***
Спустя некоторое время мне все же удалось уговорить Джека, чтобы он снял фартук и сесть на стул. Если он так не хочет ехать домой и отдыхать, то пусть хотя бы просто сидит на стуле и смотрит, как я работаю. Вдруг я как раз неправильно что-то готовлю или питчер держу, так что он сможет меня исправить и помочь переучиться. Ну или просто пусть возьмет телефон и посмотрит какие-то сериалы. Я на прошлом месте работы порой так делал с Майклом, пока у нас людей не было. Мы с ним брали стулья, включали сериалы и смотрели. Как раз успели с ним так посмотреть половину первого сезона «Как избежать наказание за убийство». — Привет! — в кофейню вбегает счастливый Тоби и сразу же подходит к нам, садясь около Джека, — Угадайте, что случилось! Переглядываемся с Джеком, после чего оба переводим взгляд на Тоби, который буквально светится от счастья. Так… Его включили в список студентов, которым будут платить стипендию? Хотя он вроде как говорил, что на его программе стипендии нет и не будет. Его родители уже свалили? Хотя у них, вроде как, куплены билеты на самолет только на пятницу… — Ну судя по времени и тому, как ты пришел вчера, хотя ты говорил, что у тебя каждый день одно и то же количество лекций, ты прогулял, — произносит Джек, и Тоби перестает так радостно улыбаться. — Ну… Меня выгнали с лекций, но это не столь важно. Случилось кое-что получше! — Если мы угадаем, то ты расскажешь нам за что тебя выгнали? — Пфф… — Тоби снимает куртку и вешает ее на спинку стула, — Помнишь я рассказывал, что у нас высшую математику ведет ебнутая старуха, которая нам еще про бога что-то вечно затирает? — киваю, смотря на Тоби, — Ну так вот, она нам начала втирать сегодня, что мы настолько тупые, что даже бог нас не поможет сдать экзамен у нее, и что вся наша тупость из-за того, что мы отвернулись от бога. А я устал это терпеть, сказал, что бога не существует, а она просто маразматичка, которая никому не нужна, поэтому она отдает в себя сраной секте, так еще и вербует других туда. — Ебать ты смелый… — Подожди, Джек. Она еще потом начала орать на меня, что я богохульник, что я оскорбил ее и ее чувства, что она сожалеет, что мы не в России, так бы она написала на меня заявление в полицию за оскорбление чувств верующих. А потом она меня выгнала и сказала, чтобы я без директора института не возвращался в аудиторию. Ну а я что, идиот что ли, чтобы отвлекать директора от его дел? Я просто пошел в гардероб за курткой и свалил. Теперь все. Снова переглядываемся с Джеком, после чего он берет стакан с водой и делает несколько глотков, и вновь поворачивается к Тоби. — Мы сдаемся. Что у тебя такого радостного произошло? Тоби тут же достает из рюкзака бумажник и вытаскивает оттуда какую-то карту, кладя ее на столешницу, поднимая на нас взгляд. И… Что это? — Опа… Поздравляю! — произносит Джек, вставая со стула и обнимая Тоби. — Спасибо! Я так горжусь собой! С первой попытки! — А что это? — смотрю на парней, после чего опускаю взгляд на эту карту. — Водительские права. — Да ладно… — беру их в руки и смотрю поближе, — Да ладно! Мужик, ты ахуен! Но стой… Разве у тебя экзамен не должен был быть на следующей неделе? — Должен был быть. Но после того, как я вышел из института, я позвонил своему инструктору и спросил, какой шанс того, что он сейчас свободен, и что я смогу сейчас попытаться сдать. Он сказал, что он полностью свободен сейчас, ибо один человек позвонил и сказал, что заболел. Поэтому я вызвал такси и поехал сдавать. И мне казалось, что я столько правил нарушил из-за злости и волнения, что, когда мы вернулись на начальную точку, я думал, что полностью завалил. И он еще все молчал и молчал, пока что-то дописывал в своей папке. А потом он вырывает оттуда листочек, пожимает мне руку и отдает его. И я сижу такой, типа: «Что это такое?». И он мне говорит, что я получилось все что пунктов, и что я могу идти оформлять права. — Ты молодец, солнышко, — с нежной улыбкой произносит Джек, после чего смотрит на меня, — Думаю, что в честь этого можно даже кофе за счет заведения. — Только кофе? — с такой же улыбкой спрашиваю у Джека. Он некоторое время молчит, после чего мотает головой. — Кофе любого размера и любую еду из витрины. Тоби продолжает радоваться и говорить о том, как он нас обожает, и что мы самые лучшие друзья, и как он счастлив, что познакомился со всеми, с кем сейчас так активно общается и проводит время на вечеринках. Спустя некоторое время он решил, что хочет классический чизкейк и холодную мятную моку. А уже когда я отдал ему кофе, он посмотрел на меня, посмотрел на Джека и спросил может ли попросить еще экстра карамельный соус и сироп шоколадного печенья. Джек молча кивнул, поэтому я забрал стаканчик с кофе и добавил то, что просил Тоби. Пока не было людей, мы с парнями спокойно говорили обо всем на свете, а когда приходили люди, то я бросал парней и делал кофе. Джек уговаривал меня, чтобы я разрешил ему помочь мне, но каждую попытку я пресекал. Последний раз я даже кинул в него апельсин, который он не смог поймать, и который упал на пол и укатился в конец кофейни. — Приветики… — произносит Майкл, когда приходит на работу и видит, что Джек сидит с корзинкой апельсинов и не дает мне их, — А что здесь происходит? Почему наш папочка не работает? — Наш папочка заболел и сидит тут больной, — Джек ойкает сзади меня, — Так что разберись с ним. — Ну идиот он. Тут уже ничего не поможет ему, только если чья-то любовь и забота. Или магический подзатыльник от меня, который отправит его домой. — Да не могу я ехать домой. Я жду. — Кого? Иисуса? — Майкл завязывает фартук за спиной и подходит к нам, — Ну так его надо не у нас ждать, а в Израиле. У нас ты можешь ждать лишь новых ковидных ограничений, о которых у меня все в вузе говорят. Якобы со следующей неделе надо абсолютно везде и всегда сидеть с маской, а места с едой будут давать только на вынос, но сидеть можно будет. — Я еще ничего не слышал. Сегодня должно быть собрание чифов, но оно еще под вопросом, ибо в той кофейне, где мы вечно собираемся, какая-то проблема с электричеством. — А кого ты ждешь? — перевожу взгляд на Джека, который сначала собирается мне что-то сказать, но потом переводит взгляд куда-то в сторону Майкла и улыбается. — Их. Мы с Майклом тут же оборачиваемся и видим, что в кофейню зашел Джон и еще какой-то блондин в красной худи и черно-красных клетчатых штанах. Пока я пару секунд разглядывал его, Майкл успел прибежать к нему, крепко обнять и повиснуть на