***
Кажется, что только недавно был настоящий ад в этих белых и холодных стенах, где работают такие же люди в белом и с холодными, даже леденящими душами, на которых есть лишь одно клеймо – учёные. И вроде как, этот ад в здании, называемом лабораторией, закончен, но эти люди продолжают сниться Чимину и преследовать его даже тогда, когда он им уже не принадлежит. А сейчас он ещё и вынужден подписывать договор с этими ужасными людьми, которых все считают просто учёными, но которые являются тиранами и убийцами. Ведь, по факту, они живые души умертвляют настолько, что смысла в существовании их тел просто нет. Оболочка чего-то, без чего-то внутри. Чимин именно из таких. Он с первого дня прибытия совсем не понимал никого из сотрудников в халатах. Ругался, пытался сбежать, кусал всех и даже чуть не убил охранников. На самом деле, всё это они скрывали за маской «расстройства», будто мальчик просто умом тронулся и его пора бы усыпить. Однако им не давали этого делать, выяснив, что Чимин не сможет вынести ещё одного усыпительного. Один раз они попробовали, чтобы у него перестал срабатывать рефлекс на боль, но если сделать это второй раз, то он потеряет память. Поэтому они с того дня больше не рисковали, убеждал себя и остальных, что он изменится, привыкнет и не будет противиться. Они идиоты, раз думали, что он после операции по удалению возможности чувствовать боль, перестанет пытаться сбежать и привыкнет. Мальчик всё же сбежал. И то, как ему это удалось, до сих пор остаётся тайной и загадкой. Ведь единственным человеком, кто об этом знал, был его опекун, которому он доверился при первой встрече. А теперь нет ни свидетелей, ни тех, кто знают малейшую правду, которая бы раскрыла открытое дело о пропаже Пак Чимина. Но поиски прекратились на 6 месяцев, потому что опекун был человеком, который бы не позволил отобрать у него ребёнка. А стал он опекуном именно в тот момент, когда узнал, что у пропавшего нет родителей (он их просто не знал и даже не знал, что они у него были). И право быть опекуном дало не государство, не сами родители, не лаборатория, вручившая ему в руки их драгоценность, как все могло бы подумать. Мужчина сам взялся за воспитание мальчика, решив, что отныне он будет жить с ним. Лаборатория не могла обратиться в полицию и объявить в розыск своего пациента, ведь объяснить то, что происходило в лаборатории, никто не смог бы, а уж тем более держать ответ за это. Поэтому они прекратили поиски, узнав о том, что мальчик сбежал в ближайшее поселение и укрылся в чьём-то доме. Полгода Чимин жил у опекуна под прикрытием, надеясь, что его не найдут. Но, к сожалению, тот, кто его когда-то принял, сам же и сдал его лаборатории, когда однажды Пак чуть не озверел на его глазах. Страх от присутствия этого ребёнка в его доме начал потихоньку сводить мужчину к тем мыслям, что пора от него избавляться. Ведь сбежавший ребёнок явно имеет какое-то тёмное прошлое за своей спиной. Лаборатория возобновила поиски через полгода, в надежде, что он где-то поблизости прячется. Так и вышло. Он был найден за пару дней и опекун договорился с ними обо всём, лишь бы отгородить себя от пугающего создания. И тогда Чимин познал горькую истину жизни. Предатели там, где их не ждёшь – самые близкие люди. Но то, что Чимин думает о них сейчас, уже превышает пределы нормы. Сейчас всё тяжелее, чем было раньше. Тогда был опекун, защищавший его, и хоть и ради своей выгоды, но пытавшийся отстоять права Пака на нормальные условия проживания в доме «хозяев», которым он собирался его продать. Но тут возникает вопрос. Зачем лаборатории было договариваться о продаже подопытного другим людям, если они не собирались его никому отдавать? Но всё стало ясно для Чимина в тот момент, когда он узнал об условиях опекуна, сдавшего местоположение мальчика. Он бы отдал его, если бы они гарантировали взамен крупную сумму. Но лаборатория не могла предоставить деньги, поэтому придумала такой план: отдать парнишку в руки богатых людей, от которых и поступят деньги опекуну. И так Чимин не сбежит уже от новых хозяев и будет думать, что его просто «продали». Но обмануть его не так-то просто, ведь он сразу понял их план и попытался сбежать от опекуна, от чего и был отчитан и отруган ненавистником. И лаборатория всё же не смогла его забрать, потому как новым хозяинам он в руки так и не попал. Если у опекуна нет денег, то у лаборатории нет Чимина. И так и провозились месяц с договорами, а после наконец продали его. Именно поэтому он психанул на него в тот день, когда его должен был забрать новый хозяин Чон Хосок. Потому что доверился и ошибся. Он попытался завершить ужасную жизнь, забрав с собой этого злейшего тирана, не достойного жить. И в день, когда его предали Мин Юнги и Чон Хосок, снова передав во владение бывшему хозяину. После этого он не выдержал и пытался убить себя. Очередная попытка высвободиться. Да, он хотел этого всегда и мог бы умереть в день, когда опекун нашёл его. И всё же, не сделал этой ошибки. Тогда он просто ещё не знал людей за стенами его привычного «дома». Попытка самоубийства – после продажи новому хозяину. Вторая попытка самоубийства – когда его продали обратно опекуну. И вот, он считал, что больше эти люди к нему не пристанут, но они всё же ворвались в его жизнь. Теперь они требуют самого Пак Чимина вернуться. Вернуться – означает, что он закончит эту никчёмную жизнь. Это значит, что жизнь, которая после закончится, не имела смысла, чтобы за неё боролись. Это значит, что он подпишет себе смертный приговор. Ведь он уже знает о том, что сделают ему после побега. Обрежут крылья. А это уже значит, что точно лишат возможности ходить. Остаётся лишь гадать, каким из ужаснейших способов они это сделают. Поэтому, более разумный Пак Чимин, которого он только обрёл и не хочет терять, непонятно из-за кого или из-за чего, будет действовать иначе, чем обычно. Никаких пряток и побегов. Да, он ещё не самостоятельный, несовершеннолетний, чтобы принимать такие решения в одиночку. Но он готов ко всему. Лишь бы они отстали. И лишь бы этот кошмар наяву и во сне закончился. Когда лаборатория потребовала его приехать ещё в начале, тогда Пак противился и показывал характер и права на свободу. Но документов на свободу у него по-прежнему нет. Поэтому он молчал долго и сейчас молчит. Думает о том, что сделал правильный выбор в таком непростом вопросе, где была важна не только его жизнь, но и жизни других людей. Эти люди не боялись ничего после смерти опекуна. Конечно, это отличный способ пошантажировать, но дело даже не в этом. Чимин сейчас и сам не понимал на что согласился. Его жизнь в безопасности, но... проблема в том, что с каких-то пор жизни других людей, особенно тех, что позаботились о нём, стали важны тоже. Даже чуть важнее его собственной, ведь она не имела смысла с самого начала. Пак медленно поднимает голову и вдыхает воздух увереннее, чтобы понять, что осталось немного до конца этого кошмара. Он направляется к такси, которое сумел вызвать из офиса порта, и в его голове перемешиваются такие мысли, что хочется уже сейчас сдаться. «А если не получится? А если они выдвинут новые условия поверх существующих?». Звучит странно, но оправдано. Такое может случиться. Но он готов. В любом случае готов к любому исходу, потому что он повидал нечто ужасное в своей жизни и ничто его не удивит уже. Не важно, что решила лаборатория. Главное, чтобы от этого не пострадали его друзья. Он доезжает до этого злополучного места его страхов и ужасных воспоминаний, и проникает туда без особых усилий. Врата открыты. И это удивляет его. Неужели его догадки по поводу того, что он единственная ценность этих людей и им там больше нечего хранить и прятать, действительно правдивы? Похоже, что так. Проходя чуть дальше ворот, его берёт в дрожь. Сердце падает в пятки снова. Зачем-то он оглядывается, будто боясь, что внезапно его напугают появлением и заберут в палату для опытов. Но ничего не происходит. Забытая тишина поглощает всё вокруг, но ему кажется, что это в его голове полнейшая пустота и тишина. Ничего не бесит, не достаёт и не касается его. Это заканчивается в самом здании, где его встречает его первый «хозяин». Доктор осматривает парнишку и словно довольным и гордым взглядом осматривает это тело напротив. Не шевелится и не приближается, давая понять, что можно довериться. Но нет, Чимин никогда этого не сделает. Он ему не доверится даже под страхом смерти. Его добрая улыбка не выглядит убедительной. И он снова не располагает Чимку к себе, который и так знает его нутро. Вот так выманивать человека из норы – это подло. Но уже плевать. Теперь уже обратного пути нет. Ворота закрылись.***
