Акацуки. Сага. Деревня

Мы ночами уходим в наши темные страны, Белым пеплом посыпав раскаленные раны. И за все наши грезы нас небо накажет, Но никто не услышит, и никто не прикажет. И никто нам не нужен, никого мы не любим, Мы не будем такие, как все прочие люди. По дешевке продали мы теням наши души, Кто-то тихо вливает яд молитвы нам в уши. (Otto Dix «Белый пепел») Всю ночь Лине снился кошмар: по темному коридору, в темной одежде, с дурацкой маской на лице за ней бежал Тоби и мерзким пищащим голосом спрашивал: «Можно Тоби поймает Лину-сан?» С криками, не слышимыми во сне, тяжело перебирая ногами, призывая на помощь Гарри Поттера, Наруто или просто волшебную палочку, Лина пыталась убежать. И не смогла – проснулась, едва Тоби протянул к ней руки. С сильно бьющимся сердцем Лина резко подняла голову и, приходя в себя, снова закрыла глаза. Солнце едва пробивалось сквозь соседское дерево, росшее рядом с кухней, значит, время было еще раннее. Вздохнув и решив больше себя не пугать такими снами, Лина встала из-за стола и решила начать день с мытья банок для консервирования. Так для Лины началось 10 июля. Хидан на удивление всех проснулся по необыкновению очень рано. Прислушиваясь к тишине, царившей в доме, и тихому сопению спящих Акацук, Хидан смотрел в потолок и думал. Он уже давно понял, что с этим миром что-то не так, в том плане, что все Акацуки, бывалые суровые убийцы, без жалости шедшие к своей цели завоевания мира всеми доступными целями, находясь здесь, начинали забывать о том мире. Тот мир начинал казаться всем, даже Тоби, даже Пейну, сном, страшным, мрачным, нереальным сном. Хидану самому начинало казаться, что он все это время спал и проснулся только неделю назад, в тот день, когда, оказавшись здесь, каждый из них стал обыкновенным человеком. Платиноволосый уже пробовал воздавать молитвы Дзясину, но воззвания были безответны – стало ясно, в этом мире какие-то свои законы, неподвластные никому из них, и правила, которые невозможно обойти. К слову сказать, многие об этом догадались уже давно, но все-таки не отчаивались найти выход из этого положения и этого мира. Хидан, опять же по необыкновению, хмурый и задумчивый, встал с кровати – на этот раз он спал с краю – и, не глядя ни на кого из спящих, тихо прошел на кухню, чтобы попить водички. Светлые шорты как нельзя шли его длинным волосатым ногам; майка, подчеркивающая его стиль, также подчеркивала его накаченный торс. Ступнями сорок пятого размера дзясиновец вошел в кухню и остановился возле зеркала, которое висело у входа в комнату. Растрепанные светлые волосы, которые не фиксировал даже лак для волос, делали из Хидана огородное пугало, так что сейчас его бы не узнали даже самые ярые фанатки, впрочем, ни одного из Акацук не узнали бы их поклонницы, но это так, к слову. - Ох, ну и ебало, блять, - как-то незлобно вздохнул Хидан и, попив водички, вновь пошел спать. Пейн, лежащий спиной ко всем, лицом к стене, смотрел на ковер, растянутый на стенке, и думал о том, что нужно срочно выбираться из этого мира. Но потом… вечерком или в обед, когда все выспятся… *** После обеда небо затянуло редкими тучками. Пасмурности не было, но отсутствие солнца и присутствие легкого бриза, несшего с востока чарующий запах речки, благоприятствовали сбору вишни на варенье. Ввиду этого Лина, не наблюдая вблизи кухни и вообще во дворе Акацук, вооружилась ведром и ушла собирать вожделенную ягоду. Из кустов черной смородины за шедшей девушкой наблюдали два больших