Topaz and Cornflower

Геральт вёл Лютика вниз по лестнице молча, и омега задавался вопросом, почему. Ведьмак, казалось, был в раздумьях, и Лютик видел, что думы его не весёлые. — Мне понравился Весемир, — попытался завести разговор Лютик. Старший ведьмак вызвался присмотреть за Кларой, пока Геральт показывал Лютику горячие источники: омега доверился Весемиру настолько, что отдал ему своего ребёнка. Весемир улыбнулся Кларе сверху вниз, легко её подхватил, и она просияла, глядя в его обветренное лицо. — Он хороший. Геральт моргнул, возвращаясь в настоящее. — Хм? А, да. — Геральт покачал головой, приподнимая уголки губ. — Что ж, он неплохой. Но когда я был моложе, он без колебаний посылал меня прямиком в ад. — Наверное, ты этого заслуживал, — поддразнил Лютик, и Геральт усмехнулся. Ещё несколько мгновений они шли молча. Чем дальше они спускались по лестнице, тем теплее и влажнее становился воздух. Фонарь в руке Геральта отбрасывал на каменные стены тёплый мерцающий свет. — Каэр Морхен мне тоже нравится, — произнёс Лютик через некоторое время. — Это… — он заколебался, подбирая слова. Мистически. Захватывающе. Безопасно. — Это дом, — закончил за него Геральт, когда молчание омеги затянулось. Взгляд ведьмака снова стал отстранённым. — Это дом… Через пару минут они дошли до подножия лестницы. Геральт провёл Лютика по короткому, тусклому коридору, а затем открыл дверь в его конце и отступил в сторону. Из темноты за дверью в коридор хлынул приветливый поток тепла. Лютик переступил порог, и, поскольку он уже успел привыкнуть к Каэр Морхену, его глаза расширились. В слабом свете фонаря потолок пещеры выглядел в равной степени сводчатым и естественным. Там, где выложенные плиткой своды встречались с натуральным камнем, они, казалось, сливались со сталактитами без единого шва. Но не это привлекло его внимание. С самой высокой точки дальней стены дымящимся водопадом низвергалась вода. Поток шёл вниз в бассейн в конце пещеры, и из него мягко выливался в другие бассейны, чуть пониже. Как и потолок, бассейны казались одновременно естественными и сделанными людьми, а звук текущей воды походил на шёпот. Мокрый камень блестел, а движущаяся вода поблёскивала в свете фонаря. — Бассейны ниже прохладнее, — сказал Геральт. Он по-прежнему стоял у двери, но в оранжевом свете Лютик заметил, что его щёки слегка порозовели. Омега мог объяснить это теплом пещеры, в которой они стояли. По крайней мере, лёгкий румянец отличался от задумчивости, в которую ведьмак впал после ужина. — Вон там на полке есть полотенца. Мыло. Разные масла. Лютик проследил за его жестом и заметил полку, вырезанную прямо в скале. На ней и правда лежали стопки полотенец, а рядом стояли керамические бутылочки. — Это удивительное место, — пробормотал Лютик. — Да, — согласился Геральт. — Не торопись. Наслаждайся водой. Я буду наверху, — он повернулся, чтобы уйти, но Лютик его остановил. Геральт развернулся к нему, явно сбитый с толку. Лютик протянул руку. — Геральт. Фонарь. Ведьмак моргнул. — А. Да, — он передал Лютику фонарь. Лютик устало усмехнулся. — Надо быть осторожным, чтобы не поджечь тут всё. Геральт покачал головой. — Не беспокойся. Подержи его немного. Лютик озадаченно наблюдал, как ведьмак идёт к стене и протягивает руку. Движение, которое он сделал, было окутано трепещущими тенями, но в следующее мгновение эти тени исчезли. Из его ладони вырвался огонь. Лютик уставился широко раскрытыми глазами на то, как языки пламени охватили камин в стене. Свет этого огня, ярче, чем слабый свет фонаря, заполнил пещеру. Лютик потерял дар речи. — Как ты… что это… Геральт отряхнул руки. — Игни. Сердце Лютика бешено колотилось. Он был поражён. — Магия. — Ага, — на лице Геральта промелькнула тень беспокойства, когда он услышал, как колотится сердце Лютика. — Порядок? Я тебя напугал? Лютик по-прежнему не моргал. — Почему ты не мог просто зажечь его от фонаря? На лице Геральта промелькнуло выражение облегченния, когда стало ясно, что омега ничуть не испугался. — Хотелось покрасоваться. Лютик фыркнул. Геральт сам разжёг все костры по пути к бассейнам. Он задавался вопросом, почему он решил покрасоваться только сейчас. — Считай, что я впечатлён, — Лютик вернул фонарь ведьмаку, когда тот вернулся и протянул за