Молодые и зрелые годы императора Эмгыра вар Эмрейса

К сожалению, от военных доктрин и компаний я столь же далека, как декабристы от народа — поэтому не стану сильно растекаться мыслью по древу, а остановлюсь на отдельных моментах Первой Северной Мировой войны, которые не могла не отметить, даже будучи профаном в военном деле. События начавшейся войны описаны голосом Солнца Поэзии Неназванного Континента Лютиком в романах «Меч предназначения» и «Кровь эльфов». И как ни скупы эти сведения, можно сделать однозначный вывод — Первая Северная война велась Нильфгаардом против Цинтры по лекалам нового времени. — Подобной войны никогда еще не было, — серьезно сказал бард. — Армии Нильфгаарда оставляют за собой выжженную землю и трупы. Поля трупов. Это война на уничтожение, на полное уничтожение, Нильфгаард против всех. Жестокость… — Нет и не было войн без жестокостей, — прервал ведьмак. — Ты преувеличиваешь, Лютик. С тех пор, как существует мир, идущие по стране армии убивают, грабят, жгут и насилуют. Не обязательно в такой последовательности. С тех пор, как существует мир, крестьяне во время войн прячутся по лесам с бабами и скарбом, а когда приходит конец, возвращаются… — Не в этой войне, Геральт. После этой войны некому и некуда будет возвращаться. Нильфгаард оставляет за собой пожарища, армия идет лавиной и вырубает на своем пути все и вся. Виселицы и колья растянулись на версты вдоль трактов, дымы застилают небо по всему горизонту. Ты говоришь: с тех пор, как существует мир, не было ничего такого? Это верно. Да, с тех пор как существует мир. Наш мир. Потому как, похоже, нильфгаардцы прибыли из-за гор, чтобы наш мир уничтожить… Если владыки Севера лично возглавляют воинские соединения и, по словам чародея Вильгефорца, галопируют «с диким гиканьем во главе отряда, даже не интересуясь, не остался ли этот отряд позади, а может, вообще скачет совсем в другую сторону», император Эмгыр, будучи главнокомандующим нильфгаардской армии, предпочитает, чтобы непосредственное руководство во время боевых действий осуществляли нильфгаардские маршалы, имеющие высшее профессиональное образование (военная академия им. М. В. Фрунзе Маркуса Брайбанта) и получившие боевой опыт в предыдущих войнах. Да-с, узурпатор умер на шибенице, но его маршалы — живы, здоровы и рвутся в бой. Сам Белое Пламя на театре военных действий не появляется, предпочитая руководить войной из башен златоглавой своей столицы. Тем не менее, мы знаем — все стратегические планы разрабатываются под его личным наблюдением и вводятся в действие только после его одобрения. Следует отметить, что прежде чем начать свой «Drang nach Osten Norden», император Эмгыр сумел осуществить внутренний подкоп на территории государства-противника — он отыскал себе там союзника, который помогал нильфгаардскому войску как на марше, так и в боевых действиях. Этим слабым звеном Цинтры выступили «люди второй категории» — представители расовых меньшинств. Их Эмгыр приманил и сладкими посулами, и полновесным золотом. Вот как охарактеризовал подобную тактику на поляне у дуба Блеобхериса некий комес Вилиберт: Нильфгаард тоже кричит о равенстве, обещает вам возвращение к давним порядкам, как только нас подомнет под себя и с этих земель выкинет. Этакое единение, этакое равенство вам мнится, о таком вы болтаете, такое проповедуете? Потому как Нильфгаард вам за это золотом платит! И неудивительно, что вы так с ними лобызаетесь, ведь они же эльфья раса, эти ваши нильфгаардцы… Возможно, в своей характеристике Вилиберт где-то и перегнул палку, но результат тактики — налицо. Даже ходить далеко не надо. — Напрасно ерничаешь, Скаггс, — осуждающе проговорил высокий эльф, []. — Я, к примеру, тоже участвовал в той (Содденской) битве. — Интересно знать, на чьей стороне, — довольно громко шепнул Вилиберт Радклиффу. Замечание — не в бровь, а в глаз! Эх, не зря Белое Пламя прожил несколько лет в «варварской» Цинтре! А посему лучше всех нильфгаардских дипломатов знал, как расколоты северные королевства по расовому вопросу. И лучше всех нильфгаардских генералов понимал, как именно раскачать межрасовую проблему в соседнем государстве до состояния гражданской