глаза. Обладатель их был серым, ушастым и пушистым. А еще пугливым. Испугавшись какого-то шума, кролик выскочил из кустов и застыл, так как его заметила Лина. - Хы, - глупо улыбнувшись, выдала она. – Кролик, - Лина сделала шаг к нему, и тот, снова же испугавшись, юркнул в кусты. – Стой! Куда полез? – оставив ведро на траве, девушка кинулась за ним, так как: во-первых, он мог что-нибудь перегрызть, во-вторых, кролик этот был собственностью той матюкливой соседки, так что хлопот это милое существо могло доставить неописуемо много. – Так, - шепча себе под нос, Лина, одетая в красные широкие штаны и клетчатую рубашку, больше ее на пару размеров, полезла за кроликом в кусты, так что из смородиновых зарослей торчала ее попа, обтянутая красной тканью. Кролик, хоть и был пугливым, но был жутко умным, поэтому, давно ускользнув из тех кустов, чистил свое большеглазое рыльце у молодого орехового деревца. – Ну и где же ты?.. Где ты, где ты, милый, - тут же напела она себе шепотом. – Я потеряла силы… ищу тебя… А ты вот где! – высунувшись из кустов, Лина увидела его у ореха, кролик же пока не заметил ничего. Осторожно ползя к нему на четвереньках, Лина наступила на сухой лист, который смачно хрустнул, привлекая внимание домашнего зайца. И, видя приближающуюся опасность, кролик дал деру по дорожке к кухне. Романова, выскочив из кустов, кинулась за ним. Глупое животное забежало на Линину кухню, где девушка с легкостью его поймала. – Няшка, - широко улыбнувшись, практически счастливо, Лина села на скамью, успокаивая распищавшегося зверька. Кролик был еще маленьким, таким нежным, милым, теплым и пушистым. Девушка сидела, гладила по длинным ушам кролика, уткнувшегося мордочкой ей в сгиб локтя, и напрочь забыла и о вишне, из которой должно варить варенье, и об Акацуках, в любой момент могших выйти из дома. Все-таки глупость, а все-таки приятно. Впрочем, минут через десять Лина опомнилась и, с сожалением глядя на крольчонка, поднялась со скамьи, чтобы отнести его к забору и осторожно переправить в хозяйский двор. В этот момент из дома вышел Хидан, собравшийся по сугубо личным делам, застав Лину выходящей из своей кухни. - О, бля! – обрадовался он неожиданной встрече, да еще и без посторонних. – А че это у тебя в руках? Заяц, блять! – подойдя ближе, узнал он. – И че ты с ним делать будешь? – с интересом спросил Хидан, памятуя о пари, заключенном накануне с Дейдарой. - Отпущу, - пожала плечами Лина, сама думая о путях отступления – уж она-то наслышана о его сомнительной репутации. - Да ну нахрен! – возмутился парень. – Его надо зажарить и съесть! - Не надо, - испуганно прижав себе зверька, сказала Лина. - Ха-ха! – развеселился Хидан и, тыкнув в нее пальцем, заявил: - Ты только что на него была похожа, у-ха-ха, бля! - Эм… - решив, что смеющийся Хидан пока не представляет угрозы, Лина тоже улыбнулась и все равно направилась к забору. - Так это че, бля, не твой, что ли? – понял, наконец, парень, идя вместе с ней. - Ну да вообще-то. Соседский это. - А че тогда отдавать, я не понял? Что в твоем дворе, то твое, бля, и без никаких! - Эм… Ну… Не по-людски это как-то, - ответила Романова, нахмурившись. - В жизни свои законы, - серьезно сказал Хидан, заставив Лину шокировано посмотреть на него, так как такого пафоса она от него вообще не ожидала. Тем временем, Хидан продолжил: - Тут либо ты, либо тебя, так что не стоит церемониться с другими. - Я думаю, все не так страшно в этой жизни, - смутившись оттого, что какой-то персонаж