— Если ты не можешь играть на своих сильных сторонах,
играй на слабостях своего врага —
маршал Грем Одноглазый
Я чувствовала на себе взгляды толпы, когда мы шли к палатке, о которой мне рассказывал Блэк. Легионеры из Девятого легиона с традиционной красной полосой поперек горла наблюдали за нами, позволяя шепоту расцветать в нашем кильватере. Мужчины и женщины из Шестого были более дружелюбны, особенно орки. Высокие зеленокожие с нацарапанным на доспехах серо-железным ребром, служившим неофициальным символом Железнобоких, отсалютовали и помахали, хотя большая часть этого дружелюбия была направлена на Верес. То, что она была дочерью генерала Истрид, в Колледже держалось в строжайшей тайне, но здесь? Мой учитель как-то упомянул, что Истребительница Рыцарей имела обыкновение хвастаться своими изумительными дочерьми, когда она набиралась, и доказательства этого были повсюду вокруг нас. Хакрам был третьим членом нашей маленькой клики, сопровождая нас больше из-за своего Имени, чем из-за своего положения. Масего тоже приглашали, но он, не медля, отказался, пробубнив что-то о том, что он предпочитает считать муравьев, а не навязывать себе сеанс военного планирования, поскольку, по крайней мере, в первом была какая-то научная ценность. Я не особенно возражала: он все равно присоединится ко мне за ужином с Блэком и Капитаном, так что, если возникнет что-то срочное, я смогу его проинструктировать. Бормотания Мертвая рука и Адъютант, которые обычно приветствовали появление Хакрама перед легионерами, заметно отсутствовали, что, как я поняла, означало, что Блэк подавил здесь слухи. К сожалению, это никоим образом не означало, что это слово не достигнет Наследницы, если уже не достигло. Это проблема для другого дня. Последнее, что я слышала о самой красивой из моих заклятых врагов — интересно это верное слово? Мне было трудно поверить, что я была первым злодеем, у которого было несколько заклятых врагов, должен же быть другой термин — она высадила наемный отряд в южном Кэллоу и захватила город Дормер. Впрочем, это было два месяца назад, и я прекрасно понимала, что она не станет так долго бездельничать. Несомненно, вскоре она попытается трахнуть меня каким-нибудь неожиданным способом. Жаль, что в Империи не осталось настоящих гильдий убийц, потому что с учетом того, как росло мое генеральское жалованье, я могла бы позволить себе назначить цену за ее голову. Наверняка можно было бы что-нибудь устроить в Меркантисе, но у меня не было никаких связей в Городе Купли-Продажи. Приблизившись к палатке, я откинула ткань и обнаружила, что мы прибыли последними. Генерал Истрид уже прихлебывала вино, если судить по кубку в ее руке. Она все еще выглядела так, словно кто-то вырезал орчиху из куска старой кожи, и этот поразительный шрам на ее лице растянул ее рот в постоянной насмешливой усмешке. Генерал Разоряющая, напротив, сидела на высоком табурете. Вид маленькой морщинистой гоблинши, взгромоздившейся на деревянную раму, показался бы мне смешным, если бы не желтые полуприкрытые глаза, которые ничего не упускали. Блэк склонился над столом, изучая карту, и даже не потрудился поднять глаза, когда я вошла. Мои орочьи миньоны последовали удар сердца спустя, и лицо Истрид просияло при виде дочери. — Оруженосец, — почти рассеянно поздоровалась она, хлопнув меня по плечу, когда проходила мимо, и набросилась на дочь, как особенно ласковая стая волков. — Вер, — хрипло произнесла она. — Посмотри на себя, как ты выросла. Такое ощущение, что ещё вчера ты играла в рыцарей и легионеров с палками. — Мама, — рявкнула мой легат, выглядя оскорблённой. Я прикусила губу и заметила тень улыбки на лице учителя. Хакрам отмалчивался, никак не реагируя, но по блеску в его глазах я поняла, что все офицеры Крысиного Отряда услышат эту историю ещё до утра. — Да, да, теперь ты легат, — проворчала Истрид, нежно приглаживая волосы на голове дочери. — Очень серьезно. Ты