***
Если бы Юнги знал, как вызволить Чимина из этого ада, то сделал бы это раньше, не затягивая всё так надолго. Он уже второй день находится в этой лаборатории, где постоянно слышны крики и плач подростков. Да, как и предполагал Мин, здесь много таких, как Чимин. Ему, конечно, сказали, что он самый буйный, но не сказали, что единственный. Наоборот, подчеркнули, что «самый». А значит, точно есть ещё другие, кто не такие буйные и опасные. И всё происходящее начинает походить на фильм ужасов. Особенно когда он просыпается в палате и понимает, что его действительно не выпустили вчера из здания под предлогом, что их главный отъехал по делам и вернётся на следующий день. Ему совсем не нравится то, как всё складывается. Он приехал сам, добровольно, да, но, кажется, ещё немного и он сам станет психом. К счастью, Чимин обнаруживается сразу же после того, как Мин выходит из палаты. Младший уже ждёт его в коридоре, сидя на подоконнике и рассматривая свои свисающие ноги. И выглядит он немного... по-домашнему. Словно и не пропадал из дома. Хотя, по сути, это тоже его второй дом, где он провёл большую часть своей жизни. Но выглядит он через чур спокойным. Будто вообще ничего не происходит. Юнги хмурится всего пару секунд, а после сразу вычисляет причину его спокойствия. – Так сильно рад тому, что остаёшься здесь? - он практически сверлит его взглядом, а после теряется, когда младший поднимает голову с непонимающим видом. И казалось бы, что в этом такого? Но Мин не может принять того поражения внутри, хотя сам с таким упорством старался сделать всё, чтобы тому было комфортно. А если его комфорт – дом Хосока, то он готов был сделать всё, чтобы они вновь съехались. – Нет, - опускает только что поднятый взгляд и желает пропасть где-то там – под собственными ногами, чтобы не сгореть от стыда перед ним. Ему всё так же тяжело принять тот факт, что он совсем один в этой жизни и борется за свою жизнь, как может. Всё вокруг чуждо и непривычно, не даёт покоя и счастья. Быть может, только тёплый взгляд Мина. Но сейчас он не выглядит добрым человеком. Скорее тем, кто пришёл проведать своего подопечного и скорее забрать снова в тот дом, где он, как всегда, будет отстранённым ледышкой. Тогда к чему это всё? Вся эта показушность, что переживал. – Просто вас ждёт главный.. - не может правильно произнести его имя и поэтому последнее говорит как-то неуверенно, не слишком зацикливаясь на этом. – Вам нужно пройти за мной. С чего бы ему показывать путь до главного? Он что, работает здесь гидом или личным секретарём? Довольно странное положение у Чимина в этом месте. Вроде пациент, но выполняет чужую работу. Или это они так его наказывают? Юнги не думает долго обо всём этом и сразу спешит за Чимином, слезшего с подоконника и направившегося по тому самому коридору, до которого его не допускали. И он успевает оглядываться, просматривая стены и полы. Но вокруг лишь серая атмосфера и те же железные двери, запертые на несколько замков. И сейчас они прошли мимо той комнаты «13». Пак остановился у двери в кабинет в конце коридора и открывает эту дверь, показывая, что его ждут именно здесь. И Юнги проходит уверенно, думая, что хуже уже не будет. Кабинет раскрывается перед ним довольно яркий. Явно ярче всех этих палат и коридоров. Здесь всё обставлено красиво и со вкусом, будто это кабинет начальника какого-то офиса. Он проходит чуть дальше и находит мужчину лет 40-ка, слегка наклоняет голову в бок, ожидая увидеть более серьёзное занятие главного учёного, а не просто просиживание в мягком кресле. И удивляется, когда видит, что тот занят рисованием на холсте в другой части огромного кабинета. Осторожно проходя по тёмному ковру, он направляется до человека в халате и надеется не спугнуть его резким появлением, однако всё же оступается и заставляет того от неожиданности сделать резкий вдох, обернувшись к Юнги. Тот подошёл и молча наблюдает за процессом создания картины, уже засматриваясь на яркие незамысловатые узоры разных размеров. Наверно, для художников это выглядит красиво. – Вы хотели со мной поговорить. Мне доложили, - откладывает кисть и краски, разворачиваясь полностью к гостю. – Хотите чай? Воду? Кофе? Юн, не задумываясь, говорит: «кофе» и проходит за ним до стола, где после ожидают заказ. И пока они молчат, врач перебирает какие-то бумаги и откладывает стопку в сторону. Мин замечает эту нервозность и решает начать разговор сам, раз у того не получается собраться с мыслями. – Я позвонил в вашу компанию.. и узнал, что Пак Чимин сейчас дома. Мне разрешили его проведать. Я приехал по адресу, но был шокирован.. - тут же ловит настороженный взгляд врача, будто тот удивлён или напуган. – Что это.. лаборатория. И да, как бы сильно он ни хотел в это не верить, поверить придётся. И он уже здесь, обратного хода не дано. – И мне сказали, что я должен подписать что-то... Я так и не узнал что именно. Мне вчера сказали, что вы придёте лишь сегодня. И вот, я вас дождался, - оглядывает мужчину напротив каким-то необъяснимым взглядом и ожидает ответа. – Да. Я был занят делами Пак Чимина. Думаю, вам известно о нём, - поднимает голову, кратко прерываясь от записи, которую начал писать в каком-то блокноте, чтобы убедиться, что Мин понимает о ком речь, и после сразу опускает взгляд на бумагу. И Мин прекрасно знает о ком речь. Пак Чимина он знает уж точно лучше, чем всех остальных в этом месте. И, естественно, ему известно не только то, кто такой Чимин, но и о его прошлом, хоть и не полностью. И прошлое его сейчас в памяти этого человека, даже не представившегося для начала. Он знает намного больше о своём пациенте, чем Юнги о своём «слуге». И, наверно, он именно поэтому продолжает разговор с этим не особо приятным человеком, учитывая, что именно делали в этой лаборатории люди, которых боялся Чимин, называя их «жестокими тиранами». Всё же, как бы ни