Topaz and Cornflower

Геральт ушёл в тот же день. Поначалу Лютик тоже хотел пойти. Он попросился, и в его глазах читался тот вид жестокости, за которым скрывается ненависть, боль, горе и отчаяние, желающие выплеснуться наружу. Когда он поднялся с мокрым от слёз лицом и сжал руки в кулаки, его глаза расширились — он прижал руку ко рту, но это не помогло, и его снова вырвало. Геральту было до странности приятно, когда омега позволил ему успокаивающе гладить себя по спине. Лютик тяжело дышал; в этот раз он успел подставить себе пустую миску от завтрака. Оставалось надеяться, что после лекарства от утренней тошноты, которое дала владелица аптечной лавки, ему будет лучше. — Хочешь, чтобы я подождал тебя? — спросил Геральт. Он немного переживал о том, как может обернуться их совместный поход, если Лютик согласится. Конечно, омега заслуживал быть отмщённым, но ведьмак сомневался в том, что возвращаться туда, где тебя держали в плену и насиловали в течение шести месяцев, было хорошей идеей. Поэтому он почувствовал облегчение, когда Лютик заколебался, а после покачал головой. — Нет. Омега прислонился к стене, его глаза были полны решимости. — Я хочу, чтобы он перестал дышать как можно скорее. Убедившись, что еды достаточно и дров у камина хватает, Геральт вооружился, оседлал Плотву и уехал. Найти дорогу обратно к дому Бартека было нетрудно — он находился совсем рядом с большим домом наместника. Даже если бы его дом находился далеко… что ж, Геральт мог просто следовать за слабым, тягучим запахом перепуганного омеги. Лютика. Прошло недостаточно времени, чтобы такой сильный запах выветрился. Привязав неподалёку Плотву, Геральт встал перед дверью и постучал. Он услышал приближающиеся к двери шаги. И вот Бартек снова возник перед ним. — О! В этот раз на альфе был баклажанового цвета костюм и галстук в цвет. — Неужели снова Геральт из Ривии? — он прищурил глаза. — Ты не выглядишь особо довольным. Что-то не так с омегой? Я предупреждал, что не закончил с ним, — он с надеждой приподнял бровь. — Если тебе с ним скучно, ты всегда можешь вернуть его. Не говоря ни слова, Геральт толкнул Бартека в дом, шагнул внутрь и захлопнул дверь. В доме застоявшийся запах страдания ощущался сильнее. Губы Геральта скривились. — Стоп, подожди. Что ты творишь? — округлил глаза Бартек. В ответ Геральт потянулся за мечом. Бартек взвизгнул. — Какого чёрта?! — рявкнул он на Геральта. — Ты кем себя возомнил? — Заткнись, — холодно ответил Геральт. Он вытащил стальной клинок и направил его в сторону Бартека. Тот замолчал. — Когда ты разыскал Лютика, — начал ведьмак, — с ним был ребёнок. Девочка. Где она? Работорговец фыркнул. — О, ты дал ему другое имя. Жаль, мне казалось, Данделион ему подходит, — он недовольно посмотрел на Геральта. — Щенок этой суки не входил в твою плату, ведьмак. Геральт надавил кончиком лезвия чуть выше узелка дорогого галстука Бартека. — Отвечай. Бартек сглотнул; его кадык коснулся лезвия. — Там, в общем… есть вероятность… точнее, даже просто возможность… Геральт не хотел задавать этот вопрос, но ему пришлось. — Она жива? Работорговец скрестил руки на груди. — В последний раз, когда я её видел, была жива. Но это было полгода назад, ведьмак. Ты опоздал. — Где она? — прорычал Геральт. Он немного повернул меч; капля крови сорвалась вниз и испачкала галстук Бартека. — Я её продал, — выплюнул Бартек, сдавшись. — Какая-то богатая пожилая пара хотела дочь. Геральт почти почувствовал облегчение. Почти. Бартек усмехнулся. — Я, правда, сомневаюсь, что они остались довольны своей покупкой. — Что? — Геральт нахмурился. Губы Бартека скривились, и он посмотрел на ведьмака по-новому, словно впервые его увидел. — Это ведь всё чёртов омега, да? — он прищурил глаза. — Ты разрешил ему разговаривать, и маленькую сучку прорвало. Ведьмак не ответил. Бартек щёлкнул языком и закатил глаза. — И ты, обливаясь сочувствующими слезами, явился ко мне, тычешь в меня мечом и портишь мой галстук! Ни один мускул на лице Геральта не дрогнул. — Говори, где его дочь. Работорговец не обратил внимания на его слова.  — Знаешь, ведьмак… Я скажу тебе кое-что, — он разъярённо посмотрел сначала на Геральта, потом на меч. — Эта твоя драгоценная маленькая сучка… из-за которой твоё каменное ведмачье сердце обливается кровью, — его губы медленно растянулись в ухмылке. — Ты испачкал мой галстук из-за существ, на которых должен охотиться, — он наклонился вперед, не мигая; меч сильнее вонзился ему в шею. — На него и его выродка, на них обоих. Геральт нахмурился. Бартек заухмылялся ещё шире, так, что стало жутко. — Я, как мог, исправил твоего Лютика, когда нашёл. Не сразу заметил, но, когда заметил, то позаботился об этом, — его грудь вздымалась от сдавленного смеха. — К тому времени, как я с ним покончил, он был как новенький. Они чертовски привлекательны, эти существа. Да? — Какие существа? — грозно спросил Геральт. — Что ты несёшь? Бартек ничего не ответил: его дыхание вырывалось наружу с тяжёлым присвистом. — У его отродья всё ещё имеются все признаки. Знаешь, ведьмак… — Бартек улыбался так широко, что Геральт мог видеть его дёсны. — Я скажу тебе кое-что. Она в ближайшем южном городке. Я продал её семье Козловых. Поезжай и взгляни на неё! Увидишь, за что именно ты так отчаянно борешься. Геральт стиснул зубы. — Говори. — Я могу намекнуть, — злобно сказал Бартек, всё ещё ухмыляясь. — У него оставались два признака, которые я должен был устранить… Как же он громко кричал, когда избавлялся от них! — в его глазах плескалось безумие. — Он немного шепелявит, заметил? — он сузил глаза. — Почти очаровательно. Геральт уставился на Бартека. — Зубы. Четыре маленьких промежутка во рту Лютика: там, где должны были быть клыки. — О да, — очередная капля крови скатилась по шее Бартека, но он всё равно поднял руки, чтобы пошевелить пальцами. — И ещё когти, — он засмеялся. — Но не стоит волноваться, Геральт. Это ничего не меняет. Я лично убедился, что все его нужные органы отлично функционируют. — Что он такое? — прорычал Геральт низким голосом. — Последняя попытка? — переспросил Бартек. — После всех моих трудов… — его улыбка теперь выглядела кривой. — Он — ничего более, кроме как дырка для… Ему не удалось договорить — меч Геральта глубоко вошёл в его горло.