— Победа, самый непостоянный из друзей. —
Тагребская пословица.
Боги, даже её голос был великолепен. Разве это было справедливо? Я знала, что с обретением Имени внешность постепенно меняется, но почему-то у меня было чувство, что с Малисией это не так. Я полагаю, что время от времени кто-то действительно рождается таким возмутительно красивым. С усилием я заставила себя отвести взгляд — я определенно не смогла бы продолжать, пока таращилась на Императрицу, как ошарашенная дура. — Хорошо быть дома, Малисия, — мягко ответил Блэк. — Позволь представить тебе Кэтрин Обретённую из Лауэра. Прямого упоминания было достаточно, чтобы вернуть мне подобие внимания. Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица и наклонила голову, когда тёмные глаза Императрицы Ужаса обратились ко мне. — Мой дорогой Рыцарь очень долго откладывал поиски ученика, — задумчиво произнесла она. — Мне не терпится узнать, как ты заставила его передумать. Должна признаться, я возлагаю на тебя большие надежды, Оруженосец. Улыбаясь в своей переворачивающей душу манере, она бросила на придворных тепло-ласковый взгляд. — Мы все возлагаем на вас большие надежды, — заявила она, и аристократы без труда изобразили на лицах вежливое согласие. Думаю, они сделали бы то же самое, если бы она вспорола меня от промежности до горла жертвенным ножом. Нельзя открыто не соглашаться с правителем праэс без последствий — да и кому бы это понадобилось, когда она так им улыбается? — Я постараюсь соответствовать им, Ваше Величество, — ответила я, и мне пришлось подавить дрожь, так неуверенно прозвучал мой голос. С таким же успехом я могла бы бросить бочку с кровью в пруд, полный акул. Выражение лица Малисии было добрым, но я начинала понимать, насколько она противоречива. Я была, по крайней мере номинально, на стороне Блэка. Это более или менее означало, что я была на её стороне, учитывая, что Блэк был её самым верным сторонником, но мне намекнули, что в этой игре есть нюансы. Мой учитель с самого начала дал понять, что, хотя он и подчиняется Императрице, но не согласен с каждым её решением. Я уже начала жалеть, что не потратила больше времени на расспросы о нынешнем состоянии имперских фракций при дворе — это было такое же поле битвы, как и любое другое, но я понятия не имела, кто тут мои враги на самом деле. Мягко ступая, Малисия обошла нас, заставляя повернуться, когда коленопреклоненные аристократы поднялись на ноги. Однако они все молчали, и у меня возникло ощущение, что представление ещё не закончилось. — Как идут дела в провинции, Чёрный Рыцарь? — спросила Императрица и её голос отчетливо разнесся по огромному тронному залу. Провинции. Моё лицо стало абсолютно бесстрастным впервые с тех пор, как я вляпалась в эту историю. Именно так они и думали о Кэллоу, не так ли? Нецивилизованные провинции хороши только для того, чтобы вытряхивать их них золото и ресурсы. — Уладили, — спокойно ответил учитель. — Пока. Малисия бросила проникновенный взгляд на дворян. — Очень жаль, — сказала она с благородным сожалением, — что губернатор Мазус вынудил нас к этому. Я не люблю прерывать старые родословные. Тиран была воплощением скорбящей молодой женщины. Блэк тоже повернулся лицом к толпе, но на его лице не было такого сожаления. Намек на то… что я мельком видела в Саммерхолме, проглядывал сквозь эти тревожные зелёные глаза, демонстрируя аристократам улыбку, которая обнажала слишком много зубов. — Так всегда бывает с теми, кто берет слишком много, — сказал он им. — Следует помнить, что неприглядные амбиции часто приводят к неприглядному концу. Он провел бледным большим пальцем по горлу в кажущемся небрежном жесте, и я увидела несколько силуэтов, застывших как камень. Случайное напоминание о том, что в конце концов Мазуса лишили лёгкой