Руби Айлен Скотт

       Рубидия понимает, что совершает ошибку, отправляясь в Ла-Пуш. Особенно сейчас, когда количество оборотней на одного вампира слишком велико. Однако поделать ничего не может. Она чувствует, что должна быть там. И плевать, что говорит ей это злость, обида и желание показать чертовым Калленам, что они ей не указ.        Просто иногда бывает такое, что ты просто знаешь, что должен что-то сделать. Ни аргументов, ни каких-либо серьезных причин на это нет. Ты чувствуешь, что это должно произойти, рано или поздно, просто выбираешь рано. Считаешь, что лучше уже сделать так, как должно, и будь что будет. Вот только… На сердце-то все равно страх таится, он терзает, пускает корни вглубь и выжидает, чтобы в самый неудобный момент сковать, окутать путами и не отпускать, навсегда затаскивая в свой мир. И неважно, будешь ли ты ждать или же сразу бросишься в омут с головой, итог все равно один.        И Руби понимает, что это не ее случай, но так себя проще утешать.        Медлить она не привыкла. Раньше жизнь пролетала слишком быстро, она была подростком, который мечтал покорить мир, которому казалось все нипочем. Руби хотелось все успеть, все попробовать. А сейчас, когда время для нее застыло и больше нужды в спешке нет, перестроиться не может. Потому что думает, что если остановится хотя бы на секунду, то не заметит, как пролетит человеческий век. Не заметит, как состарятся ее подруги, как одно поколение сменит другое. Все это произойдет, а Руби так и останется молодой.        Поэтому, наплевав на все, она собирает вещи с утра, сбегает из больницы, в которой ее оставили потому, что иначе могут возникнуть подозрения не только у персонала больницы, но и у Беллы, о чьем мнении Руби переживала больше всего. К тому же в палате не было камер и Руби без особых проблем оказалась дома, в больницу решив вернуться вечером.        До Ла-Пуш девушка идет пешком. Тучи сгущаются над головой, словно передавая ее настроение, подавленное и апатичное. Руби не знает, что хочет услышать от Сэма. Правду? Она ее знает, благодаря Калленам, благодаря новой сущности, благодаря его неосторожности и городским легендам, получить доступ к которым труда не составило. Извинения? Да они особо не нужны, Руби понимает, почему он так поступил, понимает, что, зная правду, он бы убил ее, так что она еще легко отделалась. Сама полезла на чужую территорию, сама напросилась. Отнекиваться он вряд ли будет, все же Руби не слепая, да и списать на галлюцинации трудно, Сэм это, скорее всего, тоже понимает.        Руби хочется сбежать, хочется уехать куда-нибудь далеко, наплевав на все. Просто потому, что она ребенок, подросток. Ей страшно. Ей страшно идти в резервацию, в которой ее могут убить просто потому, что она не человек. Просто потому, что она живет, а не гниет в холодной земле. Объяснить, почему вообще возникла вражда между оборотнями и вампирами, ей не потрудились, да и незачем было. Руби сама все поняла. Догадалась.        В резервацию Руби заходит к обеду. Где-то на полпути пошел ливень. Руби буквально окатило водой, обувь, старые, но любимые кроссовки, хлюпали, штаны и кофта неприятно прилегали к телу, волосы потемнели, однако из-за того, что были заплетены в пучок, особо не растрепались. Громко барабаня в дверь, Руби изображает дрожь от холода и чувствует, что еще немного, и она просто расплачется от безысходности.        Все это слишком для нее. Оборотни, вампиры, смертность друзей, потребность изображать из себя «человека», потому что иначе люди что-то заподозрят. Она устала, что приходится глотать еду, не жуя, чтобы люди ничего не заподозрили. Устала не чувствовать вкуса, устала от того, что больше нет проблем с учебой, даже их имитировать приходиться. И раньше Руби не замечала этого просто потому, что могла жить в своем собственном, удобном только ей мире. Где не было ни других вампиров, ни оборотней, где собственная смерть и дальнейшее воскрешение казались просто дурным сном. Руби даже заплакать, как человек, не может, потому что у вампиров не работают слезные железы.        