войны. Позже, на достославной королевской сходке в Хагге король Визимир посетует: Три года назад Нильфгаард сдвинул камушек на склоне горы и теперь спокойно ждет лавины. Попросту ждет, а с кручи скатываются все новые и новые камушки. Потому что тот, первый, оказался тем камнем, трогать который было нельзя. А когда выяснилось, что достаточно его тронуть, чтобы он покатился, так тут же нашлись другие, которым лавина по душе. От Синих Гор до Бреммервоорда по лесам шастают эльфьи рабочие бригады, это уже не маленькая партизанская, а самая настоящая большая война. Не успеем мы охнуть, как в бой кинутся свободные эльфы из Доль Блатанны. В Махакаме уже бунтуют краснолюды, брокилонские дриады все больше наглеют. Это война, война крупномасштабная. Война внутренняя. Гражданская. Наша. А вот Цинтра вступила в войну с Нильфгаардом практически в одиночку. Военный «трактат» с Вердэном накрылся бордовой шляпой, с Реданией или Ковиром о военно-марьяжном союзе договориться Калантэ не успела. Из всех союзников оставался только Скеллиге, но он в отношении Цинтры и так был зависимым государством, а из-за своего островного положения сумел выслать только «ограниченный» контингент воинов. Стоит признать, что к приходу нежданных гостей Цинтра готовилась. Судите сами: цинтрийское войско во главе с Калантэ и Эйстом Турсеахом встретило нильфов аж у самой своей границы, на пороге собственного дома — когда те спустились с Марнадальских ступеней. Это означает — цинтрийская разведка успела просигналить в столицу вовремя, пока нильфы маршем преодолевали Амелльские горы. Но, с другой стороны, разведка допустила и серьезный просчет, не сумев правильно оценить численность нильфгаардских полчищ. В результате этой ошибки Калантэ и Эйст Турсеах посчитали, что сумеют разбить нильфгаардцев в первом же сражении. Они выдвинулись в Марнадальскую долину, не укрепив столицу и оставив ее практически «голенькой». Другой ошибкой Калантэ было не позаботиться о внучке, не спрятать ее подальше и получше. Она же прекрасно знала, что для императора Эмгыра девочка являлась наиболее желанной добычей. Разгром в Марнадальской долине был сокрушительным: попав в окружение превосходящих сил противника, в сражении погибли и король Эйст Турсеах, и половина цинтрийского войска. Вторая половина была настолько потрепана, что, похоже, предпочла дезертировать, ибо в столицу вместе с тяжелораненой Калантэ вернулась лишь горсть рыцарей. Там королева вместе с Цири и придворными укрылась в королевском замке, оставив жителей столицы самих разбираться с незваными гостями. Осады города не было, нильфы взяли его с марша. Даже королевский замок — и тот оказался практически без защиты; только донжон благодаря магии продержался несколько дней. К сожалению, в городе не оказалось никого, кто по своему рангу сумел бы организовать… нет, не доблестную оборону столицы. Вряд ли гражданское население могло эффективно противостоять нильфгаардской кавалерии, подкрепленной батальоном военных магиков. Но вот вступить в переговоры с нильфгаардским маршалом о приемлемой сдаче ради спасения мирных жителей кто-то мог и должен был попытаться. Что творилось в королевском замке во время цинтрийской резни, нам не только рассказал пан Сапек, но и красочно показал американский сериал «Ведьмак». Королева Калантэ, дабы не попасть в руки врага, покончила жизнь самоубийством. Ее примеру последовали и придворные, приняв заранее подготовленный яд. Однако среди придворных оказались и те, кто не торопился помирать вместе с проигравшей королевой. Нильфгаардская разведка доказала, что хлеб ест не зря, и сумела завербовать человека, который поставлял весьма ценные сведения. Дадим слово офицеру и разведчику графу Кагыру: Как я позже узнал, у нас при цинтрийском дворе был шпион, камер-юнкер. Когда мы захватили город и пытались окружить замок, этот шпион выскользнул и дал нам знать, что цинтрийцы попытаются вывести княжну из города. Было создано несколько таких групп, как моя. По случайности именно на мою группу налетел тот, кто вез Цири. Чем закончилась первая попытка Эмгыра посвататься к Цири «по-плохому», вы прекрасно знаете. Как метко сказал ему некий