смерти, которую все эти красочно оперённые стервятники считали своим неотъемлемым правом, выбило их из колеи. Это не экспромт, инстинктивно поняла я. Лёгкий обмен репликами между двумя самыми могущественными личностями в Империи был, возможно, слишком плавным, чтобы быть отрепетированным, но всё же в нём было что-то отработанное. Как будто они были в своих соответствующих ролях так долго, что им больше не нужно было планировать танец, только быть теми, кем они должны были быть, и позволить музыке вести их. «Так вот оно что», — нахмурилась я. Малисия была нежна, мягка и печальна, уважала важность старых семей и их место в залах власти — и всё это время мой учитель стоял позади неё, напоминая им с улыбкой, что будь его воля, все их головы были бы в Зале Криков. Императрица улыбнулась и небрежно положила руку на плечо Блэка, четыреста глаз следили за этим жестом. Посмотрите на моего монстра, — казалось, говорила она. Разве он не опасен? Помните, я — единственное, что стоит между вами и ним. Так почему бы вам всем не вести себя прилично, мои дорогие? Поводки — такая скользкая штука. — Теперь, когда неизбежная политика отошла в сторону, — весело объявила Малисия, — мы можем вернуться к той части вечера, ради которой вы все здесь собрались. Смешки и улыбки прорвались сквозь толпу, хотя фраза не была особенно смешной. Императрица лениво хлопнула в ладоши, и тут же музыка заиграла снова. В мгновение ока двор разделился на сотню небольших групп, переговаривающихся между собой и подзывающих слуг, несущих подносы, полные чаш. Напоследок улыбнувшись нам, Императрица отошла, чтобы смешаться с толпой. — Для своего первого пребывания при Дворе ты неплохо справилась, — спокойно заметил Блэк. — Они подумают, что ты слабее, чем есть на самом деле, но это может быть даже полезным. — Мне действительно нужны уроки этикета, — проворчала я в ответ. — То, чему я научилась в приюте, здесь бесполезно. — Я включу это в твоё расписание, — проговорил мой собеседник. — Но не забывай, что у тебя есть Имя, Кэтрин. Грубость — одна из многих привилегий, которые ты можешь себе позволить. Я приподняла бровь. — Если я и собираюсь грубить одному из них, то точно осознанно, — парировала я. Он согласился с этим, слегка наклонив голову. — Тебе придётся общаться самой, — сказал он. — Капитан присмотрит за тобой, но она будет держаться на расстоянии. — У тебя есть собственное задание, не так ли? Блэк тонко улыбнулся. — Верховная Леди Кахтана подняла шум по поводу пересмотра законной численности домашних дружин, ответил он. — Похоже, пора ей напомнить, почему она унаследовала свое место так рано. — Тебе это нравится, — фыркнула я. — С кем конкретно мне следует поговорить? — Здесь вполне могут присутствовать кадеты с хорошими связями из Колледжа, — проговорил Блэк. — Союзники — вещь полезная. Я кивнула в ответ и повернулась лицом к толпе, когда он зашагал прочь. С чего начать? Боги, я никогда не была хороша в словесных кружевах. Ладно, давай сначала выпьем. Это должно упростить дальнейшие шаги. Я жестом подозвала одного из слуг, несущих напитки, и схватила золотой кубок с вином. Что-то фруктовое, судя по запаху. — Не пей это, — проговорила Писец. Я чуть не выронила кубок, ругаясь себе под нос. Женщина с незапоминающимся лицом стояла рядом со мной, как будто она всегда была здесь — и, насколько я знаю, возможно, так оно и было. Вокруг меня было кольцо пустого пространства по меньшей мере в двадцать футов, что делало ещё более нелепым, что я не видела и не слышала её приближения. — Ты когда-нибудь перестанешь это делать? — пожаловалась я. Искорка веселья промелькнула в её глазах, исчезнув в мгновение ока. — Не видела тебя с тех пор, как меня подобрали Чёрные Стражи, — заметила я, немного успокоившись.