ним руку. — Я сейчас буду раздеваться, так что… — Да, — сказал Геральт. Он решительно повернулся обратно к двери. — Я пошёл. Тихо посмеиваясь про себя, Лютик опустился на сиденье на краю одного из бассейнов. Когда дверь за Геральтом закрылась, он позволил себе застонать. Ауч. Знакомая боль, казалось, поселилась глубоко в костях. Ему даже не нужно было двигаться, чтобы чувствовать её — она исходила из всего его существа. Оно требовало. Чего именно, непонятно. Лютик хорошо питался, учитывая, что они были в дороге, и, хотя ему не помешало бы больше спать, ему приходилось переживать времена и похуже. Единственное, что, казалось, приносило облегчение, был Геральт, но в тот момент Лютик расставил приоритеты. Закусив губу, чтобы сдержать очередной стон, он с трудом поднялся на ноги и направился к полке. Омега схватил полотенце и уже собирался выбрать наугад бутылку с маслом, но заколебался. Заинтересовавшись, он откупорил первую. Запахло мёдом и сахаром — тёплый и сильный запах, как у патоки. Лютик улыбнулся. Поставив бутылку на место, он открыл следующую. Та пахла сосновым соком, живым и пряным. Лютик попробовал каждую бутылку, пока не остановился на той, которая пахла травами — похоже на лаванду, подумалось ему, с оттенком чего-то сладкого и тёмного, вроде бергамота. — Если бы я не видел шрамы Геральта, — пробормотал он себе под нос, — я бы мог захотеть стать ведьмаком. Это купание было самое роскошное из всего, что ему доводилось переживать. Отнеся полотенце и выбранную бутылку к бассейнам, Лютик попробовал воду. Бассейн, который он выбрал, был горячим, почти обжигающим, и омега ухмыльнулся. Придвинув вещи к краю, он стянул с себя грязную одежду и забрался в воду. Вода восхитительно обожгла кожу, прежде чем тепло начало проникать глубже в мышцы. Лютик удовлетворённо вздохнул. Его крылья свисали с края ванны, и омега чувствовал, что они достают до пола. Он позволил своему телу расслабиться, и в конце концов перестал что-либо слышать, кроме биения своего сердца и звука журчащей воды. Он был в Каэр Морхене. Осознание этого начало до него доходить, пока он разговаривал с Весемиром, и Лютик понял, что бóльшую часть ужина провёл, как в тумане. Он был в Каэр Морхене вместе с Геральтом, и они оба были в безопасности. В ближайшее время никуда не нужно бежать. Можно отдохнуть. Это было хорошо — даже прекрасно — но пока казалось просто фантазией. Хорошенько отмокнув, чтобы вся грязь с кожи смылась водой и унеслась вниз по течению, Лютик взял бутылочку и вылил немного жидкости себе на ладонь. Когда он втирал настойку в волосы и кожу, на поверхность воды поднимались пузырьки. Немного подумав, омега решил, что лучше полностью погрузиться в тёплую воду. Он зажал нос и нырнул вместе с крыльями. Когда он вынырнул на поверхность, воздух приятно похолодил кожу. Водные процедуры были восхитительными, но с каждой минутой спать хотелось всё сильнее. Лютику нужно было свить гнездо и поспать. Надевать обратно свою грязную одежду не хотелось, поэтому он несколько раз взмахнул крыльями, чтобы стряхнуть влагу, а затем обернул вокруг себя полотенце. По-прежнему мокрый, он побрёл к двери. В коридоре было темно, но ему удалось найти ступеньки и подняться по лестнице, не поскользнувшись. Когда Лютик поднялся наверх, то немного пошарил в темноте, чтобы найти дверную ручку, открыть очередную дверь и оказаться в главном коридоре. Голоса — Геральта и Весемира — доносились из кухни дальше по коридору. Лютик крепче прижал к себе полотенце и направился на звук. Подойдя ближе, он замедлил шаг. Что бы ни обсуждали ведьмаки, голоса их звучали напряжённо, будто ведьмаки спорили. Подкравшись ближе, Лютик замер. Оставалось надеяться, что они были слишком увлечены дискуссией, чтобы услышать его приближение: Лютику вдруг захотелось остаться незамеченным. По коже побежали мурашки — то ли от холода, то ли от напряжённых голосов. — Не говори, что ты не заметил, — голос Весемира звучал обеспокоенно. — Геральт. Поговори со мной. — Я просто… не знаю, как, — пробормотал Геральт в ответ. — Весемир, ты ведь не дурак. Мог бы и догадаться. Уверен, ты и сам знаешь, что с ним случилось. Весемир мрачно хмыкнул, подтверждая эти слова. — Что ж. Я узнал, что подобное случилось по меньшей мере дважды. Лютик