«Соберись, тряпка, это ведь твой брат всё-таки!» — думает она про себя и легонько хлопает горячими ладонями себя по щекам, отрезвляя.
Она набирает родной код, который находился в голове её в месте, где хранились даты рождения родных, их имена, эмоциональная привязанность к ним. Это вечное место в голове. Оттуда ничего и никогда не исчезнет. Трубку снимает мать и тотчас запускает дочь в родительский дом. Именно здесь Кира провела добрую половину детства, именно здесь она рассталась с Витей и их общей комнатой. Теперь она целиком и полностью принадлежит её брату. Мысленно она радуется за него, ведь знает, что Вик любит свободное пространство, но ему при встрече часто в шутку говорит, что тот загробастал себе комнатку и ликует, в шутку обижается, что всё он переделал под себя. И как же ей нравится, как Витя искренне оправдывается. Кира усмехается, но в душе знает, что всё в порядке. Что она его любит, любит своего братца. Сменкина хочет перекинуться с матерью парой слов, но по итогу последняя затаскивает её на кухню и устраивает ей натуральный допрос. Спасибо, что под чай с имбирным печеньем, так смахивает на простую спокойную семейную беседу. Настоящий допрос под названием «семейная беседа» ждёт Киру за дверью. Вик сидел в своей комнате даже сейчас, занимался чтением книжек по физике. Был один. До тех пор, пока его сестра не нарушила идиллию тишины и уединения Вика с его домашней библиотекой. — Привет? — неуверенно произносит девушка и заходит внутрь, прикрывая дверь за собой. Вик кивает и закрывает книжку перед собой. Пауз в разговорах будет много, Кира чувствует это. И это не сколько потому, что Виктор молчалив, как рыба, сколько потому, что Кира не продумала свои слова. — Хорошая суббота, спокойная, — неожиданно выдаёт Сменкин, глядя в окно. Кира ловит себя на мысли, что он делает это из вежливости, чтобы не держать слишком большую паузу. Следующая её мысль твердит, что дальше будет труднее, будет неловко, будет всё тяжелее рот открыть. Ох, сюда бы Фила и его глупости… Было бы очень кстати. Черных уж точно будет раза в три болтливие Сменкина, говорящего о науке. — Согласна, — отвечает Кира, усаживаясь напротив брата на пол. Сюда обычно усаживается Вэл, когда приходит в гости. Но сейчас не появилось никакого розового тумана, никаких частиц сахара. Вполне реальный воздух, но чувствовался он резче. Кира сделала глубокий вдох. Она всегда говорила прямо, всегда говорила то, что думала. Даже Вику. Но сейчас её тянуло назад что-то. Витя может её не послушать. Может? Откуда такая неуверенность? Сменкина не узнавала сама себя. Но кое-что её отдёргивало ещё.Она не узнавала брата.
«Нужно просто начать издалека» — думает про себя Кира, настраивается на нужный лад. Витя глядит на неё и удивляется, мол, «это я, вроде как, должен молчать», — так говорят его глаза. — Я нашла новую подружку в интернете, — начала говорить Кира, загадочно водя пальцем по ворсу ковра. — Здорово, — отвечает он с мягкой улыбкой и замолкает. — Новые друзья — это всегда здорово, — продолжает свою мысль она. — Верно… Виктор, кажется, так и будет лишь кидать реакции на слова сестры, и Кира уже начинает с этого раздражаться. Так сложно говорить ей никогда не было. — А как у тебя дела… с твоей подругой? — неожиданно для Вити звучит вопрос. — Нормально. А почему ты спрашиваешь? — Я твоя сестра, — выдаёт Кира свой железный, но всегда рабочий аргумент, — хочу знать всё, что с тобой происходит. — Со мной всё в порядке, — отвечает спокойно Сменкин, словно предсказывая вопрос сестры. Всё к этому и идёт. Их беседа снова заморозилась, и Кира прямо почувствовала этот жгучий холод, подбирающийся к спине. Это тот самый случай, когда молчание убивает, когда оно невыносимо, и смотреть в стеклянные глаза собеседника ужасно. Витя менялся, сильно менялся, и блеск из его глаз постепенно исчезал. Неосведомлённость в проблеме подливала масла в огонь. Сменкина боялась какой-то невидимой силы. — Как её зовут? — решилась на этот вопрос Кира, и, на удивление, Вик быстро ответил. — Вэл. — Странное имя… — Я думаю, красивое. Сменкина поджала губы в смятении. По крайней мере, теперь у неё есть имя. Почему-то сейчас она ощущала себя каким-нибудь детективом, который ведёт расследование, Витя в её глазах был пострадавшим, а его таинственная подружка — подозреваемой. Почему-то Кира не смогла попросить Вика познакомить её с ней, как она и планировала. Но лучше так, чем вообще ничего. — Поиграем в монополию? — Да, пожалуй.***