хорошо питаешься? Твои щёки кажутся впалыми. Щёки были ничуть не впалыми. Я решила сжалиться над Гончей и откашлялась. — Генерал Истрид, — сказала я. — Рада снова видеть вас. Я повернулась, чтобы посмотреть на гоблина-двойника Истребительницы Рыцарей. — Генерал Разоряющая, — добавила я. — Обретённая, — сухо ответила генерал Девятого. — Истрид, перестань суетиться вокруг своего отродья. Ты ставишь себя в неловкое положение. Орчиха со шрамом удалилась, бросив на коллегу мрачный взгляд. — Я ничего такого не делала, — возразила она. Гоблин закатила глаза. — Легат Верес, Адъютант, добро пожаловать. — Генерал Разоряющая, — ответила Верес, собравшись с мыслями. В глазах гоблина появился злобный блеск. — А что случилось с тетушкой Раа? — спросила она. — Мне было четыре года! Это слово было трудно произнести! — взвыла от ужаса Верес. Боги, я даже не знала, что она может так краснеть. Хакрам наклонился ко мне. — Это золотая жила шантажа, — прошептал он, и его лицо расплылось в улыбке. — Мне больше никогда не придется выслушивать речи о чистоте снаряжения. Блэк откашлялся, и все замолчали. — Как бы это ни было забавно, нам нужно провести брифинг — сказал он. Верес покраснела еще сильнее, и сделала ему подобие реверанса. Я вытаращила глаза от этого зрелища. Реверанс? От Гончей? — Лорд Блэк, — пробормотала она. Мой учитель приветственно кивнул Хакраму, улыбнулся мне и предложил подойти поближе. Я взглянула на карту — она охватывала весь Кэллоу, хотя самого слова нигде не было видно. Бронзовая фигура рыцаря была установлена над Долиной, другая — там, где восточная сторона озера Хенгест встречалась с Увядающим Лесом, а третья — на переправе, соединяющей графство Марчфорд с центром Кэллоу. Серебряные Копья, если я не ошибаюсь. Серебряная статуэтка легионера была помещена над Дормером, а пара таких же — над приблизительным местоположением деревни, на которой мы сейчас стояли, к северо-востоку от Вейла. — Мы вступили в контакт с бандами наемников, нанятых Наследницей, — объявил Блэк, и я нахмурилась. — Они намерены перебраться к баронессе Дормер еще до конца недели. Тянусь ко второй победе, когда мне еще предстояло одержать свою первую. Хренова Наследница. Верес задумчиво посмотрела на карту. — Мы знаем, сколько солдат она выставляет? — спросила мой легат. — Примерно четыре тысячи, — произнесла генерал Разоряющая в своей обычной спокойной манере. — Никакой кавалерии. Около половины — легкая пехота, процеранские изгнанники из своих южных княжеств. — А остальные? — спросил Хакрам. — Целая стигийская фаланга, — ответил Блэк. — Она использует рабов? — выплюнула я. — По законам Башни это незаконно. — Лицо Разоряющей было непроницаемо, но я могла видеть темный гнев, скрывающийся на лицах всех присутствующих орков. Сонинке и тагреб пострадали от оккупации Миезана, но никогда еще целые кланы не были закованы в цепи, как орки. Когда Императрица Ужаса Пагубная основала Империю Ужаса, запрещение рабства было одной из вещей, которые она использовала, чтобы обеспечить лояльность Кланов — и все же более тысячи лет спустя орки ненавидели рабство с почти пугающей силой. — Технически территория, удерживаемая повстанцами, не является имперской территорией, на законных основаниях, — заметил Блэк. — Как бы то ни было, она их освободила. Презрение, которое он вложил в это слово, прозвучало громко и ясно. Номинально предоставление стигийским военным рабам свободы ничего не значило, когда их с самого рождения учили беспрекословно подчиняться приказам своих хозяев. Я подавила желание плюнуть на землю. — По крайней мере, это дополнительные траты для нее, — сказала я. — Даже если она оплатила только половину за них, содержание двух тысяч наемников на жалованье должно быть истощающим, независимо от того, насколько вы богаты. — Было бы, — прохрипела Разоряющая, — если бы им платили только жалованье. — Она позволяет им грабить, — выругалась