было, ему важно сейчас узнать побольше о Чимине, чтобы хоть как-то пробраться в его сознание. Так как он забыл его. Забыл своего хозяина, вернувшись в это ужасное место. И он готов хоть весь день тут просидеть, лишь бы по итогу забрать своё. – Вот документы и... мы вас убедительно просим не разглашать о данном контракте, хорошо? - подаёт ручку, перекладывая лист, который он сам только что заполнял, на сторону Юнги, не понимающего происходящего. Взгляд мужчины действительно «умоляет» не рассказывать об этом, хотя... какова причина? И когда Юн видит перед собой какие-то строки, описывающие явно определённого человека, его глаза перестают моргать. Всё становится мутным и потерянным. Он будто потерял из своих рук снова нечто ценное. Какое-то время, будучи не в состоянии схмуриться, он молчал и продолжал делать вид, что всё в порядке и он был готов к этому. Но нет. Он не был готов. – Это.. - неверяще произносит Мин, приглушая долю грусти в голосе, – Контракт сотрудничества? - и всё ещё не понимает ничего, смотря уже в глаза врача. – Не бойтесь. Никаких лишних разговоров о нас и вы будете в полной безопасности, - он точно лукавит, проявляя «дружелюбие» своей ненастоящей улыбкой. – Вы ведь хотите вернуть Пак Чимина? Вопрос заставляет все нервы Юнги в один миг перестать чувствовать что-либо извне. Он убит. Ему предлагают Чимина, как товар, за деньги, да ещё и бессовестно просят не разглашать о данном контракте. Ну конечно, собственная жизнь ведь дороже. И они прекрасно знают что будет, если полиция узнает о том, что эта компания продолжает работать нелегальным способом и зарабатывать незаслуженные и грязные деньги. Деньги за подростков, на которых ставят опыты, а после отправляют в руки других людей, как собственную продукцию. Это даже звучит ужасно. И Мин кривит бровь, не веря своим ушам и глазам. Эти люди действительно так бесстрашны? И даже если бы он мог бы предположить, что сейчас легко сможет их сдать, то это явно не так, ведь эта компания, прекрывающаяся местом электроснабжения, сумевшая скрыть все свои тайные дела от глаз народа и полиции, уж точно не даст Юнги уйти отсюда с этой важной информацией, которая будет стоить ему жизни. Они сделают всё, но не позволят этой тайне ускользнуть из здания. И если они ещё ничего не сделали ему, то, значит, стоит ещё больше опасаться их. Страх внутри Юнги не даёт ему быстро сориентироваться, чтобы дать чёткий ответ. И это больше страх не за себя, а за Чимина и остальных пациентов, которым не суждено иметь свободной счастливой жизни, даже если они попробуют сбежать, как Пак. Им придётся скитаться в поисках семьи, которая бы смогла принять «пациента лаборатории», то есть, практически ненормального человека. Нет, Юн не может допустить такого, однако чувство сильной привязанности и любви к Чимину не даёт ему сделать выбор в пользу других пациентов, до которых ему даже не добраться с учётом их обороны. И Мин будет до конца жизни себя винить в этом и ненавидеть за этот гнилой поступок, ведь у него изначально не было выбора. Какой смысл выбирать между чем-то, если и то и другое – худшее, что можно себе представить? Выбери он Чимина или других – всё одно. Он до конца жизни будет виноват перед ними всеми, что влез в их жизни и не смог ничем помочь. Он уверен, что Пак его ни за что не простит, но всё же сглатывает вязкую слюну, скопившуюся во рту, и берёт ручку, чтобы оставить подпись в нижнем углу листа. Врач тут же забирает его и довольно улыбается, считая, что победил. Да, есть сомнения и он не может жить дальше спокойно, зная, что теперь кто-то посторонний знает об их огромной тайне. Но он привык жить в страхе и сомнениях, поэтому его не волнуют чужие жизни. Он спокойно закрывает папку и поднимается с кресла, оставив Юнги пить горячий кофе в одиночестве, так как его ждут другие более важные дела, о которых Мину совсем ничего не хочется знать. Он даже не смотрит ему вслед, уже задумавшись о последствиях своего, возможно, неправильного выбора. Но он надеется, что это принесёт хоть немного покоя Чимину. Покидая кабинет в полном опустошении, Юнги продолжал убивать себя изнутри, ведь терзания совести никогда его ещё не одолевали. Это в первый раз. Первый раз в жизни он сомневается в том, правильно ли он поступил, пытаясь спасти чью-то жизнь. Всё это время он думал лишь об одном себе. Никогда не задумывался о чужих жизнях, ибо это не было в его привычке. Закрытый, отстранённый, холодный и практически постоянно эгоистичный Мин Юнги впервые решился ступить в пропасть, которой боялся. Он боялся сделать подобное, но никогда не показывал страха, закопав его глубоко в душе, от того всегда казался сильным и невозмутимым. И страх постепенно ушёл, ведь жизнь и так шла размеренно и хорошо, без каких-либо иных проблем, кроме падений акций и других разногласий в компании. В какой период его стала волновать чужая жизнь он и сам не знает. Лишь помнит взгляд, пронзивший сердце огненной стрелой. И это была та самая стрела, которой он боялся. Стрела, под названием «жить с кем-то, кто заставляет жить; с кем-то, от кого не хочется уходить; и кто трогает струны его ледяного сердца». Избегая этой стрелы, он настиг её огня и с каждым днём умирал внутри от яда этого взгляда, проникающего в его разум едким дымом. Всё это сделал лишь один человек – Пак Чимин, за чью жизнь он начал усердно бороться, чтобы стать другим человеком. И вот, он снова перед ним. Смотрит так, будто нашёл смысл жить только что, но и одновременно так, будто уже всё потерял. Его неуверенное молчание душило горло и он не мог больше молчать. Он подошёл ближе к нему и почувствовал снова этот вайб. Дом, вечер, они вдвоём, один смотрит прожигающим взглядом, желая накинуться прямо сейчас, а другой терпеливо ждёт момента, когда сможет искренне признаться хотя бы самому себе в том, что попался в ловушку судьбы. Но все мысли