знает о жизни больше, чем она, произнесла Лина. Затем, подойдя вплотную к забору, который был высотой с саму девушку, аккуратно перехватила кролика за уши, который тут же принялся пищать, опустила его за забором так, чтобы максимально приблизить его к земле. Затем раздался характерный звук того, что кто-то приземлился на землю, но дальнейших звуков не последовало, значит, кролик, довольный жизнью, побежал к себе. Думая так, Лина, не наблюдая Хидана, отправившегося по своим делам, подобрала ведро и пошла собирать вишню. Забегая вперед, скажу, что как раз в том месте, куда она опустила кролика, была большая яма, в которую шмякнулась тушка, ударилась головой и умерла. Вот такой деревенский ужастик, но, думается, этой Обломовке не помешает разбавить привычный ритм жизни, если вы, конечно, понимаете, о чем это. По прошествии времени и некоторого количества собранных вишен снизу дерева на помощь Лине пришел помывший руки Хидан. Акацук был аццки горд тем, что обогнал Дейдару аж на целый шаг, ведь «девушки любят, когда за ними ухаживают». Всю эту ситуацию можно было бы назвать романтической, если бы не несколько обстоятельств: во-первых, картину портили маты Хидана; во-вторых, он даже тупо шутил, но Лина, постоянно ожидая от него какой-нибудь невероятной выходки в его стиле, только нервно хихикала и мечтала о том, чтобы ему надоело и он убрался обратно в дом. В-третьих. - Дейдара-семпай! – из-за кухни, окончательно разрушив вроде как приятную идиллию, выбежали подрывник и Тоби, который с утра задался целью довести Тсукури до седин, коих, впрочем, все равно не будет заметно в его блондинистых волосах. - Отвали, хм! – огрызнулся Дей, мельком оглянувшись на него. Затем, углядев в саду Лину и стоящего неподалеку Хидана, устремился к ним. – Лина-чан, вот ты где, хм! - Добрый день, - буркнула девушка, попытавшись вежливо улыбнуться. «Господи! – мысленно взвыла она. – Я прошу, чтобы они убрались, а они наоборот прибывают! За что?!» - Лина-сан теперь не боится лазить по деревьям сама? – заметил Тоби. Дейдара с Хиданом в непонимании уставились на него. – А Тоби вчера поймал Лину-сан, - похвалился он. - Ну, я думаю, столько вишни хватит, - решив, что полведра достаточно, Романова, не обращая внимания на болтовню хорошего мальчика, быстренько ушла на кухню. - Ты… - Дейдара угрожающе посмотрел на Тоби. – Я тебя сейчас прям здесь и закопаю, хм. - А я помогу, бля. И оба кинулись за носителем оранжевой маски, который выбежал за ограду и понесся от обоих Акацук по плану выхода, хм, если вы понимаете, о чем это. Помешивая вишню, засыпанную сахаром, в кастрюле, стоящей на печке, Евангелина испытывала нечто сродни нирване. Просто именно сейчас уже примерно двадцать минут ей никто не мешал. - Опять варенье? – раздался доброжелательный голос. Рука Лины нервно дернулась, девушка обернулась и увидела Итачи, сидящего на скамье. - Ага, из вишен. – «Пришел. Сглазила, не иначе», - мрачно подумала Лина, шкрабая ложкой по дну кастрюли. Затем отошла от кастрюли и села на стул у компьютерного стола. Учиха с любопытством приглядывался к варенью. В его мире закруток не делают, ибо создатель ихний наградил их безупречным климатом, как в сказках про страну Оз. – А, - неожиданно вспомнила Лина. – Ты же сладкое любишь, да? – и не глядя на Учиху, мысленно озадачившимся вопросом, откуда она знает (и точно, как она может догадаться, если он самолично просил купить конфет?), взяла со стола блюдечко с пенкой от варенья, ложку и протянула