В твое отсутствие мне не менее плохо, чем в твоем присутствии.
Стивен Бишоп
Шикамару вышел из цветочного магазина. В его руках спокойно покачивались на ветру два букета гвоздик. Нара замер на пороге и, подумав, вернулся в магазин. Вышел уже с тремя букетами завёрнутых в плотную бумагу цветов. Рука парня дёрнулась к карману, к пачке сигарет, но остановилась на полпути. Шика, поборов желание закурить, выпрямился. Тут его сильно задели дверью. Мужчина, выходя из дверей, отпихнул его с крыльца, громко сказав: — Не стой в проходе, пацан. Шуруй уже. — Извините. Шикамару глубоко вдохнул, чтобы успокоить забившееся очень быстро сердце. Сейчас ему нельзя повышать давление. Впрочем, этого всё равно не избежать, ведь место, куда он направляется, так или иначе, заставят его понервничать. Зашагав по улице, Нара двинулся по направлению к городскому кладбищу. Приближаясь к воротам, Шикамару заметил, что людей на территории кладбища почти не было. Так даже лучше. Если даст слабину, мало кто увидит. И вот он стоит перед железной, окрашенной в чёрный, оградкой. Два чёрных креста возвышаются над землёй. Тяжело сглотнув, юноша зашёл внутрь. Отложив один букет, он установил другие два. На серебряных табличках были имена и фотографии. Шикамару сел на землю, оперевшись об ограду, подтянув колени к груди и поднеся одну руку ко рту. Хотелось плакать. Всегда хотелось, когда он приходил сюда. Хоть Шика и не помнил, когда плакал последний раз. Сквозь мёртвую тишину кладбища до Нары донеслись всхлипы. Шикамару вытер глаза рукой, подобрал третий букет гвоздик с земли, и, оставив могилы родителей, пошёл на всхлипы. Понять кто плачет не составило труда. Он понял это ещё сидя на земле. Возле свежей могилы сидела девушка. Её светлые волосы были собраны в один высокий хвост, одета она была в чёрную мешковатую одежду. Траур. Она сидела сгорбившись, закрыв лицо руками и громко плакала. Даже рыдала. На могиле лежали ещё свежие цветы. Шика знал, чья могила, хоть фотографии и не было, а текст с такого расстояния было не разобрать. Подойдя к забору, брюнет открыл калитку и положил букет гвоздик на свежую землю. Выпрямился, закрыл глаза, замер. Всхлипы сзади стали чуть тише. Шикамару сел рядом с девушкой. Сейчас бы обнять её, успокоить, подумали бы другие. Но Шикамару знал её. И ситуация, в которой она находилась, была ему очень хорошо знакома. Поэтому он продолжил просто сидеть рядом. Всхлипы прекратились. Убрав ладони от лица, она взяла его за руку. — Его бессонница его и добила. — Он не спал специально? — Что ты, — с невесёлой улыбкой произнесла блондинка, — если бы специально, он потерял бы сознание через пару суток. Да и мой братишка был не таким дураком, чтобы так калечить свой и без того ужасный организм самостоятельно. — Сколько он не спал? Молчание. — Около 28 месяцев. Он держался долго. Он молодец. Шикамару смотрел, как ветер колышет алые бутоны гвоздик, и ему вспоминались рыжие волосы его одноклассника… Сейчас лежащего перед ним. Под землёй. — Темари. — Да? Нара повернул голову и посмотрел в её глаза. — Всё будет хорошо. Так они и сидели. Он, потерявший всех, кроме сестры. Она, потерявшая брата. Их связывало нечто большее, чем любовь. Общая боль утраты. Близнецы Узумаки сидели на крыше. Ночь сегодня была прекрасна. На небе не было ни единого облака или тучи, которые могли заслонить яркий белый свет от Луны. Слишком много событий за последнюю неделю свалилось на них. От прекрасных, как признания в любви, до ужасных, как известие о смерти. Смерти человека, признавшегося ей в любви. Наруко подавила в груди рвущийся наружу всхлип. — Я очень надеюсь, что у вас всё будет хорошо. Но ты не забывай меня, ладно? Не забывай меня. Он знал, что это их последний разговор. Всё будет хорошо. Да, не волнуйся. Мы все справимся. И никогда тебя не забудем. Под светом Луны Наруко снова расплакалась. Брат обнял её за плечи. Смерти для близнецов Узумаки стали привычными за долгое время пребывания в рядах шиноби. Становилось противно от самих себя за такое, но так было. Но смерти близких и дорогих людей они переносили тяжело. Особенно Наруко. — Всё будет хорошо, — тихо выдохнула Наруко. — Всё будет хорошо, -повторил Наруто.***
Прошло два месяца с окончания учебного года. Жаркий август согревал людские сердца. Близняшки сидели на перилах моста, рядом стояли ещё трое подростков: вечно лохматый, вечно весёлый Киба, чуть краснеющая рядом с Наруто, а может быть и от жары, Хината, и Шино, в кои-то веки без капюшона. И без воротника. Прям редкость. Когда из-за поворота появилась группа из семи человек, Наруто соскочил с перил и широко улыбнулся друзьям, раскинув руки в стороны. С той стороны улица раздались радостные возгласы и смех. Когда компания собралась вместе, шума стала в три раза больше. Группа двинулась в сторону стадиона, на котором рано утром в будни было мало людей. Хината и Наруто держались за руки, Наруко крутилась возле Саскэ, Неджи клеился к Тен-Тен. Ли, радостно размахивая руками и чуть ли не крича на всю улицу, рассказывал что-то про тренировки, Гай-сенсея, и снова тренировки. Внимательно его слушала только Сакура. ИноШикаЧо просто шли сзади и негромко обсуждали что-то своё. На стадионе они встретили знакомых — бегающего по стадиону Канкуро и сидящую на трибунах Темари. Оба им радостно помахали. Перемахнув через забор, ибо зачем нужны двери, все скинули сумки на трибуну. Ли предложил пробежать пять кругов на перегонки. Согласились Наруто и Киба, уломали Неджи, присоединился Канкуро. Потом взяли на слабо Саскэ. Побежали. Девочки сидели на трибунах, обсуждали свои личные проблемы. Шикамару развалился на траве, покрикивая пробегающим мимо мальчишкам что-то подбадривающее. Потом, на последнем круге, выкрикнул пробегающему рядом Неджи: — Всё равно Ли первый прибежит! Неджи добавил скорости. Чоджи сел рядом. Открыв пачку чипсов, он угостил друга. Первым прибежал Ли. Вторым Неджи, третим Наруто. Все сели на траву, к ним же присоединились девчонки. Под громкий смех они играли в игры, вспоминали классные моменты с учебного года и просто веселились.