вздрогнул и нащупал стену одной рукой, прежде чем напрячь слух, чтобы расслышать ответ Геральта. — Я должен его защитить, — сказал Геральт. — Он должен быть в безопасности. Он не может пройти через подобное снова, — последовало непродолжительное молчание, во время которого Лютик представил, как Геральт качает головой. — Я никогда не позволю ему снова такое переживать. — Есть разница, — коротко возразил Весемир. — Сперва хотя бы спроси. Лютик нахмурился. О чём они говорили? Он осторожно придвинулся ближе. Геральт снова заговорил: — Не могу, — беспомощно произнёс он. — Это не может произойти просто потому, что так должно быть. Это неправильно. Это не выбор. Весемир долго и устало вздохнул. — Верно, — наконец произнёс он. — И если так, то я правда не знаю, что делать. Оказывать давление на этого мальчика… — снова пауза. — Мне бы и самому этого совсем не хотелось. Но факт остаётся фактом. В комнате что-то изменилось, тень заслонила свет из дверного проема, и Лютик понял, что Весемир пошевелился. — Тебе нужно подумать о том, чтобы пометить его. На мгновение сердце Лютика замерло. Что. Он постарался не издать ни звука, но ему бы всё равно это не удалось, поскольку горло сжалось. Голос Геральта зазвучал так, словно он вот-вот сорвётся. — Должен быть другой способ! Я не могу просить его об этом, Весемир. Весемир снова вздохнул. — Возможно, он бы и сам этого хотел. Не узнаешь, пока не спросишь. Но если ты так против, всё, что остаётся, — это делать то, что я предложил ранее. Оберегать его. Кормить. Пусть гнездится. Пусть поймёт, что здесь он в безопасности — не просто вне опасности, а именно в безопасности, — Весемир тихо вздохнул. — Но на это потребуется время. И если дела пойдут хуже, прежде чем станут лучше… тебе нужно поговорить с ним, Геральт. — Так не должно быть, — беспомощно запротестовал Геральт. — Конечно, так не должно быть — ставить метки по необходимости, — Весемир хмыкнул. — Посмотри на это с другой стороны, — продолжил он. — Предположим, что омегу никогда не касались, не заботились о ней и не давали гнездиться. Этот человек будет жить, но плохо. Да? Лютик практически услышал, как Геральт нахмурился. — Ага. Старший ведьмак продолжил: — Теперь представь, как усугубились бы эти страдания, если бы этого омегу, скажем… заставили покинуть всех, кого он знал. Или если бы его били. Морили голодом. Или что похуже, — слова Весемира мрачно зависли в воздухе. — Все эти страдания вдобавок к тому, что никто о тебе не заботится, — это было бы невыносимо, не так ли? Геральт молчал. — Ну, а теперь представь, что теперь омегу касаются. Это хорошо. Мучения постепенно ослабевают. Потом омеге дают гнездиться. Ещё лучше. Самое важное, что теперь омега любима. Но она по-прежнему страдает. Даже если мучения в прошлом, они живы в памяти. Ты знаешь, что такое память, Геральт. Тебе ли не знать. Геральт снова промолчал. Лютик, застывший в коридоре, услышал, как он перевёл дыхание. — Все мы живые существа, Геральт, — голос Весемира звучал устало, но твёрдо. — У нас есть разум и тело. Нельзя заботиться об одном, не заботясь о другом, и при этом ожидать, что всё будет в порядке, — свет снова тихо замерцал. — Ты заботился о разуме Лютика, как мог. Но его тело будет требовать того, что нужно омеге, и страдать, если ему в этом откажут. Голос Геральта зазвучал после долгой, тяжёлой паузы. — И что ему нужно, это… — Стабильность, — тихо сказал Весемир. — Стабильность, Геральт. Касайся его. Оберегай. От этого будет становиться лучше. При этом его разум может и знает, что ты его не оставишь, и что его дети будут в безопасности, но его телу об этом неизвестно, — ведьмак тяжело вздохнул. — Со временем это может измениться. Теперь вы оба здесь, и это должно пойти на пользу. Кроме того, ты верно подметил: это должен быть его выбор, — в голосе Весемира звучала глубокая печаль. — Но стресс, который испытывает этот мальчик… Я бы никому такого не пожелал. Лютик не мог больше слушать. Его сердце билось так, что по коже бегали мурашки, а горло сжималось. Когда шаги послышались у самой двери, он не знал, как притвориться, что ничего не слышал. Прежде чем кто-либо из ведьмаков успел выйти из кухни и увидеть его в коридоре, Лютик развернулся и побежал назад так быстро, как только мог.