ведьмак: Однако Предназначение, о котором ты все время толкуешь, посмеялось над тобой. Птичка выпорхнула из рук (в данном случае из рук Кагыра) в прямом смысле слова. Что и говорить, против Предназначения нет такого лома… Тем временем Нильфгаард, проглотив одно северное королевство, потянулся за другим. Следующей жертвой стал Содден, король которого тоже не мог противостоять безудержному Blitzkrieg черных. И только перейдя Яругу, нильфы наконец повстречали достойного противника, умеющего мыслить на несколько ходов вперед. Обладая стратегическим мышлением и лучшей разведкой на Континенте, он первым сообразил, что в одиночку биться с Нильфгаардской империей не под силу ни одному королю. И сражайся северяне дальше по принципу «каждый за себя и Бог за всех», всех их ждет участь Цинтры. «Сила Севера — в его единстве», — провозгласил он, — «и только Согласие, сиречь Антанта, может остановить «Drang nach Osten Norden»! Вставайте, братья-короли и сестры-королевы, вставайте на смертный бой! Сразимся с силой черною, с проклятою ордой!». И братья-короли и сестры-королевы, отбросив спесь и забыв (на некоторое время) о взаимных претензиях, вняли этому призыву. Краснолюд и участник содденской битвы Шелдон Скаггс так оценил патриотический порыв единения, охвативший северные государства: Нильфгаард прошелся по вашим землям словно железный каток, а трупами таких, как вы, любителей похваляться устлал поля от Марнадаля до Заречья. И остановили нильфгаардцев вовсе не вам подобные крикливые бахвалы, а соединенные силы Темерии, Редании, Аэдирна и Каэдвена. Согласие и единение — вот что их остановило! Отдадим должное реданскому королю Визимиру Второму Справедливому. Его королевство от Нильфгаарда отделяло пол-Европы находилось дальше всех, и в Первой Северной у него не горели ни сарай, ни хата. А вы представляете, каково было ему сколачивать этот союз, если совсем недавно — каких-то десять лет назад, — он сам и любезный сосед, король Фольтест, меж собой вели пограничную войнушку? А как заставить королей Хенсельта и Демавенда встать плечом к плечу на поле боя, если они со времен короля Гороха грызутся за Нижнюю Мархию? Полагаю, основы Северного союза были заложены еще до того, как имперские солдаты начали топтать земли Соддена. Резня в Цинтре и мученическая смерть Калантэ заставили владык Севера откинуть взаимные распри и выставить на Содденском поле объединенные полки. И здесь снова отмечу организаторскую роль короля Визимира, поскольку именно ему было доверено командование объединёнными силами Севера: а командовать — это не только скакать впереди войска, но и собрать всю воинскую рать в нужном месте и в нужное время. Но восхваляя короля Визимира, стыдно не упомянуть того, кто, по существу, являлся настоящим демиургом славной победы в Содденском сражении! Если реданский король Визимир сплотил разношерстную братию королей севера, то Вильгефорц проделал то же самое, но только с представителями магической интеллигенции. А это еще тот труд, ибо чародеям меньше всего знакомы слова «патриотизм» и «королевство в опасности!» И вот здесь я немного оторвусь от литературного лора и позволю себе обратиться к лору телевизионному, а именно к американскому сериалу «Ведьмак». Можно долго ругать сериал (я и сама люблю это делать), но ему удалось прекрасно «дописать» сцены подковерных игр, что царили на волшебном Олимпе накануне нильфгаардского нашествия. Там представлено, как Глава Капитула, высосанный из пальца волшебник Арториус де Виго не желал вмешиваться в свары людишек — особенно из-за Цинтры, которая веками на дух не переносила чародеев. Волшебница Тиссая де Врие, с одной стороны, готова была поддержать Арториуса в его желании преподать Цинтре хороший урок, с другой стороны, полна решимости дать нильфам отпор. Самую радикальную военную позицию занял Вильгефорц — он, имеющий боевой опыт (и за это осмеянный своими коллегами), предложил дать неприятелю «страшный бой» на Содденском холме. Мытьем и катаньем он убедил Йеннифэр присоединиться к батальону чародеев-волонтеров и на поле брани показать свою «бунтарскую натуру». И эта сцена совсем не противоречит книжному творению пана Сапека. Двадцать