— На этапе зарождения, Пятнадцатый находился в неловком положении,
находясь на расстоянии плевка от
сердца Империи, не будучи её частью. Легат Верес,
когда-то язвительно заметила, что, учитывая высоту их поместий,
у них было больше шансов плюнуть на нас, чем нам на них.
История не теряла времени даром доказывая её правоту. —
Выдержка из личных воспоминаний леди Айши Бишары.
Хакрам научился этому приему у мастера боя Воющих Волков, когда ему было девять лет. Захватите рукой запястье противника, задействуя большие мышцы, а с другой стороны хлопните раскрытой ладонью по его уху. Известно, что по меркам кланов пожиратели пшеницы обладали деликатным умом. Раздался хлопок, когда барабанные перепонки темнокожего мужчины лопнули: боль на мгновение остановила его. Адъютант зарычал, рванулся вперед и впился зубами в обнаженное горло. Длинные клыки вонзились в мягкую плоть, разрывая вены и артерии, пока он качал головой. Незнакомец дёрнулся, кровь брызнула во все стороны и покрыла лицо Хакрама приятным теплом, а затем опала. С совершенно спокойным взглядом он искал другого мужчину, который пытался пристать к ним, но обнаружил, что Айша уже позаботилась об этом: она воткнула нож по самую рукоятку в глаз сонинке. С размеренной элегантностью она вытащила нож, стряхнув с него какую-то прозрачную жидкость. Мгновение спустя из переулка выскочил Разбойник, качая головой. — Их было только двое, — сообщил желтоглазый трибун с необычайно серьёзным лицом. Похоже, что даже Разбойник может отнестись серьёщно к попытке покушения. Проглотив остатки мяса, Хакрам шершавым языком очистил челюсти от запекшейся крови. Хорошо, что вокруг не было других орков, это считалось довольно наводящим на размышления о том, откуда он родом, — но ведь Воющие Волки сохранили многие традиции Малых Степей, несмотря на то, что жили в самом сердце Северных. Непрерывная линия шаманов и ведьм крови, восходящая к Золотому Веку, сделала многое, чтобы сохранить старые обычаи. — Мишенью был ты, — решила Айша, небрежно обращаясь к нему, просматривая одежду уложеного ею. — Мой потратил половину боя, пытаясь добраться до тебя. Хакрам почти усмехнулся. Айша могла бы назвать этот небольшой эпизод дракой, но та часть, что он видел, была больше похожа на хладнокровную казнь. Подручная Гончей не колебалась ни секунды, прежде чем одолеть своего противника, не то чтобы это удивило его. Тагребы не были милосердным народом, а их знать достигла своего положения потому, что была еще более ужасающе злобной, чем все остальные. Даже орки не ступали в Голодные Пески во времена их могущества. Единственные люди, покорившие племена пустыни были миезаны, и разве они не овладели всем миром? — Не могу их винить, мой мальчик Хакрам — красивый ублюдок, — задумчиво добавил Разбойник. — По правде говоря, скорее ублюдок, чем красавец, но ему есть куда развиваться. — Ваша моральная поддержка меня смущает, — мягко ответил Адъютант, потом снова обратил внимание на смуглую аристократку. — Если у них и была цель, то это были не два местных жителя, которые пытались встряхнуть солдат после получки. Айша снисходительно подняла бровь. Ей еще не удалось избавиться от этой привычки, и не то, чтобы Верес чем-то помогала. Гончая, по-видимому, находила забавным вид людей, насмехающихся над другими людьми. — Это было покушение, Хакрам, — сказала аристократка. — Нет смысла притворяться иначе. На самом деле высокий орк пришел к такому же выводу, хотя ему и не нравилось торопиться с суждением. В таком городе, как Атер, действовать слишком быстро было опасно. Пятнадцатый стоял лагерем в половине дня пути от коварного сердца Империи, и это был далеко не первый раз, когда их прощупывали неизвестные силы. Он полагал, что если бы лорда Блэка не было в столице, всё было бы намного хуже: правая рука Императрицы отбрасывала длинную тень, и немногие были готовы рискнуть гневом этого человека, прямо напав на его ученицу. До сегодняшнего дня, кажется. Хакрам не стал бы обманывать себя, думая, что как личность он добился достаточно, чтобы считаться попыткой убийства: целью убийства была