Сокджин, который впервые решил отдохнуть прямо на рабочем месте, сейчас, подобно шторму, врывается в кабинет финансистов и требует всех посторонних немедленно выйти. Казалось бы, начало его дня было очень спокойным. Он зашёл в здание с улыбкой на лице, слушая попутно какой-то странный плэйлист в наушниках. Его глаза будто сияли, хотя, на самом деле, ничего хорошего не произошло. С момента, как Юнги и Хосока забрали в полицию, от них не было ни одного сообщения и звонка. Всё было слишком мутным в этом деле. Джин не из тех, кто так просто опускает руки и позволяет обижать друзей. Но если эти друзья сами виноваты, то сейчас его гнев оправдан. Он захлапывает дверь после себя, когда видит, что посторонних и не было в кабинете, кроме Тэхёна и Чонгука. Испепеляя их взглядом, он заставляет их отлипнуть друг от друга. Не то чтобы они сидели и обжимались, просто сейчас один гладил другого по бёдрам и мило нашёптывал что-то на ухо другому. – Оставьте романтику на потом. У нас куча дел, - злобно окидывает взглядом Чона, который тут же становится серьёзным, отъезжая от стола Тэхёна. – Что снова не так? - у Гука с утра вообще не было настроения, в отличие от бодрого Джина, но он сейчас внимательно слушает хёна и надеется, что причина его злости это не очередной Пак Чимин. – Юнги и Хосок пропали, а вы сидите тут и ждёте чуда? - поражается их спокойствию уже в который раз. Сначала это было при пропаже Чимина, а теперь им плевать на судьбу собственных друзей. Быть может, у них и не было никакой дружбы? Но сейчас старший не собирается это выяснять. – Они в полиции. Не пропали, - поясняет Ким младший, пытаясь успокоить взвинченного Джина. – Чего так злишься? Боишься, что они что-то могут о тебе наболтать? - с хитрой улыбкой продолжает тот, уже видя, как его в ответ убивают взглядом. У Джина не осталось терпения. Его сейчас мало волнует то, что творится в голове младших, но он очень хотел бы понять, с чего они через чур спокойные. Тем более, когда сами напортачили достаточно. – Я вам напомню, - прокашливается старший, меняясь в лице на безразличность, – Не я держал в своём доме несовершеннолетнего ребёнка, потерял его, а после уверял, что не имею никакого отношения к ним. Это вы были основателями идеи принять у себя этого человека, а после вынудили сбежать. Речь прерывается неожиданной сменой выражения лица Чона, которое буквально возмущалось по поводу последних двух слов. – Да, - продолжает увереннее Джин, пытаясь надавить тоном. – И только вам отвечать за это перед полицией. А они обязательно наведаются. Чон стал напряжённее. Кажется, его обеспокоила такая перспектива. Как бы сильно ни хотелось просить помощи у Джина, но ему приходится это сделать. – Прошу, - слишком поздно произносит тот единственное слово, которое позволяет гордость. И смотрит уже иначе: как-то выжидающе, но пытается не выдавать жалость в себе. И Сокджин понимает этот взгляд. Он просит помощи, надеется на старшего, но тот лишь пожимает плечами и самодовольно покидает кабинет, решая, что они должны бы уже сами разбираться в своих проблемах. Они друзья и коллеги, но личная жизнь у каждого своя. Чимин не из тех, кто связывает их дружбой или работой. Он вообще появился из ниоткуда и связал их лишь той историей, что предки завещали им всем слуг. Но Чимин всё ещё не имеет отношения к остальным. Тэхён и Гук не спешат расходиться и приступать к работе. Теперь они точно не хотят обжиматься и болтать о чём-то милом и неприличном. Теперь у них есть чем занять свои головы. Стоит всё хорошо обдумать, чтобы вместе принять решение по поводу расследования, которое, по всей видимости, всё ещё продолжается. И на этот раз, с особым усердием и жестокостью. Они уже добрались до Юнги и Хосока. А значит и к ним наведаются.***
Если бы Намджун знал как успокоить такого злого Джина, то давно бы использовал все методы, но он не знает. Понятия не имеет больше, как ещё вернуть его в спокойное состояние. А тот уже готовит какие-то документы. С самого начала Джин не считал покупку слуг хорошей идеей. От них одни проблемы. Всегда. И так уже было. Не совсем, как с Чимином, но почти. Впервые он познакомился с понятием «слуги» в доме друга отца, который посоветовал и ему завести слуг. Не тех, кто убираются дома или готовят, а те, кто исполняют любые приказы и просто не способные отказывать хозяевам. Но это слово его уже напрягало и беспокоило, ведь отношения между слугой и хозяином являются чем-то из ряда ужастиков, где между ними нарастает напряжение и один убивает другого. В случае Джина... всё сложно. Он почти убил слугу отца, который тогда уже метил на его место, пытаясь отобрать бизнес. Это были слишком хитрые люди, но с ними было слишком легко справляться. А теперь появляются слуги, которые заставляют ломать голову днями и ночами, додумываясь, как и когда они могут совершить подлость. Джин знает все способы и методы этих слуг в попытках сблизиться с хозяевами. Но он ни разу не позволял. Ни слугам отца, ни своим. И вовсе не запретами он воспитал своих слуг. Один лишь Намджун ведает о том, каким ужасным может быть его любимый человек. Но он терпит и понимает его, а его молчание, которое многих удивляет, говорит само за себя – он и сам готов был убить когда-то. Они сидят в гостинной и Джин напряжённо собирает документы, на которые обращён взгляд Намджуна, до этого пытавшегося уснуть на диване. Он заметил вошедшего старшего, практически искрящегося от злости, и не смог больше игнорировать его пассивную агрессию в нескольких брошенных словах в начале. – Не спеши, - опрометчивое произносит он с какой-то осторожностью и понимает, что реакция Джина не будет хорошей. Он смотрит удивлённо, почти осуждающе. Старшего и так раздражало присутствие Намджуна, который ничего не собирался предпринимать, чтобы высвободить Юнги и Хосока, будто знал результат их заключения. Он хотел прогнать его, но оставил, потому что был занят более важным – сбором документов, которые смогут доказать, что они не причастны к Чимину. Если они их уничтожат, то станет ясно, что они не имеют к нему отношения. Хотя, по факту, он понимает, что это всё равно ничего не меняет. Они нашли его каким-то образом, приютили, переписав на себя. А сейчас хотят утверждать, что не знали его никогда и не собирались держать у себя. Это звучит смешно, будто пытаются одурачить младенца. Да. Это не выход. Но, во всяком случае, от документов он всё же хочет избавиться, чтобы не нашли. Чтобы никто и никогда не узнал о том, почему Чимин оказался тем самым слугой, которого они решили взять себе. Было куча других. Здоровых и подготовленных. Но почему-то был выбран именно тот, которого даже не готовили к такой жизни. – Если бы ты знал, сколько сил и времени я угробил со своими юристами на этого мальчишку, - в голосе слышится раздражение, когда он говорит последнее. И Джун всё ещё его понимает. Пытается, по крайней мере. – Я бы ни за что его не взял, - почему-то противоречит сам себе, будто делая из Чимина какой-то груз, сваленный с неба. – Если бы не опекун. И тут у Нама возникает один важный и интересный вопрос. Он, конечно, знает его не первый год и долгое время живёт со всеми его тараканами и секретами, но вот об опекуне он не слышал практически ничего, кроме того, что тот тиран, от которого следовало забрать слугу-мальчишку. И это его уже тогда заставило задуматься. Как это их новый слуга – мальчишка из лаборатории? Он действительно с самого начала называл Чимина просто «мальчишка из лаборатории», так как не знал ни имени, ни истории, но знал, что он очень хорош. Хорош во всём. Хотя, по нему этого не сказать вообще. Как такого могли вообще посчитать пригодным для прислуживания? Джин и не считал. Никогда. Но был вынужден избавиться от всех предрассудков в миг. И лишь ради того, чтобы на этот раз не убить, а спасти слугу. Быть может, если бы не Джин, Чимин давно был бы мёртв. Но сейчас Сокджин уже не считает, что поступил правильно. Потому что, как обычно это бывает, люди, спасённые однажды, приносят больше бед, чем те, от кого ты ожидаешь всяких подлостей. И Намджун молчит снова. Но не потому что принимает и понимает, а потому что не понимает и совсем не хочет принимать тот факт, что Джин злится и срывается именно из-за невинного мальчика, который тоже не виноват, что оказался в такой ситуации. И всё же, вряд ли, Джин это поймёт сейчас. Когда он чуть подуспокаивается, то сразу бежит к выходу с папкой документов, решив, что лучшим решением будет – просто сделать всё самому, не осведомляя ребят, которые и так мало что могут поменять. Джун остаётся дома один, в надежде, что старший не сделает только хуже. Он ему доверяет, но когда всё доходит до такого, когда Сокджин уже не выдерживает и принимает самые крайние меры, то остаётся только надеяться, что он не заставит всех остальных расплачиваться за его ошибки.***