шее. Перевожу взгляд на Тоби и замечаю, что он рассматривает этого парня с таким же интересом, как и я. — А девочки, кажется, были правы, возможно я его знаю… — произносит Тоби, не отрываясь от парня. Пока Майкл продолжает обнимать этого Николаса (это же он, да? Джон вчера говорил, что встретит Ника, и сейчас они пришли вместе, так что это Ник… Ведь так?), Джон подходит к нам и садится на последний свободный стул около Тоби. — Любовь моя, что случилось с твоими волосами? — этот блондин отпускает Майкла из своих объятий, но продолжает его держать за плечи. — Мы с Элей неудачно покрасили их в зеленый. И в итоге испортили, поэтому пришлось состригать их полностью. Парень проводит по волосам Майкла и отпускает парня, после чего поднимает взгляд и смотрит сначала на меня, а потом уже и на Тоби. Улыбаясь, он проходит ближе к Джек и Джона, вновь быстро кидая взгляд на нас. — Привет. Николас, можно просто Ник, — с улыбкой произносит он и протягивает руку для рукопожатия сначала Тоби, а потом уже и мне. — Джефф, — отвечаю на рукопожатие. — Тоби. — Ну ты мог не представляться, ибо по тебе прям видно, что ты младший брат Лиры. — А я не помнил о тебе вообще ничего, пока не увидел сейчас. А потом всё вспомнил, что у вас там случилось пару лет назад. — А что случилось у них? — спрашиваю у Тоби, после чего он снова поворачивается в сторону Николаса и смотрит несколько секунд в лицо. — Они на выпускной Лиры так сильно напились, что моим родителям пришлось забирать Лиру и его из полицейского участка. — Ну типа того. Вот только сначала мы напились, потом полезли купаться в фонтане в центре города, потом завалились на квартиру к еще одной нашей подруге, одолжили у нее сухую одежду… — произносит Николас, после чего задумывается, — А потом мы пошли в клуб, но не дошли, ибо Лира начала упрашивать полицейских подвезти нас до клуба, а когда те отказали, она начала стрелять у них сигареты. — Лира ведь только недавно начала курить… — Пфф… — Николас смеется, переглядываясь с Джоном и Джеком, — Ага, конечно. Недавно. — Она курит уже давным-давно, — добавляет Джек, гладя Тоби по волосам. — У нас с ней будет очень серьезный разговор…***
Всю свою оставшуюся смену мы с Майклом просто шутили, вместе работали и веселились. Тоби ждал конца моей смены, прихода Хелена с учебы и приезда Лиры, с которой у него был спор, что если тот сдаст на права с первой попытки, то сможет брать ее машину, когда угодно, насколько угодно и для каких угодно целей. Единственными исключениями было, если Тоби собирается пить, и, если девушке самой нужна машина для ее дел. А наши дэдди просто тоже сидели и ждали Лиру. Когда Тоби попытался узнать, зачем конкретно они ее ждут, то те просто посмотрели на него, помолчали пару секунд и вернулись к своим разговорам. И как бы Тоби ни пытался вытянуть из них информацию, зачем им нужна его сестра, парни молчали. Зато под конец моей смены пришел злой Хелен. Правило первое — не трогать Хелена и не пытаться узнать у него, что случилось, пока он сам не захочет рассказать. Но видимо Джон не знал про это, поэтому Хелен послал его нахуй и вновь обращался к нему по настоящем имени. Правило второе — не пытайтесь успокоить Хелена с помощью прикосновений или объятий. И вот тут уже об этом правиле забыл Тоби. Он просто хотел обнять парня и рассказать ему о том, что он сдал на права, но Хелен сразу же сбросил его руку со своего плеча и почти что наорал на него, чтобы тот не касался его. Правило третье — дайте Хелену помолчать и не пытайтесь втянуть его в разговор. Тут уже проебались Джек и Николас. Первый просто хотел представить Николаса Хелену, а второй просто мило улыбнулся ему и сказал, что рад знакомству, как тоже были успешно посланы нахуй. — Что это с ним? — тихо спрашивает у меня Майкл, когда мы в очередной раз отходим от парней подальше. — Я не знаю. Он не писал, что у него что-то случилось, да еще и я цел остался, так что это никак не связано с Винсентом. — Джек мне рассказал, что вчера Хелен хорошую такую истерику закатил, когда узнал обо всем. — А Джек ничего больше не говорил? — парень лишь мотает головой в ответ, а я подхожу к Хелену, — Хочешь кофе за мой счет? Он поднимает усталый взгляд на меня и смотрит в глаза, после чего отворачивается и смотрит на Джона. Ого, он так быстро решил извиниться за то, что был груб? — Кто тебя просил вмешиваться в мою учебу и просить преподавателя менять оценки? — спрашивает он, все так же смотря на Джона. Мы все поворачиваемся тоже в его сторону и ждем ответа. — Не понимаю, о чем ты. — Ты все прекрасно понимаешь. Когда сегодня преподавательница сказала, что на выходных она перепроверила результаты и сказала, что многое не заметила, я не особо обратил на это внимание. Но когда я зашел посмотреть свою новую оценку, которая повысилась на 17%, я сразу же вспомнил, что ты ее родственник. Джон продолжает смотреть на Хелена со спокойным взглядом, после которого пожимает плечами и вновь повторяет, что он не понимает, о чем тот говорит. После медленного и недовольного вздоха Хелена он поворачивает голову в сторону Джека. — Теперь разговор с тобой… — Я уж тем более не просил никого менять результаты и не вмешивался в твою учебу. — Разговор не об этом… Я в душе не ебу, что ты рассказал Марте, но она меня вечером заебала сообщениями о том, какая я мразь, что я не могу о тебе так плохо думать, и что я обязан извиниться перед тобой, — теперь уже Джек глубоко вздыхает и закатывает глаза. Так, стоп… Но ведь вчера Хелен и Джек говорили наедине только около кассы… Я думал, что они обсуждали только заказ кофе… — Прости. Видимо она что-то не так поняла, вот и решила, что мне нужна защита. — В любом случае, ты как был для меня ссыклом, так им и останешься. Только теперь еще и ссыкло, которое жалуется девочкам и… — Я никому не жаловался, ясно? Если у тебя хуевый день, то можешь агрессировать на кого угодно, но не на меня. Я такое отношение к себе не собираюсь терпеть. — А я и не спрашивал, хочешь ли ты это терпеть. Я просто ставлю тебя перед фактом, вот и все. И кто ты вообще такой, чтобы запрещать мне что-то? Только Джек хотел что-то ответить, как между ними встал Николас, положил руку на плечо и посмотрел на Хелена. Ой… Ник, ты явно с огнем сейчас играешь… — Тише, спокойно… Если вы хотите ненавидеть друг друга, оскорблять и выяснять отношения, то вам никто не запрещает. Но, прошу тебя, давай не сегодня? Мне еще нужна вся его токсичность, чтобы он сначала мог разобраться с будущим