— Чем ты занималась? — У меня были другие обязанности, — ответила она и не стала вдаваться в подробности, даже когда я подняла бровь. Я вздохнула и задумчиво посмотрела на кубок с вином. — Он отравлен, да? — сказала я со смирением. — Все напитки здесь, — сказала она. — Слабый яд с неприятными побочными эффектами. Участники заранее узнают, какое противоядие им понадобится: отказ от алкоголя рассматривается как признак некомпетентности. — Блядский Праэс, — буркнула я себе под нос. — Не обижайся, Писец. — О, не извиняйся. Я родилась не в Праэс, — ответила она без всякого выражения. Это был первая крупинка личной информации, которую я когда-либо узнавала о Тени Блэка, и я отложила это для размышления позже. О Писце было известно очень мало, учитывая, как редко она попадала в истории. Императрица прошла на краю моего поля зрения, бархатно смеясь над шуткой богато одетого юноши. Судя по выражению его лица, он был так же не в состоянии оправиться от её красоты, как и я не так давно. Именованная женщина проследила за моим взглядом, щелкнув языком по небу. — Будь осторожна с ней, — сказала Писец. Я постаралась скрыть удивление. Обычно она была не из тех, кто утруждает себя предупреждениями, и, честно говоря, я была немного удивлена, что мы вообще разговариваем: возможно, это был самый долгий разговор между нами, с тех пор как мы познакомились. У меня никогда не было ощущения, что Писец не любит меня, по сути, она просто не казалась особенно заинтересованной в моём существовании в принципе. — Я знаю, что она опасна, — тихо ответила я. — Понадобится больше, чем несколько улыбок, чтобы заставить меня забыть это. — Ты не понимаешь, насколько она опасна, — пробормотала женщина. — Даже Блэк не знает, а он знает её дольше всех. — Они знали друг друга до того, как она взошла на трон? — спросила я, не скрывая удивления. Я почти ничего не слышала о Императрице Ужаса Малисии до того, как она захватила Башню. Даже то, как ей это удалось, было довольно туманно: я знала, что она была в оппозиции в гражданскую войну, там, где Блэк служил её генералом, но подробности были скудны в книгах, которые мне предоставили. — Они познакомились ещё до того, как он полностью получил своё Имя, — сказала Писец. — Когда она ещё работала официанткой в гостинице своего отца в Сатусе. Я моргнула. — Официантка? — недоверчиво прошептала я. — Императрица Ужаса Праэс была официанткой? Именованная спрятала испачканные чернилами пальцы в рукава. — Что ты знаешь об Императоре Ужаса Подлом? — наконец спросила она. Я нахмурилась. — Он правил до Малисии. После того, как он не смог вторгнуться в Кэллоу и был вздут Волшебником Запада, у него слегка поехала крыша. Лицо Писца было непроницаемо. — Характер его падения был менее очаровательным, чем можно было бы предположить по твоему описанию. Подлый никогда больше не покидал Башню после своего возвращения, оставляя вопросы управления Канцлеру. Он проводил время, расширяя ряды своего сераля. От одного этого слова у меня мурашки побежали по коже. Я знала, что некоторые из Императоров Ужаса — и Императриц — имели консортов, но, судя по тому, как Писец сказала об этом, Подлый не искал добровольцев. — Её красота имеет мало общего с Именем, — пробормотала она. — Император приказал своим стражам прочесать весь Праэс в поисках красавиц, а слух о её внешности распространился по всему городу. Её отец воспротивился, и они пригвоздили его к полу собственной гостиницы. Я поморщилась. Иногда я забывала, что ублюдки, владевшие Башней, были так же жестоки к своему народу, как и к другим королевствам. — Значит, они познакомились, когда её забрал Подлый? — получалось так. Писец покачала головой. — За несколько дней до этого. Тогда он и Векеса были претендентами на звания Оруженосца и Подмастерья. Они встретились