Если бы не последнее угрожающее предупреждение от Сокджина, Чонгук и Тэхён никогда бы сами не решились отправиться в полицейский участок, чтобы избавиться от их проблемы. Им всегда казалось, что этим должен заниматься более опытный и дальновидный сотрудник офиса. Такие, как Джин, или Намджун, способные на всё. Во всех смыслах. Но последнее выкинутое слово от Джина ясно дало понять, что игры и отдых закончились, пора браться за дела и начать заниматься этим серьёзнее. Тем более, когда всё начало оборачиваться против них. Поэтому Чон первым делом посетил следователя, занятого этой темой, а Тэхён в это время пытался выведать у дежурного про арестованных друзей. Но никакой информации ему не дали и тогда те двое встретились в коридоре для обсуждения плана, который явно был необходим в этой ситуации. – Думаешь, они реально их готовы посадить за эту фигню? - Чон никогда не ошибался в своих предположениях. И он обычно всегда был прав, если сомневался в чьих-то действиях и словах. Вот и сейчас он осуждающе и неверяще смотрит на людей, прошедших в кабинет следователя, обернувшись со сложенными руками на груди. – Нет, - даёт быстрый ответ с такой же недовольной миной, уже продумывая план, как уничтожить этих людей, – Что тебе сказал этот придурок? Переведённый взгляд Чона уже обо всём сказал. Он не стал объяснять и просто промолчал, уведя взгляд обратно. – Если нет больше выхода, то придётся устранять старым проверенным способом, - тихо выдыхая всю злость из себя произносит Ким, видя, как следователь выходит с каким-то человеком из своего кабинета и проходит с надменным видом мимо них. Он тут же посмотрел на Гука с приподнятыми бровями, получив в ответ такую же реакцию на увиденное. В голове у них сейчас одним большим раздражающим комом сложилось одно мнение – с этим точно пора заканчивать. Они последовали за ними и Гук окликнул парня, но тот не остановился, наоборот, лишь ускорив шаг в сторону от этих двоих. И когда он скрылся с их глаз, ребята остались на первом этаже перед выходом. Но раздумывать больше не было смысла. Им ничего не скажут – это было ясно с самого начала. И добиваться своего придётся уже другим способом. Вот только непонятно, кому так сильно нужно было добиться того, чтобы всё так вышло?***
На момент, когда Джин переступил порог полицейского участка, в спешке направляясь к главному следователю, двоих младших уже не было в здании. Он сразу ворвался в своей привычной манере в кабинет и заставил обратить на себя внимание следователя. Остановившись прямо перед столом, он направил свой взгляд первым делом на папки, раскрытые перед парнем, чей взгляд уже был на стоящим перед ним человеком. – Я, конечно, понимаю, что у вас нет манер и должного воспитания, - с каким-то презрением осматривает его с ног до головы с искривлёнными бровями, – Но может вы перестанете ко мне наведываться? И вот очень хочется ударить его прямо сейчас, но Джин сдерживается, потому что пообещал себе, что всё решится иначе. И у него нет времени на драки и ссоры. Поэтому он сразу достаёт документы и выкидывает их перед молодым парнем, который после этого жеста откинулся на спинку кресла, расположив руки на его подлокотниках. Следователь не хотя берёт в одну руку папку и раскрывает её, устало выдыхая от работы и завала на столе, но перекидывает одну ногу на другую, сосредоточившись на первых страницах. Он внимательно изучает каждую строку, пока Джин ждёт его ответа. Возможно, он этого и не добьётся, но попробовать он должен. Взгляд следователя становится более серьёзным, тот слегка хмурится, будто вычитал что-то странное и непонятное на последнее странице, а после смотрит на Джина с полной пустотой в голове, даже не зная что сказать. – Вы серьёзно намерены это сделать? - он удивлён даже больше, чем сам Джин, не верящий до сих пор, что решился на это. – Вы ведь понимаете, что так вы погубите вашу карьеру? И он бы тут не стоял, если бы не знал этого, или если бы был не готов к этому. Да, он прекрасно всё осознаёт. Осознаёт ответственность, которую берёт на себя, и то, что в последний раз, возможно, увидит своих друзей этим вечером. Он готов. – Разве вас это волнует? - безразлично смотрит в его обеспокоенные глаза, от чего у того морозит душу. – Вам ведь и так ясно что нужно сделать. Не беспокойтесь о нас и выполняйте свою работу. Последнюю просьбу он проговаривает чуть тише, еле сглатывая боль и обиду, застрявшие комом в горле, и выдавливает из себя самую наигранную хитрую улыбку, в которой даже плохо видящий заметит фальш. Он очень хорошо скрывает то, что чувствует. И готов даже к тому, что с этого момента его жизнь перевернётся с ног на голову. И самое обидное, что не только у него. Последнюю минуту тишины обрывает стук в дверь и следователь всё же даёт разрешение войти, когда наконец отводит взгляд от лица Джина. В кабинет входит та самая женщина из органов опеки, будто чувствовала приближающуюся победу. Она смотрит пронзительно на профиль Кима и явно готовится сказать что-то в своей хитрой и язвящей манере, подавая на стол бумаги для подписей. – Если вы готовы, подпишите здесь, - протягивает ручку и с этим противным тоном просит Джина обратить на себя внимание, но тот спешит избавить себя от такого бельма на глазах и поэтому подписывает документ, пробежавшись лишь раз взглядом по документу, в котором указаны все условия договора. Пока та довольствуется «победой», держа в руке долгожданный договор, Джин одевает колпачок ручки на его конец и вручает его женщине, ударив рукой прямо в грудь, а после покидает кабинет, не сказав ни слова.***
Да, ситуация не из лучших и уже бессмысленно от неё сбегать, пытаясь забыть всё и представить, что ничего не было. Жизнь сурова и она требует от них таких жестоких мер, если они хотят жить. Однако, вернувшись домой к вечеру, Джин вспоминает, что никто ему так и не сказал ничего о Юнги и Хосоке, которые почти целый день провели в изоляторе и не отправили никакой вести. Это настораживало. От этих мыслей он уходит не так быстро. Для начала он раздумывает о том, как сообщить ребятам о том, что он решил, а после приходит к мысли, что предстоит многое поменять и ко многому привыкать, так как иного выбора у них просто нет. И либо они пожертвуют одним чем-то важным, либо чем-то другим, но тоже не менее важным. Да, себе объяснить он это смог, но как объяснить другим? Как заставить их это понять? Он ждал до последнего, пока Джун не вышел из душа, прокручивая каналы на телевизоре. И когда тот объявился в гостинной в одном лишь полотенце, Джин тут же перевёл взгляд на него и выключил телевизор, отбросив пульт в сторону. Пока Нам спокойно направлялся к нему с улыбкой, будучи уверенным, что старший всё решил, у Сокджина переворачивался мир прямо сейчас перед глазами. Он видел этого Намджуна, такого прекрасного и настоящего. Человека, который всегда его безмерно ценил и любил. И пытался привыкнуть к мысли, что придётся с этим расстаться, возможно. Если он узнает о сделанном. А узнать ему всё равно придётся. И Джин решил пока что забыть об этом, чтобы провести этот вечер вместе с Намджуном. Потому что его переполняет колючее изнутри чувство сожаления и стыда, а также грусти, так как это, скорее всего, последний их совместный вечер.***
