора у меня не было. Мне пришлось... - Что?! - едва не завопил Альбус, чувствуя, что сходит с ума от абсурдности происходящего. - Пытать человека? Потому что у тебя не было выбора?! Ты вообще себя слышишь? Вздрогнувший от его внезапного крика Геллерт нахмурился, упрямо поджав губы: - Крапивин тоже пытал меня. Эта нелепая попытка оправдаться лишь подлила масла в огонь. - Так это была месть?! Ты жестоко убил двоих людей, потому что потерял глаз? Серьезно? Неужели ты настолько бесчувственный? - не в силах сдержать глубочайшее, разъедающее кислотой душу разочарование, кричал Альбус. Ну не мог, не мог его прекрасный, великодушный, мечтательный Геллерт быть таким… таким жестоким и злобным. - О, Мерлин! Неужели ты совсем не понимаешь, что натворил?! - Ты думаешь я не знаю?! - вскочив на ноги, заорал Геллерт, наконец, выйдя из себя. - Думаешь это было легко?! Приятно?! - усилившийся дождь хлестал по ним обоим, заливая глаза. - Но иначе было нельзя, как ты не понимаешь? Что они, по-твоему, собирались со мной сделать, мм? - он яростно хлестнул воздух рукой. - Разве не то же самое? И даже если, как ты говоришь, мы бы вывели их из строя на некоторое время, они нашли бы нас все равно! Так что кто-то должен был разобраться с этим дерьмом! И раз ты у нас такой нежный и правильный, пришлось мне! Так что, да! - немного успокоившись, он расправил плечи, вызывающе глянув на Альбуса сверху вниз. - Я убил их. И поступил бы так снова. Невыносимо. - Геллерт…, - беспомощно всхлипнул Альбус, растеряв все свое негодование под этим шквалом страшных, убийственных слов, - ну ты же не такой.. - Нет, именно такой! - нещадно отрезал тот. - И пора бы тебе тоже повзрослеть, Альбус. Особенно учитывая, что мы с тобой задумали. Думаешь, мир согласится измениться добровольно? - А если нет? - он горестно покачал головой, чувствуя глухую, беспросветную обреченность. - Что ты сделаешь? Заставишь? - Заставлю, если придется. Если так будет нужно. Потому что только так можно двигаться вперед, пока остальные сомневаются и боятся, - Геллерт снова склонился к нему, упершись ладонями в мрамор, а горящим, убежденным взглядом - в его лицо. - Ты слишком добрый, Альбус, чтобы сразу принять это, но подумай хорошенько, и ты поймешь, что я прав. К холодным каплям дождя на щеках Альбуса добавились горячие слезы. Больно. Как же больно. - Я не могу принять это, Геллерт, - прошептал он, схватившись за судорожно сжавшееся горло. Казалось, весь мир вокруг рушится. Растрескивается мрамор, разверзается земля, и только Геллерт ничего не замечает. - Хорошо, не сейчас, но со временем ты сам к этому придешь, - уверенно кивнул юноша, заводя ему за ухо прилипшую к скуле прядь, и оставил ладонь на его затылке. Улыбнулся на выдохе. - Пойдем лучше отсюда, а? Мы насквозь промокли, и тебе нужно лечение. Боюсь, правда, придется покинуть Лондон сегодня же. - Геллерт…, - Альбусу хотелось бежать, кричать, рвать Геллерта и весь этот несправедливый, несовершенный мир на части, но он мог только безмолвно рыдать, удушаемый стиснувшим грудь отчаянием. - Как думаешь, сколько у нас осталось денег? Я знаю человека, у которого можно достать нелегальный портал, но это удовольствие не из дешевых, уж поверь. Когда я в прошлый раз... - Геллерт! Голубой и синий глаза удивленно на нем сфокусировались. Мысли Геллерта, легкие и быстрые как стрекозы, уже унеслись далеко от Хайгейтского кладбища и его мертвецов, и не очень-то хотели возвращаться. - Я не поеду с тобой, - плачущему Альбусу не удалось прозвучать твердо. Тем более, что он сам еще не верил в то, что говорит. - Если ты хочешь менять мир с помощью насилия, то тебе придется, - он всхлипнул, - придется делать это без меня. Я… так не могу. Это неправильно. - Но только так и можно! - снова начал терять терпение Геллерт, встряхнув