снова, когда он стал Чёрным Рыцарем и Канцлер вызвал его в Башню. — От наложницы до Императрицы, — пробормотала я. — Плачущие Небеса, как ей это удалось? — Терпение, — сказала Писец. — Терпение, яд и правильные обещания. Это определённо привлекло моё внимание. — И что же она ему пообещала? — То, что ей было нужно, — ровным голосом ответила Писец. — Не так много, как следовало бы. В конце концов, они же друзья. Её лицо оставалось бесстрастным, но в том, как она произнесла последнее слово, не было никакого скрытого отвращения. — Похоже, ты не очень-то любишь Императрицу, — сказала я очень, очень тихо. — Амадей по-своему преданный человек, — ответила Писец. — Вот почему мы следуем за ним — он сломает мир ради любого из нас. В каком-то смысле он уже это делал. Но лезвие режет с обеих сторон. Я бросила беглый взгляд вокруг, что, вероятно, заставило нас выглядеть вдвойне подозрительно. — Нас никто не подслушивает, — сказала женщина с невыразительным лицом, и абсолютная уверенность в её голосе заставила меня задуматься. Что-то связанное с её Именем? — Мы с Рейнджер расходились во мнениях по многим вопросам, Кэтрин, но в одном всегда сходились. — И в чём же? Писец наклонилась ближе. — Нам нужен Император, а не Императрица, — прошептала она мне на ухо. Не говоря больше ни слова, она шагнула в толпу. Пьяный аристократ, хихикая со спутником, чьи волосы были в форме ревущего дракона, заслонил её собой, и к тому времени, когда они освободили моё поле зрения, не осталось никаких признаков Писца. С таким же успехом она могла бы раствориться в воздухе, и, если бы я не знала, как ужасно непропорционально велико количество магии, необходимое даже для самых маленьких заклинаний перемещения, я бы подумала, что она телепортировалась. Ну, похоже это самый зловещий разговор за всю неделю. Если, конечно, не считать этого ублюдочного демона-швейцара. Не каждый день мне говорили о предательстве, а это не могло быть ничем иным, как изменой. В придачу от Имени, ближайшего соратника моего учителя. Упоминание Писца о Рейнджер было чем-то вроде сюрприза, учитывая, что женщина, о которой шла речь, покинула Империю в самом начале Завоевания — во всяком случае, если эти истории были правдой. Итак, были праэс, которые хотели, чтобы Блэк претендовал на Башню. В этом не было ничего удивительного, учитывая, что он был лицом последних побед Империи. Но ему, кажется, не нужна Башня. И я не уверена, что он действительно смог бы это осуществить, учитывая его бледную кожу. В Пустоши проживало три народности. Самыми многочисленными из них были сонинке и тагреб, часто затмевавшие менее распространённых дуни. Большинство темнокожих и оливковых людей, живших на Зелёном Просторе, всё ещё ассоциировали себя с представителями соответствующей культуры, но бледнокожие люди, которые просочились на Простор из Кэллоу, а также те, у кого были гораздо более древние корни Миезана, были заклеймены прозвищем дуни. Я читала, что у сонинке были какие-то религиозные основания презирать их — это было связано с той же самой причиной, по которой они считали тагреб низшим народом, — а тагреб просто ненавидел дуни за то, что они были наглядным напоминанием об оккупации Миезана. Более тысячи лет спустя ни один живущий в Тагребе человек не видел Миезан, и кровь первых поселенцев, оставшихся в Просторе, была настолько разбавлена, что не имела ничего общего с их предками, но ненависть осталась. До моего учителя и нескольких Канцлеров были Чёрные Рыцари крови дуни. Но ни один Чернокнижник, и ни один из его предков никогда не захватывал Башню. Сама эта идея была анафемой для верований большей части старой знати. Я не была уверена, чего на самом деле хочет Блэк, раз уж на то пошло. Я уже знала человека, которого он обычно изображал, и даже смотрела