Юнги долгое время не мог прийти в себя от осознания того, что он действительно попался на том, чего боялся. Хосок и Джин предупреждали его, но он думал, что пронесёт. Казалось уже, что всё пройдено и нет смысла возвращаться обратно к этой теме. Однако жизнь оказалась более жестокой в тот момент, когда он только обрёл счастье. Хосок сидел рядом с ним с поникшим видом, но не подавал виду, что сильно опечален и зол. Но Мин видел это состояние тысячи раз и прекрасно понимает, что он чувствует обиду за несправедливость. Ведь, по сути, Хосок хотел как лучше и не собирался вредить кому-то. Он вообще один из тех, кто был всегда только за спасение, за мир, за справедливость. Это Юнги не такой. Не из тех, кто активно проявляется в этом, даже если сильно хочет. Он не получал никогда удовольствия от того, что помогал кому-то. И этот раз стал, на самом деле, исключением. Помощь мальчишке из лаборатории, которого опекал тиран, это нечто такое ценное, как исторический момент, перевернувший его жизнь. И дело даже не столько в самой истории, как в этом парнишке, которого он попытался спасти. И будто сама судьба привела его в руки такого холодного Мин Юнги, не умеющего проявлять тактильность и ласку к тем, кто в ней нуждается. Ах да, и самой главной головной болью Мина являлась именно эта проблема. Нет, не в том, что он умеет проявлять нежность, а в том, что в ней могут и не нуждаться. Особенно, когда есть более милый и открытый человек-позитив – Чон Хосок. Чёртов Чон Хосок, на которого Юнги стал иначе смотреть с момента появления Чимина в из жизни. Постепенно в дружбе Юнги и Хосока стали появляться первые трещины из-за этого создания. Но ему казалось, что больше даже сам Хосок стал третьим лишним среди них, хотя Чимин доказывал обратное. Это Мин Юнги стал третьим лишним. Потому что Чимин влюблён. И Юнги это уже давно понял. Влюблён в Хосока. Сидя в изоляторе, в его голову приходили не только мысли о Чимине и о сложившейся ситуации между ними с Хосоком, но и о том, как вообще до кого-то дошло, что именно у Юнги и Хоби были все документы Чимина. Кто мог додуматься до такого? И откуда вообще пошли мысли, что Чимин переписан на кого-то? Как им объяснили в начале, когда их привели в отделение, их арестовали за то, что они в самом начале попытались отобрать Чимина у опекуна, которого после нашли мёртвым в его доме, ещё и тогда, когда Чимин пропал. Всё ведёт к тому, что они виновны в смерти опекуна и отобрали силой мальчишку. Да ещё и переписали его на себя, забрав все документы Чимина. И в доме Юнги имеются доказательства тому. Он бы хотел знать, как выбраться из заточения, но больше всего беспокоило не это, а то, что Чимина тоже будут теперь дёргать по этому вопросу, допрашивать и мучать постоянно. И не дай бог, его перепишут на нового опекуна. Даже если и так, то кто угодно, но не Хосок. Юнги не хочет это осознавать, но он понимает, что его раздражает это сжирающее чувство злости внутри которое так и хочет разъединить Чимина и Хоби, чтобы те больше никогда не виделись. Но он понимает и то, что Чимину будет больно. Поэтому совершённое в тайне от всех в том доме... должно остаться в секрете и не должно повториться. Ведь Чимин в любой момент может сбежать к Хосоку и нажаловаться. И ещё он возненавидит Юнги ещё больше за то, что тот принуждает оставаться с ним. Нет, на этот раз хватит причинять боль. Когда всё это решится, Мин намерен сам избавить Чимина от груза на спине. Так будет лучше. Осмотрев загрустившего друга, он слегка улыбнулся и похлопал по его лопатке, чтобы чуть ободрить. – Прорвёмся, Хоп, не бойся, - сам не особо верит, но маленькая надежда заставляет его говорить это. И в этот момент он видит каплю слезы в глазе младшего, который думал явно не о себе. И осознав это снова, Мин опустил взгляд. Грусть и злость преодолели отметку максимума внутри и Юн почувствовал жжение около сердца. Дыхание замедлилось, а мысли стали кружиться и путаться. Ответа от Хосока не последовало, поэтому разговор на этом и завершился. И в следующую минуту к ним подошёл следователь с ключами. Он открыл решётку, позволив выйти заключённым. Похоже, пришло время. – Вам пора идти, - без особого настроения говорит парень, придерживая решётчатую дверь и позволяя им выйти. Чон и Мин были удивлены одинаково сильно. Что же такого произошло, что их сейчас отпускают? – Куда идти? Вы нас поведёте на допрос? - всё ещё считает, что он неправильно понял этот жест, но следователь не намерен объяснять и просто уходит, дав им свободу. Юнги смотрит на Хосока, который в этот момент не проявляет никаких эмоций. Кажется, ему всё равно. И Юнги знает почему. Он догадывается, что причина его грусти – тоска по Чимину. Но теперь его ничего не держит, чтобы скорее вернуться домой и вернуть документы Чимина Хосоку, чтобы тот наконец успокоился и обрёл счастье, которого желает. Они вместе выходят из участка, так и не поняв что произошло, но уже прочитав сообщения от Джина, который попросил их приехать к нему домой. Довольно подозрительно, но хотелось бы верить, что он к этому не причастен. Они доезжают на такси до нужного места и направляются к дому Кимов, где в гостинной включён свет, что видно издалека. В коридоре те разуваются и облегчённо обнимают Джина и Джуна, не особо сильно радуясь возвращению. Впрочем, на лицах хозяев дома тоже не видны улыбки. Кажется, что-то не так. Заметив это, Хосок наконец проявил первую эмоцию за весь день – скривил бровь. Он прошёл в гостинную за Юнги, а после те увидели сидящих за накрытым столом Гука и Тэхёна, приступивших к ужину. И вот теперь вопросов стало больше. Они могли бы подумать, что это праздник в честь возвращения, но ничего весёлого не наблюдалось. Ни музыки, ни улыбок на лицах ребят. Все были чем-то нагружены и от того сидели абсолютно безэмоциональными. Юнги и Хоби сели напротив Чона с Тэхёном, а Джин и Джун между ними по другим концам стола. Они переглядывались довольно долго, пока Джин всё же не решился начать речь. Он поднялся с места, придерживаясь рукой за край стола, чувствуя дрожь в ногах. И первым делом посмотрел на вернувшихся освобождённых. – Для начала, - с выдохом начал тот, подняв бокал с вином, – Хочу выпить за то, что мы все тут и празднуем ваше возвращение, ребята. Я рад, что всё обошлось и вы снова свободны. За этим явно следовало что-то не очень хорошее. Джин был напряжён и это читалось по глазам и прикусыванию губ. – Но причина нашего сбора сегодня... вовсе не радостная. Мы не можем радоваться, хотя это и не так больно, как потерять вас. Но я пойму, если вы с сегодняшнего дня перестанете со мной общаться, - он держит взгляд опущенным, решив, что так ему будет проще справиться с волнением внутри, которое уже выплёскивалось через дрожащий голос. Юнги оглядел всех сидящих, которые тоже были в предвкушении чего-то, и думал только о том, что Джин что-то не договаривает. Он явно лжёт или скрывает. – Я, - голос предательски ломается именно в этот момент и тело теряет контроль, но он держится, – Я поступил так, потому что боялся вас потерять. С каждым разом его слова звучат неувереннее и от этого всем не по себе. У всех внутри мучающее чувство ожидания, когда же произойдёт развязка и когда он придёт к сути. – Поступил как? - добивает одним вопросом Гук, смотря на то, как Джун тоже в удивлении и неведении смотрит на старшего. И это начинает напрягать ещё больше. Ведь Нам всегда знал о всех делах Джина. – Чтобы спасти всех нас от преследований, я был вынужден показать полиции документ, который нам оставили наши предки. Я был вынужден его подписать и отдать им. Следователь и органы опеки закрыли дело. Нас больше не потревожат по поводу этой темы. Мы ни в чём не виноваты. И мы будем на свободе. Он смотрит на них и ожидает какой-то поддержки. Он ещё не всё объяснил, но уже видит недобрые взгляды младших. Они явно ожидали не этого. – Какой ещё документ? - Тэхён чувствует подвох с самого начала разговора. Чувствовал, когда ещё ехал сюда с Гуком после сообщения: «Я жду вас срочно». Ещё утром он накричал на них, а теперь позвал в гости и говорит невнятные слова. У Гука в голове вообще всё перемешалось. То полиция забрала Хоби и Юнги, обвинив непонятно в чём, не объяснив, то потом сам Джин предупредил их, что к ним могут наведаться следователи, то после в участке им вообще ничего не сообщили и практически молча послали. А теперь это. – И почему нас не потревожат? - продолжает закидывать вопросами Хосок, видя, как Джин не хочет на них отвечать. Он вёл себя очень странно. – Документ, оставленный нам предками... подтверждает наше соглашение на то, что мы лишимся приобретённого имущества, если полиция предоставит доказательства незаконного использования приобретённого имущества. Слуги это наше имущество, переданное от предков. И мы их теряем, в случае, если неправильно ими пользуемся, не по договору. И Юнги снова ничего не понял, как и все. Имущество, предки, слуги, договора.. Что вообще это значит? Типа предки им оставили это имущество в обмен на что-то, раз такие условия? – У договора о покупке слуг.. были условия о возврате в случае неправильного использования?? - распахивает глаза и взбрасывает брови Тэхён, пытаясь понять, правильно ли он всё услышал. Хосок шумно выдыхает воздух через рот, в шоке проводя взглядом по столу. Такого он явно не ожидал. – Но это не всё... - продолжает Джин, еле сглатывая слюну, и заставляет всех замереть на местах, посмотрев на него. Юнги бы мог предположить, что он пожертвовал ещё и собой, но он явно ошибается. Потому что смысла в этом нет. – В документе говорится не только о слугах, как об имуществе... - и вот то, чего все боялись и не ожидали точно. Хосок и Юнги