ему. Итачи со всей серьезностью оглядел протянутые вещи, а потом посмотрел Лине в глаза. – Это как бы варенье, кхе-кхе… Попробуй, - стушевавшись под взглядом черных глаз, Романова нахмурилась, все же протягивая ему посудинку. - Спасибо, - беря в руки ложечку и блюдце с вареньем, кивнул Итачи, и челка легко колыхнулась от этого действия. В этот момент вернулись те трое раздолбаев, застав, как казалось со стороны, двух мило воркующих людей. - Кисаме-семпай сказал верно: Лина-сан скажет «да» кому-то третьему, - с лыбой от уха до уха, заметной по интонации, сказал Тоби. Хидан и Дейдара, стоявшие от него с двух сторон, переглянулись и, от души треснув Тоби по плечу каждый со своей стороны, удалились в дом. Сытый и довольный жизнью, что, впрочем, не было по нему заметно, Итачи поставил блюдце на стол, еще раз сказал спасибо и тоже ушел домой, по пути одарив согнувшегося пополам Тоби тяжелым взглядом. *** Пейн мирно отдыхал в беседке, оплетенной виноградом, когда раздалось громкое: - Да еб твою мать! Кролик! – заставившее Лидера если не подпрыгнуть, то открыть глаза, чтобы увидеть макушку соседки, которая причитала над убиенным крольчонком. Далее пошла нецензурная брань настолько изощренная, что Пейн посчитал себя лишним здесь, поэтому тихо ушел. Тем временем Вера, а так звали соседку, топая, как африканский слон, за которым несутся охотники, выбежала в передний двор и принялась орать таким тоном, будто ей были все должны: - Линка! Линка, твою мать! Сасори, слышавший этот грубый ор, даже ухом не повел, искренне полагая, что глупая и шумливая женщина уйдет сама. Наивный. - Линка! – за ором последовал стук палкой в двери, потому что от ее двора до двери Лининого дома можно было дотянуться только так. Недоумевая, что могло случиться, Романова, не обращая внимания на сидящих на своих местах Акацук, прошла сквозь дом и вышла в передний двор. - Пришла, блять! – заорала пуще прежнего Верка. – Это ты мне крола задушила?! С твоей стороны лежит! А у меня все кролы умные, и сами в яму прыгать не будут! Давай деньги плати, а то я сейчас как в ментовку позвоню, а у меня там зять работает! На шум из дома вышли Дейдара, Хидан и Тоби. Сасори, сидящий на своем диване, просто покосился в их сторону, слушая происходящие события, как и Итачи с Кисаме, тоже решившие не вмешиваться. Лина же растерянно стояла перед орущей соседкой, точно помня, что выпустила несчастного зверька во двор. - Слышь, блять, ты че разоралась? – не выдержал Хидан, которому надоел бесконечный поток пустословия, извергаемый этой бабой. Дело в том, что у этой женщины есть в наличии маразм, который при спорах заставляет ее повторять свою речь по несколько раз, только переставляя слова, притом она свято уверена в том, что говорит это впервые. - А тебя вообще, мандавошка блондинистая, не спрашивали! – когда соседку заносит, она уже не замечает, кого поливает матом, но сейчас нашелся человек, о котором можно сказать «Не на того напала». В общем, Хидан, не стерпев такого к себе обращения, отодвинул Лину в сторону и проорал Верке что-то многоэтажное и настолько нецензурное, что даже Лина не подозревала о существовании и возможном сочетании подобных слов. Цензурно эта речь звучала бы так: «Эй ты, чувак, ты это слово». «Да пошел ты в это слово». «Да я тебе сейчас слово за слово, одним словом, поверь мне на слово». (с)* Дейдара с упоением слушал и наблюдал за перепалкой, которая, казалось, ему нравилась и не ущемляла его эстетические чувства. И только Тоби