Приходится изображать дрожь от холода, приходится делать вид, что ты плачешь. Руби это все бесит. Руби раздражают Каллены, которые за свои несколько недель пребывания в городе изменили ее жизнь на сто восемьдесят градусов. Да она год жила в этом городе и ничего подобного не происходило. Руби винить эту семью не хочет, однако найти виноватого проще всего среди них.        Эдвард, Эммет, Розали, Элис, Джаспер, Карлайл, Эсми. Они все такие до тошноты правильные, все из себя человечные. Руби бесит это, Руби бесит то, что они относятся к ней как к ничего не понимающему ребенку. Ты не должна так себя вести, ты можешь вызвать подозрения, ты… Ты… Ты… Руби все это накаляет. Она никогда не испытывала таких сильных негативных эмоций, даже в первый год вампирской жизни, когда малейший шорох вызывает бурю чувств и эмоций. Руби плевать, что по сравнению с ними она действительно ребенок. Черт, да она сама подмечала это в машине у Эдварда. Однако от этого все равно тошно. Они делают вид, что знают все лучше, потому что они старше, мудрее.        Руби доходит до дома Леи и видит, что на первом этаже свет не горит. Не обращая на это внимания, она громко стучит в дверь, пытаясь контролировать силу. Еще одно напоминание, что обычным человеком она не является. Застонав, Руби бьет сильнее. От этого дверь трещит, Руби смотрит в сторону звука и видит, что оставила небольшую трещинку, после чего громко смеется.        — Лея! — кричит она, пытаясь дозваться до подруги. На часах всего два, она должна быть дома. Руби знает, что в колледж Лея еще не уехала, занятия начинаются с середины сентября и отправляться она планировала пятнадцатого. Если ничего не изменилось. — Лея, черт возьми! — Руби отходит от дома. Дождь не останавливается. Руби громко кричит, пытаясь дозвониться до подруги, даже не обращая внимания на то, что не приняла человеческий вид.        Ей не до этого. Наплевав на все, Руби собирается идти домой. Пешком, как человек, чтобы привести мысли в порядок и чтобы создать иллюзию, как Каллены, что она нормальная. Руби идет в сторону главной дороги, потому что по лесу идти не вариант. Встретит диких животных — не оберется проблем. А телепортироваться нет сил. Она пытается представить свой дом, но образы такие нечеткие, такие размытые, что Руби просто не может сделать этого. Она бредет по мокрой трассе и чувствует, как на сердце пустеет. Нет ни обиды, ни горечи, ни злости, ни страха. Руби даже думает, что было бы неплохо встретить оборотня, который бы закончил то, что не получилось у того машиниста два года назад.        Руби плетется медленно, едва перебирая ноги. Она отходит буквально на несколько метров, как неожиданно встречает Сью, идущую от дома Блэков. Руби прячет голову, надеясь, что Сью ее не заметит, потому что настроение пропало совсем. Если раньше Руби шла в Ла-Пуш, чтобы поговорить с Леей, принести свои соболезнования и посмотреть на поведение Сэма. То сейчас настроения не осталось ни для чего.        — Руби, — Сью замечает девушку, медленно топающую по дороге, и подбегает к ней. Руби насквозь мокрая, она дрожит, из надобности, но все же дрожит. — Что произошло? Почему ты здесь, как…        — Я… Я, — Руби не может связать двух слов. Сью понимает это по-своему. Она трясет Руби, пытаясь привести в чувства, однако та лишь трясет головой.        — Все хорошо, девочка. Пойдем, здесь недалеко, ты же знаешь. Ты к Лее пришла, да? — Руби начинает трястись еще сильнее. Она пытается кивнуть, сказать, что ей жаль, что она хотела поддержать Лею, однако из горла вырываются только хрипы. Сью понимающе кивает. — Вот так вот, все хорошо. Мы слышали, что ты была в больнице. Все хорошо, все хорошо, Руби. Давай, еще немного.        — Я… Спасибо, — Руби решила ничего не говорить. Сью все додумает сама, такова человеческая природа и Руби нужно учиться ей пользоваться.        — Она сегодня пошла к Сэму… У них… М, что-то вроде вечеринки-посвящения от старейшин. Должна была быть. Погода ужасная, думаю, планы она им испортила знатно. Сет там же, к моему сожалению.        — Она… — Руби останавливается. Замирает на месте и чувствует, что сердце падает в пятки. — Она такая же, как Сэм? — Сью останавливается. Руби начинает дрожать еще сильнее, только уже от страха. Она не знала, что девушки тоже могут быть оборотнями. Она не знала, что Лея может стать одной из них. Она не знала, что ее подруга может стать заклятым врагом. — Она…        — Ты знаешь? — Сью ускоряет шаг, наблюдая за тем, как Руби слабеет. Она почти оседает на землю. — Эй, Руби, тихо, все хорошо. Пойдем, согреешься и я все объясню. Или они объяснят. Наверное, второе будет лучше.        — Она… Она, — Руби громко смеется. Сью лишь кивает, но лишнего не говорит. Сперва ей нужно убедиться, что Руби обо всем знает. Раскрывать чужой секрет она не намерена.        До дома они доходят быстро. Руби куда меньше Леи, однако грудь у нее больше и потом Сью принимает решение дать ей футболку Сета, а шорты Леи. Потому что вещи, в которых шла Руби промокли насквозь. Сью загрузила их в стирку, а саму Руби отправила в ванную, чтобы та согрелась и привела мысли в порядок. Вот только согреваться Руби не нужно.        Руби даже не уверена, что ей вообще нужна ванная. Она раньше не задумывалась о таком. Руби о физиологии вампиров вообще не задумывалась, поскольку воспринимала себя человеком последнее время. Она не особо чувствовала температуру, поэтому обдавала свое тело кипятком, чтобы хоть ненадолго вернуться в ту иллюзию, которую создавала долгий год.        — Руби? — Сью слышит резкий крик, раздающийся со второго этажа. Она вбегает в ванную и застает девушку, сидящую на полу и хватающуюся за сердце. Не обращая внимания на голое тело, Сью садится рядом и пытается понять, в чем причина. Руби кричит еще несколько минут, во время которых Сью не находит себе места. Однако, когда это прекращается, Руби только просит у нее полотенце и осипшим голосом говорит.        — Все хорошо, приступы бывают… Все хорошо, — потому что объяснять, что она вспомнила о том, что не обратилась в человека — невозможно. Сью все поймет, если она знает об оборотнях, то и о вампирах должна быть осведомлена. А Руби не хочет, чтобы ее воспринимали, как монстра. Не сейчас. Ей нужна иллюзия. Ей нужна ее старая жизнь. Руби тянет руки к полотенцу, оголяя шрамы, которые не особо и скрывала. Просто рукава у кофты были длинные, по привычке.        — Это, — Сью ахает, прижимаясь к двери, чтобы не упасть. Руки Руби украшают уродливые шрамы в виде полос. Левая, кажется, изрезанной в мясо, правую Сью видит лишь мельком. Руби от стыда хочет провалиться сквозь землю. Неправильный вампир, на котором даже шрамы не заживают. Неправильный человек, который лишен многого.        — Выйди, пожалуйста, мне одеться нужно. Я спущусь сейчас, спущусь, — обещает Руби, не вынимая рук из-под полотенца. Сью все понимает. Кивает и закрывает дверь, оставляя Руби одну. Девушка одевается быстро, не хочет тянуть, да и смысла не видит.        Дождь на улице не прекращается. «Слякоть завтра ужасная будет, да и на дорогах скользко. Аккуратнее нужно быть, » — думает Руби.        Когда Руби спускается вниз, Сью уже доготавливает тосты и бекон к ним, считая, что девушка голодна. По правую сторону стоит молоко, за которым женщина внимательно следит, боясь упустить. Руби садится за стол и терпеливо ждет. Она смотрит в окно, пытаясь понять, как скоро придет Лея и придет ли вообще. О Сете Руби старается не думать. Все же ему только пятнадцать — рано для геройства.        — Скромно, но, к сожалению, произошло так много всего, что мы так и не успели сходить за продуктами, — Сью ставит тарелку с ароматной едой перед носом Руби и лучезарно улыбается.        — Спасибо, Сью. Я не голодна, — Руби отодвигает еду, Сью кивает, не настаивает, за что Руби ей благодарна. Однако от кружки какао Руби не отказывается. Особого вкуса даже в человеческом обличие нет. Просто обычная вода, которую она заливает в себя небольшими глотками, чтобы не вызывать подозрения. После все равно избавляться придется.        — Что с тобой произошло? — Руби благодарна, что Сью не ходит вокруг да около. Она ставит руки на стол и говорит с улыбкой, однако голос ее холоден и жесток. Руби кажется, что сейчас от ее слов зависит многое. — Что с твоей рукой?        — Сэм, он… — Руби пытается выглядеть напуганной. Она сжимает руки в кулаки и отводит взгляд, закусывает губу и делает вид, что ей страшно вспоминать об этом. — Ты не поверишь. Мне никто не поверил, они говорят, что мне показалось, что этого не было. Но… Но я видела, Сью, я не сумасшедшая! — Руби как одержимая хватает руку Сью и с безумием в глазах смотрит на Сью. Та такого напора не ожидает. Сейчас она понимает, что Руби все знает, по крайней мере догадывается. Сью начинает нежно гладить руки Руби, обводить костяшки пальцев и тихо нашептывать.        — Все хорошо, Руби. Я тебе поверю, чтобы ты ни сказала.        — Я тогда пошла с Сэмом поговорить, почему он так себя ведет, почему такого не было раньше, что с ним, почему он стал таким мудаком. Дословно разговор не вспомню, — Руби врала. Она помнила каждое слово, каждый жест, свой и его, каждую секунду. Однако Сью об этом знать не стоит. — Сэм разозлился. Он сказал, что все не так просто. Я тоже вспылила. Наговорила всякого, что, мол, он такой же, как и другие. Что он ужасен. И… Передо мной был уже не Сэм. Это был огромный волк, Сью, огромный черный волк! Размером с медведя, если не больше. Я даже крикнуть не успела, он ударил меня своей лапой, когтями по рукам, потому что я пыталась защищаться. Я потеряла так много крови, доктор Каллен сказал, когда я проснулась, что мне повезло. Ему повезло.        — Ему?        — Доктор Каллен сказал, что я была на грани. Они думали, что я больше не проснусь. Они едва не совершили непоправимое. Я не особо поняла, что это значит, но… — Сью приложила ладони ко рту. Подскочив с места, она обошла стол и обняла Руби, не ожидавшую такого.        — Господи, слава богу все обошлось. Их бы простили, — поделилась они мыслями вслух, — но хорошо, что все обошлось. Все обошлось…        — Ты мне веришь? Доктор Каллен сказал, что мне показалось, что это Сэм принес меня в больницу. А больше я никому не говорила… Белла сообщила про Гарри, мне так жаль, Сью, мне жаль. — Руби обняла женщину в ответ.        — Все хорошо, мы справляемся. Тебе нужно будет сходить к Сэму и Эмили… Они живут вместе…        — Уже?! — Руби не могла в это поверить. Она провела в «коме» чуть больше недели, некоторое время из которой Эмили тоже провела в больнице. Руби знала об этом, потому что сам Карлайл рассказал. Да и Розали упоминала. — Как же быстро они…        — Это продолжается давно, — признается Сью, — оказывается, Сэм такой не несколько недель, как мы думали. А несколько месяцев. Просто все так изменилось, все так навалилось на него… И… Природа взяла свое.        — Природа? — Руби делает вид, что слов Сью не понимает. Отойти от шока сложно. Если все действительно так, то почему Сэм не давал раньше знать, почему не трогал ее. Гены не до конца пробудились? Не хотел ранить? Не верил? Вопросов у Руби много, но ответы на них получить она все равно не может.        — Дождь кончился, — дружелюбно говорит Сью, увиливая от вопроса. — Лея у Сэма сейчас. Тебе стоит пойти к ним. Так лучше будет. К тому же я и сама знаю мало, пока еще. Гарри знал больше, меня, увы, не посвящал во все подробности. И теперь я жалею.        