переглядываются между собой, а после продолжают пытаться сообразить сказанное старшим. Джун тоже лишь проморгался и продолжил молчать, не понимая о чём идёт речь конкретно. Да, они все поняли что имеется ввиду, но почему так... никому неизвестно. То, чем они гордились, стало их якорем. То, что привело их к богатству и хорошей жизни с рождения, сыграло сейчас злую шутку с ними. – Мы лишаемся всего имущества, - поясняет тот дальше, хотя все уже давно всё поняли, опустив головы. И вся изысканная еда, стоящая на столе, теперь стоит нетронутой, потому что ребят мало волнует это сейчас, когда вся их карьера под угрозой. Дело ведь не только в богатстве. Они лишаются своей работы и это удар по самому больному. Порт это тоже дар предков, который они сумели потерять в один миг. Из-за их же глупости. Почему вообще вышло так? Кто решил подписать такие документы? Чона старшего это очень волновало и он от злости решил выговориться. – Кто смеет у нас отбирать наш труд!? Мы столько лет работаем тут и все здесь нас знают, как наследников порта. Как можно отбирать наше законное имущество?? Кто решил, что они могут посегнуть на это?? Джин бы хотел их успокоить сейчас. Но к сожалению, никаких слов не будет достаточно, чтобы описать собственную обиду и непонимание в этой ситуации. Он бы тоже хотел знать. – Это решение было принято нашими дедами и прадедами для спасения наших жизней. Этот порт и всё имущество, которое есть у наших семей, – это всего лишь то, что они сами заработали, но поставили на кон. И дело не совсем в том, что мы плохо обращаемся со слугами. Просто... В документе написано, что слуги, приобретённые не самым честным путём, являются имуществом государства, в первую очередь. И выкупая их у него, они пообещали, что под залог оставят всё имущество, все земли. – Слуги были приобретены не.. честным путём?? - только дошло до Гука и он от удивления тут же замолчал. Для Хосока логическая цепь оборвалась ещё в начале речи Джина и он подзавис, забыв, что сейчас пора начать думать, так как это напрямую касается бизнеса и их семьи. В голове сразу всплывает вопрос: «Почему отец ничего об этом не сказал?». Но ответов на этот вопрос он никак не мог найти и даже представить. Слишком страшно начинать думать об этом. Юнги бы хотел верить, что это исправимо, но сейчас это тот момент, когда исправить ничего уже невозможно. Чуда не произойдёт. Нет тех дедов и отцов, что могли бы помочь выйти из этой ситуации, тем более, что это они и вынудили их попасть в такую ситуацию. Намджуна преследует одно сомнение по поводу их бизнеса, так как история со слугами уже раскрыта и, как оказалось, не была такой уж чистой и хорошей. Возможно ли то, что весь этот бизнес был приобретён таким же не честным путём, как и их слуги? – Думать об этом поздно. Всё, что можно было решить, мы уже решили, - меняется в настроении Ким старший, выдыхая воздух изо рта вместе со всем напряжением. – Давайте теперь думать о будущем? Нам нужно жить дальше и двигаться дальше. У нас ничего нет, кроме нас самих. Поэтому я благодарен, что у меня есть вы. Если бы я сейчас остался один, то не справился бы сам. Он признаёт поражение вместе с тем, что действительно слаб в одиночку. И только они смогли дать ему надежду на лучшее будущее. Он всё время старался вести их вперёд, не потерять бизнес, который всегда был в шатком положении. Но ошибся в какой-то момент. И всё же, главное, что рядом есть эти ребята, которые не дают падать духом. Принять тот факт, что ты потерял всё, не так уж и сложно, по сравнению с тем фактом, что всё это даже не принадлежало тебе и ты в любой момент мог упасть в пропасть, да ещё и не оставив после себя ничего. Сложнее всего думать о том, что всё находится в шатком положении, независимо от того, богат ты или беден. В конечном итоге, при себе у тех и у других остаётся лишь их совесть и жизнь. – Поэтому полиция отпустила нас, - поднимает апатичный взгляд Мин, понимая, что от правды никуда не деться. И он, скорее утверждает, чем спрашивает. Ответа не следует и он опускает голову снова. – И куда мы пойдём? - Хосок всё же остаётся наиболее позитивным даже в таком положении, так как видит, что всем остальным очень хочется грустить и ничего не делать. – Работы нет, но это не значит, что время раскисать. Вспомнив из-за этих слов о доме, Юнги проверил время на телефоне, чтобы скорее вернуться. Но после вспомнил о том, что должен был поговорить с Хосоком о передаче Чимина в его надёжные руки. Всего-то нужно забрать документы и подписать договор о передаче. Но об этом более углубленно он начинает думать лишь после ужина и разговора с ребятами, от которых спешно уезжает, не желая оставаться минутой больше. Он просто торопится к одному человеку. Выключив фары и забрав ключи, Мин вышел из машины, направившись к своему дому. Он открыл дверь и потерялся в темноте. Было странно, но он решил проходить через коридор тише, в случае, если младший спит. В гостиной не было никого и в ближайших комнатах свет не горит. Запереживав, он начинает ускорить шаги в сторону комнат, осматривает их на первом этаже, а после бежит на второй. И там тоже не находит никого. – Чимин? - уже начинает пугаться, не находя младшего в комнатах. Его нервирует это резкое молчание и пропажа. Неужели он снова исчез? Снова сбежал, оставив Юнги одного? Да ещё и в такой момент!? Гениально. Утром он думал, что его день не задался из-за приезда в участок, теперь же всё закончилось тем, что один и тот же человек пропадает уже в который раз и никто не может его найти, пока он сам не вернётся. Если это действительно так, то у Юнги больше нет сил это терпеть. Он обязательно накажет Чимина за такие выходки. Хотя, с другой стороны, прекрасно понимает, что сам виноват и довёл ребёнка. Будь он чуть ласковее и нежнее, то, может, Чиминка бы остался с ним. Хотя с самого начала он изъявил желание жить с Хосоком, что даже во взглядах читалось. Ведь Хосок его первая любовь. Написав сообщение перед сном Чону о том, что он заедет утром проведать его и поговорить, тот наконец принял душ и лёг спать, оставив все проблемы на потом.***
Утренние лучи солнца впервые пробуждают Мин Юнги с какой-то болью и особой пронзительностью. Он морщится, вертится, потягивается, и после только поднимается с места, с трудом оторвавшись от подушки. Ответа от Хосока не было. И он решил просто поехать к нему, собрав все документы Пака. Один глоток свежей воды, лёгкий перекус и он уже едет к другу. Чон открывает дверь, пропуская ещё полусонного Юнги, плетущегося к нему в зал, и сам идёт за ним, закрыв дверь. Юн выглядит, откровенно говоря, паршиво. Впрочем, как и чувствует себя, наверно. – Я пришёл поговорить.. - усталое произносит Мин, откинувшись на спинку дивана и отложил в сторону папку с бумагами. – Это, - снова берёт её и протягивает Хосоку, сидящего в кресле рядом, – документы Пак Чимина – моего слуги. Хосока передёргивает от одной мысли о нём и он молился, чтобы тот скорее вернулся. Но эти документы просто добили Чона, заставив остаться в ступоре. – Теперь он будет жить с тобой. Как ты и хотел. Как он хотел, - произносит с особой интонацией, будто выводя Хосока на эту тему снова. – Что значит «будет жить с тобой»? - возмущённо и непонимающе осматривает его документы. – И как понять «он хотел»? У него не вырисовывается картина Чимина, который просит его приютить. Вообще он забыл Чимина, так как давно не видел. Но он надеется, что всё это закончится и Чимина ему всё же удастся увидеть. – Чимин.. - не хочет это признавать, да ещё и перед ним, но говорит, – кажется, влюблён в тебя. И вот такого поворота он точно не ожидал. Что угодно, но не такое открытое признание. Тем более, от Юнги. Он бы никогда этого не захотел рассказать. – И зачем ты мне это сказал? - приподнимает одну бровь, не улавливая, пока что, смысла. Мина и так бесит всё это, но он продолжает смотреть на друга и делать вид, что ему плевать. А тот ещё больше начинает раздражать своими вопросами, на которые отвечать вообще не хочется. Ему и так трудно далось выдать из себя то, что он сказал в начале. – Если он останется со мной, то ему будет ещё хуже. Я вижу, как он мучается рядом со мной. Так что, забирай его и больше не являйтесь рядом со мной, - не став терпеть, он подскочил с места и просто вышел из дома, желая как можно скорее оставить их одних. Чон в полном недоумении оставался в кресле ещё несколько минут, пока собирал пазл из сегодняшнего дня, а уже через некоторое время решил спросить когда Мин собирается привезти Чимина. И ответ его очень удивил... и даже немного напугал. Когда он понял, что у Юнги его