Верес. — Горящие грёбаные Преисподние. Весь этот уголок Кэллоу будет презирать Империю еще поколения. — Она не может делать все это под имперским знаменем, — заметил Хакрам. — В этом деле она действует как частное лицо — Ага, как будто это что-то изменит, — проворчала я. — Местные запомнят только, что приказы отдавала сонинке. Блэк, почему Императрица не обуздала ее? Лицо зеленоглазого стало непроницаемым. — Политическая ситуация в Атере осложняет дело. Малисия дала разрешение дисциплинировать их, если они будут действовать под общим командованием, но пока она сама по себе, ее руки свободны. Истрид сплюнула в сторону, к моему большому удивлению. — Политика должна держаться подальше от войн, — проворчала она. Так вот откуда Верес это взяла. — Несмотря на ее нежелательное поведение, — заговорила генерал Разоряющая, — в данный момент она тактически полезна. Армия Дормера не может соединиться с графиней Марчфорд, пока она угрожает их флангу. Это удерживает их в приемлемом количестве. — Двадцать тысяч, верно? — Я нахмурилась. — По крайней мере, большинство из них ополчение. — У Марчфорда есть только два войска, которые могут сравниться с легионом на равных основаниях, — сказал Блэк. — Двухтысячное ядро тяжелой дворфийской пехоты в ее дружине и Серебряные Копья. — Никогда ничего не читала о войсках дворфов, — проворчала я. — Верес? — Последняя известная стычка, в которой участвовало Королевство Внизу, произошла, когда княжество Изерре направило реку в одну из своих шахт, — баритоном произнесла Верес. — Современные сообщения ненадежны, но они, похоже, были более чем достойны постоянной армии Принца. О, я слышала об этом. Дворфы отомстили, затопив Старый Изерр под землей и уничтожив уцелевшее население. Именно по этой причине у большинства народов Калернии были законы, запрещающие провокации Королевства Внизу. — Это было семьсот лет назад? — Спросил Хакрам. — С тех пор с ними никто не ссорился? Эта информация должна быть устаревшей. — Дроу в Эвердарке иногда сталкивались с ними, но любая информация, поступающая из этой крысиной норы, в лучшем случае ненадежна, — сказал Блэк. — Как бы то ни было, мы должны ожидать, что их броня, оружие и обучение будут по крайней мере на ступеньку выше наших. Не говоря уже о том, что они были даже более физически крепкими, чем орки, и, по крайней мере, частично устойчивыми к магии. Серьезный противник. — С другой стороны, содержание их на жалованье обойдется Принципату в целое состояние, — злобно усмехнулся Рыцарь. — Не говоря уже об их… творческих представлениях о частной собственности. Все усмехнулись в ответ. Дворфы верили, что только дворфы могут на самом деле владеть вещами — что означало, в сущности, что брать вещи у других людей не было воровством или на сколько либо морально предосудительно. В Кэллоу произошел знаменитый инцидент, когда фамильные драгоценности герцога Льеса были похищены приезжим сановником, а Королевство отказалось просто вернуть их. Бедняге пришлось купить их, опустошив при этом половину казны своего герцогства. Если они расположились лагерем посреди армии Марчфорда, я надеялась, что графиня заперла столовое серебро и прибила все ценности, что хотела сохранить. Иначе они, скорее всего, навсегда исчезнут под землей. — Дворфы — это наша проблема, — проворчала генерал Истрид. — Вам, девочки, и тебе, Мёртвая Рука, придется избавиться от Серебряных Копий. Пальцы Блэка забарабанили по поверхности стола. — Оборонительная часть этой кампании закончена, — объявил он. — Мы идем в наступление по всем фронтам. Пока Наследница привлекает их внимание, мы двинемся на Вейл, хотя я вполне ожидаю, что графиня отступит, когда мы это сделаем. Это делает для вас приоритетным либо уничтожить, либо затруднить передвижение Серебряным Копьям. Если мятежники продолжат свою тактику выжженной земли, отступая на юг, наш обоз снабжения должен быть в безопасности. В противном случае нас ждет