улетают прочь, когда он снова заглядывает в эти сияющие глаза и не понимает как такое возможно. Как можно смотреть такими глазами в такой обстановке? Чимин потерян от того, что видит перед собой. Человек, напоминающий что-то из прошлого, которого он не помнит. Он видел это где-то и явно не просто так сейчас изучает эти глаза. Это что-то знакомое. Знакомое чувство нежности даже без прикосновений, хотя они находятся так непозволительно близко к друг другу, практически в шаге друг от друга. Но ему нравится. Нравится то, что до сих пор не может вспомнить. Мин глотает воздух, делая резкий вдох, чтобы прямо сейчас не упасть в омут этих глаз. Нужно начать разговор. – Собирайся. Я заберу тебя из этого места, - пытается звучать добрее и чтобы младший мог ему доверять, но уже чувствует, как сам почти пускает слезу. И пока Чимин непонимающе теряется взглядом на полу, Мин быстро стирает слезу под глазом, снова став серьёзным. – Куда? - Пак не хочет верить в это. Всё это будто сон, не имеющий конца. Но он хочет вернуться. Только не помнит куда. Юнги знает. Знает, что он ничего не помнит из прошлого, но... это не важно. Важно, чтобы Пак просто был рядом, под его охраной, даже если больше не так близко. – Я договорился. Эти плохие люди больше не обидят тебя. Ты отныне будешь жить со мной... Как мой друг, - подчёркивает последнее, чтобы Чимин не чувствовал снова страха попасть в чужие руки. Он хочет правильно всё преподнести, но пока нет времени. Он обязательно всё ему расскажет и объяснит. Но не сейчас. Но Чимину не важно как. Лишь бы просто не здесь. И он мчит в свою комнату, чтобы скорее собрать вещи. Дверь комнаты под номером «13» открывается и Чимин забегает в неё, без раздумий спешит к огромному белому шкафу и открывает его. Просмотрев всё необходимое, он достаёт только несколько рубашек и тёплых свитеров, к ним берёт пару джинс и носочков. Юнги не спеша проходит в комнату, ранее скрытую от него, и первым видит небольшую кровать с заправленной чистой простынью и маленькой подушкой, на которой была такая же чистая наволочка, больше похожая на больничную. И всё вокруг обставлено довольно мило. Как для маленького ребёнка. Но при этом со всем необходимым. Тут же неподалёку большая ванная, закрытая шторами, полка с полотенцами и постельным бельём, коробка с игрушками, стол, где у него разложены альбомы и блокноты, на которых он рисует. Далее глаза цепляются за шкаф, у которого сидит Чимин, разбирая вещи. Он очень милый, обклеенный какими-то дракончиками и мишками. Возможно, он с детства любил клеить наклейки. И видя этот взгляд младшего, с усердием выбирающего наряд, в котором хочет уехать, Мин застывает на месте, подойдя ближе. Эти милые глаза, губки, носик, реснички, которыми тот хлопает, прикладывая кофту к груди и пытаясь понять, как она смотрится на нём. Всё завораживает. Каждое движение. И если так продолжать стоять, заглядываясь на более открытые участки тела ниже шеи, то Юнги точно не скоро уедет отсюда. Поэтому он отходит, отворачиваясь к окну. Тучи сгущаются и будто вот-вот польёт дождь. Погода грозится быть устрашающей и беспощадной. Качающиеся из стороны в сторону сухие серые ветки высоких деревьев, начинают напрягать Юна, не готового под дождём ехать до дома. У него нет с собой зонта, а простужать Чимку как-то не хочется. Он начинает осматриваться и ищет глазами зонт, чтобы хоть как-то обезопасить их от дождя при выходе. Площадка перед выходной дверью здания крытая, но лишь до лестницы. После лестницы им придётся идти под открытым небом до машины, которую тот оставил у дороги за несколько километров от здания. Но зонт он так и не находит. Задумавшись всерьёз о погоде, Мин заметил, как Пак уже собрался и стоял с чемоданом в руках позади него. Странно, но... разве его вещи не были уже перевезены в дом Юнги? Но не обращая на это слишком много внимания, он принялся рассматривать вид младшего. Выглядел он, конечно, всё ещё так себе... Чимин был на готове и ждал лишь одного слова старшего, чтобы скорее уехать. Без каких-либо понятий кто это и почему забирает, он просто доверился. Да и какая разница? Лишь бы подальше. Его взгляд требует их немедленно покинуть здание, но Юнги не спешит с этим. Он всё ещё медленно осматривает всё тело своего бывшего «слуги» и нового «друга», ищет в нём изменённое, но не находит. Будто ничего с ним и не делали. Может, это так и есть, но он намерен обследовать Чимина в нормальной больнице, чтобы выявить хоть какие-то патологии, которые у него явно есть. И нет, он не боится чем-то заразиться, просто это заставляет его переживать ещё больше, видя, как Пак вообще не набирает веса. Питанием он точно займётся, а вот на счёт обследований придётся поговорить с самим Чимином, чтобы всё согласовать и не обидеть. Они выходят из палаты вместе, когда Юнги забирает чемодан из рук подростка, но вдруг останавливается, желая наконец разорвать бесконечный круг мыслей. – Ты точно... ничего не помнишь? - он будто сомневается, но полностью понимает состояние младшего, смотрящего на него сейчас очень строго и недоверчиво, – Ладно, забудь. Пора выдвигаться. Пройдя через коридор и спокойно покинув территорию здания, они спустились по лестнице и начали двигаться в сторону ворот, уже открытых для них. Чимин поспешил к машине, найдя её взглядом на дороге. А вот у Юнги состояние становилось хуже, потому как ничего из происходящего ему не доставляло покоя. И ему было всё равно когда они вернутся домой. Все мысли сейчас только о самом Чимине. Как быть с ним дальше?***