бывшим мужем Лиры, а потом еще и с моим уебком. — Будущим бывшим мужем? — Тоби берет Хелена за руку, тянет к себе и тем самым дает ему возможности спокойно посмотреть на Николаса, после чего тот переводит взгляд на Джона и Джека, — Вы… Вы, блять, знали об этом и молчали? Вы, которые просто друзья, знаете о ее личной жизни что-то, чего не знает семья? Вновь переглядываемся с Майклом и понимаем, что такого количества драмы за такой маленький промежуток времени еще ни один из нас не испытывал. Джон попросил свою родственницу изменить результаты, Хелен назвал Джека ссыклом, Джек начал в ответ ссориться с Хеленом, Лира разводится, а у Николаса тоже какие-то проблемы с его парнем. Пиздец какой-то! — Не хватает чипсов и пива, — Майкл шепчет это мне на ухо и кладет голову на мое плечо. — Лучше попкорн. — Давай оставим их наедине, пока нас не втянули в эту драму, и свалим на улицу покурить? — Так нельзя же вдвоем выходить на перерыв. — А плевать, людей все равно тут нет. Пошли… Медленно отходим от парней и стараемся быть незамеченными. К счастью, мы сделали это вовремя, ибо Тоби и Хелен начали агрессировать на парней, что они молчали о таком важном деле, а парни в свою очередь начали говорить, что если бы Лира хотела рассказать семье, то она бы это сделала. Пока мы выходили, я даже успел написать ей сообщение о том, что Николас проговорился про развод, и что Тоби теперь нереально зол. Ответ пришел буквально через несколько секунд: «Мне пизда» и несколько эмодзи с черепами. — Такие истерики — это вообще нормально для Хелена? — спрашивает у меня Майкл, когда мы садимся на стулья и закуриваем, — Вроде за месяц, что я знаком с ним, Хелен впервые так себя ведет. — Вообще — нет. За всю нашу дружбу я могу вспомнить лишь один случай, когда он был таким злым и так сильно доёбывался до каждого. И то, это было в шестом классе, когда мы были еще мелкие и совсем тупые. Устроили какие-то разборки с одноклассниками по поводу незначительной херни. — Но это пиздец… Я реально боялся сделать лишний вдох или лишнее движение, вдруг бы он сейчас еще и на меня сорвался бы. — Понимаю… — медленно выпускаю дым изо рта и смотрю на происходящее в кофейне через окно, — Они просто активно жестикулируют, или они орут там на друг друга? — Мм… Думаю, что и то, и другое, — на телефон Майкла приходит сообщение и он сразу же берет его в руки, — О, Ронни… Он пишет, что сейчас собирается ко врачу на последнюю консультацию перед операцией, поэтому не сможет зайти к нам, ибо и так опаздывает. — Я думаю, что это явно к лучшему… Ему не стоит видеть эту истерию… — Да… Просто да… Продолжаем молча курить с Майклом. Я продолжаю порой посматривать в кофейню через окно, чтобы понять, насколько все плохо, а Майкл продолжает переписываться с Ронни. Он порой делал глубокий вдох, после чего слегка напрягает брови, сводя их вместе. Интересно, что ему такого пишет Ронни, что Майкл так реагирует? И еще интересно, узнал ли Хелен что-то про Ронни, как Майкл просил. Точнее нет, не так. Что Хелен узнал про Ронни. То, что он найдет инфу о нем — это было с самого начала, как Хелену только поручали это задание, но что же он нашел? — А я что-то не поняла, почему это сразу два бариста сидят и курят? — оба поднимаем голову и видим Джилл рядом с нами, — Нет, ну ты посмотри на моих бездельников. — Ну вообще-то тут только Майкл твой, — добавляет Герда, подойдя ближе к Джилл и улыбаясь нам, — Привет, кстати. — А там эти устроили истерику и ссорятся, поэтому мы свалили, — быстро говорит Майкл, после чего возвращается к телефону, — Мамочка, разберись с ними. — Так… — брюнетка переводит взгляд на окно и видит, что парни до сих пор продолжают что-то выяснять, — Быстрое введение в этот конфликт. — Хелен пришел злой и без настроение, поэтому начал на каждого злиться, потом Джек начал на него злиться в ответ, потом Николас проболтался, что токсичность Джека еще нужна для разборок с будущим бывшим мужем Лиры, а Тоби начал психовать, почему друзья об этом знают, а семье она ничего не сказала. А Джон грустит от того, что Хелен послал его нахуй и уже второй день подряд называет «Джонатан». — Я пошла разбираться… Сейчас как дам каждому по шее, чтобы знали, что нечего выяснять отношения на работе… — Вперед, мамочка, ты сможешь! — Майкл подбадривает Джилл, которая заходит и сразу же идет в сторону парней, — Шикарная девушка… — А я тебе говорила, что у нее прям сильный вайб мамочки. — Я бы больше сказал, что от нее исходит вайб госпожи. — О да! — с улыбкой добавляет Герда и садится около нас, — Я хоть подобное и не люблю, но… Ух… Я бы с радостью подчинялась ей и ее приказам… Майкл и Герда переглядываются, после чего Майкл легко смеется. Подождите… Но это не звучит так, как должна звучать девушка, которая на сто процентов уверена в своей гетеросексуальности… Хотя вроде бы Герда что-то рассказывала про свою любовницу, а я вспомнил об этом только сейчас… Что-то странное. — Герда, — девушка переводит взгляд на меня, — А ты… Гетеро? — Нет. Ну точнее, как бы да, но нет. Отношения у меня были только с парнями, но развлечься я не против и с девушками. А что? — Джилл говорила, что ты уверена в своей гетеросексуальности на все сто процентов… Майкл и Герда снова переглядываются друг с другом, после чего смеются и смотрят на меня. А я опять чувствую себя идиотом, который ничего не понимает. — Это обман для девушки Джилл, чтобы та не ревновала. По началу все было хорошо, она действительно была более-менее спокойна, но в конце августа снова начала закатывать истерики, писать мне, чтобы я не смела смотреть на ее девушку и пытаться увести и все такое. — Как же все сложно… — Спроси у него то, что пыталась узнать у меня, — Майкл локтем тыкает в бок Герде. — А, точно… А что между тобой и Джеком? Вы встречаетесь? — Хотелось бы… Я тяжело вздыхаю, перевожу взгляд на окно и смотрю на Джека, который молча сидит и слушает то, о чем говорит Джилл. — Мы с ним переспали в четверг, а потом он забил на это и думает, что любит своего бывшего. Но вчера он испортил кофе тому, кого Хелен назвал моим парнем, уж не знаю, можно ли это расценивать, как ревность, о которой говорил Джон. — Он не забил. — Ты что-то знаешь, чего я не знаю… И я хочу это узнать. На губах Герды появляется улыбка, после чего она подсаживается чуть ближе ко мне и наклоняется. — Ты ему нравишься, — шепчет она, — Но он понимает, что отношения с коллегой — это плохая идея, поэтому старается всячески убрать эту мысль из своей головы. Но раз