вспомнил об остолбеневшей Лине, шокированной подобной сценой. Ухватив девушку под локоть, он негромко сказал: - Лина-сан – хорошая девочка, Лина-сан не должна здесь находиться, - и, благо рост и сила позволяли ему это сделать, увел девушку в комнату и даже закрыл дверь, оставив двух семпаев предаваться «благородному» искусству нецензурной брани. - Что там за крики? – глянул Сасори на скромно присевшую на краешке дивана Лину. - Не знаю, - расстроенная девушка, нахмурившись, терла переносицу. – По-моему, меня в чем-то обвиняют… - Пусть Лина-сан не переживает! – ободрительно воскликнул носитель оранжевой маски. – Хидан-семпай разберется! - Этого-то и стоит бояться, - заметил Сасори. - С него станется разобраться по-старому, - фыркнул Кисаме, сидя вальяжно откинувшись на спинку дивана. Итачи, на этот раз читавший Дмитрия Балашова, подумал о том же самом. Тем временем с улицы начали доноситься угрозы убийственного характера, причем женским голосом. Исключая возможность принадлежности этого голоса Хидану или Дейдаре, орала, что убьет их, Верка. - Там точно все будет хорошо? – наивно спросила Лина, поднявшись с дивана. - Конечно, - из другой комнаты показался Зецу, улыбаясь своим редкозубым ртом. – Не бойся… - чего Лина не должна бояться, шпион Акацуки так и не успел сказать, так как из кухни пришли Лидер и Какудзу, которые обсуждали там что-то архиважное. Тоби тем временем снова усадил Лину на диван, чтоб та не пыталась сбежать. Девушка, впрочем, настолько была озадачена проблемой, что даже не обратила внимания на то, что находится прямо в логове врага. - Что там за шум? – Пейн вошел в зальную комнату. - Судя по всему, орет Хидан, - заметил Какудзу. Пейн же в упор смотрел на Лину своим серьезным кареглазым взглядом, так что девушка смутилась и даже покраснела. - В чем дело? – потребовал ответа Лидер. - В общем… - Лина решила не пересказывать свое увлекательное приключения по поимке домашнего зайца. – Кажется, по моей вине соседка понесла ущерб. Кажется, Верка уже начала использовать палку. - Надо прекратить этот балаган, пока это не зашло слишком далеко, - изрек Лидер и направился к двери. – Какудзу, Кисаме. - Ага, - кивнули оба и двинулись вслед за Пейном. Лина же, тихо офигевая от подобного зрелища, молча сидела на диване, рядом, кстати, примостился Тоби вместе с Зецу. Выйдя во двор, Кисаме с Какудзу урезонили Хидана, который точно бы прибил эту дуру-соседку. Затем Лидер (на то он, в принципе, и лидер) со свойственной ему дипломатичностью выяснил, в чем дело, под аккомпанемент матов не успокоившегося Хидана. Поняв, что серьезному человеку, причем с такой поддержкой, лучше не хамить, Верка, которой, ко всему прочему, Пейн еще и приглянулся, разъяснила ситуацию. Лидер, окончательно поняв, что это чистой воды бытовуха, прервал бесконечный поток пустословия и сказал, что она виновата сама. - Да как же… сама… - возмутилась было соседка, но на нее глянули все пятеро бывших на улице Акацук. – И что, мне даже не компенсируют? – уперев руки в бока, сказала Верка. - Сама компенсируешь. Надо было лучше следить за собственностью, - отпуская Хидана, влез в разговор Какудзу, окончательно затыкая эту бабу. Затем все пятеро зашли обратно домой. Но, впрочем, если с этими мужиками Верка бы спорить уже не стала, мелко напакостить ненавистной Линке было как раз в ее силах. - Голимая скотина, а не баба, блять! – возмущался Хидан, находясь уже в зале. – Я б ее нахер переебал бы чем-нибудь! - Ну, я в тебе не сомневался, - откликнулся