Смотрите: мэйхуа цвела!

Он не успел. В своих фантазиях Тан Фань, может, и мнил себя бесстрашным героем, спасающим всех, может, он даже и был таковым, но время не знает жалости, и одна ошибка, неверная тропинка (в этом дьявольском поместье до отвратного много тропинок и мостиков), минутная задержка - и всё пропало. Совершенно, абсолютно, безвозвратно всё. Он даже не кричал. Нет, наверное, всё же кричал, просто не слышал. Тан Фань где-то читал, так бывает, когда что-то потрясает тебя до такой степени, что ты не видишь больше ничего, не слышишь звуков вокруг, даже не чувствуешь. Ну, с "не слышишь" не наврали. Он не слышал своего крика, как кричали вокруг, как гремели сапоги стражников по доскам и как скрежетало оружие... Ещё минуту назад он думал только о том, что все ниточки наконец сложились в финальный узор, и дело раскрыто, а теперь это было неважно. Потому что вот там, у очередного, дьявол его разорви, мостика, лежал Суй Чжоу со стрелой в груди. Некоторые вещи отпечатываются у тебя прямо на веках. Стоит только закрыть глаза, как вся картинка тут же появляется перед глазами. Тан Фань отдал бы всё, чтобы научиться не моргать, потому что каждый раз, как закрываются глаза, он видит одну и ту же картину. Бездвижный Суй Чжоу. Он где-то потерял свою заколку, и волосы растеклись чернильным пятном по белоснежному ковру облетевших сливовых цветков. Его оттащили. Конечно, оттащили, Ван Чжи даже доставил домой, предоставив собственную карету. Кажется, он что-то говорил, кажется, даже залепил пару пощёчин, но Тан Фань не помнит. Он вообще мало что помнит. Наверное, в него влили какое-то лекарство, чтобы унять истерику, потому что вот только что солнце клонилось к горизонту, он бежал со всех ног, Суй Чжоу... умер. А сейчас время зайца, предрассветный туман ещё не развеялся, и по ступеням тянет холодом. Обычно в это время дом начинает потихоньку оживать, встаёт Дун'эр, по улице гремят разносчики, а с кухни пахнет чем-нибудь вкусным. Только сейчас дом был тихим и мёртвым, как и его хозяин. Лао Пэй явно смешал ему какую-то убийственную (ха-ха) смесь, подумать только. Вчера Тан Фань сорвал себе горло, а уже сегодня мысль о смерти Суй Чжоу не выбивает из груди воздух. Только разрывает сердце. Тан Фань даже не думал, что может так болеть... Даже когда мама... когда Дуоэрла... он тогда так злился на Суй Чжоу, будто тот мог что-то с этим сделать. Но это ведь Суй Чжоу. Он мог! Он мог всё, даже луну с неба. И он не мог вот так взять и бросить его. Дикая, вопиюще-отвратительная подлость с его стороны - вот что это такое. Тан Фань не истерил, нет. Не кричал, зачем? Вчера он кричал, помогло это? Нет. Что вообще может помочь, когда весь твой мир упал и рассыпался кроваво-красными цветами сливы? Просто нужно было что-то, чтобы всё то, что он не сказал Суй Чжоу, всё то, что он не сделал для него, перестало разрывать сердце. - Старший братец Тан? - зарёванная Дун'эр бросилась к нему, но замерла на полдороге. - Старший братец Суй... Старший братец, ты в порядке? Точно, Дун'эр, она ведь маленькая, ей нужен завтрак, но думать о завтраке Тан Фань совершенно не мог - мысли бешено перескакивали с одной на другую, не задерживаясь. Он и не старался их задержать. Потому что, как только он перестанет думать, придёт воспоминание о бледном, почти белом лице Суй Чжоу на фоне чёрного моря рассыпавшихся волос. Рассыпавшихся. Вот оно! - Заколка! - Дун'эр вздрогнула, когда Тан Фань подскочил и вытер мокрые щёки рукавом. Помогло это мало, слёзы тут же прочертили себе новую дорожку, но он этого даже не замечал. - Заколка! Его семья такая знатная, разве меня пустят? Но хоть заколку я могу найти, так ведь? Возможно, тогда мне разрешат хоть на минуточку... Хотя бы попрощаться. Ну, или, по крайней мере, у меня будет его заколка. Тан Фань бросился из дома, совершенно не замечая ничего вокруг. В том числе и того, что Дун'эр выскочила следом, правда, побежала совершенно в другую сторону. Тан