уж вы переспали, то у него ничего не получилось. — А испорченный кофе может относиться к ревности? — Я бы относил это к ревности, — отвечает Майкл, после чего встаёт и потягивается, — Пошли обратно на работу, а то я чувствую, что моя любимая женщина начинает замерзать. — Но это очень тупая ревность. Он испортил то, за что человек заплатил деньги… Мы с Гердой тоже встаем и идем все втроем к металлической урне, выкидывая туда окурки сигарет. Зато, когда мы зашли в кофейню, тут уже стояла абсолютная тишина и все парни молча смотрели в пол. Все, кроме Джона, который сидел на стуле, прижавшись спиной к стене и тоже переписывался с кем-то. — Но он первый начал… — тихо произносит Джек и переглядывается с Хеленом, — А я виноват лишь я… — И что? Тебе 24 года, а головы на плечах до сих пор нет! Будешь теперь как в детском садике себя вести? «Ой, я не виноват, это он первый начал, а я просто ответил»! У тебя своя голова должна быть на плечах, а ты злостью и агрессией отвечаешь на злость и агрессию! Все успокоились? — парни молча кивают, — Вот и славно! Чтобы я больше не слышала о том, что тут истерики устраиваете и выясняете отношения на рабочем месте. — А ты и не услышала, если бы у нас тут не было милого крысёныша, — произносит Николас и смотрит в нашу сторону, — Да, Майкл? — Вот я согласен, — Тоби тоже поднимает голову и смотрит на меня, — Еще и Джефф накрысятничал о том, что тут происходит, а мы еще и виноваты. В очередной раз переглядываемся с Майклом, после тот глубоко вздыхает и идет за бар, надевать фартук и возвращаясь к работе. Я же подхожу к Тоби, складываю руки на груди и смотрю ему в глаза. — Повтори. Шатен некоторое время смотрит мне в глаза, после чего отворачивается и просит Хелена повторить это вместе него, ибо я сейчас слишком злобно и пугающе выгляжу. Хелен же просто смотрит на меня, вздыхает и переводит взгляд на Майкла. — Я узнал… Майкл сразу же подходят к парню, садится на стул около него и смотря ему в глаза. Некоторое время он молчит, после чего снова вздыхает. — Но я… Не смогу тебе рассказать… Я могу дать тебе его старую страницу в инстаграме, где ты сам все сможешь посмотреть, но я бы не советовал. Майкл продолжает молча смотреть на парня, потом опускает голову и явно думает о том, нужно ли ему это. Он поднимает голову, осматривая всех, кто слушал этот разговор, после чего вновь опускает ее. — Я откажусь… Если Ронни не рассказал нам ничего сам, то значит это что-то болезненно для него. Если я узнаю об этом не от него, то буду отвратительно чувствовать, будто бы рылся в его вещах или читал личный дневник… — И правильно делаешь… Хелен поворачивается к Джону, который так и продолжал сидеть в телефоне и переписываться с кем-то, так и не подняв голову ни на секунду. Парень после этого встает со стула, проходит около меня и идет к Джону. — Прости меня… Я не хотел тебя обидеть… — произносит он, подходя к Джону. Брюнет устало переводит взгляд от телефона на парня, после чего почти сразу же отворачивается. Хелен садится около парня и кладет голову ему на плечо. Джон продолжает игнорировать его. Ну а хули ты хотел, называя его два дня подряд «Джонатан», хотя он сотню раз говорил, что ненавидит, когда его так называют. — Ты меня не обидел. — Ты врешь… — Хелен, ты меня не обидел. Ты просто расстроил меня. Парень закрывает глаза, крепко обнимая Джона за руку, а он все точно так же игнорирует и Хелена, и все остальное, что происходит вокруг. — Ой, да ладно тебе… Когда он мне про тебя рассказывал, то называл «мой будущий парень», так что можешь успокоиться и расслабиться, — Николас садится на место, где раньше сидел Хелен и смотрит на влюбленных. — Вот тебе так нравится палить абсолютно любую информацию, да? — Джон убирает телефон, кладя его на стол, и поворачивается в сторону Хелена, целуя его в макушку, — Дай мне свою лапку, дьяволенок. Хелен дает ему свою руку, после чего Джон переплетает их пальцы. На лице Хелена моментально появляется улыбка.***
Когда я спросил у парней, когда мы поедем домой, Тоби моментально ответил, что он уйдет лишь после того, как Лира даст ему ключи и саму машину, ибо теперь он не хочет ездить на автобусе, где его вечно пытаются убить пожилые люди — бабушки будто бы специально ставят себе цель поставить свою тележку на чистые кроссовки парня, а дедушки будто бы хотят поймать его глаз или другие части лица на крючок своей удочки. А на вопрос Джека: «что ты будешь делать, если переволнуешься настолько сильно, что даже не сможешь завести машину?», Тоби задумался и посмотрел на Хелена. — А твои права у тебя с собой? — Я не хочу садиться за руль чужой машины. Все из наших новых друзей переводят взгляд на Хелена и смотрят на него. — Да. У меня есть водительские права. Примерно уже полтора года. И машина тоже. — О, значит можно тебе звонить, когда сильно напьешься, — с улыбкой произносит Николас. — Пфф… Он и нас с Тоби не особо горит желанием забирать пьяных, так что тут о вас говорить? — Это потому, что вы уходите на тусовки без меня, а мне потом тратить свои деньги на бензин, чтобы забрать вас из какой-то жопы города. — У тебя же гибрид… Ты сам хвастался, что он мало бензина тратит и может как-то накапливать электричество и потом ехать на нем… — Тоби смотрит на Хелена, после чего ойкает, — Я забыл. — В любом случае… Мне все равно не нравится ездить, и понял это я лишь в тот момент, когда уже сидел с инструктором на сдаче экзамена. Я ему даже предложил просто посидеть в машине, а потом сделать вид, что я нарушил какие-то правила, чтобы не получать права. — Твои родители потратили столько денег, а ты хотел просто так посидеть с инструктором… А мне они вообще не хотели давать деньги, говорили, чтобы я их сам заработал, если хочу машину… — Потому что твои родители помнят, сколько попыток ушло у Лиры, и поэтому думали, что с тобой будет точно так же, — Хелен садится ровно на стуле, — А вот и она. Все оборачиваются в сторону выхода, после чего Тоби собирается встать, как Николас кладет ему руку на колено и останавливает. Тоби непонимающе сначала смотрит на чужую руку, а потом уже и на самого Николаса. — Огромное спасибо, — произносит девушка, доставая из кармана ключи от машины и передавая их брату, — Держи. До конца месяца можешь пользоваться машиной когда-угодно, только не говори родителям про развод! Умоляю! Я клянусь, я скоро сама расскажу им обо всем! Шатен молча забирает ключи и опускает голову вниз. Некоторое время он просто молчит, гладя подушечками пальцев