Они ехали очень тихо, не нарушая тишины в машине. Ни тот, ни другой не решались начать разговор. Юнги просто знал, что Чимин его не помнит, как и всё, что они прошли вместе, а сам Чимин просто не знал как заговорить с человеком, который пропал из его памяти в какой-то момент. Пак засыпал рядом, а Мин смотрел на его прикрытые веки и всё больше понимал, что не сможет больше лгать Чимину. Может, ещё пару дней, но дальше так продолжать не сможет. Он слишком много и долго врал ему. Как только они приедут, он обязательно во всём признается. Дорога заняла полтора часа и вернулись они в город лишь к вечеру. Но погода была настолько плохой, что солнце не выходило до сих пор. Хотя был уже 4-й час. Доехали без происшествий, но в какой-то мёртвой тишине, будто были людьми, не ехавшими сейчас в один дом. Юнги свернул по пути в минимаркет, оставив младшего в машине спать, чтобы закупить необходимых продуктов. Он надеялся, что за это время тот не проснётся, и, к счастью, Чимин не пробуждался до самого приезда домой. И уже у дома он заставил его проснуться, чтобы успеть не попасть под дождь. Когда дверь закрылась позади вошедших, Юнги выдохнул с неким облегчением, сняв с себя накидку и повесив сразу на вешалку в коридоре. Пак всё ещё приходил в себя после сна, пытаясь понять куда вообще приехал. Если это дом Юна, то выглядит он очень даже мило, обставлен со вкусом, и чем-то кажется знакомым. Разувшись на входе, он следует по коридору за старшим и безмолвно усаживается на диван. И Мин даже рад, что он ведёт себя свободно, хотя ожидал другой реакции. Или... может, он всё же помнит его? Оставшись без ответа в своей голове, он вернулся в реальность из-за нежного голоса, позвавшего его рядом. – Я буду жить теперь здесь? - проходится взглядом по обстановке зала и чувствует комфорт, сидя на одном месте. Он переминает пальцы рук и сжимает губы от лёгкого волнения, от которого не может избавиться с момента их приезда. – Да. Этот дом отныне и твой дом тоже. Ты свободный человек.. и... - он не знает как продолжить. Сам всё расставить по полочкам в голове он смог, а вот сказать это другим становится сложно. Но он обещал. Обещал рассказать правду. Во всяком случае, у него ещё есть время. – Давай сразу проясним.. Он бы не начал этот разговор, если бы не гложащее изнутри чувство стыда не только перед Чимином, но и перед самим собой. Жить вот так он точно не хочет. – Я здесь.. как твой друг. Как человек, к которому ты можешь обратиться в любой момент. Не бойся меня. Я всегда буду с тобой и не оставлю, - на этот раз не сомневается в своём обещании, но сомневается, что для Чимина всё будет точно так же. Кто он вообще для Чимина? И кто сам Чимин для него? Кто-то, кто важен? Кто-то, кто помог? Кто-то, кто переживает за него? Вряд ли младший об этом думает. И вряд ли он станет размышлять обо всём этом. Поэтому Юнги спокойно уходит на кухню, зная, что рано или поздно, им всё равно предстоит о многом поговорить.***
Вечер проходит тихо, пока они заняты своими делами. Чимин разбирает вещи из чемодана, а Юнги готовит им ужин. И в какой-то момент проскальзывает воспоминание о том вечере рядом с этим подростком, который, между прочим, старался ради него приготовить столько всего вкусно, а тот оценил всё молчанием и каким-то сухим «спасибо». На этот раз пора исправляться. Забыв о том, что он обещал Хосоку вернуть Чимина, парень спокойно продолжал готовить рамён, пока рядом поджаривалось говяжье мясо. Сейчас всё остальное не так важно, как приготовить нечто незабываемое для Чимина, как тот приготовил незабываемый ужин для него. И почему-то... ценить он начал всё это лишь сейчас. Спустя время, когда его даже не помнят. Тяжело ли это? Безусловно. Это нереально тяжело на фоне и без того плохой ситуации с ребятами. По сути, он сейчас в огромной пропасти, из которой нет выхода. И уже плевать на будущее, главное, что есть настоящее рядом с человеком, который находится в другой комнате. И он даже не подозревает того, с каким человеком связался, так быстро согласившись ехать в чужой дом. Хотя, его и не спрашивали. Мин снова повёл себя эгоистично. Утешением было лишь то, что сейчас всё было, вроде как, спокойно. Когда Мин нарезал овощи и сыр, подав его на стол, Чимин тут же пришёл на запах готового рамёна и мяса. Старший подал всё на большой стол, где раньше никто так с ним не собирался для завтрака или ужина. Но с каких-то пор всё поменялось. Дом наполнился непривычным уютом, а сам хозяин стал добрее и внимательнее, что вообще не свойственно для него. И вот, ужин это первый шаг для построения новых взаимоотношений с прежним сожителем. И по сути, не будет ошибочно, если сказать, что сейчас он так пытается загладить вину заранее. Чимин проходит к накрытому столу и удивляется разнообразию блюд и продуктов, поданых специально для него. Кто бы знал, но ему нравится всё то, что он видит перед собой. Как бы ни было, это приготовлено человеком, которого он едва помнит. Знает, что когда-то слышал о нём, но вообще не помнит ни дня из того периода. Поэтому... ему неловко ужинать вместе с незнакомцем. Незнакомцем, который был довольно приятным в этот момент. Юнги был похож на домашнего кота. С белоснежной кожей, чистым лицом, яркими глазами, тёмными волнистыми волосами, которые ему так шли... И с таким приятным запахом неизвестного ему парфюма, но такого знакомого и будоражущего его сознание. Это всё было каким-то родным, от того и было приятным. Ужин завершился таким же молчанием, с которым они вошли в дом. Чимин лишь бросил на последок тихое «спасибо» и ушёл в другую комнату, которую нашёл каким-то чудным образом сам. Юнги занялся уборкой и после этого тоже решил вернуться в свою комнату, встретившую его освежающим холодом. Это был тот самый любимый холод Мин Юнги, с которым он привык жить в этих серых стенах. И каждый раз после работы он возвращался именно в это место, где всегда было холодно и по-своему уютно от этого. Тишина вокруг, охвативший его внезапно холод, заставивший чувствовать лёгкое наслаждение, наконец позволили Юнги лечь на кровать со спокойствием и расслабиться от суеты. И ничего больше не нужно было для его счастья, разве что... один тёплый взгляд милого Чимина. Он уснул под покровом ночи, расслабившись в холодной чистой постели, думая перед этим лишь о том, как пройдёт его завтрашний день и что стоит наконец признаться Чимину во всём. Юнги не трус и вовсе не боится ничего. Но вот... почему-то с каких-то пор стало сложно говорить с этим человеком, тем более о правде внутри. Он постоянно врал, за исключением тех моментов, когда обещал позаботиться. Но, возможно, он и в этом соврал, зная, что не сможет о нём позаботиться. Это так надоело, что давление мыслей заставило Мина задуматься об этом серьёзном вопросе, которое необходимо решить завтра же.***