в глаза чудовищу, которым он был на самом деле, но его намерения до сих пор оставались для меня загадкой. С каждым днём я всё больше чувствовала себя одинокой танцовщицей в бальном зале, которая не знала ни мелодии, ни па, и это было так долго, что я была почти готова смириться. Я всё ещё слышала, как скрипят верёвки и ломаются шеи, когда закрывала глаза: таковы были последствия, когда я действовала наугад, вместо того чтобы тщательно спланировать свои действия. Боги, как бы мне сейчас хотелось выпить ядрёную чашу вина. Мне показалось, что на столе у одной из матерчатых колонн выставлена еда, и я направилась к ней. Скорее всего, она была также отравлена, как и вино, но я решила, что по крайней мере посмотрю, как этого избегают другие гости. Так получилось, что там уже кто-то обнюхивал свиные котлеты. Я узнала этот силуэт даже на расстоянии: я не знала больше никого из орков ростом с Верес, кроме Хакрама. — Гончая, — поприветствовала я её, приятно удивлённая. — Не думала, что ты посещаешь такие мероприятия. Верес повернулась, чтобы посмотреть на меня, а затем наколола вилкой котлету и бросила её на богато украшенную золотую тарелку. — Кто-то из семьи должен появиться на важном мероприятии, — проворчала она. — Мама в Саммерхолме, а папа заботится о моих сёстрах на севере, так что я застряла тут. Я с завистью посмотрела на котлету, когда она откусила кусочек. — Ты уверена, что это безопасно? — с надеждой спросила я. — Бишара сказала мне, какое противоядие использовать, — ответила Верес с ухмылкой, сверкнув клыками. — Боюсь, что его хватит только на одного. Надо было лучше всё спланировать, Оруженосец. — Планирование не типично для неё, — небрежно вмешался женский голос позади меня. — Концентрация самодовольства в этой комнате внезапно возросла, — объявила я, не оборачиваясь. — Интересно, почему? Развернувшись к источнику комментария, я увидела хорошенькую темнокожую девушку, чья тёплая улыбка разбивалась о холод её глаз. — О, Наследница, — весело добавила я. — Не заметила тебя. Ты что-то сказала? Верес фыркнула. — Удивительно, какая пошлость в провинции считается чувством юмора, — заметил кто-то ещё. Мои глаза метнулись к паре девушек и парню, что следовали за моим антагонистом — во всяком случае, одной из них, и Боги, когда же я дошла до того момента в своей жизни, когда мне нужно было искать множественное число для слова антагонист? Девушки были сонинке, парень тагреб. Все они были богато одеты в красных и золотых тонах. Длинное красное платье Наследницы вызвало у меня укол зависти, хотя бы потому, что оно идеально облегало её изгибы. Мои округлости не дотягивали до её, к моему большому разочарованию. По крайней мере, мне не придётся слишком сильно перевязывать грудь одевая броню. Как, дьявол побери, она справляется с этим? Немного выждав, я обратилась к Наследнице. — Ты привела подручных, — весело сказала я. — Я не думала, что людей возможно так выдрессировать. Ты научила их говорить отрывистые фразы всякий раз, когда ты им сигнализируешь? Давай, подергай себя за ухо. Может, это заставит одного из них принять дурацкую позу. — Наверное, надо делать скидку на плохое воспитание, — вздохнула одна из девушек сонинке. — Я Барика Унонти, наследница Леди Унонти. Можешь поцеловать мне руку, Отродье Стены. Она протянула тонкую темнокожую руку ладонью вниз. Я с сомнением посмотрела на неё, и девушка усмехнулась. Я вздохнула, и моя рука резко сжалась вокруг её мизинца. Ее глаза расширились, и ей пришлось подавить крик, когда я резко повернула, без особых усилий сломав кость. Такие мягкие руки. Я отпустила её и приятно улыбнулась всем присутствующим. — Это твоё первое предупреждение, — сказала я. — Если ты скажешь ещё что-нибудь о наследственности в любом виде или упомянешь тот факт, что