брелок, после чего поднимает голову и смотрит на сестру. — Я просто не могу понять… Почему ты своим друзьям рассказала, а мне нет? Плевать на родителей, почему ты мне не сказала? Я думал, что мы с тобой доверяем абсолютно все друг другу, а тут оказывается, что я многого о тебе не знаю… И… Мне больно от этого? — последнюю часть Тоби произносит так, будто бы сам себя спрашивает, пытаясь разобраться, что он испытывает. — Милый… Давай выйдем и поговорим наедине? Тоби оставляет ключи на столешнице, после чего смотрит на руку Николаса, которая продолжала лежать на его колене. — Может быть ты меня уже отпустишь? — Лира? — блондин поворачивает голову в сторону девушку и смотрит на нее, после чего та кивает, — Вот теперь я могу тебя отпустить. Ничего личного, просто она попросила меня придержать тебя на стуле, чтобы ты не начал с самого начала злиться на нее. Парни переглядываются, после чего Ник мило улыбается ему. Я не знаю почему, но он меня так бесит… Либо это фальшивая улыбка, от которой мерзко, либо с ним что-то не так, ибо нельзя быть все время таким счастливым и радостным. Тоби и Лира выходят из кофейни и проходят на скамейки около кофейни. Они решили, что мы попытаемся прочесть их разговор по губам, и поэтому, чтобы мы не «подслушивали», они сели так далеко? Перевожу взгляд на Джека, который вновь держал стакан со льдом около своего лба. Ну ты же так себя угробишь… — Джилл? — девушка переводит взгляд на меня, после чего я киваю в сторону Джека, — Он заболел, но отказывается ехать домой и лечиться… — Да не заболел я. У меня просто очередной приступ головной боли, а свои таблетки я забыл дома… Брюнетка подходит к парню, после чего касается губами его лба. Хмыкнув, она подносит руку сначала к своей щеке, а потом касается щеки Джека. И вновь хмыкает. — Ты никуда не поедешь с ними. — Да не заболел я! Напоследок Джилл касается щеки Николаса, отчего тот вздрагивает. Напуганный парень отворачивается от окна и смотрит на моих коллег. — Ты горячее, чем Николас. А такое бывает лишь в двух случаях — когда ты пьян, и когда ты болен. И я не вижу тут алкоголя. — Ник… Джон… Скажите ей, что я не болен. — Малыш, а дай мне лазерный пистолет, которым температуру мерят, — Ник поворачивается к Майклу, который пару секунд просто смотрит на него, никак не двигаясь, — Пожалуйста. После этого волшебного слова Майкл встает со стула и подходит к ящику с документами. Достав оттуда это приспособление, у которого я заметил погрешность в примерно 0,5 градусов, Ник нажимает кнопку и наводит лазер Джеку на лоб. — Пиздуй домой. — Да не… — Тридцать восемь и пять, — голос Николаса сразу становится каким-то более грубым, что ли? Парни некоторое время молча смотрят друг другу в глаза, после чего Джек тяжело вздыхает и встает со стула. За то время, пока Джек надевал куртку в стоке, Джилл успела позвонить менеджеру и сказать, что парень заболел и попросила права для редактирования рабочего графика. Быстро попрощавшись с нами, Джилл и Герда забрали Джека из кофейни и ушли куда-то за угол. Либо они сейчас пойдут на трамвай и поедут с Джеком вместе домой, либо они пошли на парковку, где девушка в воскресенье оставила машину. — А я же говорил, что она мамочка, — с улыбкой произносит Майкл и смотрит на меня. Да. Просто да, черт возьми! Теперь я знаю, как заставлять Джека делать что-то. А вообще… Надо было Джилл сразу сказать о том, что Джек заболел, так бы он тут не мучился…***
Pov Michael
— Ты не можешь просто так взять и уйти черт знает куда почти ночью! — Заюш, во-первых, нам уже давно больше 18, во-вторых, — сажусь на пол, завязывая шнурки, — Я старше тебя. И в-третьих, кто ты такая вообще, чтобы мне говорить, что я могу делать, а что не могу? — Я твоя сестра! И если мама сказала сидеть дома, значит надо сидеть дома, а не притаскивать своего пи… — встаю с пола, подхожу к сестре и смотрю на неё. — Кого? — Своего… Ты сам знаешь! — Нет, не знаю. Скажи мне. — Своего пидораса! — С пидарасами общаешься только ты. — Я расскажу всё родителям. — Удачи, — беру ключи с комода, открываю дверь и выхожу в подъезд, — И только попробуй закрыть дверь на нижний замок! Бегу по лестнице и выбегаю на улицу. Черт возьми, где же мне тебя искать сейчас? Ронни, ебаный в рот, нельзя не заряжать телефон, когда уходишь бухать с друзьями… Оглядываясь по сторонам и, не вижу парня ни около одного из подъездов, после чего бегу на площадку около своего дома. Пожалуйста, будь тут… Или на соседней площадке… — Сука… — тихо матерюсь, когда не нахожу никого на площадке. Достаю телефон и набираю номер парня в надежде, что у него хватает процентов, чтобы ответить на мой звонок. Ну же… Ронни, твою мать… — Алло? — Где ты, блять, конкретно? — Я на качелях… Которые с сеткой посередине… Типа паутины. Около ээ… Семи… Нет, девятиэтажного дома. — Не смей никуда уходить оттуда! — Мне жаль, что я причиняю тебе столько неудобств… — Ронни, блять… Я тебя люблю и ненавижу одновременно… Сбрасываю вызов, после чего пытаюсь вспомнить, около каких конкретно девятиэтажек есть площадка с такими качелями. Он точно приехал в мой район? Хотя вроде как около новых домов есть такая площадка… Бросаю телефон в карман шорт, после чего бегу в сторону нужных домов. Подбегая в ним ближе, вижу, что на площадке под фонарём действительно кто-то катается на качелях. Я надеюсь, что это он, а не кто-то другой вышел в полночь погулять. Перехожу с бега на быстрый шаг, после чего, задыхаясь, иду к качелям. Ненавижу бегать… Худшее, что может быть в жизни… — Ронни, какого хуя? — почти что ору на парня, когда оказываюсь около него. Парень молча переводит на меня взгляд, легко улыбается и молчит. — Привет. — Тебе нельзя пить! Ты вообще думаешь своей головой? — Мне сказали, что у меня очень плохие анализы, поэтому я могу не проснуться после операции. Ронни старается улыбнуться, но почти сразу же зажмуривает глаза и прикрывает лицо рукой. Сглатываю слюну, делаю глубокий вдох и отворачиваю голову в другую сторону. — Я… Когда я это услышал от врача, я буквально чуть не начал рыдать у него в кабинете. Типа… Это… Это ни черта не круто… Я даже не знаю, как сказать об этом родителям, ибо я не могу представить, что будет с ними… — Двигайся. Парень убирает руку от лица, смотрит на меня несколько секунд, после чего подвигается ближе к краю. Ложусь рядом с ним на качелях и смотрю на небо. — Ты проснёшься… — Откуда ты знаешь? Ты же не врач! — Я просто уверен в этом… У тебя сильный организм, который и не из таких