Звонок в дверь раздался так громко, что Мин через сон услышал его и тут же пробудился, подскочив с места. Он поднялся с кровати и побежал босыми ногами в пижаме до коридора на первом этаже. При открытии двери он явно не ожидал увидеть сейчас, да ещё и в таком состоянии, Хосока. Что ему нужно? Он был слегка не трезв. И это худшая из его черт. Да, они все этим злоупотребляют, но Хосок не делает этого просто так. Неужели всё так плохо? А вообще, что может быть хуже для него, чем потеря имущества? – Ты спятил?! - окидывает его возмущённым взглядом, не желая пропускать младшего в дом. Он едва стоит на ногах, шатаясь от явно перепитого алкогольного напитка. Мин отшагивает от него, когда тот хочет переступить порог, подняв голову так, будто у него всё в порядке. – Проспись, придурок. И желательно, не в моём доме. Ну не впускать же его в таком состоянии в дом, где вообще-то теперь есть Чимин. Нет, он, конечно, не имеет ничего ввиду, просто... неприлично это как-то. Да и Юнги не переносит в своём доме пьяных людей. – Юнги.. - единственное выдавливает из себя с икотой и закусывает следом нижнюю губу, раскрывая шире глаза, чтобы сосредоточить взгляд на друге. – Я... согласен. Согласен на что? Чтобы пойти прочь с глаз Мина? Отличная идея. – Если Чимин.. готов.. Пожалуйста, позволь ему уйти сейчас, - произносит ещё противнее, чем всё остальное, что сказал ранее. И Юнги уже тошно от его вида. Но и ответить нечего. Что значит позволить уйти? Юнги никого не держит насильно. Неужели его сравнили сейчас с той ужасной лабораторией? Худшего унижения Мин не чувствовал со времён учёбы в школе. Но отдавать никого он не хочет уже. – Нет, - отрезает тот и пытается оттолкнуть Чона подальше от двери, чтобы захлопнуть её, но не выходит. Хосок задерживает дверь рукой, не давая закрыться. А Юн не может прищимить его руку, как бы сильно ни был зол. – Ты что, не услышал с первого раза? Я сказал нет. Чон бы рад уйти и поспать, но он тоже не игрушка, чтобы так пользоваться и издеваться. С чего он должен ждать или мириться с чем-то, что творится в голове Юнги? Нет. Он стоит до последнего и даже откуда-то находит сил открыть дверь вновь, теперь уже ступая на Мина, проходя в дом. Юнги в полном замешательстве. Что делать сейчас? По хорошему, его стоит прогнать и не впускать, но Хосок ведь не забудет от этого путь к этому дому, а скоро этого дома у них вообще не будет и им придётся ютиться вместе в одной квартире, где по-любому Хосок сможет найти Чимина. Но лучше позже, чем сейчас. Сейчас он никак не может отдать ему Чимина. Он вообще не хочет его отдавать теперь. – Знаешь что, - не сдерживается и всё же решает, что, рано или поздно, ему бы пришлось начать этот разговор, – Я не собираюсь его возвращать. Я хочу, чтобы он жил со мной. Можешь навещать его, но видеть долго или отдельно от меня.. я не позволю. Вот и первый срыв. До чего же доводит его безумство внутри. Желание не делить то, что ему и не принадлежит по сути. Оно сокрушительно и бесповоротно. Он точно не отступит. Потому что прямо сейчас осознал, что без Чимина ему не важно где он останется жить и как надолго продлится его бедность. Он только сейчас, от внезапной ярости к Хосоку, ощутил то, как сильно привязан к Паку. Нет. Он не просто привязан. Он, чёрт возьми, влюблён всеми клетками своего сознания и своей души в Чимина. И раз всё дошло до такого, то пора бы всё давно признать. – Я люблю его, ясно!? - злится, больше не сдерживая эмоций и гнева, вырывающегося из него нервным выдохом. Его брови сводятся к переносице, а руки готовы вот-вот полезть в драку с другом. И Чон это замечает, внезапно трезвея от такого признания. – Даже так? - усмехается с некой злобной усмешкой, будто не верит или не хочет верить. Но допускает, что Мин действительно придурок, сумевший растаять из-за какого-то мальчишки. Чон приподнимает обе брови, удивляясь тому, до чего дошёл его друг, но лучше так, чем вообще закрыться и спиться. – Ладно. Но на одном «ладно» он не остановится. Мин теперь вызвал в Хосоке чувство какого-то соперничества. Да, он завидует. Или даже ревнует того самого какого-то мальчишку. Он ни за что не хочет отдавать то, что он заполучил. Да, звучит отвратительно и как-то по-животному, но его одолевает чувство несправедливости, что он столько старался для Чимина, столько дал ему, столько пережил из-за него, и, между прочим, сделал его своим слугой уже давно. А теперь Мин заявляет, что влюблён и даже называет лёгкую привязанность «любовью»? Ну уж нет. Чон не настолько глуп, чтобы просто так отдавать победу этому эгоисту. Он разворачивается и тут же останавливается, чтобы ещё раз посмотреть в эти лживые глаза. Глаза, которые всегда врали. Уж Хосок-то об этом знает намного больше. Он может продолжать врать другим, но от собственной истины ему не сбежать. Чимин ни за что не примет той сущности Юнги, которая скрывается за красивым фальшем. И Хосок бесится, потому что ненавидит такого Юнги, особенно, когда он претендует на то, что не принадлежит ему. Руки так и хотят ударить человека напротив, которого уже сложно назвать другом и партнёром, ибо они из-за ошибки старшего хёна потеряли весь свой бизнес, и из-за какого-то мальчишки потеряли дружбу, висевшую без того на волоске. Если Мин не желал этого, то