его функция в Пятнадцатом Легионе. — Босс будет в бешенстве, когда услышит об этом, — радостно хмыкнул Разбойник. Айша нахмурилась, услышав комментарий, затем поднялась на ноги. — Никаких личных вещей, — сказала она. — хотя у него между лопатками есть татуировка. Штабная Трибуна задумчиво перевернула труп, чтобы они могли на него посмотреть. Хакрам встал на колени рядом с мертвецом и всмотрелся в испачканную чернилами кожу. Какая-то птица, клюющая труп. Он бросил взгляд на Айшу, молча спрашивая информацию. — Я думаю, канюк, — сказала она. — Связан с Аксумом в геральдике сонинке, но я никогда не видела этот символ раньше. Это мало что значило. Империя Ужаса была не так плоха, как Кэллоу или Принципат, где у каждого и их козла была печать, но Пустошь порождала древние заговоры, как Запад породил рыцарские ордена, и у каждого из них была какая-то печать или многозначительный секретный знак. Тираны расправлялись с ними всякий раз, когда они получали широкое распространение, но на каждого выходящего на солнце приходилась дюжина встреч в склепах. Игнорируя Разбойника — что было всегда плохой идеей, — Айша прямо посмотрела ему в глаза. Необычно. Тагреб и сонинке избегали этого, когда могли. Демоны и дьяволы, принимающие человеческий облик, могут использовать зрительный контакт, чтобы украсть вашу душу, как и некоторые чернокнижники. Айша серьезно относилась к тому, что она скажет дальше. — Мы не можем сказать леди Оруженосцу, — заявила Штабная Трибуна. Разбойник разразился смехом. — Ты выбрала не тех слушателей для этой мыслм. Гоблин-трибун не ошибся. Внутри неофициальной «фракции Оруженосца» Пятнадцатого и он, и Разйбоник были видными членами. Только Наук более открыто заявлял о своей преданности: орк решил, что Кэт — Военачальник их поколения, и, по его мнению, это решало вопрос. Все вопросы, на самом деле. Истинные орки не задавали вопросов своему Военачальнику, хотя и вырывали кишки любому, кто это делал. И всё же. Хакрам не верил в бездумное служение. Слепое повиновение было смертью для многих злодеев. Айша Бишара была аристократкой до мозга костей, но это не делало её врагом. Он подозревал, что в ближайшие годы Пятнадцатый будет зависеть от её способности ориентироваться в коварных водах политики Башни. — Почему? — вместо этого спросил он. Айша выпрямилась, её лицо разгладилось в приятную маску. Кажущееся очарование её внешности, о котором Крыса всё ещё не мог умолкнуть, когда он перебирал, было, к счастью, не замечено Хакрамом. Люди были похожи на уродливых мохнатых двуногих коров. В отличие от орков, у них были волосы на каждой части тела, а не только на макушке. Почему у мужчин есть бороды и усы, а у женщин их нет, было той еще загадкой биологии: он подозревал, что люди были сотворены богами, в то время когда те были пьяными. — Ты её любимец, Хакрам, — заявила трибун Бишара. Это не было вопросом, и он не отрицал этого. Он не был уверен, что именно увидела в нём Кэт, но она ему нравилась настолько, что он не хотел подвергать сомнению связь. — Если леди Оруженосец узнает, что на твою жизнь было совершено покушение, она вышибет каждую дверь в доме Атера, пока она не повесит того, кого сочтёт виновным. — Это будет весело, — усмехнулся Разбойник. — прошли тысячелетия с тех пор, как зеленокожие совершали настоящий набег на столицу. В этом весь смысл, Разбойник, не сказал Хакрам, продолжая молчать. Даже гоблин подсознательно понял, что солдаты праэс не выйдут на улицы Атера в полном снаряжении, чтобы отомстить. Количество рекрутов Кэллоу по-прежнему оставалось неизвестным, но они могли рассматривать всё это как способ уклониться от службы в Легионах. Слишком много рисков. — Её ответ мог бы быть более взвешенным, — отметил он. Люди, которые недооценивали Кэтрин Обретённую, имели привычку оказываться в дураках. — Не будет, — уверенно сказала Аиша. — Ты не видел её в Башне, когда одна из миньонов Наследницы спровоцировала ее. Она без колебаний сломала этой девушке палец, а потом поплатилась за это. Пятнадцатый слишком молод, мы не можем позволить себе нажить себе таких врагов, которые