— Ты думаешь… с ней что-то случилось? — меня охватило беспокойство.
— Вполне могло. И вряд ли это что-то хорошее…
Я нахмурилась, задумавшись над словами подруги. Услышав позади себя смех, я обернулась. На последней парте сидели приятели моего парня. Они о чем-то весело говорили. Внутри у меня все похолодело. В голове всплыли воспоминания о том, как раньше они вот так же собирались за последней партой после очередного избиения Лиссы, мерзко хихикая и в подробностях обсуждая произошедшее.
«Только не говорите, что это они снова с ней что-то сделали».
Прислушавшись к их разговору, я облегченно выдохнула. Парни болтали о каком-то фильме. О девушке речи не шло.
Вдруг дверь с грохотом ударилась о стену, и весь класс обернулся на шум. В кабинет вошла девушка в потрепанной черной толстовке.
— Фух, Лисс, ты какого черта так пугаешь? — Эксвелл подскочил от неожиданности.
— Э-эльк…
Лайла вцепилась в мой локоть. Я непонимающе посмотрела на подругу и, проследив за ее взглядом, наткнулась на руку девушки, спрятанную за спиной. Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы разглядеть выделяющийся на фоне бежевых стен черный курок. Я с ужасом взглянула на Лайлу, в страхе выпучившую глаза на Экса.
«Только не…
— Я слишком долго терпела вас. Лицемеры. — Лисса выплевывала каждое слово.
Прогремел выстрел. Загрохотали стулья, кто-то громко затопал. Уши резануло громким криком, и только когда горло начало саднить, я поняла, что крик сорвался с моих губ. Кровь неровной лужицей расплывалась по полу, пока я на трясущихся ногах ковыляла к парню.
— Эксвелл?..
Я опустилась рядом с его телом и судорожно попыталась нащупать пульс. Послышался странный треск. Я растерянно подняла голову. Оказалось, это Лайла оторвала от блузки рукав и прижала его к кровоточащей ране Экса. Я перевела взгляд на девушку в дверях. Она продолжала стоять рядом, и мне на секунду показалось, что ее взгляд полон боли и сожаления.
— Прости. — тихо произнесла она. По ее ожесточенному лицу прокатилась слеза. Она прочертила дорожку поперек свежего шрама, и девушка поспешила смахнуть ее рукой. Краем глаза я увидела, как моя подруга залезла под парту и начала копаться в телефоне.
«Наверное, звонит копам… Или в скорую…»
Мысли начинал застилать туман.
— Мне всего лишь нужно было отплатить той же монетой. — произнесла Лисса.
Мои губы задрожали. Перед глазами стояла улыбка моего молодого человека. Не та противная, двуличная ухмылка, с какой он обычно запугивал Лиссу, а искренняя, добрая улыбка.
— Он ведь так изменился… Зачем?
— Затем, что вы все лицемеры! — Девушка сорвалась на крик. — Вы все видели и знали, что он со мной делал! Вы все замечали мои шрамы, синяки и царапины! Но вы ничего не делали! Вы все лицемеры!
Поначалу я думала, что вой сирены мне только чудится. Лисса насторожилась и несколько секунд стояла на месте, не шевелясь, а потом вдруг сорвалась с места и куда-то побежала. Я сидела над телом Эксвелла и заходилась в беззвучном плаче. Всем приходилось платить за свои грехи, я знала это, но до последнего надеялась, что Экс сможет избежать наказания судьбы. К сожалению, от меня это не зависело. Да, он стал другим. Да, ни он, ни его друзья больше не трогали Лисс. Но это ничего не изменило. Эксвелл получил по заслугам.
«Но почему она не убила остальных? Не успела? А как же я? Я сидела прямо перед ней, и ей ничего не стоило приставить дуло к моему виску. А может, она не хотела?»
Времени на размышления у меня не осталось. В кабинет вошли полицейские и сотрудники скорой помощи. Мой разум затуманился.
***
Я смутно помнила путь до скорой помощи, коридоры больницы и палату. Несколько раз ко мне заходил сотрудник полиции и что-то спрашивал, но я в каком-то исступлении смотрела в его сторону, и смысл сказанных им слов постоянно ускользал от меня. Только через несколько часов, ближе к вечеру, я, наконец, пришла в себя. Вместе с осознанием произошедшего пришла и боль, и поэтому я даже была рада очередному визиту следователя. Мне нужно было поговорить с кем-то. Нужно было рассказать то, что я видела, чтобы отпустить это ужасное видение, застывшее у меня перед глазами.
— Насколько я знаю, вы девушка погибшего.
— Верно.
— Приношу мои соболезнования. Я понимаю, вам сейчас плохо, но мне нужно задать вам пару вопросов.
— Я понимаю.
— Как нам стало известно, убийцей вашего молодого человека оказалась ваша одноклассница Лисса. Вам известны примерные мотивы совершенного преступления?
— Дума., да… Эксвелл и Лисса были… не в очень хороших отношениях.
— Подробнее.
— У нас в школе есть… то есть уже была… Была группа.
— Так.
— И Эксвелл был там кем-то вроде главного. Они издевались над девушкой еще с младшей школы.
Каждое слово давалось мне с трудом. В горле застрял ком, мне хотелось кричать и плакать.
— Они избивали ее за углом школы, оставляли на ее теле порезы. У нее были проблемы в семье. Ее отец тоже постоянно избивал ее. Лисса была изгоем не только в нашем классе, но и во всей школе.
— Так… И никто за столько лет ей не помог? А как же учителя?
— Никто из них ни разу не заступился за нее.
— Вам известна причина?
— Думаю, этого потому, что его родители занимают управляющие должности. Все мы лицемеры…
***
С того дня произошло много времени, а я все не могу смириться с его смертью. Лайла была права. Я и вправду влюбилась. Несмотря на все, что он творил в прошлом, я смогла по-настоящему его полюбить. Я каждый день прихожу в парк, покупаю банановое мороженое и сажусь на ту самую скамейку. Я не снимаю браслет, подаренный мне им. Он моя память о нем. Я несу бред, я это знаю. Произошедшее оставило огромный след в моей жизни и, должна признаться, полностью ее изменило.
Теперь я твердо намеренна стать психологом. Стараясь оправиться и отвлечься, я начала усердно изучать психологию, и в будущем я хочу помогать детям и подросткам вроде Лисс.
Вчера по новостям я узнала о том, что полиция нашла ее труп. На ней была все та же изношенная черная толстовка, а в кармане — черный маленький блокнот. Меня снова вызвали в полицейский участок, и там я узнала, что девушка планировала убить всю нашу компанию. Видимо, она действительно не успела расправиться с остальными. Черный блокнот был вовсе не дневником, это был список ее обидчиков, из которого она, видимо, вычеркнула меня после того, как я за нее заступилась.
Я поняла, какой же тварью была.
Я могла помочь ей.
Я могла позвонить в полицию, сообщить ее родителям, поговорить с Эксвеллом или его матерью.
Если бы они переключились на меня, я могла бы просто перейти в другую школу, но я придумывала отговорки и продолжала бездействовать.
А потом стало поздно.
Лисс была права.
Я — лицемерка.
Мы все — лицемеры.