Руби кивает. Встает из-за стола и выходит на улицу, направляясь в неизвестную сторону. Где дом Эмили и Сэма Руби понятия не имеет. Скорее всего, живут они в старом доме Сэма, но он довольно маленький, по крайней мере был таким, когда Руби была там в последний раз. С каждым шагом Руби ускоряется. Где-то на середине пути в нос ударяет знакомый мерзкий запах мокрой псины, который ведет ее к нужному месту.        Дорогая занимает пятнадцать минут. В доме слышен гомон, смех, чьи-то ссоры. Руби заходить боится. Все же не до конца понимает, как поведет себя в компании оборотней. Руби уже и не помнит, сколько их. Говорил ли кто-то ей такую информацию или же нет. Руби стоит на улице некоторое время, в футболке и коротких шортах, не решаясь сделать шаг вперед.        Да ей и не приходится. Из дома выходит незнакомый парень, удивленно смотрящий на Руби.        — Эй, — кричит он, заставляя Руби пошевелиться, потому что все это время стояла она, как статуя, даже забывая изображать дыхание и слегка сутулиться, потому что люди так прямо не стоят. — Кто ты? — голос у парня грубый, резкий. Руби некомфортно от интонации. Она собирается ответить, однако из дома выходит другой парень, Руби уже знакомый. Сет.        — Руби? — удивляется он. Не то чтобы он не рад ее видеть, просто не ожидал. Она лишь кивает и приветливо машет рукой, все еще не решаясь сделать шаг. — Ты у нас была, — догадывается он по одежде девушки. Та кивает, неловко начиная суетиться, чтобы заправить футболку. — Эй, Ли! — кричит Сет. — Тут гости. Чего стоишь? Пойдем внутрь. Это Пол, кстати. Пол, а это Руби, тебе о ней точно рассказывали…        — Та, которую Сэм поцарапал? — вспоминает Пол. Сет кивает, неловко улыбаясь, боится, что Руби услышала. Однако она просто подходит, делая вид, что все в порядке и, вздрогнув, говорит.        — Вам не холодно? — парни стоят в одних шортах, демонстрируя идеальные тела. Руби не помнила, чтобы Сет был выше, она вообще не привыкла видеть его таким. Сейчас парень выглядит зрело, мужественно, хотя еще неделю назад выглядел он как ребенок. Такие скорые изменения Руби пугают. — Лично мне — да. Мы можем в дом зайти?        — Конечно, — спохватывается Сэм, понимая, что Руби одета легко, — заходи скорее. Ли рада будет. Только… Эмили тоже пострадала, — невзначай говорит Сет. — Ты уж внимания не обращай, она с повязкой. Сэм к такому вниманию не особо хорошо относится.        — Мне нужно поговорить с Сэмом. Сью сказала, что он все объяснит, что расскажет. Она заверила, что я не сумасшедшая, но я все равно ей не верю… Возможно, я улечу скоро на реабилитацию, все же у меня в столице и семья есть, и квартира… Да и деньги не проблема, на психиатра хватит уж точно, — Руби вновь делает вид, что не замечает недовольно-удивленного фырка Пола. Он смотрит на нее с подозрением, принюхивается, но ничего не говорит. Сердце Руби выпрыгивает из груди, но она находит в себе силы улыбнуться и направиться с парнями в дом.        На пороге их встречает Лея. Обращение изменило и ее. Девушка и раньше не была хрупкой, но теперь она излучала силу, нет, она олицетворяла силу, мужественность. Это было видно в ее жестах, в голосе и взгляде. В глазах подруги Руби видит боль, однако понимает, что Лея слишком гордая, чтобы показывать ее. Слишком гордая, слишком сильная, слишком разбитая для того, чтобы другие ее жалели. И Руби делать этого не собирается. Ей сейчас и самой помощь нужна, раздавать последние остатки эмоций другим она не может. Самой нужнее. Возможно, кто-то обвинит ее в эгоизме, однако Руби никогда и не говорила, что это не так.        — Руби? — Пол проходит вперед, бросая «разбирайтесь с ней сами», и оставляет Сета и Лею один на один с Рубидией. Девушка неловко улыбается, кивает и тянется к Лее, тепло которой ощущается даже сквозь неплотную ткань. — Что ты… Нет, я не хочу знать.        — Мне Сью сказала сюда идти, — объясняет Руби, — я к вам шла. Белла передала, что у вас отец погиб, мне жаль, так жаль. Я хотела поддержать тебя, я хотела…        — Черт, Руби! — ноги Руби подгибаются, она отшатывается и едва не падает, недалеко стоящий Сет ловит ее. — Аккуратнее, — говорит он.        — Сэм стал волком, — вскрывает все карты девушка, — Сью сказала, что он мне все объяснит, что я не сошла с ума. Она… Она мне не соврала ведь? — Руби понимает, что ложь ее пустила корни уже не только в сердце. Она течет по венам, разрастаясь по всюду: на руках, на ногах, обвивает шею, вонзается в ладони и пятки. Сет и Лея переглядываются. Грустно кивают и приглашают Руби пройти в гостиную. Распоряжаются домом, как своим.        «Волчьи привычки», — думает Руби.        В кругу оборотни рассказывают ей все, предварительно взяв обещание хранить тайну ценой своей жизни. Оборотни рассказывают про то, что вреда они не причинят, создала их природа не для того. Тему вампиров они избегают так ловко, что Руби на некоторое время вновь забывает, кем является.        Рассказ она слушает внимательно. Чтение мыслей, обращение, физическая сила, скорость и ловкость — все то, чем обладают вампиры. Вот только оборотни живые, оборотни имеют шанс на нормальную жизнь. Руби даже жалеет, что не одна из них.        Под вечер она уходит. Оправдывается слишком большими потрясениями. Пол предлагает подвести ее, потому что единственный, кто способен водить, кроме Сэма. От предложения Сэма Руби откажется — это понимают все. Потому что, хоть Руби и не сердится, она его боится. Она боится их всех, но по крайней мере волчье обличие видела только у одного, а потому представить, как именно ее разорвут — сложно. С Полом Руби спокойствия не чувствуют. Он просто довозит ее до границы, в тишине, а после разворачивается, даже не попрощавшись.        Руби его за это не винит. Она возвращается в больницу так же, как и исчезла оттуда. Телепортацией. Рубидия делает вид, что не выходила из палаты, медсестры верят, а вот Карлайл, который делал дневной и утренний обходы — нет. Только виду не показывает, улыбается, как обычно, но смотрит с упреком. Руби немного стыдно.        — Руби, — подзывает он ее. — Ты ведь была в Ла-Пуш? — Руби кивает, понимая, что Элис все увидела уже давно. В конце концов ее способность — невероятна.        — Да, мне многое рассказали. Больше я там не появлюсь, просто… Просто не смогла пройти мимо. Я думала, что моя подруга — человек, а она. Она оборотень, Карлайл. Она такая же. Она убьет меня, когда правда всплывет. Я хочу уехать, я устала, мне… Мне просто страшно, я не хочу, чтобы меня убили.        — Тебя никто не тронет, — дает слово Карлайл. Но Руби ему не верит. Она уже никому не верит.        — Вы меня выпишете? — с надеждой во взгляде спрашивает она. Карлайл тяжело вздыхает и понимает, что выбора у него все равно нет. В глазах Руби, рубиновых, целый океан боли, сожалений. Карлайл понимает, что помочь ей может только она сама. Поэтому уже к вечеру держит в руках все нужные документы.        Руби ему благодарна.        Утром следующего дня Руби исчезает. Элис это удивляет, потому что все идет не так, как должно было. Ее видение было отчетливым, она несколько раз проверяла его. Вот только Руби — подросток, которому свойственная импульсивность. Так говорит Розали, так же объясняет и Эсми. Каллены чувств девушки не понимают, пережили все это, забыли, перегорели.        Руби на их понимание и не рассчитывает. Просто оставляет Розали, как самой понимающей из всех, сообщение, что летит в Нью-Йорк к родне на месяц. Что обязательно вернется и сходит с ними на охоту. Она просто просит подождать.        И Розали, складывая это письмо, как самое драгоценное сокровище, дает Руби невидимое обещание.