Какудзу, насмешливо глядя на него. - А, Лина-чан, ты уже здесь, хм, - Дейдара, отпихнув возмущенно пискнувшего Тоби, уселся рядом с Линой, которая уже поняла, что пора отсюда сваливать. – А мы уже разобрались, хм, - пытаясь зачаровать девушку, блондин улыбался и даже сделал попытку ее обнять. - Пожалуй, мне пора! – резко вскочив с дивана, так что Дейдара чуть не свалился на боковину, сказала Романова. – Спасибо вам… - и, более не мешкая, очень быстрым шагом, почти бегом вышла из дома. - Дейдара-семпай испугал Лину-сан. Теперь у Дейдары-семпая нет шансов победить в пари, - улыбаясь, просветил всех Тоби. - Охуеть какой у тебя талант, блять, - заметил Хидан, глядя на злого Тсукури. – Она так, бля, и растаяла от твоих слов. - Вот это я и без тебя заметил, ага, - отозвался Дейдара, настроение которого с каждой минутой падало все ниже. Пейн ушел на кухню – его авторитет был пока не нужен. Зецу отправился дальше спать – ну где еще он так долго и много будет спать? Не на миссиях же, верно? Кисаме присел обратно на диван и перебросился с Учихой парой слов, включив телевизор, чтоб под шумом неслышно было, о чем они говорят. Тоби, повыносив немного всем мозг, ушел на свое место, тоже спать. Кстати, конфеты усилиями не только Итачи были съедены еще вчера вечером, так что выпрашивать тоже было нечего. Ну, так как это Итачи, то только Кисаме знал, где хранятся десять конфет на черный день. *** Был вечер. Не поздний, но солнце уже заходило – примерно полвосьмого. Лина задумчиво сидела на скамье, слушая то, как в беседке Хидан рассказывает Дейдаре и, кажется, Тоби анекдоты. Телефон, лежащий на столе, засветился дисплеем и завибрировал. Лина подошла и взяла трубку. - Аллё. - Ева, ты? – все бабушкины подружки называли так Лину. - Ага. - Тут я твоей бабушке муки обещала. Ты не придешь забрать ее? - Сейчас прям? – оглядывая голые кирпичи кухни, спросила Лина. - Ну, а чего медлить-то? Я уже все подготовила, ты только подойди и забери. - А, - Лина провела рукой по лицу, представляя, как это будет. – Хорошо, я приду. - Ой, ну давай тогда. - Ага, до свидания. Лина нажала на кнопку с красной трубочкой и в молчании положила телефон на стол. Нужно было сейчас идти к Лидеру, чтобы отпроситься для похода к тете Тоне, звонившей ей. Тетя Тоня жила в центре Ивановки, практически возле магазина, так что тащить на своем горбу мешок муки было бы крайне затруднительно. Вздохнув, Евангелина направилась на кухню на доклад Пейну. Лидер опочивал на своем диване, рядом сидела Конан, и они разговаривали о делах насущных. Лина открыла дверь кухни и с порога увидела их. Закусила губу, ибо этот пейринг, с примесью ангста и психологии, был одним из ее любимых. Кашлянув в кулачок, Лина полностью вошла на кухню и вежливо доложила присевшему Лидеру: - У меня есть дела возле магазина. Хочу сейчас сходить к одной старушке. - Иди. Я пошлю с тобой… - он хотел сказать, что пошлет Итачи – одного человека вполне бы хватило. Но в этот момент открылась дверь, и вошедший громко заявил: - Если Лина-чан куда-то собралась, то я иду с ней, и ниипет. - Ну раз есть доброволец, - пожал плечами Пейн. – Идите тогда. - Ну че, бля, пойдешь со мной, Лина-чан? – улыбнулся Хидан. Романова в ответ состроила каменное выражение лица, так как представляла ужас, разруху и бедствия. - Видимо, придется, - не меняя выражения лица, догадалась сказать Лина. Оба ушли. Пока Пейн вспоминал, о чем они говорили, Конан смотрела на тело Яхико с топорщащимися волосами, в