Крик светлой, но измученной души

      Это был довольно обычный день для Хорватии. Он почти забыл, что сегодня его день рождения; или насколько у страны это может считаться днем рождения. Он был один - рядом не было никого, чтобы отпраздновать его день рождения; разве что банальные открытки, которые он получил от Янеза, Филиппа, Татьяны и Шчепана. Нет, самым большим, самым лучшим напоминанием о празднике был патриотизм на улицах. Развевающиеся флаги, гордые лица взрослых, восторженные дети. Это подбадривало его так, как мог только его народ. Даже на работе никто не звал его специально на день рождения. И Дражена это вполне устраивало. Как только он вернулся домой, случилось кое-что несколько волнующее. Войдя внутрь, он обнаружил на пороге довольно большой пакет, сделанный не из картона, а из фанеры. Нахмурившись, он изучил этикетку. Он ничего не заказывал в интернете. И никто никогда не отправлял ему посылок. Еще более удивительным было то, что она была из… Австрии. Не от самого Австрии, конечно, но адресант был оттуда. Кому в Австрии придет в голову послать ему что-нибудь? Никто не помнил о его дне рождения, кроме соседних стран и, может быть, Греции. Втащив посылку внутрь, хорват снова позволил своим мыслям блуждать в поисках того, кто ее послал. Он решил, что на самом деле больше нечего было делать, кроме как открыть посылку. Взяв с кухни острый нож, Хорватия принялся распаковывать то, что было внутри. Там действительно было много скотча и этикеток. Что это может быть? Наконец ему удалось сорвать крышку с коробки. Внутри был почти непроницаемый слой пузырчатой пленки. Как только он избавился от пленки, то… Он сидел на холодном кафельном полу своей квартиры и разглядывал вещи. Они были от Австрии. Не может быть никаких сомнений. Кто еще мог послать ему... все это? Только Австрия знал о их существовании. Хорват осторожно вернулся к свертку, вынимая его драгоценное содержимое из коробки. Вся его музыка... все, что он когда-либо написал! Этим вещам более ста лет. Все они были связаны в красивую стопку бечевкой, и к первому листу была приклеена записка, ее современный розовый неоновый цвет резко контрастировал с пожелтевшими нотными листами. Хорватии даже не нужно было вчитываться в суть записки, чтобы понять, что ее написал Австрия. Это был его почерк. "Хорватия… пришло время все это вернуть тебе. С Днем Рождения." Хорватия. С каких это пор Австрия называет его по названию страны? Это всегда был Дражен, или молодой человек, или юный сэр, если Австрия был очень зол. Хорват был почти уверен, что кто-то разыгрывает его. Но эти композиции были очень реальны, слишком реальны. И это определенно был почерк Австрии. И композиции были не единственной вещью в пакете. Несколько его картин также были запихнуты туда, что объясняло чрезмерную упаковку. Но эти были поменьше. Хорватия знал, что остальные, слишком большие, чтобы упаковать их и отправить по почте, вероятно, все еще будут оставаться у Австрии. Или, может быть, он избавился от них. Кто знает? Единственное, что знал Хорватия - здесь не хватало одной картины. Он снова сел на пол. Он не знал, рад ли он тому, что картины там нет, или же он чувствовал некую... тоску по ней. Невозможно. С этой картиной связаны только несчастья, только плохие воспоминания. Он был рад, что она исчезла. Он надеялся, что она где-нибудь сгорела. Что Австрия или кто-то другой каким-то образом уничтожил картину. Но тогда почему он почувствовал резкую боль в груди, когда подумал о том, что она... исчезла? Его полотно разорвано в клочья, обращено в пепел.… Тьфу. Сейчас он не мог сосредоточиться на этом. Он просмотрел остальные картины, отправленные Австрией. Большинство из них были пейзажами, одна и та же сцена в старом австрийском саду в разное время дня, некоторые были натюрмортами, а некоторые были портретами - старых дев, прислуги, Елизаветы, даже самого Австрии в молодости. Хорват почувствовал, как на его лице появилась легкая улыбка. Он отложил картины и развернул бечевку на музыкальных композициях. Боже милостивый, он вспомнил об этом. Большинство, особенно ранние, были просто глупыми. "История о Мышке"? "Цветущие орхидеи"? Такие клишированные названия… не говоря уже о музыке. Она скучной, медленной и банальной. Перелистывая страницы, он заметил за собой, что многие из этих старых сочинений ему не нравятся, хотя, по его мнению, этого следовало ожидать. Он начал гадать о том, что заставило Австрию вспомнить о них. Неужели он прочел их все? Хорватия... точно не знал, как к этому отнестись. Без сомнения, все они казались ему ребяческими. Затем он переключился на другую часть сочинений. Одно из них особенно выделялось. Это была первая композиция, которая была действительно серьезной. Можно было бы назвать это его... музыкальным пробуждением, так сказать. У композиции едва ли было название: просто "Один". И все же... он хорошо помнил, как писал ее.