могут доставить нам крупные неприятности. — Мы и сами не беззащитны, — заметил орк. Айша покачала головой. — Мы не можем вовлечь Чёрного Рыцаря. Если мы будем полагаться на его защиту каждый раз, когда у нас возникают проблемы, мы просто обуза. Нам нужно самим разбираться с такими беспорядками, Хакрам. Быстро, тихо, чисто. Она не ошиблась, решил он. Честно говоря, орк и сам был не в восторге от идеи задействовать знаменитого в своем деле Бедствия. Кэт казалась странным образом привязанной к этому человеку, но Хакрам, тем не менее, считал его значительной опасностью. Он не хотел ничего скрывать от Оруженосца, но и не видел необходимости посылать к ней гонца, как только все усложнялось. Забота о подобных вопросах входила в его функции Адъютанта, если не по названию, то фактически. Он воспользовался моментом, чтобы обдумать возможные последствия, не обращая внимания на нетерпение, мелькнувшее в глазах Аиши, а затем принял окончательное решение. — Согласен, — сказал он. — Хакрам, — вмешался Разбойник, выглядя поражённым, — ты не можешь… — Мы повесим дюжину дворян, и весь двор будет жаждать крови, — ответил орк. — это может стать настолько беспорядочным, что мы не сможем провести развертывание. Куда именно, он пока не знал. Кэт держала этот вопрос в тайне, но она не скрывала, насколько срочно необходимо привести Пятнадцатый в боевую форму. Это было известно всем высокопоставленным офицерам легиона. — Нам всё ещё нужна зацепка, — ворчливо признал Разбойник. — У меня есть двоюродный брат, который может что-то знать, — предположила Айша. Тот самый, что управлял Мечом и Кубком, если бы Хакраму пришлось угадывать. Умно со стороны Штабной Трибуны превратить семейную собственность в неофициальный трактир своего легиона, но Хакраму не нравилась идея вовлечь в это дело слишком много неизвестных. — Мы сохраним это внутри отряда. У нас уже есть человек, если нам нужен проводник в подбрюшье Атера, — сказал он. Айша поморщилась, а Разбойник захихикал. — Тогда пойдем к Крысе, — ухмыльнулся гоблин. Хакрам подождал, пока они выйдут из переулка впереди него, наклонился над ближайшим трупом и вырвал глазные яблоки, засунув одно в рот. Не стоит тратить хорошее мясо, и, похоже, ужина ему не достанется.۞
Айша знала, где находится Хасан — Крыса, как его до сих пор называли другие. Он уже был завсегдатаем Горелого Лебедя, когда она впервые связалась с ним, задолго до того, как другие кадеты начали пить. Это было частью того, что делало его привлекательным в то время, то, как он, казалось, жил, отклоняясь от границ кадетской рутины и Военного Колледжа. Она знала, что никто не посещает подобные заведения, если в его жизни всё в порядке, а список проблем Хасана занял бы несколько небольших книг. Их расставание было дружеским, хотя, по-видимому, неожиданным для него, но, поскольку именно она дистанцировалась, ей не нравилась мысль просить его о помощи сейчас. Если получится, она предоставит говорить Хакраму: быть обязанным другому тагребу — это не то, чего она хотела бы в ближайшее время. Разбойник, раздражающий вредитель, казалось, учуял её дискомфорт. — Романтическое воссоединение, а? — он ухмыльнулся. — Осторожно, не падай в обморок слишком сильно, полы выглядят грязными. Слабость — это пища гоблина, гласит пословица. Дайте ему дюйм, и скоро он будет грызть ваши кости. — Я прикажу утопить тебя в выгребной яме, — ответила она на тагребском, маняще улыбаясь ему. Хакрам фыркнул. По крайней мере, насчет полов гоблин был прав. Горелый Лебедь остро нуждался в швабре, а горстка бродячих собак копалась в объедках, которые время от времени им бросали посетители. Салон был полон дыма бангу и тяжелого запаха маковых трубок из задней комнаты, где крепкие мужчины и женщины играли в азартные игры с костями и картами за узкими столами. Она проигнорировала несколько взглядов, брошенных на неё мужчинами постарше, и направилась к лестнице. Там было несколько личных комнат, и самая дальняя была выделена для Хасана на постоянной основе. Как именно ему это удалось, она не знала, но подозревала, что в ход пошли не