Golden

      Дождавшись полуночи, Локи поднял руки. — Держи рот на замке. С руной Райдо всегда сложно, а вместе с Наутиз и Феху — те ещё хитрецы. Услышат смертную — не увидишь меч, как кончик своего хорошенького носа. А теперь дай зеркало и сажу.       Подчинившись, Лив принялась рыться в полупустой косметичке. Бог терпеливо ждал с протянутой рукой, будто попрошайка.       «Сажа, сажа… Чтобы что-то написать? Может, и карандаш для бровей сгодится?»       Получив желаемое, Локи распахнул окно, впуская в комнату свежий ветер, принялся корябать какие-то знаки на маленьком зеркальце; затем принялся вертеть левой ладонью и так, и эдак, пристально всматриваясь в собственное отражение.       Фишер была готова поклясться, что слышит другой мир: квартиру наполнили шепотки из каждого угла, шелест листвы и чуть уловимый звон колоколов.       Прижавшись к тумбе, она не смыкала глаза несколько часов, даже моргать старалась как можно реже; если бы кто-то спросил, на что это похоже, то в голову пришел бы только контакт третьего рода по шкале Хайнека*. Пусть и это не внеземные разумы, хотя…       К рассвету всё резко закончилось, будто свет погасили: звуки перестали сводить Лив с ума, Локи со всей дури захлопнул окно и разбил зеркало об пол. — Эй, суеверный бог, разве бить зеркала — не к семи годам несчастья?       Он тяжело дышал и жмурился. Отвернувшись, пояснил: — Смертные частенько любят трактовать пословицы лишь кусками, золотко. Так и с приметами. Может, в хорошем доме это и сулит неприятности, ну, а что делать, если в зеркальце забрался кто-то не очень хороший?       Вымученно постанывая, Локи грохнулся на софу и закрыл глаза. — Все силы из меня выпили эти мелкие дряни! Поисковые чары — больше по части засранца Тора. Но отыскал. Тебе должно понравиться.       Сделав пятиминутную передышку, он пальцем поманил Лив. Та послушно отозвалась; почти интимно коснулся щёк, прижался лбом ко лбу; черные, как дыры, радужки глаз вспыхнули сизым пламенем.       А у девушки вспыхнули щеки, как у пятиклассницы.       Бог дал разрешение, пустил её в свой разум, в свои мысли: Фишер будто ослепла и оказалась в 3D-изображении, уж слишком иллюзия была реальна; повертела глазами, запоминая буйную природу и ряды древних камней. — Знакомо? — будто сквозь вату доносился вопрос. Она кивнула: видение рассеялось густым туманом, а девушка упала на колени. — Да брось, золотко, — хмыкнул бог, но руку подавать не спешил. — Не буду спорить, что такое приветствие мне не по душе, но ты слишком льстишь и переигрываешь, чертовка. Сейчас же поднимайся. — Это же Тренделанг… Мы были там дважды, но ничего… — Ты копала в нужном направлении, — Локи кивнул. — Вот только копать пришлось бы под водой. Видишь ли, перед предполагаемым порабощением Англии Харальд доверил свой меч-талисман ближайшему слуге, который должен был остаться на земле Норвегии. Прознав о смерти короля, мерзкие людишки обо всём прознали и решили, что трофей им бы не помешал. Но опоздали. Слуга успел упрятать меч в сундук, отправить его на дно фьорда, а сам принес себя в жертву Одину. — Что он сделал? — Повесился. Не зря ведь Одина кличут богом висельников.       Лив грызла палец, переваривая всю информацию. — Вот чёрт… Опять ехать за тридевять земель. Еще и плыть… Ненавижу плавать! — Может и не придется, — на лице Локи расцвела задумчивая улыбка; глаза постепенно возвращали себе привычный цвет расплавленного золота. — Моего могущества хватит, чтобы призвать этот клятый сундук на берег. — И скромности, в особенности. — Не тревожь мой великий ум своими недовериями, смертная женщина. В случае проблем, отдуваться за твой лик я вовсе не буду. Кстати, как ты вообще намеревалась отыскать заколдованный меч? — Заколдованный? О, ну конечно же, я об этом знала, — огрызнулась обиженная Фишер. — Два дня назад я могла верить разве что в Санту! — Санту? — поднял брови Локи. — Какое-то речное чудище? — Почти. Прилетает в ночь Рождества на оленях, чтобы раздать детям подарки. — Всё-то ты в сказочки веришь.       