нет, они уже оба, кажется, осознали эту жестокую реальность. Чимин снова пропал. И пора бы уже перестать переживать из-за этого и удивляться этому, но у Хосока складывается не очень хорошее предчувствие, что они явно что-то упустили. Если Чимин пропал недавно, то он явно не у Джина и Намджуна, где они недавно были на ужине, и точно не у Тэхена и Гука, которые живут дальше Кимов. И если не у Юнги, то это потому что Юнги придурок, не сумевший снова пригдядеть за ребёнком. И теперь он сам согласен, что ему пора вмешаться, взять на себя ответственность за Чимина, пропадающего явно не просто так. Из всех догадок первой появляется то, что Чимин обиделся на Мина, который не смог его воспитать. Или... И тут на его глаза попадается записка, оставленная Чимином когда-то в его комнате. «Сбеги, как только перестанешь быть слугой. Ты должен добиться этого любым способом». Сбеги... как только перестанешь быть слугой... Это явно что-то значит. Он думает лишь минуту и тут же приходит к единственному выводу – Чимин добился свободы. Но, возможно, он неправильно всё понимает сейчас, ведь Юнги не из тех, кто будет пользоваться кем-то, тем более слугами. Он не сделал бы этого. Как бы сильно Хосок не сомневался в нём, но всё равно он ему верил в этом плане. Юнги не сделает так даже под страхом смерти. Потому что для него чувства других важнее собственных. Хотя его и называют эгоистом, но Хоуп знает своего лучшего друга даже лучше, чем себя. Но если он не поэтому сбежал, то тогда почему? Юнги не мог ведь ему навредить? Нет, точно не мог. Он видел эти укусы на шее младшего и понял уже давно в чём дело. Юнги влюблён или привязан к мальчику. И поэтому он бы не поддержал идею, предложенную самим Мином. Но с другой стороны, сейчас разве это вообще важно? Когда у них нет ничего и когда нет Чимина.***
Юнги после сообщения Хосока стал сильно нервничать, пытаясь выкинуть плохие мысли из головы, но при этом ничего уже не делал, чтобы найти Чимин. Как показал прошлый опыт, это бесполезно. Он всегда находится сам. Может, и в этот раз найдётся сам. В голове крутились мысли о том, что с ним могло что-то случиться. И это всё равно не давало покоя. Если он действительно пропал, то может и не вернуться, потому что в прошлые разы его искали, а сейчас – нет. Лаборатория не может его искать, как и полиция. Но что же с ним могло случиться? Первым делом он захотел проверить сумку с документами и прочими вещами Чимина. Раньше как-то упомтнался дневник... и вот именно в нём могут быть подсказки и ключи к разгадке тайны. Он открывает сумку Чимина, достав её из шкафа, и начинает перебирать его вещи по одной. Один за другим на пол падают его накидки и брюки, а после и все футболки. И вот, наконец, под всеми вещами находится одна ценная вещь – личный дневник. Он открывает его и начинает пролистывать к началу. // Первый день дома – всё вполне спокойно. Я рад, что нахожусь здесь. Второй день дома – появился странный дяденька. Он пытается меня вывести из комнаты. Много говорит со мной. Третий день дома – я узнал о том, что родителей нет. Четвёртый день – я вышел на улицу. Дом очень большой. Я никогда его не видел снаружи. Пятый день – я впервые заговорил с тем дяденькой. Шестой день – мне начинает не нравиться то, что со мной обращаются, как с вещью. Я хочу гулять. Седьмой день – я получил первые прививки. Узнал, что в детстве всем детям их делают одинаково. Я стал таким, как все дети. // Он уводит взгляд от строк и пытается разобраться по датам, но всё перечёркнуто. Даже записи иногда перечёркнуты. Последующие страницы вообще не разобрать из-за того, что их перечеркнули. Зачем Чимин их скрыл так? Пролистав дальше, он наткнулся на число 13 и вспомнил что-то. // Я не помню.. какой это день.. но я тут уже довольно долго без мамы. Папа говорит, что скоро всё пройдёт и она вернётся. Кажется, я заболел. Дома карантин. Папа лечит меня. Он пропадает. Перестал меня лечить. Я снова чувствую себя плохо.// И снова запись прерывается. И снова эти перечёркнутые записи. Странно, но в дневнике нет нумерации страниц. Он вспомнил о том кусочке бумаги, вырванного из блокнота или дневника, и решил, что это что-то из этих дневников. Но если это единственный дневник.. но эта записка с нумерацией из другого.. то значит.. есть еще? Мин догадывается довольно быстро. Но ничего не может сделать. И вот последняя запись в этом дневнике... «Я бы хотел очнуться от кошмара и всё забыть. Но, быть может, я уже забыл всё? Папа сказал, что я долгое время вынужден был проходить осмотры и терапии, чтобы выздороветь. Получается, я смогу скоро выздороветь, раз начал забывать о многом? Папа сказал, это означает, что я на последней стадии своей болезни. И она пройдёт, когда я забуду о ней. Я жду этого момента. Скоро всё пройдёт и я смогу выйти на улицу снова. Но только...» На этом моменте Мин переводит взгляд на следующую страницу, но находит только края от порванного листа. Он вырвал этот лист... Специально ли? Зачем? Вернувшись к предпоследним записям, он начал внимательно изучать их. //Сегодня на моих глазах уснул ребёнок. Я долго с ним говорил и он уснул после того, как долго плакал. Папа похвалил меня и попросил чаще проводить время с детьми. Это идёт мне на пользу. Я рад новым успехам. А ещё я научился засыпать один. Чаще всего это происходит без моего желания, я просто засыпаю в любой момент. Папа говорит мне не спать много, иначе не проснусь. Но я начинаю забывать о его словах. И я уже не помню что сегодня поел. Мне всё время хочется на улицу. И папа говорит, что это из-за болезни.. // Болезнь..? Может.. он постоянно сбегает, именно потому что он болен до сих пор? Это.. и есть болезнь? Или симптом? Ему не хватает прогулок или он боится закрытых помещений? Не привыкает к чужим домам? Скучает по старому дому? Стоит найти этот дом и попробовать дать Чимину там побыть какое-то время, чтобы он успокоился, вспомнив те времена. Он считает это хорошей идеей, но после получает сообщение от госпожи из органов опеки. «Благодарим за ваш труд и терпение. Обещаем, что мы вас больше не побеспокоим. Но вы можете звонить нам в любое время». И Мин звонит. Прямо сейчас. И когда слышится голос по ту сторону, он начинает теряться. – Вы отправили сообщение. Что это значит? - он сперва и сам не понял зачем это спросил, ведь судь проблемы не в этом, но пришлось дождаться ответа от девушки. – Да, мы признательны, что вы помогли нам. Это большой шаг. И поверьте, мы сделаем всё, чтобы Пак Чимин был в порядке, - это до боли знакомое имя, произнесённое добрым голосом девушки, пронзило сердце Юнги за секунду и заставило вновь всё вспомнить. Руки, взгляды, прикосновения, слова, поведение... Всё такое милое. Такое... что вызывает не только улыбку, но и бурю эмоций, как в том загородном доме, как и перед выходом из дома. Он был совсем другим. Особенным.. Но эта девушка сказала, что он будет в порядке. Значит он у них? – Он в органах опеки? - немедленно интересуется тот, понимая, что если не сейчас, то больше никогда не узнает этого. – Нет, он дома, - выдаёт краткое в ответ и заставляет одним словом выбеситься Юнги. – Дома?? - удивлён неожиданному повороту и теперь раздумывает о том, что пора в это вмешаться и начать поиски, потому что, скорее всего, они сами его забрали. Конечно, непонятно зачем им это, но они не вызывают доверия у Мина, и он готов прямо сейчас броситься по нужному адресу, чтобы спасти младшего. – Где находится этот дом? Что это за местность? - он становится серьёзнее, потому что теперь глаза загорелись желанием найти своего Чимина. – Его дом почти за городом. Вы уверены, что хотите приехать? Кстати, если вы собираетесь прийти, то не могли бы вы кое-что подписать? Этот хитрый голос уже многое говорит. И Юн не согласится на это ни за что. Он не согласится отдавать им Пак Чимина. Но он поедет туда, чтобы найти его и забрать. – Конечно, - ему приходится выдавливать из себя фальшивые эмоции и проговаривать это практически с натянутой улыбкой, чтобы ему поверили. Что очень странно. Они ему верят и ещё зовут туда, чтобы он приехал. Интересно, не ловушка ли это? Проверить это можно, только если поехать по адресу. Когда слышит точный адрес, то сразу же собирается и выходит из дома, садится в машину и мчит за город снова. Когда-то он уже искал так его и уезжал к сказалам. И ему приходит мысль, что этот дом может находиться возле тех скал, потому что адрес близок к ним. Он доезжает за два часа до скал, а после от них доезжает до населённого пункта, где когда-то ещё жил опекун. Действительно ли он там? Проехав ещё немного, он понимает, что этого дома тут