Фань сорвал с ворот поместья печать и ворвался внутрь. Его встретила мёртвая тишина, прямо как дома, и это было так не похоже на вчерашний хаос, что он даже остановился. Что теперь? У него был план? Абсолютно нет. У Суй Чжоу план вчера был, однако, Тан Фаня в него посвятили мало, по крайней мере, уж точно не в ту часть, где Суй Чжоу выбирал какой дьявольской дорожкой пойти, и теперь Тан Фаню предстояло обыскать всё это поместье, чтобы найти заколку. Если бы это могло вернуть Суй Чжоу, Тан Фань не задумываясь перевернул бы здесь каждый фэнь по два раза. Но это не могло. Ничто не могло. И он даже не знал с чего начать. Он бешеным взглядом обшаривал всё вокруг, медленно продвигаясь вглубь сада, но сам прекрасно понимал, что это совершенно бесполезно. С чего начал Суй Чжоу, он не знал, а значит... Значит, нужно было идти туда, где он закончил... закончился. Тан Фань всхлипнул и больно прикусил палец. Когда плачешь - ничего не видно, тем более чего-то столь маленького, как заколка. Он нерешительно выбрал одно направление, перешёл пару мостиков, свернул у пруда и понял, что заблудился или, по крайней мере, попал совершенно не туда, куда планировал. Маленький чайный павильон был уж точно не лужайкой со сливовым деревом, но вчера здесь явно что-то происходило, судя по перевёрнутому чайному столику. Тан Фань в очередной раз вытер глаза уже порядком мокрым рукавом и осмотрелся. Чайный столик и жаровня перевёрнуты, здесь очевидно кто-то дрался, но чашку он заметил только одну. Может быть, вторая упала в пруд? Он перегнулся через перила, силясь разглядеть в заросшем кувшинками пруду хоть что-то, но обнаружил куда больше, чем хотел: с обратной стороны к перилам была приколота нефритовая подвеска младшего сына князя Лин, и если вчера его не убили ("Убили-убили-убили", - снова болезненно сжимается сердце), то это будет прямым доказательством его причастности к заговору. И теперь Суй Чжоу хотя бы не напрасно... Приколота подвеска, кстати, его заколкой. А значит, теперь Тан Фань может с чистой совестью прийти сюда ночью и спалить всё к дьяволу. И начать следует со сливы. Дотла. До белого пепла, в который превратился он сам. Может быть, лекарство Лао Пэя перестало действовать, или, может быть, эта заколка, которую он, вопреки здравому смыслу, сумел отыскать так быстро, оказалась той соломинкой, что сломала спину верблюду, но Тан Фань разрыдался. И если бы существовала хоть малейшая вероятность, что его смерть сможет вернуть Суй Чжоу, он не сомневался бы ни мгновения. Однако сначала ему нужно было вернуть заколку семье. А потом вырастить Дун'эр. И только тогда он позволит себе... - Какое завидное постоянство. Тан Фань вскинулся. Он даже не слышал, как Ван Чжи подошёл. - Вы! - Тан Фань обвиняюще ткнул в него пальцем. - Это всё вы и эти ваши заговоры! - Я бы попросил, - Ван Чжи устало усмехнулся, тени под глазами кричали о том, что и он вряд ли спал эту ночь спокойно. Но он, по крайней мере, не оплакивал лю... человека, которому Тан Фань даже не успел сказать, как он его любит. - Это не наши заговоры. А вот это отдайте, - он мягко забрал из руки Тан Фаня подвеску. - Пригодится. - Как вы можете быть таким спокойным?! - Тан Фаню хотелось бы сломать что-нибудь о его голову, но внезапно мелькнула мысль совсем другого плана, и он согнулся в поклоне. Надо будет - на колени встанет. - Командующий Ван, окажите мне услугу. Ван Чжи приподнял бровь. - Семья Суй Чжоу. Я хотел бы... хотел бы попасть на церемонию. - Какую церемонию? - Ван Чжи, кажется, даже искренне удивился, и Тан Фань сжал кулаки, чтобы не убить его прямо на месте. - Ты! Вы! Вы издеваетесь, что ли?! - Тан Фань - раз уж этой сволочи угодно - опустился на колени. - Похороны. Я хотел бы... попрощаться. Ван Чжи молчал два вздоха, а потом протянул ему руку. - Вероятно, я могу устроить вам визит на какие-нибудь похороны, раз это столь необходимо. Однако, смею заверить, в семье Суй подобных мероприятий в ближайшие дни не запланировано. - Повтори...