и два чародея высадились десантом на боевом поле — и среди них были очень весьма влиятельные персоны, «серые кардиналы у престолов»: Филиппа Эйльхарт, Сабрина Глевиссиг, Феркарт, Трисс Меригольд, Радклифф. Тем не менее, все они «признали верховенство Вильгефорца из Роггевеена». О том, что красноречие Вильгефорца способно сдвинуть горы, говорит и история магички Литты «Коралл» Нейд. В романе «Сезон гроз» она представлена особой, больше всего пекущейся о сохранении своего добра, нажитого непосильным чародейским трудом. Мало того, ей даже известно предсказание, что смерть она встретит на вершине холма. Но даже она сочла нужным присоединиться к Вильгефорцу и своим коллегам в Содденской битве. Содденское сражение стало апофеозом Первой Северной войны. Жаль, ему не посвящена глава в Саге. О том, как оно представлено в американском сериале, лучше промолчать — слов приличных нет, одни матюки восклицания. В романе «Меч Предназначения» нам (и Геральту) о сражении рассказал купец Йурга. И это красочное описание, идущее от самого сердца, позволяет предположить, что Йурга, не будучи воином, все же принимал в нем участие: Раньше-то мы этот холм называли просто: Коршунья гора, а ныне все говорят: Холм Чародеев, или Холм Четырнадцати. Потому как двадцать два их было на том холме, двадцать и два чародея там бились, а четырнадцать пало. Страшный был бой, господин Геральт. Земля дыбом вставала, огонь валил с неба, что твой дождь, молнии били… Мертвые валялись, аж жуть. Но превозмогли чародеи Черных, одержали Силу, коя их вела. А четырнадцать все же пали в той битве. Четырнадцать сложили живот свой. [] Страшный был бой, ох, если б не те чародеи с Холма, кто знает, может, не болтали бы мы с вами сегодня тута, домой поврачаючись, потому как и дома-то не было бы, и меня, и, может, вас… Да, все чародеи. Четырнадцать их сгинуло, нас защищая, людей из Соддена и Заречья. Ну, конечно, другие тоже там бились, воины и рыцари, да и крестьяне, кто мог, схватили вилы да мотыги, а то и просто колья… Все стояли насмерть, и множество полегло. Но чародеи… Не фокус воину погибать, потому как это ж его специальность, а жизнь короткая. Но ведь чародеи могут жить, сколь им хочется. А не задумались… Йурге вторит Солнце Нашей Поэзии — Лютик, который хоть сам не был на холме, зато как талантливо воспел сие героическое деяние! Мы, читатели, правда, саму песню тоже не услышали, а довольствовались только аплодисментами и хвалебными замечаниями слушателей: А вот военные дела, навроде резни и грабежа в Цинтре, аль битвы под Марнадалем и Содденом, энти вы нам знаменито пропели, Лютик! Да, не жаль серебришком тряхнуть за такую песню, сердце воина порадовавшую! И видать было, что не привираете ничуть, это говорю я, Шелдон Скаггс, а я лжу от правды отличить умею, потому как я под Содденом был и супротив напастников нильфгаардских стоял там с топором в руке… Как хотите, но данные восторги напомнили мне другое сражение из истории нашего реала — «самое прекрасное и самое грозное, где одна сторона показала себя достойной победы, a другая — заслужила быть непобедимыми» ©. Сто тысяч бойцов сошлись в поле, треть воинства полегла. И нордлинги, и чародеи на Содденском холме продемонстрировали доблесть, упорство, стойкость и готовность жертвовать собой. Как потом вспоминал король Фольтест, стоявший плечом к плечу с доблестным королем Визимиром: Силы были равны, никто не рассчитывал на то, что мы разобьем их наголову. Но наши войска бросились им на горло, как волки, как бешеные псы, чтобы отомстить за Львицу из Цинтры. Пожалуй, стоит признать, королева Калантэ в послесмертии сумела показать язык бывшему зятю, своей гибелью воодушевив союзнические войска. Потеряв королевство и жизнь, она сумела вырвать у Эмгыра победу в битве. Содденское сражение поставило точку в дальнейшем продвижении нильфов на север, но не в войне. Конец Первой Северной Мировой войны ознаменовали мирные соглашения, ведущая и координирующая роль в которых принадлежала Вильгефорцу. Наступил его звездный час. Во всяком случае, мир, заключенный между северными государствами и Нильфгаардом, по праву может носить наименование «Вильгефорцева мира».