передряг выбирался, поэтому он и сейчас справится… — Майкл, я… — поворачиваю голову к Ронни и смотрю на него. Он молчит некоторое время, потом тяжело вздыхает, — Сегодня такая красивая луна… Не правда ли? — Луна? — перевожу взгляд снова на небо, пытаясь найти её, — Всё небо в облаках, где ты её увидел? — А ты не знаешь, что это значит? — Это значит то, что луна красивая. Или тут есть какое-то скрытое значение? — Ты не проходишь японскую литературу в университете? — Немецкую, французскую и греческую только. На первом курсе ещё была английская литература. А что? На лице парня снова появляется улыбка, после чего он молча мотает головой. Причём тут луна? Причём тут японская литература? Что это значит? Всё, что я знаю о японской литературе — это то, что если у самурая умирает его «хозяин», то он становится ронином, который должен отомстить за смерть господина, а потом убить себя с помощью харакири, чтобы вернуться к своему хозяину. И то не факт, что это действительно так, ибо я не особо слушаю своих сокурсников, которые выбрали учить азиатскую литературу, как дополнительный предмет. — Почему ты в шортах? — Ронни садится на качелях и смотрит на меня, проводя рукой по моей ноге, — Должно быть ты замёрз… — Я приехал в работы, переоделся, собирался продолжить смотреть сериал, но в итоге ты мне позвонил, сказал, что напился и заблудился у меня на районе, и я сразу же побежал тебя искать. Ну ещё и с сестрой поссорился в сотый раз. И нет, пока я бежал к тебе, я согрелся, поэтому мне всё ещё жарко. Ронни продолжает смотреть то мне в глаза, то на мою татуировку и водить по ней подушечками пальцев. Я раньше никогда не думал, что прикосновения другого человека около колена и почти до бедра могут быть такими приятными… — Почему именно рыбки кои? — Чтобы я никогда не забывал о том, что во мне есть и что-то хорошее, а не только отвратительные вещи. — В тебе много чего хорошего… К примеру, ты очень заботливый. Вспомни, сколько раз ты защищал Джека. И ты даже нормально с ним общаешься несмотря на то, что он тогда увёл у тебя парня. — Во-первых, не он увёл, а тот пидорас сам начал изменять мне. Во-вторых, я защищаю его лишь по той причине, что я ненавижу этого пидораса. И в-третьих, наш Джек был бы против, если бы я выгонял его друзей из кофейни, поэтому это единственная причина, почему я отношусь нейтрально к Найрасу. Ну… Я пытаюсь. Прикладываю все свои усилия, хоть это и не всегда получается. — Ты молодец, и я горжусь тобой, что ты стараешься. Сердце на секунду замирает, после чего на душе становится так тепло. Казалось бы, предложение из пяти слов, но оно так подняло мне настроение… Наверное это из-за того, что я не помню, когда мне в последний раз говорили, что гордятся мной… Перевожу взгляд на шатена и вижу, как его губы слегка подрагивают. Так всё, моя любовь замёрзла, поэтому его надо тащить домой, а то не дай бог ещё простудится и заболеет. — Пошли домой? — Мне таааак лень… — Ронни снова ложится около меня и улыбается. — Я тебя на руках понесу. — Как принцессу? — Как своего прекрасного принца. Замечаю, как щеки парня слегка розовеют, а его улыбка становится более искренней, что ли? Начинает казаться, что я реально обрадовал его тем, что так назвал.***
Очередная ссора с сестрой, звонок от недовольной мамы, пролитый на штаны Ронни чай, игнорирование сестры и наслаждение музыкой, лёжа у меня на кровати… Как же много всего успело произойти за пять минут, что мы пришли ко мне. Но блять… Как же я счастлив, что Ронни сейчас лежит около меня на кровати, положив руку мне на рёбра, что мы слушаем музыку и смотрим на новогодние огоньки, что развешаны у меня по стенам. Это так прекрасно… Но ведь это скоро закончится, верно…? Утром Ронни протрезвеет, и мы снова станем просто обычными друзьями и как бы коллегами. Он больше никогда не будет лежать рядом со мной, никогда больше не будет касаться моего тела так, как делал сегодня, и больше никогда не позволит носить себя на руках… — Майкл. — Мм? Парень молчит. Поворачиваю голову в его сторону и смотрю ему в глаза. Чёрт, как он закусывает губу… Блядство! Влюбиться в гетеросексуала — это худшее, что может быть! — Майкл… — Что? — Я… Могу тебя обнять? — спрашивает парень, и его щеки розовеют сильнее прежнего, — И положить голову на тебя… — Конечно. — Но… Есть одна проблема… — Какая? — Либо я слишком пьян, либо мой организм просто так реагирует, но… Мм… У меня встал от того, что мы с тобой так близко друг к другу. Ты пьян, малыш… Ты всего лишь пьян, поэтому тебе сейчас и хочется быть ближе к кому-то… Прежние разы, когда мы бухали, ты вечно обнимался и целовался с Мари, а потом вы делали вид, что ничего не было. Черт… Как же я ей тогда завидовал… — Ничего страшного. Шатен подвигается чуть ближе ко мне, после чего прижимается всем телом и обнимает меня, как какую-то подушку. Сейчас самое главное, чтобы у меня самого не встал… — Ты такой милый… — Ронни слегка приподнимает свою голову и касается носом моей щеки, — Нереально… Милый… Следом идёт лёгкий поцелуй в щеку, отчего у меня замирает сердце. Всё в порядке, Майкл, он просто пьян, и поэтому лезет обниматься и целоваться, как и всегда. Просто сейчас рядом нет Мари, поэтому Ронни и пристаёт ко мне. — Я не милый. Я просто добр к тебе, вот и всё. — Нет, ты чертовски милый… — он кладёт свою руку мне на щеку, слегка поворачивая голову в его сторону, и целует ближе к губам, — Если честно, то… Я думал, что ты первый меня поцелуешь… — Почему ты так думал? — Не знаю… Просто хотелось, чтобы ты от обычного флирта и слов перешёл к действиям… Но… — Ронни. — Поцелуй меня! — Ронни… — Я всё же хочу, чтобы ты поцеловал меня сам. — Ронни! Ты пьян… И на утро ты будешь сожалеть о том, что сейчас целуешь меня. Ронни убирает руку с моей щеки, после чего садится и смотрит мне в глаза. Ну вот только не надо начинать что-то по типу «я не буду сожалеть» или «я знаю, чего я хочу». Я тебя прекрасно знаю, поэтому уверен в том, что ты будешь сожалеть. — Поцелуй меня. Обними и поцелуй. Или я сейчас оседлаю твои бёдра и сам начну целовать тебя. — Ронни… — Хорошо… Я понял. Ты думаешь, что во мне сейчас говорит алкоголь и гормоны, и возможно ты прав, но… — парень реально встаёт коленями на кровати, после чего переставляет одну ногу через меня и усаживается на бёдрах, — Но я действительно хочу этого… И ты ведь тоже хочешь поцеловать меня, так? — некоторое время смотрю на него, после чего почти заметно киваю, — Ну так… Давай! Сделай это! Или мне, как