проигрыш. — Да, сэр, — пробормотала я, вздрогнув, когда поняла, что Верес сделала то же самое. — В последний раз мы видели их в окрестностях старого брода, в честь которого был назван город Марчфорд. Они разрушили мост через несколько дней после того, как объявили о своем восстании, так что вам придется восстановить его, чтобы перейти, — мягко сказала генерал Разоряющая. — Мы подтвердили их численность? — поинтересовалась я. — Их стычка с Капитаном стоила им нескольких офицеров, но их эффективная сила осталась такой же, как и в последнем отчете, который я вам дал, — ответил Блэк. — Писец подозревает, что у них в рядах не один герой, и наша неудача с предсказанием до сих пор предполагает, что у них есть жрец с талантом подавления. Учитывая тесные связи Геликейской королевской семьи с Домом Света, это почти наверняка. — Я буду иметь это в виду, — пробормотала я, уже лихорадочно соображая. — Я хочу, чтобы Пятнадцатый занял сам Марчфорд, — продолжал Блэк. — Визит легиона в ее владения усилит давление на графиню. До сих пор она старательно избегала встреч с нами на поле. — Вы хотите, чтобы мы остались и заняли гарнизон в городе? — спросила Верес. Блэк покачал головой. — После восстановления имперского контроля я хочу, чтобы вы вернулись к нам как можно быстрее. Афолаби пошлет войска, когда ты уйдешь. В идеале я хотел бы, чтобы Пятнадцатый присутствовал при встрече с графиней. — Похоже на план, — проворчала я. Конечно, это будет не так просто. Я бы уже научилась ожидать осложнений. Но это был набросок плана действий, и на данный момент это было необходимо.☠
Ужин был приятным, но у большинства из нас были обязанности, которые мешали нам задерживаться. И все же, когда Блэк пригласил меня к себе на беседу, я не отказалась. У нас было несколько давно назревших разговоров, и пройдет некоторое время, прежде чем мы снова получим возможность поговорить в спокойной обстановке. Там был камин и два кресла, одно из которых явно занимала Капитан, если судить по его размерам. Он налил мне чашу вина, сделав то же самое для себя, прохладное прикосновение металла контрастировало с жаром, исходящим от камина. — По поводу твоего любовника, — сказал Блэк, усаживаясь на свое место. Я фыркнула. — Я думаю, ты ищешь слово друга, — сказала я ему. Тёмноволосый сморщил нос. — Нет, я совершенно уверен, что это не так. Независимо от семантики, я уверен, что ты подозреваешь, что я заставил людей копаться в жизни всех людей, с которыми ты работаешь ближе всего. — Я думала, что это в значительной степени данность, да, — призналась я. Было время, когда мысль о том, что мой учитель вторгается в частную жизнь моих друзей, раздражала меня, но я оставила эту наивность позади. У моих врагов были глубокие карманы, и они жаждали крови: иметь кого-то вроде Блэка, наблюдающего за пассивами, было почти успокаивающим. Хотя мы никогда раньше не говорили на эту тему, ни один из моих офицеров внезапно не исчез в ночи. Я поняла это так, что они были надежны или, по крайней мере, не имели открытого мотива предать меня. — У твоих старших офицеров необычайно высокий индекс лояльности, — заметил он. — Семейные узы Верес делают ее настоящим подарком. Старший Сапер Мастерящая — дочь матроны племени Высокого Хребта, но они живут отдельно. Хасан Кара, которого ты знаешь под именем Крыса, открыто враждует со своим отцом — членом Старой Крови. Айша Бишара — пятая в очереди на звание лорда, присягнувшего Кахтану, но у нее не было реального контакта с опасными элементами. У нас мало точных сведений о коммандере Хун, но огры обычно держатся подальше от политики. И все-таки за кое кем нужно присматривать. Коммандер Наук сделал несколько… восторженных публичных заявлений в твою поддержку, хотя примерно половина из них была сделана в нетрезвом состоянии. Его также разыскивают за убийство в Талассине. Я моргнула. — Убийство? Дерьмо. Что случилось? Не то чтобы его можно было