нет. Адрес не тот. И единственным выходом остаётся осмотреть последнюю станцию. Но что может быть на станции, кроме пары домов? Но он всё же едет туда. Под покровом ночи к нему в голову забирают самые недобрые мысли, что с ним могло что-то случиться. Но с другой стороны, он боится, что сам Пак Чимин не захочет уезжать с ним, потому что он и раньше не хотел этого, а ещё недавно изъявил желание жить с Хосоком. И он всё ещё не понимает этого. Почему он так сильно хотел вернуться к Хоби? Неужели полюбил? Или просто привык и не может отвыкнуть? Или Юнги сам его как-то спугнул? Из-за того случая в ванной? Да неужели? Ему всё это кажется ребячеством и он на миг отключается из реальности, забыв, что он взрослый человек, который никогда подобным не занимался. Никогда не бегал в поисках какого-то ребёнка, который даже не хочет оставаться с ним. А когда остаётся наедине, то ведёт себя странно. Сам пристаёт, а после отказывается жить с ним. Или это из-за того, что ему не хватает внимания?? Остановившись у последней станции, он выходит из машины и чувствует дрожь по всему телу. Осмотрев огромные железные башни и провода, ограждённые забором, он стал чувствовать, что это место выглядит страшно. Тут веяло страшной атмосферой. Серая и мрачная картина перед его глазами скрывала находящееся вдали здание. И когда он увидел маленькую красную мигающую точку на антене, то сразу побежал туда. Перед ним открылся вид на огромное тёмное-серое здание, оцеплённое кучей солдат. Увидев, что это место охраняется, он испугался заходить дальше, развернулся и стал уже уходить, как вдруг позади вдалеке послышался сигнал маяка. Словно это обозначало, будто камеры зафиксировали что-то и подали сигнал башне, которая тут же начала мигать ярко-красным цветом, оповещая сотрудников внутри, что включён режим тревоги. И он понял, что это из-за него. Он подошёл слишком близко к этой территории и был замечен камерами, понавешанными вокруг. Обернувшись, Мин начал потихоньку ступать дальше к дороге, но уже услышал, как солдаты начали продвигаться за ним. Он слышал шорох и впервые был так сильно напуган, что побоялся шевелиться и спрятался за деревом. Переведя дыхание, он собрался силами и пошёл дальше, но стоило только ступить на шаг от дерева, его тут же остановили вооружённые люди, требуя немедленно поднять руки и не шевелиться. Юнги осмотрел их и увидел нашивки на их формах. Они принадлежали явно не их армии. И тут он вспомнил адрес, указанный девушкой. Это был он. Точнее, это был вообще не адрес. Это... название этого здания. Station of energy. Возможно, это здание занимается вырабатыванием энергии для всего города. Но на электростанцию это было не похоже совсем. С виду огромное здание, но окна были закрыты снаружи чем-то чёрным. По видимому, чтобы не было видно что происходит внутри. Это настораживало. И Юнги, который никогда особо таким не интересовался, внезапно почувствовал, что должен сделать шаг назад. Он должен развернуться и посмотреть в глаза своему страху. Чтобы наконец его побороть. Чего он боялся? Не темноты и не этой скрытности здания. Он боялся, что это то, о чем он подумал. И приблизившись, он заметил название. «Научно-исследовательская лаборатория». И сразу после он стал замечать таблички вокруг ограждений с колючими проволоками. «Вход запрещён». Он попал в самое нужное место. То, что он искал. То, чего раньше не видел. Раньше казалось, что это просто какая-то легенда. А теперь он видит эту лабораторию собственными глазами. Место, наполненное ужасом, заставляющее замереть на месте. У Юнги дрожь по коже и он не может себя контролировать больше. Он идёт дальше к зданию, обходя преграды и сбегая от солдат. И зайдя во двор здания, останавливается, смотря на него. Он стоит у входа в самый настоящий ад. И знает, что то, что снаружи – это лишь начало. Внутри будет хуже. Его пробивает удар в области сердца, на который он даже не реагирует, медленно опустив взгляд с последнего этажа на входную дверь. Эти места что-то ему напоминают. Скорее всего, раньше он слышал об этом месте. Страх пробирается во все клетки его мозга и заполоняет разум. Он движется дальше, чувствуя, что сзади его всё ещё преследуют солдаты. Скрывшись за входной дверью, он наконец переступает порог этого зловещего места, заранее осознавая, что выхода отсюда может и не быть. Он проходит дальше. Это длинный коридор с приглушённым светом в некоторых местах, будто яркие лампы, отдающие белым больничным светом. Странные светлые стены и железные двери, как в тюрьмах. Выглядит довольно страшно. Но он идёт снова дальше. И на этот раз натыкается на кабинет, где хранятся все документы, что видно по бесчисленным папкам даже на полу. Однако проходит его, оставив в голове заметку, что обязательно должен вернуться сюда. Сейчас важно найти другое. И он находит. Не сразу и даже не с первых секунд узнав его лица. Он стоял боком и было трудно отличить его. Но он заметил на нём цепочку, подаренную Хоби. И именно это стало его ключом, чтобы среди других людей отличать своего. Пока сотрудники в халатах и масках уводили нескольких людей и Чимина, Мин пытался скрыться между пересекающимися коридорами. Его не заметили. И даже сам Чимин. Он лишь кинул краткий мимолётный взгляд в его сторону, но либо не заметил, либо притворился, потому что ничего не сказал и пошёл за ними дальше. Мин насторожился ещё больше, переведя взгляд на странного лаборанта, прошедшего мимо него. Если он не заметил, значит и Чимин просто не увидел его, раз никак не отреагировал. Он пошёл за ними и когда увидел, что Чимина оставили одного в какой-то пустой палате, он пробрался туда, пока дверь была приоткрыта. Скорее всего, туда бы вновь зашли, но он наплевал на это и зашёл в палату. Чимин сидел спокойно на одной койке и смотрел каким-то странным взглядом на вазу на тумбочке у окна. В вазе был один цветок с длинным стеблем. Его действительно привлекло это? Мин не понял. Но подошёл к нему и остановился почти рядом. Тот поднял голову и смотрел очень жутко... Его взгляд был словно направлен в пустоту. – Чимини, - начал мягко, чтобы не спугнуть, но уже увидел реакцию младшего, который стал нервничать, отодвигаясь на койке от него. Это довольно странно. Что случилось? – Что с тобой? - Мин очень нежен с ним и мягок, что крайне удивительно. Но Пак не выдаёт ни одной реакции. Что он пытается сделать? Юнги успевает осмотреться и не находит в комнате никаких камер или предметов слежки. Он не понимает что происходит и подходит ближе, но тут же останавливается, когда Чимин вдруг выставляет руку вперёд, чтобы тот не подходил. Он в удивлении приподнимает брови, думая уже о том, что он сейчас так капризничает и пытается его вывести, где вообще не время и не место. Пак выглядит плохо. Если до этого он подавал признаки жизни, то сейчас он настоящий мертвец. Обезжизненно двигается и снова ведёт себя странно. Вроде странности остались, но он вообще отстранился. Неужели боится? Но до Мина доходит через несколько минут, что Чимин просто вспомнил прошлые дни тут и испугался, его взбудоражили воспоминания о тех днях и он теперь забыл о чём думать и как поступать. Однако он ещё и хмурится. Что это может значить? Он обиделся? Требует, чтобы попросили прощения? Зачем?? – Прости, - и Мин всё же делает это, не до конца понимая для чего, но надеется на результат. И ничего не происходит. Чимин словно вообще другой человек. Как за стеной, до него не добраться, хотя он так близко. И тут он касается его руки и чувствует дрожь. Такую же, как у него самого. Значит, что-то точно не так. Чимина он знает не так долго, поэтому понятия не имеет что могут означать его жесты и его поведение. Будь это Хоби, то он давно бы догадался. Но это загадочный Пак, который снова оказался в этом месте. Ему явно не легко терпеть это. Но Юн надеется, что станет лучом света в этой теме, где даже глаза Чимина стали тёмными настолько, что в них боязно заглянуть. Он держит его руку, сжимает и хочет увидеть его реакцию, но получает в ответ только дёрганье. Он выпускает руку из плена старшего, не обращая внимания совсем ни на что. Просто смотрит сквозь него, словно задумался о чём-то. И Юнги видит этот ужас в его глазах, который отчётливо читается в эту минуту. Чимин не показывает характер. Он действительно ведёт себя так, будто Юнги сделал что-то плохое, как будто он не хочет его видеть. И всё же, не уходит. Мин стоит на месте и просто хочет обнять его. Обнять не получается, потому что позади уже слышатся шаги. Он быстро прячется в шкафу, а после слышит, как в палату входит врач или лаборант. Он осматривает мальчишку и пишет