Параллельный класс был большим, а особенно по сравнению с классом, где учился Вик, ведь количество ребят в нём превышало отметку «выше среднего». Ребята там были разные, но большинство — задиры, хулиганы и просто нехорошие дети. Репутация их класса скачет из крайности в крайности: с учёбой у них всё превосходно, а вот о поведении их такого, к сожалению, не скажешь. Изначально их пытались ставить на место, но после надоело. Главное, что учатся хорошо, повышают рейтинг школы. Этот показатель важнее всего. Помимо этого, ребята из этого класса имеют одну общую черту — ненависть к своей параллели, возвышение себя над ними. Откуда это пошло? Из прошлого. Никому не известно по какой причине, но параллель в контрах друг с другом. Кабинет их класса — их храм, поэтому они ненавидят, когда к ним заходят «чужаки». Ребята хмурятся даже тогда, когда к ним заглядывают чьи-то родственники. Чего уж не сказать о ребятах из параллельного класса. Вик является частым гостем в их кабинете, но оно и понятно — где ещё можно поговорить с Вэл? В коридоре намного шумно, к тому же здесь есть компьютеры. Сменкин всегда завидовал параллели в этом плане, ведь кабинет, выделенный для них — кабинет информатики, а здесь всегда важны комфортные условия. Сейчас кабинет проветривался, поэтому было безумно приятно здесь находиться. Витя читал вместе с Вэл различные статьи, листал картинки. В кабинете никого не было, и воздух казался чище, свободнее, дышать полной грудью хотелось. Вик что-то бурно обсуждал до тех пор, пока в кабинет не вернулись ребята из этого класса. Сменкин это сразу почувствовал — воздух потяжелел. — Что ты здесь забыл?! — тут же последовал вопрос, и это начало не сулило ничего хорошего. Витя почувствовал, как в следующую секунду тело словно стрелой пробил холод, а потом добавилась дрожь, озноб. Наверное, пора заканчивать визит, но глаза Вэл словно говорили ему «не уходи, ты не должен». — Проваливай, — продолжил уже другой из ребят, которые уже подошли ближе. — Ещё и в компьютер залез… Ну и хватило же у тебя наглости! Сменкин развернулся к мальчишкам и поднял на них свои янтарно-зелёные глаза. От ребят резко пахло сигаретами. — Кабинет не принадлежит вам полностью, здесь проходят не только ваши уроки, соответственно компьютерами пользоваться может кто угодно, а я это делаю в познавательных целях. А вам я бы посоветовал не наезжать на людей с порога и научиться вежливости. А ещё от вас жутко сигаретами воняет, — отвечает им Сменкин и поднимается на ноги, но на его плечо тут же ложится ладонь одного из ребят. Теперь то Вик осознаёт, что сказал много лишнего. — Не хочешь повторить? — скрипя зубами произносит мальчик с параллельного класса. Вик смотрит на Вэл. Она молча стоит почти в самом углу кабинета, прижимая ладонь к груди. Витя набирает полные лёгкие тяжелого воздуха с примесями стали и табака и говорит что-то. Что-то лишнее.***
До конца большой перемены оставалось около десяти минут, и это время Арт, Фил и Кира проводят в классе. Вика не было в столовой, и троицу это напрягало. Мещеряков и Черных думали о том, куда он мог запропаститься, а вот Сменкину кроме этого волновал аппетит её брата. Незавершённая «великолепная четверка» играла в карты, но, кажется, ни один из её членов не думал об игре, и если бы существовала ничья в проигрыше, то она бы сейчас и была. — Ты поговорила с Виком? — спрашивает Артем, кидая на стол пикового короля. — Поговорила, — отвечает Кира, отбиваясь тузом, — но узнала не много. Он как всегда сказал, что с ним всё хорошо. Зато узнала имя его подружки. — И какое же? — Фил кидает козырного короля, и Кира вынуждена забрать карты. — Вэл, кажется, — неуверенно произносит Сменкина, — фамилию он не говорил. — Мм, — Фил качает головой и берёт новые карты из колоды. Игра продолжилась. Но вдруг со стороны Мещерякова послышался громкий вздох. — Стоп, — резко произносит он, — но ведь в том классе нет человека с именем Вэл, — подмечает Арт, — да и в принципе в школе. — Уверен? — Да, я ведь смотрел списки. Такое имя слышу впервые! — Ну… Может Витька соврал? — Вик… Вик может лишь недоговаривать, — успокаивает себя Кира, но на душе был явно ураган. — Недоговаривать? — Филипп выпрямился, — ну тогда, может быть, есть какая-нибудь Вэллианна? О! или Вэллианесса! — Фил! Не смешно. И да, таких тоже нет. — Неужели я