только деньги. Она трижды ударила костяшками пальцев по двери, прежде чем толкнуть её, а Хакрам и Разбойник последовали за ней. Как и в прошлый раз, когда она была здесь, Хасан сидел на куче подушек с кипой пергамента и дешёвыми весами. Два пустых кувшина вина стояли слева от него, а он сам был занят наполнением кубка из третьего. Красивые черты лица Трибуна Снабжения исказились от удивления — неприличное проявление голых эмоций. Должно быть, он был изрядно пьян: другой тагреб презирал все, за что выступала их культура, но её не покидала концепция потери лица даже наедине с собой. — Что ж, — заговорил Хасан с едва заметной невнятностью в голосе, — это сюрприз. — О боги, он пьян, — взволнованно сказал Разбойник. — Быстрее, Крыса, сколько я показываю пальцев? Хасан ответил на подначку гоблина крепким словом, его глаза прошлись по ней и наконец остановились на Хакраме. — У меня такое чувство, что мне не понравится предстоящий разговор, — заметил он. — Мы оставили два трупа в переулке, — весело добавил Разбойник. Когда-нибудь Айша задушит его. К сожалению, не сегодня, но время придёт. — На Хакрама было совершено покушение, — пояснила аристократка. — мы расправились с нападавшими. — затем небрежно выпила всю свою чашу вина. — Блядство, — скривился Крыса. — Вот и закончился мой ночной отдых. Почему вы трое здесь, а не, скажем, в лагере, вооружаетесь? — На спине трупов была татуировка, — подлил масла в огонь Хакрам. — Канюк, ковыряющийся в трупе. — Меченные люди, это не редкость, — ответил Хасан. — Повторяю, почему, дьявол вас раздери, вы трое не в лагере, а гонец не отправлен к Обретённой? Айша почти нахмурилась. Его привычное обращение к леди Оруженосцу раздражало. Зеленокожим можно было бы простить плохие манеры, но она знала, что тагребов воспитывали лучше. Даже бастарды получают уроки этикета, а Хасан уже более десяти лет был предполагаемым наследником владения своего отца. — Мы не будем вовлекать леди Оруженосца, — сказала она. Её бывший любовник рассмеялся. — Могу поклясться, что я только что слышал, как ты сказала, что никто не собирается сообщать Кэтрин Обретённой о покушении на её личного адъютанта, — выдохнул он. — Очевидно, я слишком много выпил. Может ли кто-нибудь снова заговорить, но использовать слова, которые не заставят меня захотеть заказать четвёртый кувшин вина? Хакрам откашлялся, а Айша окинула ситуацию заинтересованным взглядом. Технически говоря, Хасан был более высокого ранга, чем орк — так же, как и она, как Трибуна генерального штаба. Иерархия однако была запутанной из-за того, что формально Хакрам подчинялся непосредственно леди-Оруженосцу и был одним из её самых доверенных подручных. Теоретически Адъютант не имел большого авторитета, но в данный момент он мог одним шёпотом закончить карьеру или затянуть петлю. То, что он проявлял удивительную сдержанность в использовании своего влияния, укрепило уважение Айши к орку, которого она всегда считала одним из самых компетентных членов Крысиного отряда. — Высказывались опасения, что она может принять ответные меры, которые сожгут много мостов, — сказал Хакрам. Разбойник изобразил повешение, чтобы помочь донести свою мысль. Почти полезно с его стороны. Она, возможно, прикажет утопить его в сточной канаве. Хасан тонко улыбнулся. — Бьюсь об заклад, она так и сделает, — согласился трибун снабжения. — Она пройдет огнем и мечом по городу, пока не завладеет шкурой того, кто в этом виноват. Он налил себе вина, держа руку на удивление твердой. Возможно, не так уж и пьян, в конце концов. Или просто так привык к выпивке, что у него развился талант к этому, менее лестно подумала она. — Я не вижу в этом проблемы, — закончил он, потягивая вино. — Атеру не помешало бы поменьше грёбаных дворян. Всей этой Империи не помешало бы. Она знала, что до этого дойдет. Аиша почувствовала, как у неё приливает кровь. Для человека, одаренного столькими талантами, Хасан был так ужасно тускл в других. Он не мог видеть дальше своей обиды на отца и распространил эту ненависть на всех аристократов в Праес. Это было ужасно узко, если он хотел