старшему, взять инициативу на себя? Чёрт… Ронни, ты же шутишь… У меня сейчас сердце бьётся так быстро, что я уже не уверен, что и дальше смогу сдерживаться и не касаться тебя… Так что прекрати, пожалуйста, играться со мной… — Не стоит… — Зато и у тебя, и у меня стоит. Тяжело вздыхаю, после чего кусаю себя за губу и отвожу взгляд. Ну здесь ты прав… — Хорошо… Ты разрешишь мне поцеловать тебя? — Ты же потом будешь… — Я не буду считать это ошибкой или сожалеть! Просто… Ответь мне… Чёрт… Чёрт-чёрт-чёрт! Боже, блять… Мы же потом пожалеем об этом… Но ладно! Сажусь на кровати, держа одной рукой Ронни за талию, чтобы он не упал, а второй рукой касаюсь его щеки. Замечаю, как парень улыбается, после чего целую его. Ронни сразу же отвечает мне на поцелуй и углубляет его, а я чувствую, что сейчас у меня реально остановится сердце. Парень чуть-чуть отодвигается от меня и проводит языком по моей губе, после чего наши языки соприкасаются. Блять! Моментально разрываю поцелуй, кладу голову ему на плечо и крепко обнимаю. — Я сделал что-то не так? — Ронни обнимает меня в ответ и гладит по волосам. — Нет, ты… Ты нет… Просто это был мой первый поцелуй с языком… И я, кажется, слишком переволновался… Извини… — Оу, правда? — Угу… Я слишком неопытен в подобных вещах, ибо я раньше считал это мерзко, но… Но с тобой… Я готов целоваться с тобой как угодно… — парень целует меня в макушку, отчего я лишь крепче его обнимаю, — Мне так стыдно… — Посмотри на меня, — несколько секунд никак не реагирую, после чего ослабляю хватку, поднимаю голову и смотрю Ронни в глаза, — Хороший мальчик… А теперь расслабься и позволь мне побыть немножко доминантом… От этой просьбы сердце начинает биться ещё сильнее, ибо я даже предположить не могу, что может быть в голове у пьяного Ронни. Но ладно… Молча киваю парню, и он снова целует меня. Снова медленно проводит кончиком языка по нижней губе, снова легко целует в уголок губ, будто бы дразня меня. Я не понимаю, у меня сердце сейчас остановится или начнёт биться ещё сильнее? Ронни слабо кусает меня за верхнюю губу, после чего вновь целует с языком. Как же я сейчас боюсь сделать лишнее движение… Вдруг это всё мой сон? Вдруг я пришёл со смены, лёг на кровать и вырубился, а это очередной мой влажный сон с Ронни? Вдруг я сейчас проснусь один в кровати? — Тебе нравится? — спрашивает парень, разрывая поцелуй, — Или я слишком перехожу границы? — Если это ты, то для тебя нет никаких границ… — А ведь если бы ты был чуть-чуть посмелее, то мы бы уже давным-давно целовались… Хочешь продолжить? Или что-то погорячее сделать? — Ронни, мы не будем заниматься сексом. Смотрю ему в глаза, после чего он цокает языком. На секунду Ронни отводит взгляд в сторону, после чего усмехается и снова целует меня. Его руки оказываются у меня под майкой, отчего я вздрагиваю. — Нет никаких границ, так? — Никакого секса, Ронни. — Хорошо. Но границ нет… Парень стягивает с меня майку и заставляет лечь на кровать, после чего сам снимает её с себя. Ого… Вся его грудь покрыта татуировками… Я и подумать не могу, что Ронни на самом деле такой… Такой соблазнительный и ещё более красивый. — Что ты задумал? — Ничего такого, что было бы против твоего желания. Если ты скажешь «нет», то мы остановимся. — Меня не устраивает такой ответ. — Мы будем целоваться, а потом, если ты не будешь против, то я сделаю так, что мы оба кончим. Без проникновения, без секса и без различных опасностей секса. Смотрю на парня некоторое время, после чего беру его за руку и тяну к себе. Ронни ложится на меня сверху, снова начиная целовать, а я продолжаю его держать за руку, переплетая наши пальцы. Чёрт… Ронни точно просто пьян, а не под наркотиками? Когда мы пили вместе до этого, он не вёл себя так, как ведёт сейчас… Или может это лишь по той причине, что он знает, что я влюблен в него, поэтому и позволяет себе намного больше? — Как же ты прекрасен… — он опускается к моей шее и целует там, — Но какой же ты идиот, чтобы не был чуть настойчивее раньше… — Какой смысл быть настойчивее, если ты гетеро и говорил, что мы прекрасные друзья? — А разве прекрасные друзья обнимаются так долго, как обнимались мы последних две недели? — Я не знаю, Ронни… Я порой не понимаю, о чем ты думаешь, что у тебя на уме и всё в этом роде… — Что ж… Тогда знай, что у меня на уме лишь то, что ты прекрасен, и что я хочу оставить на твоём теле засосы… — Только не на шее. Ронни оставляет слабый укус на шее, после чего целует в плечо и начинает оставлять там засос. Блять… Зачем? Утром это закончится, а засосы останутся… И я буду долго вспоминать о том, что произошло сегодня… Подношу свободную руку ко рту и кусаю себя, чтобы не издавать лишних звуков. Я никогда бы не подумал, что это может быть так приятно, когда на твоём теле оставляет засосы. Особенно теперь, когда Ронни опустился к груди и ребрам. Хоть у нас закрыта дверь, и музыка заглушает наши разговоры, я не хочу, чтобы сестра слышала или знала хоть что-то о том, что сейчас происходит тут. — Ты позволишь прикоснуться к тебе? — молча киваю, и Ронни стаскивает с меня шорты вместе с трусами. Он опускает взгляд вниз и проводит кончиками пальцев по всей длине моего члена, облизывая свои губы, отчего я тихо выдыхаю и прикрываю глаза. Почему это так соблазнительно выглядит? — Я бы сейчас с удовольствием взял твой член в рот, если бы ты не был против секса, — Ронни наклоняется к моему уху и шепчет это. Это было настолько соблазнительно и сексуально сказано, что я аж чуть слюной не подавился. Блять, это точно не сон? Если же всё же это сон, то я готов отдать всё, лишь бы не просыпаться ещё очень долго… Поворачиваю голову к Ронни и сам целую его, отчего он тихо стонет в поцелуй. Теперь я уже сам первый касаюсь языком его губы и углубляю поцелуй. Как же мне нравится целоваться с тобой… — Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе сейчас, или могу ещё чуть-чуть помучать? — Умоляю, сейчас… — Хорошо… Ты вёл себя хорошо и был послушным мальчиком, так что сейчас… Ронни целует меня и обхватывает мой член рукой, медленно размазывая смазку по головке и около неё. Теперь уже мне приходится стонать в поцелуй, ибо его прикосновения… Черт, это прекрасно! — Стой… Ты говорил, что оба кончим… — Да… Говорил… Он убирает руку с моего члена, стаскивает с себя одежду и теперь уже обхватывает оба члена, лаская их. На сей раз шатен не целует меня, а сам кусает свои губы и часто выдыхает, в попытках сдерживать стоны. Когда у него уже хуже получается сдерживать