арестовать — зачисление в Легионы начисто стирало твое криминальное прошлое, даже позволяло тебе сменить имя, как это сделал Крыса, — но меня огорчало то, что я даже не подозревала. — Ссора с торговцем из тагреба, — ответил Блэк. — Этот человек ударил его, и он впал в Красную Ярость. Я поморщилась. — Должно быть, он был молод. Он больше не теряет контроль над собой. Зеленоглазый злодей что-то хмыкнул в знак несогласия. — Эмоциональные состояния чаще вызывают приступ, чем физическая боль. Это одна из причин, по которой берсеркеры могут спровоцировать себя сами. Этот недостаток делает его ненадежным офицером. Ты должна быть осторожна, когда используешь его на поле. Я хмыкнула, не совсем желая соглашаться вслух, даже если он, вероятно, был прав. Наук с самого начала был на моей стороне, так или иначе, так что думать о нем было неприятно. Что касается убийства… Я была на стороне некоторых наиболее расистских наклонностей жителей Пустоши, поэтому, хотя я не хотела оправдывать этот поступок, я могла понять, откуда он пришел. То, что он не имел реального контроля над собой после того, как впал в ярость, было объективным фактом, и то, что торговец, по-видимому, сначала прибегнул к физическому насилию, немного размыло границы. И все же… Убийца, значит. Большую часть времени я ладила с орками лучше, чем с людьми: то, как они смотрели на Творение, не было проще, не совсем, но это было яснее. Меньше беспорядка. Слишком легко было забыть, что это еще и жестоко. В общем, было неплохо, что мой учитель вручил мне напоминание об этом. — Хакрам? — поинтересовалась я. — Странная штука, — ответил Блэк. — Клан Воющих Волков, один из студентов, отправленных в Колледж на Имперскую стипендию. Средние оценки, за исключением старого миезана, где он неоднократно проваливался — и все же некоторые из лучших отметок в истории, когда дело доходит до практических упражнений. Отмечен у своих учителей за исключительные организаторские способности. — Все, что я уже и так знала, — заметила я. Или подозревала. Его послужной список с момента создания Пятнадцатого говорил сам за себя. Блэк раздраженно махнул рукой. — Никаких реальных политических связей, даже в его клане. Он действительно проводил много времени в Колледже, общаясь с офицерами из других отрядов, что должно пригодиться тебе в будущем. Я с самого начала знала, что одной из функций Военного Колледжа было налаживание связей среди людей, которые должны были стать следующим поколением военных лидеров Империи, но я никогда не находила в себе сил играть в эту игру. О, я привлекла большую часть Крысиного Отряда к себе и сумела установить взаимопонимание с подчиненными Верес, но большая часть кадетов все еще была незнакома мне к тому времени, когда я перестала посещать Колледж. Часть меня сожалела об упущенной возможности, но у меня была рыба покрупнее. В любом случае, ни один из них не сможет быть полезным для моих целей в течение нескольких лет, хотя появление Хакрама было приятным сюрпризом. Возможно, у них нет связей, но даже будучи младшими офицерами, они имеют доступ к информации. — Оставляешь лучшее напоследок? — уточнила я. — Килиан из Машамбы. Его бабушка путешествовала с Дикой Охотой, пока не встретила его деда. Подробности о том, как она умерла, скудны, но фейри редко остаются в живых, когда находятся слишком далеко от Аркадии. Поступил в колледж по имперскому билету после квалификации в местной школе. В первой двадцатке студентов магического ранжира, хотя его отсутствие выносливости дисквалифицировало его от более продвинутых классов заклинаний. Я нахмурилась. — Ты имеешь в виду без подготовки. Это не совсем справедливо. Он не может вложить столько магии в свои заклинания, но у него гораздо лучший контроль, чем у любого другого мага, которого я видела. Блэк поднял бровь. — Это не критика его способностей. Это просто означает, что у него есть потолок, который он не может