те, - Тан Фань икнул. Его глаза так распухли от слёз, что он едва что-то видел. Но Ван Чжи определённо, совершенно точно улыбался. - Идёмте, - Ван Чжи нетерпеливо тряхнул протянутой рукой. - Я провожу. Вчера он не запомнил, как оказался в карете, впрочем, сегодня тоже. Тан Фань сжимал заколку Суй Чжоу до боли в пальцах и не мог понять, зачем Ван Чжи обманывать его так. - Он был холодный, я помню, - серебряная заколка гнулась в его слабых пальцах. - Он был холодный и не двигался. Я помню это! - Яд, - Ван Чжи пожал плечами. - Мне нет резона вас обманывать, тем более так, поверьте. Я бы не стал. Не с вами. Впрочем, мы почти на месте. Ему пришлось поймать Тан Фаня, едва не бросившегося наружу при этих словах. - Вы с Байху Суй слишком уж активно пытаетесь самоубиться для тех, кто умирать не хочет, - пробурчал он, разглаживая рукава. - Пытаемся?! - Тан Фань мог бы продолжить, но они на самом деле приехали. Стоило вознице остановить лошадь, как он спрыгнул, ударившись пяткой, и, не обращая внимания на боль, бросился в открывшиеся ворота дома Пэй Хуа. И замер на пороге. - А он как побежит, глаза безумные. "Заколка! - бормочет. - Похороны!" Я и слова-то сказать не успела, - Дун'эр, размахивая руками, в красках рассказывала про утренние события. Солнце давно встало и теперь освещало чисто подметённый двор, било в глаза, так некстати заслезившиеся снова. Не позволяло рассмотреть и убедиться. Действительно ли в дверном проёме, прислонившись к косяку, стоит Суй Чжоу. Тан Фаню пришлось дважды вытереть глаза. - Ты же умер... - Старший братец Тан! - Дун'эр наконец его заметила. - Господин Ван. - Идём, Дун'эр, я думаю, им нужно кое-что обсудить. - Но я... - Идём, - мимо Суй Чжоу протиснулся Пэй Хуа. - Господин Ван купит тебе кунжутных палочек. Они обошли застывшего Тан Фаня, который боялся моргнуть, чтобы Суй Чжоу не оказался призраком и не исчез. Если бы Пэй Хуа не толкнул его плечом, он так и стоял бы до вечера, до следующего дня. Может, и год. Стал бы статуей самому себе, лишь бы Суй Чжоу не исчезал. Ворота за его спиной хлопнули, закрываясь, Тан Фань инстинктивно моргнул, и нет, Суй Чжоу не исчез. Суй Чжоу, впрочем, смотрел на него примерно такими же больными глазами. Тан Фань подошёл ближе и остановился у ступеней в дом. Суй Чжоу выглядел вполне реальным. Возможно, слишком бледным, может быть, слишком в бинтах, вероятно, волосы немного не собраны. Но это определённо был Суй Чжоу. И он был жив. - Ты же умер! - Тан Фань хлестанул его мокрым от слёз рукавом по ноге. Суй Чжоу поморщился. - Ты был холодным и не двигался! И не дышал! И стрела! - Парализующий яд, - Суй Чжоу говорил хрипло, может быть, яд ещё не совсем перестал действовать, может быть, ещё по какой-то причине. - И если бы не Ван Чжи, ты бы меня уже похоронил, я так понимаю? Стрела прошла навылет, спасибо. Впервые в жизни Тан Фань не знал что ответить. - Твоя заколка... - наконец прошептал он, опустив глаза. На раскрытой ладони лежала серебряная заколка Суй Чжоу, согнутая пополам. - Прости! Я... Я куплю другую! - Жуньцин. - Или, хочешь, починю эту. Я знаю хорошего ювелира! - Тан Фань. - Или я могу... - Тан Жуньцин, посмотри на меня. Тан Фань зажмурился и замотал головой. Судя по звукам, Суй Чжоу осторожно спускался, и действительно, пару ударов сердца спустя, Тан Фань почувствовал, как тот остановился прямо перед ним. - Отчего же? Минуту назад ты боялся глаза отвести, а сейчас посмотреть боишься? - А вдруг я их открою, а ты исчезнешь? Ещё раз я не выдержу. - Не сейчас, - он смахнул слезинку с ресниц Тан Фаня. - Не плачь, не надо. Это разбивает мне сердце. - Не буду, - Тан Фань наконец решился посмотреть на него. Он прижал левую ладонь Суй Чжоу к своей щеке. - Твои руки такие холодные, Гуанчуань. Позволь мне согреть их. - Всё что захочешь, Жуньцин. До конца моей жизни. - Тогда я хочу греть тебе руки, - Тан Фань просиял. - И есть твою лапшу. До конца моей жизни.