Лив сдержала рвущийся наружу рык. — Я иду спать. Ты знаешь, где найти постельное белье. — Ну во-от, снова беспросветное пребывание в этой каменной пещере, — простонал асгардец. — Когда ты выпустишь меня из своего ларца? Я привык ночевать под звездами, если Сагр выгоняет меня прочь! Даже у него в амбаре места побольше! — Могу предложить тебе удобное местечко на лавочке, — хихикнула Фишер. — Ладно. Я тебя выпущу на волю. Но только завтра, ладно? — Идёт, золотко, — Локи уже подрагивал от нетерпения. — И куда же ты сможешь меня отправить? Может, вместе посетим пир?       Лив загадочно подвигала бровями. — Всё может быть. Предлагаю тебе тоже отправиться спать. Бесит твоя умиротворенность.

***

      Конечно же, просьбу Локи не выполнил — чего вообще можно ждать от бога обмана, да и еще, если он не давал никаких обещаний?       Ещё с утра списавшись с друзьями и согласовав мероприятие, она сразу же наполнилась желанием всё отменить к черту.       Слишком рискованно.       Слишком рано.       Слишком… слишком.       Ну, а что может пойти не так?       Черт возьми, да всё может пойти не так!       Но ведь она успела пообещать, верно? Может, боги ценят выполнение своих обещаний?       В половину седьмого вечера, поправляя небрежно надетую рубашку на плечах Локи, она в очередной раз за день повторяла: — Никакой самодеятельности. Никаких рассказов про божественные предназначения. Просто. Поддерживай. Разговор. Без подробностей. Договорились? — Смертная, я не собирался подаваться в лицедеи! — завопил асгардец. — Не принимай меня за вшивого артистишку. Разумеется, я не в праве рушить твой мир.       «Расслабься, Лив. Что может пойти не так?       Да всё может пойти не так!»       Ещё целых девять дней. Девять дней мучений и дележки лишней подушки с этим несносным богом. А затем он просто растворится в воздухе (или что там происходит при переходе в Асгард), перестанет кривить тонкие губы при виде стряпни Лив и оставлять лужи воды в ванной.       Осталось переждать совсем чуть-чуть. Но так много-много.       Путь до бара — слишком близок, чтобы вызывать такси. Одергивая слишком короткую юбку, Лив погрозила пальцем богу обмана: — Умудришься что-то выкинуть — отправлю прямым ходом к Одину. — Один слишком прилип к своему трону, чтобы соваться в мир смертных, — безбоязненно парировал Локи. — Я чувствую повсюду энергию похоти из-за твоего облаченья. Должно быть, смертных слишком привлекают полуголые тела.       Фишер покраснела и безуспешно попыталась прикрыть свой золотистый топ сумкой. Бог криво улыбнулся и уткнулся взглядом в девичьи коленки.       В Смалхансе было малолюдно. Лив частенько заскакивала в это заведение, будучи студенткой. Помнится, с местом её познакомил давний друг, в которого она была безуспешно влюблена. Позже стала звать подруг под фиолетовые лампы, но никогда не видела большого наплыва народу. В дни их появления чаще всего за круглым столом в карты резалась разношерстная компания, заказывающая только пиво; иной раз приходили ирландцы, коих Фишер могла без особых проблем распознать по говору. Однажды она столкнулась с представителем этой нации на маленьком балконе. Мало что поняла, кроме предложения подняться в номер и доставить максимум удовольствия.       Но вместо посыланий куда подальше — сбежала с балкона обратно в бар, где спустя десять минут её успокаивала Ребекка, а голландец за соседним столом безуспешно пытался заказать проститутку на сайте моделей.       