преодолеть, когда дело доходит до более тяжелого заклинания: он никогда не сможет изменить ход битвы, как это могут сделать Векеса или Масего. Не совсем точно — если бы он захотел, он мог бы вызвать молнию на вражеского генерала, что, несомненно, повлияло бы на ход боя, — но я поняла, что он имел в виду. Килиан был не из тех магов, которые способны уничтожить вражеский батальон одним заклинанием. — Значит, на его фоне нет никаких красных флажков? — настаивала я. — Его семья бедна, — заметил Блэк. — Он договорися, чтобы половину его жалованья им присылали на постоянной основе. Там есть возможный рычаг воздействия, хотя в их финансовом положении не было внезапного всплеска: если его подкупили, он был осторожен. Его родители в последнее время подвергаются меньшей дискриминации со стороны местных властей, но это может быть просто результатом того, что они отправили ребенка в Военный Колледж. Всё равно этим занимаются. — Значит, нет, — ответила я. — Пока ничего, — уступил темноволосый. Он налил себе вторую чашу вина, предложив мне то же самое, когда увидел, что моя почти пуста. Я кивнула — у меня не было никаких других планов на эту ночь, ничего плохого в том, чтобы выпить еще несколько. Он сделал глоток кислого красного, поводя губами от удовольствия. — Твое участие подвергает его большей опасности, — наконец сказал он. — Любой злодей или более прагматичный герой обязательно нацелится на него, чтобы добраться до тебя. — Знаю, — вздохнула я. — Но на данный момент почти все, с кем я близка, находятся в чьём-то списке убийств. Давай не будем притворяться, что Наследница не проредила бы всех моих старших офицеров в мгновение ока, если бы ей это сошло с рук. — Неразумно позволять врагу диктовать тебе, как жить, — согласился Блэк. — Но осознания опасности недостаточно. Если ты не предпринимаешь конкретных шагов по смягчению угрозы, осознание этого ничего не значит. — У меня есть люди, которые присматривают за Хакрамом, — сказала я ему. — Я думаю сделать эту охрану постоянной. Распространить это на Килиана не должно быть проблемой. — Формирование твоей личной охраны, чтобы они могли справиться с деталями безопасности, должно быть приоритетом, — сказал зеленоглазый. — Но это чисто реактивный способ мышления. — Мы в самом разгаре войны, — решительно ответила я. — Я не могу просто забрать Пятнадцатый в Праэс и начать вышибать двери Старой Крови. — Это модель более широкая по масштабу, чем просто эта конкретная ситуация, — заметил Блэк. — Посмотри на свою тактику борьбы с героями Саммерхолма. Хотя я не стану оспаривать твои результаты, ты с самого начала уступила инициативу противнику. — Они уже были готовы к засаде, когда я прибыла, — заметила я. — Прерывать планы своих противников почти всегда лучше, чем позволить им вмешаться в твои, — сказал Рыцарь. — Я понимаю, что принятие быстрых, импровизированных решений — одна из твоих сильных сторон, и что непредсказуемость, которую она тебе придает, оказалась полезной, но в долгосрочной перспективе этого будет недостаточно. Тебе нужно начать предвосхищать проблемы, а не просто решать их. Я хмыкнула. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, но я не такая, как ты. Я не… вдохновитель, или как вы там это называете. Я вижу, что нужно делать, и делаю. — Учись быть, — прямо ответил Блэк. — Если ты когда-нибудь захочешь подняться достаточно высоко, чтобы осуществить то, что задумала, тебе понадобится нечто лучшее, чем ты есть сейчас. Правитель должен быть чем-то большим, чем тот, кто топчет пламя везде, где оно вспыхивает. Он отхлебнул из чаши. — Если ты будешь продолжать думать о симптомах, а не о причинах, в конце концов противник нанесет неожиданный удар — и ты потеряешь кого-то дорогого тебе, чтобы понять то же самое, что я пытаюсь донести. Зеленоглазый слегка улыбнулся. — Я выучил этот урок на собственном горьком опыте, — сказал он мне. — Я бы предпочел, чтобы тебе не пришлось