я кэллоу, я сделаю что-нибудь более радикальное. Может быть, глаз — вы, маленькие засранцы, всё равно не используете их, чтобы понять, что я не та, до кого можно докапываться. Унонти посмотрела на меня так, словно я превратилась в буйную сумасшедшую, и что-то магическое мелькнуло вокруг пальцев другой девушки — это было похоже на молнию, но без разряда. Рука парня опустилась к полуторному мечу на бедре, и я, улыбаясь, встретилась с ним взглядом. — Достань его, — тихо сказала я. — Посмотрим, к чему это приведёт. Его рука вернулась к боку, лицо покраснело от гнева. Я снова обратила своё внимание на Наследницу, и что-то, что я не могла точно определить, промелькнуло в глазах той. — Варварство, — спокойно сказала она, — это всё, на что ты годишься. Мне говорили, что ты даже не можешь выиграть в Колледже, не использовав своего Имени. — Она использовала все имеющиеся в её распоряжении инструменты, — вмешался скрипучий голос. Верес принялась за вторую котлету, глядя на нас с легким весельем. — Такова цель игр: подготовка к войне. Она была бы полной идиоткой, если бы не воспользовалась им. Ну вот, неожиданное проявление поддержки со стороны Гончей. Неожиданно. — Разве поражение — всё, что нужно, чтобы заполучить кровь одной из Истребителей Рыцарей? — проговорила тихо Наследница. Взгляд Верес стал жёстким, она оскалила зубы и выпрямилась во весь рост. — Такие, как ты, не имеют права говорить гадости о моей крови, сонинке. Мы всё ещё помним Ночь Красных Ветров, — прорычала она. Сразу же после этого она набросилась на меня. — А ты, что стоишь такая довольная? Я не принимаю ничью сторону в вашем ссаном соревновании — я просто хочу, чтобы вы обе оставили свою грёбаную политику в моих легионах. В этой Империи есть нечто большее, чем люди, спорящие о том, кто будет главным. С этими словами она бросила тарелку на стол и с рычанием удалилась. Наследница улыбнулась и встретилась со мной взглядом. Ах, она сделала это нарочно. Сожгла для меня мост. Но это значит… — Ты уже дважды пренебрегла мной, Кэтрин Обретённая, — крикнула сонинке, и ее голос разнесся по всему залу. Это привлекло внимание людей вокруг нас, и они с интересом смотрели — образовался своеобразный круг наблюдателей. — Ну, — вежливо ответила я, — ты принимаешь всё слишком близко к сердцу. — Ты напала на гостя, находящегося под моей защитой, — объявила Наследница. — Ты это отрицаешь? М-м, как описать это чувство в моих костях в тот момент? Как кролик, который видит, как петля затягивается на его горле. Я едва ли могла отрицать, что сломала палец Унонти, когда он всё ещё был сломан. К тому же у Наследницы были свидетели. Неужели меня заманили в ловушку? Это начинало выглядеть очень похоже на неё. Теперь пришло время посмотреть, для чего. — Иногда я вижу что-то особенно хрупкое, и я просто не могу удержаться, — пожала я плечами, заметив, что девушка, о которой идет речь, всё ещё баюкает палец и смотрит на меня. — Такие разговоры будут стоить тебе языка, учаффе, — прорычал мальчик. На языке мтетва это означало «грязь». Я всё равно проигнорировала его. Он был всего лишь рупором Наследницы, позволив ему отвлечь меня, она займет более выгодную позицию. — Ты ведёшь себя, как бандит, и всё ещё рассчитываешь получить награды и поощрения, — сказала моя соперница, обвивая меня своим словесным кружевом. — Ты не доказала, что достойна повышения, которое тебе дали. — О каком повышении идет речь? — решительно ответила я. — То, где мой отряд в Колледже провозгласил меня капитаном? Наследница отмахнулась от этого презрительным движением запястья. — Я имею в виду, конечно, просьбу о твоём назначении главой Пятнадцатого Легиона, — сказала она. Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица — об этом я слышала впервые. Насколько мне было известно, в настоящее время не существует ни Пятнадцатого Легиона, ни даже Четырнадцатого. Более того, я знала только одного человека, который мог бы обратиться с такой просьбой. Я подавила желание оглядеть толпу в поисках Блэка. — Думаешь, ты единственная, кто этого заслуживает, не так ли? — усмехнулась я. Улыбка Наследницы стала ещё шире. — Вообще-то да, — промурлыкала она. — Что ты сделала, чтобы заслужить такое назначение? Я скорее почувствовала движение толпы, чем увидела его, море аристократов расступилось перед более крупной рыбой. Императрица Ужаса Малисия неторопливо вошла на сцену, олицетворяя собой саму элегантность. — Ну, ну, — промурлыкала она. — Такие энергичные девушки сегодня у нас в гостях. В чем ваш спор, мои дорогие? Наследница опустилась на колени, и на мгновение я почти пожалела, что не могу — не хочу — сделать то же самое. Демонстрация почтительности могла бы оказаться полезной, и я могла только позавидовать тому, как моя соперница превращала знак более низкого статуса в полезный инструмент. — Ваше Величество, — произнесла девушка из сонинке, прежде чем подняться на ноги. — Я просто сомневалась в пригодности этой… кэллоу командовать легионерами праэс. Среди знати раздался одобрительный ропот. Она действительно собиралась использовать моё происхождение на полную катушку, не так ли? Никогда ещё я так болезненно не осознавала, что у меня нет друзей в этой толпе. — Кэллоу на самом деле учится в Военном Колледже, в отличие от тебя, — заметила я решительно. — Посещаемость, которая не была отмечена успехами, оправдывающими такое повышение авторитета, — мягко возразила Наследница. — Наоборот, если уж на то пошло, — с усмешкой добавил её тагреб. — Капитан? Голос доносился откуда-то сзади, слева от меня, но даже на таком расстоянии голос Блэка был прекрасно слышен через всю комнату. — Лорд? — ответила Капитан. — Если мальчишка снова помешает, сверни ему шею. — С радостью. Парень побледнел, как привидение, и отступил на полшага. В такие моменты я была рада, что Чёрный Рыцарь в моём углу ринга, загадочный осёл он или нет. Малисия рассмеялась, и весь мир затаил дыхание при виде неё — это разрядило напряжение, поднявшееся в толпе, легко, как щелчок пальцами. — У тебя есть решение, Наследница, — улыбнулась Императрица. — Я вижу это по твоим глазам. — Есть, — согласилась моя соперница. — Для выбора, я бы предложила пари. Императрица бросила на неё заинтересованный взгляд: — Ты завладела моим вниманием. — Еще одна военная игра, — объявила Наследница. — В прежние времена в Колледже устраивались грандиозные пятисторонние поединки. Хорошее время. Если Оруженосец будет командовать, я хочу, чтобы она доказала свою ценность. Разве не таков путь ваших Легионов, Ваше Величество? Улыбка моей соперницы стала сардонической. — Один грех, одна благодать, — тихо процитировала она. Я почувствовала, как мои пальцы сжались вокруг рукояти меча. — А если, не дай боги, — подсказала Императрица, — наш Оруженосец проиграет? — Я бы попросила, чтобы за те оскорбления, которые она мне нанесла, назначение Кэтрин Обретённой стало моим, — ответила она, и в её глазах сверкнуло торжество. Ох уж эта сука. Она знает, что Крысиный отряд занимает последнее место. И если вспомнить Саммерхолм, она не будет против подкупа моих противников, чтобы убедиться, что я потерплю неудачу. — Звучит интересно, — задумчиво произнесла Малисия, постукивая тонким пальцем по подбородку и обводя взглядом толпу. Я видела, как интеллект за красивым лицом взвешивает преимущества и недостатки, что трон может получить и потерять, позволив этому продолжаться. Мгновение спустя она снова обратила своё внимание на нас. — Так и будет, — сказала Императрица, и на этот раз в её голосе прозвучала железная нотка. — Через два дня, с