стоны и когда он начинает медленнее двигать рукой, я решаю помочь ему и убираю его руку с наших членов, начиная ласкать их сам. — Ты такой чувствительный… — шепчу парню на ухо, когда он начинает сильнее сжимать моё плечо. — Это потому, что… Я… Слишком возбужден… — Поцелуй меня. Ронни касается моих губ и вместо поцелуя слабо кусает меня. А уже когда я начинаю двигать рукой быстрее, парень впивается зубами в мою шею и тихо стонет от удовольствия. Это будто бы реально один из моих влажных снов… — Прошу, не останавливайся… — оххх… Как же это соблазнительно звучит… — И не думал. — Ах… М… Майкл… — парень произносит моё, и через несколько секунд мы оба кончаем. То ли от не совсем удобной позы, то ли от того, что он только что кончил, Ронни тяжело дышит и дрожит. Хотя скорее всего это всё вместе. Убираю руку от наших членов и кладу её так, что она наполовину свисает с кровати, а второй прижимаю Ронни к себе. — Я люблю тебя… — шепчу, после чего он целует меня в шею. — Фраза «луна сегодня красивая, правда?» означает признание в любви. И это пошло из романа одного японского писателя… Если чувства взаимны, то человек отвечает «такая красивая, что можно умереть»… Так… Эм… Луна… — Такая красивая, что можно умереть… — перебиваю Ронни и лишь крепче прижимаю его в себе. Шатен сначала никак не реагирует, но вскоре обнимает меня и вновь целует в шею. Чёрт… Он признался мне в любви… Ронни признался мне в любви! Ронни признался!!! Да я точно сплю!***
Тогда ночью мы где-то ещё полчаса пролежали в объятиях друг друга, после чего смогли найти в себе силы, чтобы встать и пойти в ванную, чтобы смыть сперму, кровь с моего плеча и просто охладиться. Ещё и окно пришлось открывать в комнате, ибо там было настолько жарко, что мы будто бы в баню зашли. Зато потом, когда горячий воздух заменился на холодный с улицы, нам было так хорошо лежать вместе под одеялом, я обнимал Ронни, а он гладил меня по волосам и изредка целовал в щёку. Это было слишком прекрасно… И какое же было моё удивление с утра, когда я проснулся, а рядом со мной сопит это чудо. Я даже выдохнул с облегчением, что это всё, что произошло ночью на моей кровати оказалось реальности. Признаюсь честно, я до последнего не верил в то, что это происходит в действительности между мной и Ронни. Ну не может быть так, что гетеро парень, в которого я влюблен, находится у меня на бёдрах, целует меня и ласкает наши члены. Но теперь оставалось самое страшное… Вдруг Ронни проснётся, вспомнит всё, что наделал и наговорил, и начнёт сожалеть об этом? И как же тогда исправлять эту ситуацию? Что же тогда делать с моими чувствами? И именно поэтому, если вдруг он решит сказать, что это всё было ошибкой, я решил приготовить блинчики. Не, ну а что? Ими хотя бы можно будет заглушить боль… Хоть чуть-чуть… — Доброе утро… — вздрагиваю, когда кто-то обнимает меня сзади и прижимается к спине. — Какое же твоё счастье, что у меня в руках сковородка и бутылка с тестом… Так бы я точно на уровне рефлексов ударил тебя… — Извини. Ронни прижимается ко мне сильнее. Выливаю нужное количество теста на сковородку, после чего ставлю бутылку на стол и переплетаю наши с Ронни пальцы. — Как тебе спалось? Кошмары не мучали на моей кровати? — А должны были? — Ну говорят же, что когда спишь на новом месте, то могут сниться кошмары. — Нет, кошмары не мучали. Зато моя бабушка говорила всегда сестре «спи на новом месте — приснись жених невесте». И… Ты мне приснился, — легко улыбаюсь и краем глаза смотрю на парня, — Правда мне ещё снилась работа, Джек, Джефф и наш менеджер… А ещё тот таксист, который был нашим постоянным клиентом… Но самое главное, что ты мне приснился. — Я почти закончил делать завтрак, так что садись за стол. — Я… Не привык завтракать. Но ради тебя я постараюсь съесть несколько блинчиков, ибо их приготовил ты. Парень отпускает меня и садится на стул у окна, беря в руки мои сигареты. Он открывает пачку и считает количество сигарет внутри, после чего закрывает её. К счастью, в последний момент я успеваю увернуться, чтобы не получить по заднице. — Ночью, когда мы проветривали комнату, у тебя было пятнадцать сигарет, а сейчас девять. Где ещё шесть? — У меня было очень волнительное утро с большим стрессом. — Где ещё шесть сигарет, Майкл? — Ну прям совсем волнительное утро, — с улыбкой отвечаю я и смотрю на шатена. Он смеряет меня недовольным взглядом, после чего цокает языком и толкает пачку сигарет на другой конец стола. — Карамель, сгущёнка, шоколад или кленовый сироп? — спрашиваю у парня, когда выливаю последние капли теста на сковородку. — А где вариант «сметана»? — Нет такого варианта, ибо это хоткейки. — Что? — Сладкие блинчики. Типа американских панкейков, только слегка по-другому готовятся. — Тогда карамель… Или сгущёнку… Достаю из холодильника и то, и другое, после чего ставлю на стол. И через несколько секунд ставлю рядом тарелку с хоткейками. Ронни сразу же тянется за блинчиком, а я ставлю сковородку в раковину. Вот если бы у меня руки были из плеч, то у меня бы ничего не подгорело, и не надо было бы мыть её. Капаю в сковородку чистящее средство и заливаю горячей водой из крана, а сам сажусь за стол около Ронни. — Эм… Я тут поговорить хотел. — Ну? — Вот… Ты же думаешь, что будет всё хорошо, и что я проснусь после операции, так? — Конечно. Я видел видео на ютубе, где читали посты с реддита. И там медсестра сказала, что у врачей всегда есть планы B, C, D, E, F и так далее, если человек не просыпается после наркоза. И она сказала, что очень редко прибегают к плану B, не говоря уже об остальных, так что ты точно проснёшься. — И… Ладно, я тебе поверю. Но… Если нет? — Ты проснёшься. — Хорошо… Эм… Майкл? — Да? — смотрю на парня и вижу, как он кусает себя за губу. — Вот… Ночью я признался тебе в любви… И ты мне тоже… Эм… И… Ну… Блять. Ронни делает глубокий вдох, краснеет и отворачивается в сторону окна. Я тебя не тороплю, так что ты можешь спокойно подумать, подобрать слова и успокоиться… — Если ты правда думаешь, что я проснусь после операции, то… Ты будешь моим парнем? Ну то есть… Давай встречаться? Ронни поворачивается ко мне и смотрит в глаза. Его щеки достаточно сильно покраснели, а губы продолжают страдать от укусов. — Ты не шутишь? — Нет. Это полностью серьёзное предложение. — О боже… — улыбаюсь и чувствую, как тоже начинаю краснеть, — Я согласен! Я, конечно же, согласен! Ронни мило улыбается мне в ответ, после чего берет за руку, тянет к себе и целует. — Я люблю тебя, Майкл…