этого делать. Благодаря таким предложениям было так трудно не любить Блэка. Когда жрецы в Доме Света говорили о том, какой соблазнительной может быть Тьма, я всегда думала, что они имели в виду честолюбие и жадность. Даже похоть, учитывая, какими красивыми могут быть злодеи. Может быть, искренняя привязанность, которая иногда проявлялась за словами моего учителя, не смогла бы принять лучшего человека, но в конце концов я была из другого теста. Я прожила всю свою жизнь без отца и матери, и хотя Блэк, конечно, не подходил ни для того, ни для другого, я недооценила, как легко было бы привязаться к наставнику. Кто-то, кто заботился обо мне, кто искренне хотел, чтобы я реализовала свой потенциал. О, то, что он хотел для меня, было ужасно. Отрицать эту истину было невозможно. Но в нем также был блеск величия, и в этом было что-то ужасно соблазнительное. — Ты когда-нибудь был влюблен, Блэк? — вдруг спросила я. — Надеюсь, ты не намекаешь, что твоя влюбленность в мага что-то в этом роде, — ответил он, приподняв бровь. — Ты ведь не собираешься произносить речь любовь — это слабость? — нахмурилась я. — У меня нет привычки проповедовать то, во что я не верю, — сказал он. Я откинулась на спинку сиденья, наслаждаясь теплом камина. — Я знаю, что не влюблена в Килиана, — призналась я. — Не думаю, что я когда-либо любила кого-то. Во всяком случае, не той любовью, о которой говорится в песнях. В этом то и проблема, я думаю. Эгоистично подвергать его опасности из-за чего-то такого… мелкого. — Он взрослый парень, — сказал Блэк. — Он сам может принимать решения. — Ты только что сказал мне, что правитель должен быть больше, — ответила я. — Я знаю, что он не пойдет на это вслепую, но есть часть меня, которая чувствует, что я должна принять решение для его же блага в любом случае. Он усмехнулся, и я повернулась, чтобы посмотреть на него, но обнаружила, что его палец указывает на меня. Он легонько ткнул меня в лоб. — Человек, — напомнил он мне. — Злодей, но всё же человек. Это нормально — хотеть чего-то для себя, Кэтрин. — Даже если это причиняет боль другим? — поинтересовалась я. — Всем больно, — ответил он. — Такова природа человеческого состояния. Тысячи людей умирают по всему Творению с каждым нашим вздохом, и ни ты, ни я ничего не можем изменить. Все, чем мы являемся, — это то, что мы делаем с этой истиной. — Я не хочу быть человеком, который причиняет боль другим ради себя, — тихо призналась я. — В мученичестве нет ничего праведного, — с отвращением произнес Блэк. — Как славно они умирают на своих кострах, те немногие благословенные, которые считают себя выше всего этого. И все же, чего они на самом деле добиваются? Отказ принимать реальность такой, какая она есть, а не такой, какой, по вашему мнению, она должна быть, — это не благородство, это трусость. Я не принимаю указаний от того, чье высшее достижение — собственная смерть. Жертва сама по себе ничего не решает. Это не замена труда, необходимого для того, чтобы что-то изменить, а просто легкий выход. Я никогда раньше не видела такого Блэка. Не было и следа легкой, сардонической маски, которую он любил изображать, но холодного монстра логики, которого я мельком видела в Саммерхолме, тоже нигде не было видно. В нем чувствовалась спокойная напряженность, тяжесть подлинной веры. И кое-что из того, что он сказал, резонировало со мной. Разве не в этом суть моего несогласия с Одиноким Мечником? Он верил, что люди должны быть готовы умереть за королевство, а я верила, что королевство должно быть готово умереть за свой народ. Но здесь чего-то не хватало. Нить, которая удержит весь этот цинизм вместе. — Есть такая вещь, как высшее благо, — ответила я. — Это уродливый идеал, признаю. Значит, есть такая вещь, как принятие меньшего зла ради цели, которая выходит за его пределы, и я всегда считала, что это горькая пилюля, которую нужно проглотить. Но есть вещи, стоящие того, чтобы