что-то в блокнот. Он садится напротив Чимина на стульчик, смотрит прямо в глаза и молчит пару секунд. – Ты помнишь меня? - говорит низким голосом мужчина, как-то странно улыбаясь ему. Юнги это уже не нравится и он видит через щель меж дверей шкафа, как он переходит грань, положив свою руку на руку Чимина. Нет, это невозможно. – Я твой папа, - говорит немного тихо, пытаясь войти в контакт с мальчишкой, чтобы тот начал доверять. Потому как тот до сих пор сжимает в руках постель и отстраняется, не позволяя себя трогать. Мужчина осматривает его снова и говорит следующее заключение, – Сейчас ты в хорошем состоянии, но тебе нужно полноценное питание, малыш. Его голос не такой грубый, однако по виду и не скажешь, что он хороший отец. – Ты помнишь своё имя? - спрашивает довольно странно, что не укладывается в голове, указывая пальцем на татуировку на его запястье. – Твой день рождения. Помнишь это? Чимин не вникает, но пытается. И его молчание может означать сейчас что угодно. Но больше всего Юнги был поражён тем, что Чимин может не помнить тех, кто был в лаборатории с ним. И... что значит он его папа?? Он действительно отец Чимина? Врач!?? Помнит ли Чимин его? И помнит ли он сейчас хоть кого-то? Что означает всё происходящее? Он забыл своё имя?? Мужчина делает очередную запись и поднимается с места, поднимая за собой и Пака. Они направляются к выходу, как вдруг у дверей они сталкиваются с другим врачом. – Ремиссия прошла. Он перешёл в последнюю стадию. Что будем делать? - почти шепча произнёс тот, выведя первым Чимина. Врач рядом с ним осмотрел пациента и был удивлён. – Готовьте операционную, - выкинув на последок эту фразу, врач тут же уходит. Они оба покидают комнату, но расходятся в разные стороны. Врач, проводивший анализ над Чимином, и сам Пак уходят в одну сторону, а тот второй мед.работник уходит с другой стороны. Юнги в полном замешательстве. Папа Чимина, странные люди и взгляды, Чимин не помнит себя и других, у него прошла какая-то ремиссия и сейчас они будут готовить его к операции. Что за бред? В попытках найти Чимина, ему пришлось о многом задуматься по пути. Сложившаяся ситуация с ребятами не так сильно огорчала, как то, что он собственными руками отправил Чимина на эту операцию к этим ужасным людям. Ведь это он его довёл. Но что он сделал неправильно? Разве не пытался поддерживать и защищать? Что пошло не так? Если Чимин действительно болен, то забрать его отсюда ему не дадут ни под каким предлогом. Но прежде.. ему бы стоит наведаться к главному. Но и его найти не удаётся, поэтому он просто проходит по коридорам, продолжая поиски Пака. Никаких голосов, никаких криков. Всё так спокойно, будто это вовсе не то место, которое описывал младший. На самом деле, страх его всё ещё одолевает, но почему-то внезапное желание поскорее встретиться с Чимином движет им, чтобы тот шёл дальше. И чем дальше, тем становилось хуже. Повсюду какие-то странные палаты и операционные, но ни одного кабинета врача, к которому можно обратиться. Хотя это ведь не больница. И всё же, безлюдность делает это место жутким. Он наконец доходит до той самой дальней палаты под номером 13 и решает зайти туда. Здесь коридор куда страшнее выглядит, чем остальные. Тут мигают лампы и создают какую-то необъяснимую атмосферу ужастика. Мин идёт прямо к двери и останавливается, думая, что сейчас кто-то выйдет. И так и происходит. Дверь открывается, из комнаты выходит врач. Он оглядывает вопросительным взглядом Юнги, но после сразу меняется в лице. – Вы здесь из-за 13-го? - произносит как-то странно и спокойно для человека, который торопился куда-то. «13-го?? Что то ещё за нумерологическая загадка?» – 13-й? Вы о чём? - смотрит на дверь палаты позади врача и недоумевает. У врача не было времени на объяснения, но, кажется, он понял кто это. И теперь должен всё же объяснить. – 13-й это наш самый буйный пациент. У нас даже таблички развешаны вокруг лаборатории и внутри. Посторонним сюда нельзя. Именно на эту территорию здания, - пытается вывести Юна из коридора, но тот оборачивается к палате и, когда они уходят с этого коридора, он слышит какие-то звуки позади. Еле слышное протяжное мычание, а следом и крик, заставляют Юнги задрожать и остановиться. Он вырывает локоть из хватки врача и разворачивается. – Стойте, вам туда нельзя, - снова останавливает, но ему приходится слегка побороться, чтобы вразумить гостя. Он даже не знает кто он и зачем пришёл, но всё равно останавливает. Будто скрывает страшную тайну. Что бы там ни было, Юнги забывает о Чимине и хочет узнать что за той дверью. Кто кричал и почему туда нельзя. Но, видимо, этот врач на его вопросы отвечать не станет. Поэтому и сам хочет увидеть что в той комнате. – Прекратите! Вам туда нельзя! - сотрудник задерживает его, схватив за оба плеча и требует немедленно прекратить попытки сбежать. Он смотрит строго и повышает тон голоса. Мин вдыхает больше воздуха от гнева внутри, но ничего не может сделать, так как на ту часть приходят солдаты и перекрывают путь к коридору. Теперь туда он точно не попадёт. Разве что, если только не станет искать другой способ пробраться Но вряд ли это возможно. – Почему нельзя? - переводит взгляд от солдат на врача, всё ещё держащего его очень крепко. Он бы хотел ответить ему, но тайны их лаборатории знать никому нельзя. А это... одна из самых больших тайн. – Если вы пришли поговорить с главным, то я приведу вас к нему. Прошу вас, будьте спокойны. Быть спокойным? Серьёзно?? В этом месте, полном ужаса, быть спокойным вообще возможно?? Он снова поворачивается лицом к тому коридору и не хочет уходить, слыша снова эти душераздирающие звуки. Возможно, там такой же, как и Чимин, пациент, который нуждается в помощи и спасении. Тут явно не один Чимин страдает. Он бы хотел сначала спасти этого пациента, кричащего из той палаты, но надо попытаться хотя просто найти Чимина. – Кто.. - он не уверен в том, что хочет это говорить, но продолжает, – в той палате? Узнать кто там так же невозможно, как пройти сквозь стену или достать голыми руками звезду с неба. Он понимающе выдыхает и опускает взгляд, уже зная, что не получит ответа. Врач молчит. И Юнги настораживает всё больше эта тишина. – Скажите хоть что-то. Я ведь слышал крики. Кто там или хотя бы почему он кричит? - хмуро смотрит на врача и видит в нём безразличие. Кажется, где-то внутри в нём спрятана злость. Он точно не хотел отвечать, прожигая взглядом Мина. – Там.. - ему даётся это нелегко и он понимает, что, возможно, его накажут за это или уволят, но он пытается это сделать, – Пак Чимин. Наш пациент, которого мы искали долгие годы. Особенный мальчик. В голове Юнги тут же пробегает тысячу мыслей и холод охватывает его тело. – Особенный..? - сам не понимает что услышал, но цепляется за последнее. Он уже догадывается, что Чимин точно не такой, как все. Но что именно с ним не так.. не знает никто, кроме этих людей в белых халатах. Поэтому это его единственный и, наверно, последний шанс узнать больше о Чимине. – Особо опасен, - после долгого молчания наконец произносит тот, уже готовясь к смертному приговору. Мин застывает в шоке и не может сообразить ничего. Боль от одного лишь упоминания его имени пронзает сердце и он не может даже нормально дышать, судорожно вдыхая этот пропитанный смертью воздух. В мыслях только этот мальчишка и он не может больше сопротивляться. Пак Чимин был милым мальчиком, посетившим его жизнь лишь раз, но заполнивший собой все мысли и всю душу. Это теперь именно тот человек, с которым у Юнги ассоциациируются все эмоции и чувства. Именно он подарил ему счастье, переживания и больше всего – покой. Он и есть его покой. Сводящий с ума, раздражающий до последних нервных окончаний, дарящий радость и поселивший однажды и надолго долгожданную весну в его душе. И неважно какими будут зима, лето, осень и весна в этом и последующих годах, Мин просто хотел бы ощущать именно этого человека во всех сезонах своей жизни. Потому что именно сейчас до него дошло осознание, что он беспамятно влюблён. Человек, который когда-то даже друзьям боялся открыться, внезапно впустил в свою душу мальчишку, с которым довелось пройти множество разных событий. Да, они не приносили радость, чаще всего огорчения и переживания, но Юнги готов смириться с любыми проблемами и переживаниями, если только Чимин будет рядом. Тот самый Чимин, засевший в нём словно пуля меж рёбер – одновременно и больно, и появляется ощущение, что она способна убить. И если эта пуля – Пак Чимин, то Юнги готов от неё умереть. Но только... каким бы милым ни был этот ребёнок. Он всё ещё... «Особо опасен».