сделать карьеру в Легионах. Сотни раз она говорила ему, что он никогда не станет больше чем карьерным трибуном, если будет открыто враждовать со всеми, кто имеет влияние в Башне. Боги Внизу, половина студентов Военного Колледжа были благородного происхождения. Айша погасила свою вспышку, которую, к счастью, никто не заметил. Рассуждения здесь были бесполезны. Тем не менее, её колчан был еще не пуст. Смягчив лицо, она опустилась на колени рядом с Трибуном снабжения. — Пожалуйста, Хасан, — тихо попросила она, слегка коснувшись его голого запястья. — Для меня. Только один раз. Его жесткий взгляд почти мгновенно сдулся. Она встретилась взглядом с его глазами на половину сердцебиения, ровно настолько, чтобы не нарушить обычай, а затем отвела глаза. Айша почти чувствовала себя виноватой за то, что воспользовалась тем, что он, очевидно, всё ещё влюблен в неё, в то время как она не чувствовала того же, но чувство вины мало что значило по сравнению с последствиями неудачи. — Биш, — пробормотал он. — Не будь такой. Я просто следую протоколу. — Я не прошу тебя следовать правилам, я прошу тебя делать то, что лучше для Пятнадцатого — так же тихо ответила она. И именно это перевернуло вазу в его сознании. Хасан любил Легионы с почти детской чистотой. Он нашел там семью, в которой ему было отказано по крови, и все его верности были основаны на этом фундаменте. Он готов на многое ради неё, но еще больше — ради Пятнадцатого. — Отлично, — наконец, проворчал он. — Я не узнаю метку, но я знаю того, кто узнает. Он немного неуверенно поднялся на ноги, и его успокоило лишь прикосновение её руки к его груди. — Спасибо, — сказала она. — Не делай этого, — пробормотал он. — Я знаю, что ты делаешь. Я просто достаточно глуп, чтобы всё равно на это купиться. Он оставил их в комнате и направился вниз по лестнице. На мгновение воцарилась тишина, затем Разбойник свистнул. — Это была самая холодная вещь, которую я видел за весь день, а Хакрам только что съел парня, — протянул гоблин. — Только часть, — мягко поправил орк. Айша уставилась на негодяя. Он только что скатился к утоплению в сортире.۞
Итак, подручная Верес только что применила самые жестокие хитрости к бедному невинному Крысе, что не сулило ничего хорошего для личной жизни этого парня. Разбойник сочувствовал, насколько он вообще мог сочувствовать чему-либо или кому-либо. Это не помешало бы ему впоследствии безжалостно издеваться над ним, но ему нравилось считать это делом любви. Квартирмейстер вернулся с самой мрачной женщиной, которую Разбойник когда-либо видел, а он был гоблином. Матроны становились Матронами, доказав, что можно быть еще более безжалостными, чем их предшественницы, и каждая женщина-гоблин, которая не была Матроной, была на расстоянии одного яда от исправления этой несправедливости. Это чудо человечества подозрительно оглядело их всех, а затем тихонько заговорило с Крысой на каком-то ужасно запутанном тагребском диалекте. — Я им доверяю, — сказал квартирмейстер с похвальной недальновидностью. — Вы убили меченых мужчин, — сказала женщина и сплюнула в сторону. — Что это был за знак? — Канюк, разрывающий труп, — повторил Хакрам. Незнакомка посмотрела на Адъютанта так, словно он был чем-то, что собака выблевала на её ковер. А, одна из этих. Атер был не так плох, как некоторые северные города Империи, но там всё ещё было немало людей, считавших, что зеленокожим не стоит и шагу ступить за пределы их земель, пока их не позовут. Очевидно, Наук вышел из себя из-за чего-то подобного в Талассине — ещё одно доказательство того, что этот толстомордый ублюдок не годился для общения с Мастерящей. — Дети Катакомб, — пояснила женщина. — Старая банда, из Аксума. Занималась заказными убийствами для Старой Крови, пока Ассасин не пообщался с ними. Под этим она, скорее всего, подразумевала, что все они были найдены на складе мёртвыми в результате череды маловероятных, но одновременных смертельных случайностей. Разбойнику всегда нравилось чувство юмора, которым, по слухам, обладал Бедствие. Если ты не можешь сделать убийство своих врагов уморительным, то