ими пожертвовать — и своими, и чужими. Герои ошибаются, я думаю. Я стою столько же, сколько и все остальные. Мои потери имеют такое же значение, как и любые другие. Но злодеи не правы — мы не имеем большее значение просто из-за того кто мы есть. Блэк странно улыбнулся, все еще глядя в огонь. — Думаю, я не тот человек, чтобы обсуждать вопросы морали, — ответил он. — Правда в том, что я самый эгоистичный человек, которого ты когда-либо встречала, и я еще не потерял из-за этого ни одной ночи сна. Но ты задала мне вопрос. Он глубоко вздохнул. — Да. Однажды. — А чем все закончилось? — тихо спросила я. — Пока еще не закончилось, — улыбнулся он. — Она… исключительная женщина во многих отношениях. Жаль, что я не могу видеться с ней чаще. Я пробормотала: — И ты никогда не боялся, что твои враги попытаются добраться до тебя через нее? Он оскалил зубы в шакальей ухмылке. — Мне жаль тех, кто достаточно глуп, чтобы попытаться. Я допила остатки своей чашки, позволяя вкусу задержаться во рту. Некоторое время между нами стояла тишина, пока мы просто позволяли теплу огня омывать нас. Я открыла рот, потом закрыла. То, что я хотела сказать, было не совсем разумно. Но мои инстинкты говорили мне, что я должна, а они вели меня через все беспорядки в моей жизни до сих пор. — У меня был разговор с Чернокнижником в Саммерхолме. — Подозреваю, не из приятных, — пробормотал он. Я фыркнула, хотя веселье было недолгим. — Императрица вызвала меня в Башню перед тем, как я покинула Атер. — И? Его, казалось, совершенно не волновала такая перспектива, что не должно было меня удивлять. Он и Малисия должны были быть близки по духу, и хотя я начала замечать нюансы в их взаимоотношениях, у них были десятилетия доверия друг другу. — Мне пришло в голову, — наконец сказала я, — что на самом деле я не знаю, чего ты хочешь. Он невесело улыбнулся. — Это, — сказал он, — сложный вопрос. Кривая усмешка искривила мои губы. Я ответила то же самое Малисии, когда она задала мне тот же вопрос. Может быть, что-то и было в этих предполагаемых сходствах, о которых все продолжали болтать. Он поднялся на ноги, и я нахмурилась. — Куда-то идём? Он покачал головой, направляясь к сундуку рядом с кроватью и открывая его. Он покопался внутри на мгновение, прежде чем выудить пару книг. Нет, не книг — записных книжек, поняла я. Ни у одной из них не было текста на корешке, но они были изрядно потрёпаны. Он протянул их мне. — Я не думаю, что ответ — это то, что ты могла бы понять прямо сейчас, — сказал он мне. Это прозвучало бы снисходительно, если бы не тот факт, что он, казалось, искренне верил в то, что говорил. — А что это? — спросила я, забирая книжки. — Информацию я собрал, когда был на три года старше тебя, вскоре после того, как стал Чёрным Рыцарем и получил доступ к Имперским архивам, — ответил он. — Все, у кого есть разрешение от бюрократов, могут получить к ним доступ, — нахмурилась я. — Настоящие архивы, — уточнил он. — Те, что на подземных уровнях Башни. Конечно, были и секретные архивы. Я раздраженно потерла переносицу. Мне действительно следовало это предвидеть. Я открыла одну из записных книжек большим пальцем и увидела колонки цифр и имен, тянущиеся вниз по странице. Перепись населения, пересечение с царствующими тиранами и еще какая-то размерность, которую я не узнала. Другая, похоже, была детской книжкой, переписанной почерком моего учителя. На полях были какие-то пометки, хотя сейчас я не стала в них вчитываться. Я сделаю это позже, беглое чтение не дало бы мне много. И всё же я должна был спросить. — Детские сказки? — уточнила я. — Самая важная часть литературы любой культуры, — пробормотал Блэк. — Уроки, которые тебе преподают в молодости, ты носишь с собой всю оставшуюся жизнь. Он откинулся на спинку кресла, снова устремив взгляд на пламя. — Ты должна вернуться к Пятнадцатому, Кэтрин, — сказал он. — Рассвет всегда наступает раньше, чем мы предполагаем.