его так плохо знаю? — Кира начала корить себя. Теперь стало совсем не до игры. Карты ребят уже давно перемешались на столе, а некоторые из них вовсе валялись на полу. — Кира, ещё рано делать выводы. Просто нужно узнать почему Вик скрывает от нас свою новую знакомую, и есть ли в этом какой-то скрытый подтекст, — попытался успокоить Сменкину Мещеряков. В этот момент прозвенел звонок. — Насчёт подтекста не знаю, но Вик никогда не опаздывает на урок. Уж это мы о нём знаем, — подметил Филипп. Артём быстро собрал карты и сложил их в рюкзак до того момента, как в кабинет вошёл учитель. Филипп смотрел на пустое соседнее место. — Кажется, теперь можно начинать беспокоиться…***
Старые обшарпанные сарайчики, ограда, сделанная из профнастила, с которого уже тоже давно слезла краска. Здесь никогда нет зелёной травы, она всегда высохшая, мёртвая. И запах тут стоит такой же. Неживой. Сюда приходят школьники, чтобы прогулять уроки ради курения и разговоров. Тут всегда стоит серый туман, и он настоящий. Разговоры доносятся оттуда постоянно шумные и неприятные, бесконечно много криков, воплей, нецензурной лексики и мокрого кашля, после которого всегда были плевки. Смех. Его тоже было много. Витя никогда бы не пришёл сюда по своей воле. — Сейчас мы научим тебя хорошим манерам, — последние слова, которые он услышал на территории школы. А потом стало очень страшно. Тяжёлые ладони обхватили хрупкие плечи Вити и поволокли куда-то. Ноги впивались в землю, и за всю дорогу успели порядком нагреться. Кажется, Сменкин даже почувствовал запах гари, но наверное, так пахла ситуация, нежели обувь. Вик изо всех сил пытался делать движения в противоположную сторону, но выходило что-то хаотичное, беспорядочное. Так и было всю дорогу, пока его тело не бросили на землю у этих самых сарайчиков. Тут Витя понял, что очутился в аду. Ребят было пятеро, и некоторые из них были крупнее Сменкина, который в ту же секунду вжался спиной в стену одного из сарайчиков, но его тут же лишили этого положения, схватив за плечи и заломив руки назад, усаживая его на колени. Сердце бешено колотилось, и ведь это не предел, но с лица уже стекал холодный пот, и в горле было очень сухо. Вик зажмурился. Чья-то холодная костлявая рука сняла с него очки, которые в ту же секунду полетели в бетонную стену. Сменкин услышал лишь треск стеклянных линз, ведь смотреть ни на что не хотелось. Хотелось исчезнуть. — Куда же подевалась твоя смелость? — уловил Вик чей-то надменный тон и распахнул глаза, когда его схватили за подбородок, — не нравится запах сигарет? А ты пробовал? Смех ребят нарастал, а разум Вити начинал плыть. В его глазах читался ужас, страх. Что же сейчас будет? И ответ не заставил себя долго ждать. Во рту тут же оказался букет из сигарет, и Вик превратился в паровоз. Едкий газ в большом количестве проникал внутрь, и мальчик задыхался, не имея возможности выдохнуть. Глаза слезились, язык горел. Ему казалось, что в лёгкие закинули целый мешок с углём. Искры летели прямо в глаза, и было больно моргать. Эта пытка длилась очень долго. Витя надымил непроглядный туман, а учитывая то, что он теперь был без очков, ему казалось, что он ослеп. Едкий дым прожёг горло, и он продолжал кашлять, валяясь на земле с красными глазами, пока его не схватили за волосы. Верно. С чего это он взял, что это конец? Витя превратился в боксёрскую грушу, которую ударял каждый желающий. Он получал удар за ударом, чувствуя, как синеет тело, как его разламывает. Сначала было больно, потом стало очень больно, а позже — невыносимо. Пока Сменкин ещё мог бороться, двое крепко держали, а остальные били, били ногами, били руками, а ещё били, кажется, битой. Потом уже они присоединились, и уже все занимались избиением старшеклассника. Удары следовали без перерывов, и они сильными были, в них явно вкладывали всю свою ярость, весь свой гнев. Неужели Витя их так сильно разозлил? Периодами он улавливал хруст чьих-то костяшек, и это заставляло его судорожно вздрагивать, хотя он и так дрожал, как осиновый лист. Сменкин уже не слышал их смеха, и даже не чувствовал боли. Он обмяк, и, кажется, заработал сильный шок. Сквозь серый туман с примесью металла Вик видел силуэт Вэл, смотрящую на него. Почему она просто стоит? Почему не зовёт на помощь? С губ в большом количестве стекала кровь, Сменкин чувствовал, как немело тело. Ребята не переставали бить. «Кажется, они отбили мне