намеченными ставками. — Благодарю Ваше Величество за её мудрость, как всегда, — сказала моя соперница с низким поклоном. Вот так всё и было сделано. Малисия отошла, и я почувствовала на себе насмешливые взгляды всей этой жалкой стаи. Из разных углов комнаты донеслось несколько взрывов смеха. Наследница прошла мимо меня, остановившись, чтобы наклониться к моему уху. — И всё, чего мне это стоило — это сломанный палец, — прошептала она. Хватка на моём мече усилилась до такой степени, что костяшки пальцев побелели, а лицо покраснело от унижения. Она играла мной, как марионеткой, и все в комнате это знали. Некоторые из них даже не потрудились сделать это незаметно, глядя на меня так, словно я была одета в дурацкую пёструю одежду шута. Пожалуй, сейчас я им и была, если так легко попалась на эту удочку. Я вышла из толпы, направляясь к первой попавшейся двери. Она вела прямо в вестибюль, очень похожий на тот, через который я вошла, хотя с тех пор уже наступила ночь. Начавшаяся буря хлестала по камню верёвками воды. Я поплотнее закуталась в плащ и вышла под дождь. Я встала и позволила воде течь по моему лицу — не знаю, почему я думала, что это заставит меня чувствовать себя лучше. Вдалеке сверкнула молния, на какую-то долю секунды прорезав ночное небо. Стук дождя по голове не успокаивал меня: я была мокрой, холодной и очень униженной. Атер раскинулся в отдалении вокруг — каменный лабиринт, усеянный факелами до самых огромных стен и знаменитых девяти чёрных ворот, в честь которых был назван Город Врат. Не знаю, как почувствовала, что Блэк присоединился ко мне на балконе, но я знала это так же точно, как свое собственное дыхание. Наверное, моё Имя — чем больше я училась им пользоваться, тем больше оно меняло меня, каким-то непостижимым образом расширяя моё восприятие. Мой учитель подошёл и встал рядом со мной на краю, стоя неподвижно и тихо, как будто он даже не заметил, что мы были в середине шторма. — Они всегда будут стоять у меня на пути, не так ли? — заговорила я в тишине. — Потому что я из Кэллоу, потому что я простолюдинка, потому что я не одна из них. Они будут противостоять мне во всём только потому, что могут. Потому что каждый раз, когда я выигрываю, вопреки их ожиданиям, это оскорбляет их. Блэк долго молчал. — Да, — согласился он, и в этом единственном слове было столько усталости. — Она меня сделала, — сказала я, зная, что это правда, — даже пальцем не пошевелив. Несколько фраз, и она умудрилась сделать все мои успехи бессмысленными быстрее, чем вскипает чашка чая. Он не двинулся с места, не положил руку мне на плечо, как это делают некоторые отцы со своими дочерями. С нами обоими так никогда не было и не будет. Он не поддержал меня, когда я упала, но я никогда не ожидала этого от него. Я была Оруженосцем, а он — Чёрным Рыцарем, и поэтому вместо того, чтобы утешать меня, он стоял рядом со мной под проливным дождем, ожидая, когда я снова встану на ноги, как всегда. Я закрыла глаза и подняла голову, позволяя воде течь по моим щекам, когда я издала дрожащий смех. Снова ударила молния, и я закричала в ночное небо. Закричала, до боли в горле и диафрагме. — Как мне это сделать? — задыхаясь, спрашивала я. — Как мне их победить? И я не имела в виду другие отряды. Я имела в виду всех этих дворян с кинжальными взглядами, которые только и ждут, чтобы я сделала неверный шаг и была похоронена в неглубокой могиле. Блэк повернулся ко мне и улыбнулся той же самой злой улыбкой, которая была у него, казалось, так давно, когда он вошёл во дворец в Лауэре и превратил смертный приговор человека в урок для меня. Молния ударила снова, бросив на его бледное лицо отсвет безумия. — Как злодей справляется с врагами? Это самая простая вещь на свете, Кэтрин: когда они встанут у тебя на пути… раздави их.