Чон давно задумывался о том, что пора заканчивать весь этот цирк. Юнги не может так нагло забирать не просто то, что принадлежит ему, но и то, чего не заслуживает. Он вовсе не влюблён, ему просто ударил в голову прошлый нигилизм. – Тогда и ты знай, - стиснув зубы, проговорил младший, меньше всего сейчас желая видеть Юнги. – Отныне мы с тобой не друзья, - подходит ближе и шепчет то, что задевает Юнги сильнее всего прочего, – И не надейся, что сможешь завладеть Чимином, который любит меня. Да. Юнги забыл о том, что сам говорил совсем недавно. Разве не он приходил с этими словами к другу? Так что, теперь придётся терпеть эти выходки младшего, уже перешедшего все рамки приличия. Если Чимин действительно влюблён в Хосока, то все его надежды и планы уже разрушены. А Хоби, получается, уйдёт победителем. С самого утра в нём пробудили ненависть и азарт, что теперь даже завтракать перехотелось. Когда Хосок ушёл, Мин напрягся ещё больше. Его последние слова засели в голове и били громким барабаном, не давая ни уснуть, ни сдвинуться с места, чтобы начать делать хоть что-то. Как тут уснуть? Но завтрак для младшего он всё же начал готовить, чтобы не подавать виду. И по пробуждению Чимина, Юн сразу натянул улыбку на лице, дабы не создавать стесняющей обстановки ему. Подав завтрак и пожелав приятного аппетита, он слишком быстро скрылся в ванной. Холодный душ дал ему время подумать и остыть. Теперь уже с холодной головой он готов решать проблемы. Но выходить к Чимину совсем не хочется. Он пытается вспомнить, когда в последний раз они о чём-то вообще нормально говорили, и понимает, что это было очень давно, да и их постоянно кто-то сбивал или всё заканчивалось на непонятной ноте. Может, он сам в этом виноват... Выйдя из кабинки душа, он обнаружил, что не взял полотенце с собой, совсем забывшись с этими мыслями о Хоби. Чёрт. Выйти мокрым он ведь не может. Но выбора не было и он оделся в свою одежду, поспешив в свою комнату. Но пока шёл по коридору, случайно столкнулся с Чимином, который куда-то направлялся со второго этажа. Мин остановился, не поняв что произошло. В сознание его привела мысль о том, что прямо сейчас Чимин выглядит, как маленький ребёнок, и ищет что-то. Или кого-то..? Глаза младшего отражают солнечный свет, падающий из окна. Его каштановые волосы блестят от яркого света и где-то переливают золотом. Юнги завис. Но не на волосах. Он держит взгляд на пухлых губах Пака и старается увести взгляд, чтобы не создавать неловкости. Тем более, что он не любит дорамные моменты. Но с ним хочется стоять так долго. Да ещё и так близко. Снова. Чимин наконец отрывает взгляд от пресса Юнги, который вырисовывается из-за прилипшей к телу оверсайз футболки, намокшей после душа. Капли воды всё ещё стекают с волос, с подбородка и рук старшего. На него хочется смотреть. Но нельзя. Он не разрешает этого сам себе и, проморгавшись, переводит потерянный взгляд на глаза Юнги. Им обоим нечего сказать и спросить. Поэтому они просто расходятся в своих направлениях, еле оторвавшись от навождения. Если бы они простояли так ещё какое-то время, то Мин бы точно всё выпалил прямо сейчас. Чимин садится на диван и прижимает ноги к груди, обнимая их следом. Чувство тревоги не покидало его с момента приезда, но он держался. И дня не прошло по сути. Это утро он встретил в одиночестве снова. Да и вряд ли ему суждено встретить его ещё с кем-то. И разве мало того, что уже дают? На самом деле, он проснулся от звуков внизу утром. Он слышал посторонний голос и был напуган, что что-то произойдёт. Поэтому не мог больше спать. Покинув комнату, он остался сидеть на лестнице и слушать разговор между двумя неизвестными. Хотя, одного из них... он почему-то помнил больше, чем второго. Однако разговор ему не нравился. Конечно, не совсем было ясно что они имели ввиду, но о чувствах он точно всё услышал, как было. Ему пришлось до обеда просидеть на этом диване и смотреть тупым взглядом в чёрный экран телевизора. Когда Мин это увидел, спустившись, чтобы проведать младшего, то был удивлён. У него сейчас перезагрузка или как это понимать? – Ты в порядке? - с осторожностью спрашивает тот, присаживаясь в кресло. – Хочешь чего-нибудь? Да, очень хочет. Хочет спать, поговорить с ним о многом, узнать о нём побольше, а ещё хочет понять как ему жить дальше. – Нет. Я просто устал, - прикусывает губу, чувствуя боль в голове. – Хочу спать. Он встаёт с места, обходя журнальный столик, но не успевает достичь лестницы, как вдруг оказывается схвачен рукой Юнги. Запястье начинает болеть, когда они стоят так минуту. И он всё же разворачивается. – Вы хотели мне что-то сказать? - видит в глазах Юнги волнение, но не пытается вырваться из плена его руки. Да, он очень хочет что-то сказать. Но как? И что вообще говорить? – Если захочешь прогуляться, я всегда готов. Просто скажи мне и я покажу тебе красивые места в городе, - это всё, что он может придумать, чтобы не говорить сейчас правду. Он не может. Не готов. – Хорошо? Пак молча кивает и надеется, что его отпустят. Он ждёт и наконец уходит, когда рука высвобождается из чужой хватки. Сейчас это единственное, чем мог разрядить обстановку Мин. Но в скором времени, он уверен, его настигнет буря, в которой не останется выбора, кроме как признаться во всём.***