в чём вообще смысл? Ну, хорошо, веселье. И получение денег. Но он имел ввиду не это, поэтому его аргументы оставались безупречными и непоколебимыми. — И где же ночуют эти непослушные дети, моя откровенно криминальная подруга? — спросил Разбойник. — Наденьте намордник на своего питомца, — сказала женщина Крысе на тагреби. — Этот гоблин — трибун-Разбойник из Пятнадцатого легиона, — резко ответила Айша. — Следи за своим языком, если собираешься его сохранить. Ах, старая добрая Айша. Может, она и презирала его, но любого, кто оскорбит легионера, ждали тяжелые времена, если она была рядом. Почти восхитительно, как легко её вывести из себя. Другая женщина снова сплюнула, но ей не хотелось вступать в перепалку с кем-то, кто с таким же успехом мог бы носить на лбу клеймо «высокородный». — Квартал Декарам, — сказала она — Возле закопанного входа в канализацию. Разбойник чуть не присвистнул снова. Заключение контракта на легионера было доказательством того, что эти парни не были великими мыслителями, но это было впечатляющим подтверждением. Только буйные имбецилы обретаются в канализации Атера: все это место кишело гигантскими пауками. По последним оценкам, их было не менее полумиллиона, и они становились тем больше, чем глубже вы заходили. Говорили, что сам Император Ужаса Мрачный — ну, вернее теперь сама — был тем, кто породил их, перейдя от мысли, что он был гигантским пауком в человеческой коже, к тому, чтобы быть им на самом деле. Ох уж эти сумасбродные люди. Класс тактики второго курса целых две недели занимался логистикой очистки канализации и проходящих под ней туннелей, демонстрируя концепцию слишком дорогой победы за достигнутые результаты. Маги, присягнувшие Башне, наложили чары на все выходы, но время от времени кто-нибудь выбирался и похищал какого-нибудь несчастного дурака на улице ночью. То, что эти Дети Катакомб решили, что будет разумно расположиться поблизости от нескончаемого потока смерти, лишь едва сдерживаемого, обещало, что расправиться с ними будет хорошей и чистой забавой. — Два трупа, Фа’ир? — спросила преступница у Крысы. — И в хорошей форме. Где ты их убила, Айша? Аристократка выглядела так, будто будто была одновременно рассержена и польщена. — Две улицы к востоку от Меча и Чаши, — ответила она. Хакрам выглядел так, будто его снова поймали, когда он прятался под своей койкой. — У одного могут отсутствовать глаза, — признал он. — О, это было глазное дыхание? — спросил разбойник. — Боги, у тебя действительно с этим проблемы. — Свежими здесь никто не продает, — обороняясь, ответил Адъютант. Небрежная женщина, которая собиралась вручить Крысе семь динариев, взяла два обратно из ладони квертирместера. Она ушла, не потрудившись попрощаться, не обращая внимания на радостное напутствие Разбойника. — Хасан, — задумалась Айша. — Чем торгует эта женщина? — Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответ, — проворчал Крыса, засовывая серебро в карман. Разбойник потёр ладони. — Итак, это та часть, где я разговариваю с несколькими своими парнями, и мы мило беседуем с этими Мавзолейными Взрослыми? — Мы все знаем, что ты коверкаешь намеренно, — заметил Хакрам. — Ложь, — воскликнул гоблин-трибун. — Клевета. Возможно, даже подстава. Он наклонился ближе к Айше. — Нельзя доверять зеленокожим, Бишара, — признался он. — Они изворотливые. Дворянка выглядела так, будто собиралась сказать что-то язвительное, когда Крыса вмешался, потому что он был врагом всех форм радости и смеха. — Ты не можешь привести в город группу гоблинов, Разбойник, — сказал он. — Это Атер, а не Форамен. Все важные люди в городе узнают, что они здесь в течение колокола, и наши цели исчезнут в толпе. Трибун нахмурился. Он с нетерпением ждал возможности дать своим мальчикам и девочкам немного потренироваться. — Сейчас в городе в отпуске двести легионеров, — задумалась Айша. Штабная Трибуна приходит на помощь со своим глубоким знанием дежурных списков. — Итак, мы собираем команду, затем берём в руки оружие, — усмехнулся Разбойник. — А потом мы убираем этот беспорядок, — сказал Хакрам, обнажив клыки.