обычной домашней одежде без привычного черного плаща в красное облако. Сейчас это тело, без ужасных трубок и ринненгана, было настолько похоже на того Яхико, что был раньше… Конан опустила глаза в пол и подумала о том, что этот мир – испытание для нее, жестокое, бездушное и непреодолимое испытание, которое закончится только тогда, когда Нагато придумает, как выбраться отсюда. *** Что нужно для того, чтобы отлично провести отдых? Живописное место, хорошая погода и собеседник, с которым можно о чем-нибудь поговорить. И если с двумя вещами было все зашибись, то с собеседником Лине явно не повезло. Впрочем, Хидан, пытавшийся рассказать ей анекдот или просто пошутить с девушкой, натыкался на каменную стену Лининых страхов и предрассудков, поэтому с собеседником не повезло как раз таки ему. Дзясиновец добросовестно пытался разговорить ее и привлечь к себе внимание любыми путями. Ну… любыми путями – это сильно сказано. Так, болтал много, в основном матерно шутил и громко смеялся над своими шутками, вгоняя девушку в шок. В конце концов, закончилось все тем, что уже на повороте Хидан заткнулся и, озадаченно почесав репу, беспомощно (!) оглянулся вокруг. Внезапно его внимание привлекла тонкая серебряная цепочка, валявшаяся на асфальте. Парень нагнулся и подобрал ее, вглядываясь в крестик, висящий на ней. - Может, Какудзу отнести? – спросил он у себя, смотря на цепочку. Лина остановилась и удивленно посмотрела на него. – Он собирает всякую херню, - тут же добавил Хидан. - Это… - Лина пожевала губы, косясь на крестик, потом сказала, стараясь выражаться как можно корректнее: - Не нужно нести эту вещь домой. - Эт еще почему, бля? – недоуменно посмотрел на нее тот. - В общем… - Романова полностью повернулась и подошла к нему, задрав голову и смотря на крестик. – Ты знаешь, что такое религия? – решила она начать издалека. - Издеваешься, бля? – посмотрел на нее Хидан таким взглядом, что Лине оставалось только улыбнуться извиняющейся улыбкой. - Прости, - тут же сказала она. – Здесь тоже есть люди, которые придерживаются религии. - Интересно, - нахмурился блондин. - В общем, - заторопилась Лина, - это есть символ веры, понимаешь? Нельзя его брать, да, - и, не найдя более ничего, что можно сказать, Лина повернулась и быстро зашагала по асфальту. - Постой-постой, - Хидан нагнал ее и заставил идти потише, положив свою руку ей на плечо. – Так че, я не понял, тут тоже в кого-то верят? - Верят? – Лина скосила взгляд в его сторону. – Не просто верят, Хидан, - негромко сказала она. – Для всего русского народа их вера – это их жизнь. Так было с самых древних времен, так есть и сейчас, - Лина верила в то, что говорила, но она никогда не чувствовала такого. Она всегда понимала это на уровне рационального сознания, но не душой и сердцем. - Ты, я вижу, тоже веришь? – серьезно сказал Хидан, смотря на нее. Лина неопределенно дернула плечом, скинув его руку, не отвечая. – Я знаю, что ты обо мне думаешь, - он пошел рядом с ней, глядя прямо перед собой. – Но на самом деле я очень религиозен, хоть по мне и не скажешь. Но здесь у вас все по-другому, - Хидан взглянул на небо. – Я молюсь как обычно трижды в день, но никто не отвечает, - сказал он очень тихо, но Лина в безветренной тишине услышала его. - Какая у тебя вера? – понимая, что может не вернуться домой живой после этого вопроса, все же поинтересовалась девушка. - А ты как думаешь? – посмотрел на нее дзясиновец. - Язычник, - сегодня у Лины стали явно проявляться склонности к