Вечер они проводят в тишине, без каких-либо взаимодействий, но Пак временами засыпает на кровати в комнате, которую начинает потихоньку вспоминать. Он видел это. Что-то знакомое, но приносит боль от воспоминаний. Открытие двери в темноте, резко появившийся человек, знакомый голос и облик. Это тот самый человек, у которого он сейчас находится? Он считает, что должен поинтересоваться хозяином дома, чтобы хоть изредка поддерживать диалог. Но его тревожит то, что произошло в лаборатории. От боли в глазах скапливаются слёзы, которые невозможно остановить, и они стекают вниз по щекам. Да, это худшее чувство, когда сам не понимаешь себя. Где находишься, с кем, почему... Словно живёшь не своей жизнью или живёшь первый день. Но он уверен, что это пройдёт. Должно пройти, как и обещали. Он сжимает простынь под собой, сидя на кровати и снова в темноте из-за закрытых штор. Так было комфортно. Но от чего-то противно. Совсем недавно он был другим. Он помнит эти моменты. Но не помнит через что прошёл. Лишь руки, державшие его впервые с нежностью и теплотой, глаза, смотрящие на него с переживанием и заботой, голос, который был наполнен любовью. Что это было? Сон? Но он внезапно почувствовал снова этот запах и вспомнил человека. Кого-то, кто будоражил душу, заставлял плакать и грустить. Кто заставлял его плакать в прошлый раз? Сердце вдруг пропустило удар и он почувствовал боль в той области, от чего-то заплакав сильнее. Знакомое чувство посетило его разум и сердце начало биться сильнее. Зрачки начали бегать в поисках ответа, а руки задрожали. Знакомый запах, голос, облик, что-то такое, что он прошёл уже тут. Что же? Точно. Это была обида. Обида за то, что ему отказали. Отказали? В чём? В чём ему могли отказать? Перебиваясь мыслями о том Юнги, которого он встретил на лестнице мокрым после душа, его тут же осенило. Душ. Что-то было в ванной комнате. Он был в воде, он был раздет и был перед... ним. Да. Так и было. Пазл сложился, но он всё ещё не понимал ничего. Как такое могло быть, если он этого не помнит? Хотя он прекрасно знает о болезни, которая и вызывает потерю памяти. Быть может, просто не суждено помнить об этом? Но испугавшись, что он вновь забудет, он решил прямо сейчас всё выяснить. Это невозможно. Подойти к человеку и потревожить его неожиданным вопросом о принятии ванной вместе совершенно голыми... как-то стыдно. Но страх забыть вновь не давал ему отпустить этот момент просто так. Он начал вспоминать ещё что-то. Он что-то чувствовал к этому человеку. Неприязнь? Ненависть? Обиду точно. Но что ещё? Что-то, что ранит душу. Его сердце обливалось кровью и он это не забыл. Он помнил о тех моментах, которые пережил с малознакомым человеком. Вот только сейчас.. когда он переваривает всё, этот человек больше не кажется ему малознакомым. Это он. Это тот, от кого он ждал ответа. Он был влюблён. Безответно влюблён в человека, который не хотел ему позволять уходить к другому. И этот другой был.. тот самый гость с утра. Их разговор. Из него стало ясно, что хозяин дома сам приходил к тому человеку, чтобы отдать Чимина обратно. Обратно? Что значит обратно? Покапавшись ещё немного в своей памяти, он пришёл к выводу, что точно знает этих двоих. Он помнит их. Одного он любит, а второй.. был его первой влюблённостью. Та самая ошибка ночью, которую он не хотел забывать и хотел продолжить. Всё сошлось. Так и было. Паку достаточно было пары минут, чтобы сложить в голове все эти детали. Ему повезло, что он был очень хорошо развит умственно. Слишком умный мальчишка, который умеет мыслить логически, даже если перед ним самая тяжёлая ситуация. И в этой ситуации он сам виноват в том, что так вышло. Влюбил в себя одного, а после перешёл к другому, полюбив его. Осталось узнать любит ли тот его. Не было желания терпеть и ждать. Поэтому он быстрым шагом направился из комнаты в коридор. Он без понятия где комната хозяина, но по дороге к нему он вспоминал всё, что трогало его сердце и заставляло его переворачиваться. Он вспоминал эти прикосновения в другом доме, горячее дыхание на шее и плече. Укус, который остался при нём и который тот сейчас проглаживал нежными пальчиками, взволнованно радуясь, что наконец вспомнил всё. Всё, что было важно. Он прибежал в зал, но не увидел его. Юнги здесь не было. Но он услышал голос в коридоре. Побежав прямо к нему, он не смотрел на всё остальное и пробежал через огромную гостинную. А после остановился, увидев в коридоре Юнги, который с кем-то разговаривал. Он ничего не видел, но когда тот слегка отошёл, то увидел постороннего человека. И при нём обнять хозяина не получится. Но даже со всей приятностью слова «хозяин», которое так хочется прошептать в загривок Юнги, он не может этого сделать на глазах у какого-то другого человека. Это был молодой человек, выглядящий слишком солидно. В костюме, но с противным парфюмом, от которого Чимина уже воротило. Его топот был услышан и они обернулись к прибежавшему. Юнги был больше всех удивлён появлению Чимина. Тот прямо-таки прибежал сюда. Неужели услышал, как кто-то пришёл? Ожидал кого-то другого? По его выражению лица, именно так и можно было сказать. – Чимини.. - мягкое и приятное произнёс Мин, смотря на непонимающего ничего Пака. – Это твой новый учитель. Твой воспитатель с этого дня. Юнги не хочет улыбаться, но ему нужно показывать себя добрым. Нужно, чтобы ему доверяли. Поэтому он скрывает в себе эту ненависть и пытается развидеть радость или хоть какую-то эмоцию в Чимине. Но этого нет. Ничего нет. Пак вообще не шевелится и не говорит ни слова, смотря на незванного гостя. Его лицо медленно меняется в выражении и он показывает всем своим видом, что не рад приходу человека, прервавшего такой прекрасный момент. И какой ещё воспитатель?? Теперь он хмуро смотрит на самого Юнги, а у того уже из-под ног уходит земля. – И... ты поедешь с ним в другой город, - сам того не хочет признавать, но ему надо с этим смириться. С младшим придётся расстаться, чтобы ему же сделать лучше. Он убеждает себя, что так будет лучше для них двоих, но ему нихрена не будет лучше от этого. Он убивался, когда тот был рядом, а сейчас его Чимина заберут и не факт, что они вообще увидятся после этого. Боль съедает его ещё больше, чем Чимина, который только что снова был передан в чужие руки. Он ненавистным взглядом прожигает Юнги, обещая себе, что обязательно отомстит ему за этот поступок, да ещё и после того, что между ними было. Да, между ними ничего