его за плечи. - Пойми, это цена, которую необходимо заплатить ради общего блага. Закон, по которому живет вселенная. - Нет, Геллерт, нет, - Альбус не понимал, как еще можно объяснить, насколько это противоречит всему, во что он верит. Не понимал, почему Геллерт упорно не видит, к чему все пришло. - Все совсем не так. - А как же Дары, Ал? - упрямо настаивал юноша. - Мы же мечтали найти их вместе, стать великими волшебниками. Я знаю, ты хочешь этого так же, как и я. И еще я знаю, что именно нам суждено это сделать. Нам с тобой, Ал. Я видел это, я… - Нет никакой судьбы, Геллерт! - вскричал Альбус, яростно уставившись на него сквозь слезы. Слишком долго он держал свой скепсис при себе и терпел весь этот бред про видения о будущем. - Никаких пророчеств, предсказаний, знаков! И, возможно, никаких Даров тоже! Ты просто видишь то, что хочешь, и готов убивать ради своих нелепых, беспочвенных убеждений! - Вот, значит, что ты думаешь обо мне?! - задохнулся возмущением Геллерт. - Я больной, по-твоему? Ненормальный? Он ничего не ответил, лишь, покачав головой, отвернулся, давясь жгучими слезами. Оплакивая человека, которого любил и который стоял перед ним, но будто бы уже умер. Все было кончено. После таких слов безмерно гордый, самолюбивый Геллерт сам больше не захочет его видеть. - А хотя знаешь, мне плевать! - вскрикнул вдруг Геллерт, резко развернув его обратно к себе за подбородок, вперившись диким, полубезумным взглядом - Думай, что угодно, осуждай, презирай меня, но только идем со мной. Ну же, Ал. Тебе ведь необязательно пачкать руки, я сам сделаю всю грязную работу. Безнадежно. Ты же ничего, совсем ничего так и не понял! - Альбус! - расценив его молчание как сомнение, Геллерт впился губами в его губы, решив, быть может, таким образом закрепить свою победу. И поцелуй этот был яростным, напористым, глубоким. Но вместо обычного пламени он почувствовал лед. А затем Геллерт шепнул. - Альбус, я люблю тебя! Слышишь? О, нет!.. Не говори это! Только не сейчас! - Уйди…, - он попытался отстраниться, ощущая себя особенно мерзко от того, как расчетливо Геллерт использует его любовь к себе. Снова. - Пожалуйста, - прерывисто шептал тот, зачаровывая, гипнотизируя поцелуями. Его руки обвивались вокруг шеи Альбуса все крепче. - То что было вчера… я только теперь понял, насколько ты важен, Ал, как сильно нужен мне. - Уйди! - упершись ладонями в грудь юноши, едва не умолял Альбус, изнемогая от желания остаться в одиночестве со своим горем. Сам голос Геллерта сейчас приносил боль. - Уйди, Геллерт! - Пожалуйста, Ал! - с жаром напирал тот, не обращая внимания на сопротивление. - Без тебя я не справлюсь. Ты сам знаешь это лучше меня! Ты единственный, кто может меня сдерживать. Единственный, кого я послушаю. Дрожащими руками Альбус вынул из внутреннего кармана визитную карточку Азимуса - единственное, что осталось при нем сухим и незапятнанным грязью - и порвал ее, показав Геллерту белые половинки. Магия из них улетучилась, и дождевые капли беспрепятственно впитывались в толстую тисненую бумагу. - Уходи, - тихо шепнул он. - Сейчас здесь появятся авроры. - Что?! - Геллерт отпрянул от него как ошпаренный. Голубой и синий глаза растерянно распахнулись. - Альбус, ты же не… - АЛЬБУС! - взволнованный, всклокоченный Дерек, одетый в пижаму и домашний халат, возник в паре метров от них с палочкой наизготовку. Серые глаза скользнули по памятникам и надгробиям, по Альбусу с разорванной, окровавленной штаниной и потрясенно вытаращились на Гриндевальда. Стрельнув в аврора максимально враждебным взглядом, Геллерт посмотрел на Альбуса так, будто впервые увидел, и криво усмехнулся: - Если передумаешь, ты знаешь, как меня найти. И, бросив Альбусу эбеновую палочку, исчез за миг до того, как в него полетело обезоруживающее заклинание Дерека.