Лифт на минус первый этаж, недолгое ожидание, двери бара, куда Локи чуть ли не заскакивает с радостными воплями.       «Настоящее дитя компании».       К половине восьмого по очереди подтягиваются все подруги — Линн, Максин и Одра. Каждую из них бог одаривает порцией внимания, с превосходством глядя, как все тают от сладкоголосых речей.       Все вместе они усаживаются за ранее забронированный столик и заказывают по порции виски. — Как на вкус? — шепчет асгардец в ухо Фишер. — Горько. Твоего любимого ликера не нашлось, — тычет девушка в меню. — Поэтому просто выпей. Или не пей вообще. — Великий Локи никогда не отказывался от предложенного хмеля!       Во время посиделок у Фишер едва получается расслабиться: всё время она следит за петляющим, мигающим тут и там Локи, любимцем всего женского рода. Растрачивая свою магию неотразимости, он влёк в танец то Максин, то Одру, медленно двигаясь под стать джазу, положив тонкие руки на талию; Лив лишь отрицательно мотала головой.       Встреча с джином, который заказала на всех Линн, не сулила ничего хорошего: после этого можжевелового напитка девушка просыпалась с гудящей головой и спутанными мыслями. Но все равно выпила почти залпом, отставив в сторону дурацкую зубочистку с розовым зонтиком.       Атмосфера бара нагоняла сон: медленные, едва появляющиеся в поле зрения официанты, множество тусклых туристов. Не то, что бы Лив не была одной из них: пусть Швеция была под самым боком, но на деле — далековато. В родной стране Фишер не появлялась уже шесть лет — просто попыталась забыть. Два года спустя перестала получать сообщения от отца, от матери — три. Вся семья считала, что бывшая отличница по всем предметам позорит семью своим новым занятием — раскапыванием древних поселений с целью наживы.       Ей-богу, проще было бы просто стать проституткой.       Алкоголь здорово дал в голову. Лив покачивалась в такт музыке, пытаясь скрыть пыль в голове и неслушающиеся конечности.       «Локи».       Теперь она чувствовала бога через кольцо, плотно сидящее на указательном пальце — стоит асгардцу отойти подальше и вляпаться в малейшую неприятность — Фишер знала об этом, даже если не хотела знать.       Он подкрался сзади, занес руку, но был мгновенно перехвачен сильным запястьем блондинки. — Смотрю, твой отрыв проходит на «ура», — нахмурилась она.       «Зачем? Я вовсе не хотела ему грубить». — Хочешь пуститься в пляс, золотко? — подмигнул Локи, и, не ожидая одобрения, стряхнул девушку со стула; покрутил вокруг своей оси несколько раз, положил руку на талию и плавно затащил в самый центр танцпола. — Не смурней, ты созвала мне лучшую компанию!       Лив стало дурно от всего происходящего. Сизые волны дыма витали по всему заведению, вызывая мнимый кашель. Грубо оттолкнув бога, Фишер схватила маленькую сумочку и помчалась в женский туалет.       Дверь закрылась с глухим стуком, впуская внутрь кошмар; согнувшись, девушка разрыдалась слезами цвета смоли, упираясь взглядом в потолок.       Но потолка там и близко не наблюдалось.       Одноглазый старик в капюшоне, превозмогая боль, поднялся со своего трона. Здоровое око свернуло праведным гневом, копье в руке стукнуло о каменный пол.       Лив тряслась на грязном кафеле санузла бара, силясь произнести хоть звук, но взамен являлся лишь жалобный хрип. — Сын, — обратился старик явно к кому-то, кто был скрыт от глаз девушки. — Я вижу её. Пророчество сбывается.       Видение рассеялось. Стеная от боли в глазах, Лив поднималась на ноги, когда чьи-то сильные, жилистые руки подхватили ее. Кольцо на пальце грозилось разорваться от жара. — Золотко, — шепнул прямо в ухо Локи, — нам нужно выполнить наши обязательства как можно быстрее.