такого не было, но Чимин не готов мириться с таким положением. Он не готов отдаваться всем подряд, или делать всё по желанию Юнги. Так и хочется плюнуть ему в лицо и ударить, но он сдерживает гнев. Выдыхает с тяжестью и принимает судьбу такой. Быть может, не сегодня. Но он обязательно вернётся, чтобы заставить грёбанного Мин Юнги пройти через этот же ад. Он был счастлив пару минут назад, вспомнив всё. А теперь его счастье размазали по стенке, бросив со всей силы и без жалости. Он был готов рассказать о том, что вспомнил. Был готов уже сам решить с кем и где жить. Он хотел жить с Мин Юнги и принадлежать только ему. А теперь же... когда это создание так спокойно поступает с ним, как с мусором, ему нет никаких оправданий. Юнги видит его злость, но ничего не может сделать. Так действительно будет лучше. Он должен получить образование и воспитание. Он должен подрасти. Он должен увидеть мир. И Юнги это сейчас не тот человек, который способен ему всё это дать. К сожалению, всё сложилось против него. Но он просит гостя подождать за дверью и закрывает её, чтобы поговорить с Чимином наедине. Он должен объясниться. – Чимини.. - подходит ближе отпуская ручку двери и опустив голову, – Я... правда, хочу лучшего для тебя. Я хочу, чтобы ты ни в чём не нуждался. Да, может, ты меня не помнишь, но даже когда ты помнил меня, жил со мной... я видел твою неприязнь ко мне. Я знаю в кого ты был влюблён и как тяжело тебе было оставаться тут. Чимин видит ложь. Откровенную ложь. Он хмурится, разглядывая то, как всё больше Мин втаптывает себя в грязь. Он ведь не хочет отдавать его Хосоку. И ему противно от его лжи. – У тебя появился шанс жить там, где тебе будет комфортно. Признаюсь. Я потерял всё своё имущество и... не смогу теперь тебя обеспечивать. Я очень хотел бы, но помню о том, что ты тогда стремился жить с другим. Ты не чувствуешь ко мне того же, что я чувствую к тебе. И это ранит меня сильнее, чем потеря бизнеса и дома. Я.. - в какой-то момент говорить становится трудно и он делает вдох, уведя взгляд и сдерживая слёзы. Но это уже были слёзы, в которые Чимин никогда не поверит. Пак отходит от него на шаг, смотря всё так же с отвращением и разочарованием. Боль режет сердце подобно стеклу и заставляет его прослезиться. Но он держится. Не позволяет слезинке выпасть. Он видит, как Мин приближается к нему и пытается поймать его руку, но он не поддаётся и прячет обе руки за поясницей, прикрыв глаза и шмыгая носом. – Не трогай меня... - до жути пронзает сердце Мина этими словами, специально, чтобы было так же мучительно невыносимо. Всхлипывает, но держит голову гордо и не опускает. Плевать на всё остальное. А на Юнги даже смотреть не хочется. И старший это понимает. Он знает, что ошибся. Но с чего Чимин так злится? Почему расстроен? Не он ли хотел скорее избавиться от всего этого? Не он ли желал вернуться к прежнему хозяину? – Почему ты так злишься, малыш? - позволяет себе назвать его так наедине, зная, что он поймёт. Зная, что больше и не будет такой возможности. Не может дотронуться, но будет продолжать обращаться к нему с нежностью и любовью. Пак открывает глаза, но смотрит только в ноги Мина. Его взгляд теперь опустошён. Словно непробиваемая стена, которую никто не сможет разрушить. – Потому что ты придурок, Юнги, - еле произносит его имя, но удивляет старшего тем, что всё же помнит. Действительно вспомнил?? Неужели? В такой момент? – Ты.. - запинается и не верит услышанному, – Ты меня помнишь? - ждёт, когда тот поднимет взгляд. Но Пак не делает этого. Слишком больно. Он бы хотел ответить да, но ко всему этому придётся тогда добавить много неприятных слов. Он сам подходит ближе и поднимает взгляд через силу, чтобы сделать больнее этому человеку. Он позволяет им сейчас стоять так близко к друг другу. Смотрит в горящие глаза Мина и понимает, что отныне в них будет пылать пожар. – Я помню всё. Но самое ужасное, что я всё время пытался быть с тобой, стремился к тебе. А ты в это время пытался избавиться от меня, был холоден ко мне и был согласен отдать другому. Что ж, поздравляю, ты добился своего. Я больше не буду жить с тобой и не буду мазолить глаза. Оставайся в этой лжи сколько хочешь, но только без меня, - не выдерживает и проходит мимо него, спеша покинуть дом, но его задерживают. Юнги хватает того за запястье и притягивает к себе, надеясь, что этот момент не завершится. Он очень хочет быть вот так. Быть с Чимином. Особенно теперь, когда он раскрыл свои чувства. Да, он не признался полностью, но ведь сознался, что Юнги ему не безразличен. Он смотрит на его губы и очень нервно дышит, чувствуя, как внутри всё горит. – Я люблю тебя, Пак Чимин, - он раскрыл собственную правду, ожидая, что и тот сделает тоже самое. Прямо сейчас. Чего ещё ждать? Он сейчас может потерять самое ценное в своей жизни. Нет, он не готов. Однако теперь эти глаза смотрят на него с ненавистью и недоверием. Чимину неприятно стоять рядом с этим человеком. Неприятно слышать этот голос и чувствовать на себе его касание. Не то чтобы в чём-то признаваться. – Лучше бы я никогда тебя не знал, - вырывает свою руку и смотрит на Юна абсолютно пофигистичным видом. Его разрывает ненависть и обида, но теперь уже плевать. Всё кончено. У Юнги апокалипсис в голове и перед глазами. Мир рушится, горит, падает и пропадает из его виду. Всё идёт к чёрту, особенно когда Чимин сейчас так близко, но уже никогда не будет смотреть с прежним доверием. Потерять его доверие – хуже, чем потерять всё имущество. Последняя фраза добивает его и он готов сдаться. Прямо сейчас, без остатка упасть перед его ногами и исчезнуть. Но это уже ничего не изменит. Это не изменит их. Мин Юнги именно тот идиот, который совершил сразу две ошибки за эти два дня, а Пак Чимин просто глупец, доверившийся воспоминаниям и чувствам. И даже если он любит его, то точно никогда об этом уже не скажет...