почку» — пронеслось в голове Вика перед тем, как туман сменила темнота. Сменкин потерял сознание, но ему казалось, что он умирает, что было вполне вероятно. Когда Витя очнулся, никого уже не было. Даже Вэл ушла. Может, она, всё-таки, убежала за помощью? Но зачем она теперь? Дымка перед глазами до сих пор не развеялась, но картинка была и без того расплывчатая. В ту же секунду Сменкина сразил кашель, и Витя сильно драл горло. Он пролежал ещё некоторое время, и только потом попытался подняться, что получалось у него с трудом — острая боль парализовала всё его тело. Руками он нащупал очки, которые валялись где-то в сухой траве. Они были разбитыми, но Вику пришлось их надеть, ведь без них намного хуже. Теперь перед его глазами виднеются трещины, что заставляют его щурить глаза, чтобы увидеть что-то сквозь них. Достав из кармана свой телефон, который, слава Богу, не пострадал, он обнаружил пропущенные звонки от Киры, Арта и Фила. В общей сложности их было около сорока. И это было естественно — Витя пропустил уроки. Посмотрев на время, он сделал вывод, что в школу уже идти нет смысла, несмотря на то, что его портфель остался там. Было два часа дня, уроки закончились буквально только что, поэтому Сменкин направился в сторону дома, в надежде, что матери не окажется дома, и он опять запрётся у себя в комнате и просидит в ней до утра, или же, если мать окажется дома, прошмыгнёт мимо кухни незамеченным. Дорога до дома была не шибко длинной, но учитывая увечья Сменкина, ему казалось, что время замедлилось, текло противно, словно водопад, водопад из крови, густой крови. Витя всё бы отдал, чтобы оказаться дома прямо сейчас, по щелчку пальца, но он вынужден тащить своё ватное тело, вес которого, казалось, увеличился втрое. Сараи находились за школой, поэтому её пришлось обойти, а это огромный круг. Круг ада. Витя заметно хромал, шёл, обнимая себя, придерживал свой корпус, ведь ему казалось, что он разваливается. Как же было больно дышать… Сменкину казалось, словно в лёгкие вонзили тысячу кинжалов, острых-острых. Но Вику приходилось часто дышать, он нуждался в кислороде после жестокой пытки сигаретами. Сменкин периодически шипел, чувствуя, как руки и шея горят. О него тушили каждую сигарету, которую он выкурил, поэтому эти части тела были покрыты свежими ожогами. Наконец, круг был сделан. Теперь осталось дойти до дома и желательно никому не попасться на глаза. Но его план тут же рухнул. — Витька! — окликнул его знакомый голос. Это был Филипп, и он был не один. В тот же момент вместе с ним к Вику подбежали Артём и Кира. — Мы тебя обыскались! Звонили раз десять! — быстро проговорил Артём. — Где ты был?! — последовал грозный вопрос от Киры. В её руках был портфель Сменкина, который сейчас был растерян и судорожно пытался придумать хоть что-то, лишь бы не говорить правду, что глупо, конечно, но лишних вопросов сейчас уж очень не хотелось. Потом, может быть, он расскажет, как было на самом деле, но не сейчас. Рот не откроется. — Я был в библиотеке, — выпалил он первое, что на ум пришло, — с Вэл. — Четыре урока? — Да… — Что с твоими очками? Почему ты такой грязный? — завалила его вопросами Кира, а после уловила запах сигарет, что её очень сильно удивило, — ты… курил?! — Нет! — То есть… Ты хочешь сказать, что четыре урока ты провёл в библиотеке с девчонкой из другого класса, где так сильно надымили сигаретами? — предположил Филипп, — бессмыслица какая-то… Вик молча кивнул, глядя в пол, лишь бы не смотреть в глаза ребятам. Он протянул руку в сторону сестры за портфелем, но тут же был схвачен. — Может быть, ты ещё скажешь, что на тебя упала полка, братец? — всё так же грозно произносит Кира, осматривая Витю, на глазах которого уже наворачивались горькие слёзы. Он поднял голову и заметил стоящую рядом с ребятами Вэл. — Почему так поздно? — жалобно спросил он у неё, — почему?.. — Я не смогла далеко уйти, — отвечает девочка. Филипп, Артём и Кира переглянулись. Витя не обращался ни к кому из них — он смотрел в пустое место, и ребята отлично это понимали. — Вить, — с опаской произносит Черных, — с кем ты разговариваешь? — С Вэл... Она рядом с тобой стоит, Фил. Разве это не она вас позвала? Ох, или она только сейчас подошла? Черных посмотрел по своё левое плечо, и никого не обнаружил рядом с собой. Пустота, воздух. Розовый туман. Кира, Артём и Филипп насторожились, глядя на побитого друга. — Вить... Здесь никого нет...