суициду… - Ты что-то имеешь против? - Нет, - не соврала Романова. – Я воспитывалась в такой среде, что умею мириться с абсолютно любыми взглядами на жизнь… Почти любыми… - Почти? И какие же не принимаешь? - Я… не приемлю убийств, террора и всего того подобного, - Лина поежилась. В принципе она никогда не была пацифисткой, но пришествие Акацук заставило ее внезапно полюбить мир во всем мире. - В жизни бывают такие ситуации, что в них невозможно обойтись без убийств, - сказал Хидан, чувствуя каким-то новообретенным чувством, что должен рассказать ей о суровой правде жизни. – Ты многого не понимаешь, - внезапно терпеливо начал объяснять блондин. – Я отношусь к жизни свободно, но на самом деле в ней все не так просто – бывают ситуации, в которых просто невозможно оставить все так, как есть. Лина, прислушиваясь к его словам, изумленно покосилась в его сторону, чувствуя, как кипит голова, получив когнитивный диссонанс. Хидан тем временем продолжил философские изыскания на тему бессмысленности существования и бренности бытия: - Что ты сделаешь, если встретишь какую-нибудь мразь? Я бы убил. Лина благоразумно умолчала о том, что у нее дома живут, по меньшей мере, 8 «мразей», но убивать их она еще не додумалась. - Люди сами по себе достойны того, чтобы их убили, - мрачно высказался Хидан. – И… - на этой фразе он кинул взгляд на Лину, которая снова стала похожа на того кролика, который забежал на огонек к ним накануне. – Ну, бля… - он взъерошил себе волосы, тут же их пригладил и привычно ухмыльнулся: - Ладно, тебе все равно это не нужно знать. - Хм… - Романова покосилась на цепочку, которую он все еще держал в руке. - А это я все равно заберу, чо, бля. Не пропадать же добру, - снова усмехнулся он. - Как хочешь, - лаконично ответила Лина и, глядя прямо в асфальт пред собой, устремилась к дому тети Тони. Хидан озадаченно нахмурился и пошел следом за ней. Ему на какое-то мгновение показалось, что Евангелина не нуждается ни в каких разъяснениях. … Домой они пришли не так поздно. Парень был груженый под завязку мукой, маслом и мясом, потому что тетя Тоня узнала, как Лина похудела, и решила ее подкормить. Романова только вздыхала, радуясь внутренне, что у нее есть, кому это все скормить. - Пришли наши голубки, - ухмыльнулся Кисаме, глядя на то, как Хидан со своей поклажей пытаются протиснуться в ворота. - Хм, - Дейдара с гордым видом подошел к окну, посмотрел и, мрачный, ушел к Сасори. Акасуна с удовольствием покрутил бы у виска, но ему внезапно стало жаль маленького искусствоведа-любителя. Итачи, дочитывающий книгу, поднял голову и прислушался к шагам, направлявшимся к двери. «Было бы интересно знать…» - подумал он, но ему помешал громкий стук в дверь и ор Хидана… Лина сидела за компьютером и, автоматически раскладывая «косынку», думала о том, что эти персонажи на самом деле не такие и персонажи, и не такие твари и мрази. Теперь да. Хидан лежал на спине и, глядя в потолок, слушая сопение заснувших Акацук, думал о прошедшем дне. Почему он не убил Лину сразу, как только она заикнулась о другой религии? Почему он подобрал этот чертов крестик, думая о напарнике?.. Почему? «Потому что в этом ебаном мире все по-другому. Даже я это заметил, блять, - беззлобно подумал Хидан, прикрыв глаза. – Поскорее бы уже свалить отсюда…» - иначе в скором времени все Акацуки превратятся в персонажей Обломовки. Но Хидан уже спал. -------------- Фантазии у автора маловато, так что сии слова стибрены из выступления Новых русских бабок.