Под одним небом

Чикаго, Бриджпорт, 20:30       Бриджпорт хоть и известен как район рабочих, но все же выглядит почти по-аристократически опрятно. Несмотря на близость к центру города, здесь довольно тихо. Улицы усыпаны аккуратными невысокими домами, на первых этажах которых чаще всего живут владельцы местных забегаловок, булочных и парикмахерских.       Лео следует навигатору, пересекает дорогу и сворачивает в проулок. Там еще тише. Слышится отдаленное пение птиц. Неужели парк недалеко?       Парень проходит еще сотню метров и останавливается. Навигатор сообщает, что он на месте, но ему эта информация уже ни к чему. Девушка, ради которой он прошел полгорода пешком, сидит в единственном светлом окне дома и листает журнал так, что ее прекрасно видно с улицы.       Сердце, не сверяясь с разумом, встрепенулось от радости просто увидеть ее. — А вот и я! — Кричит он, стоя под ее окном.       Лайя, сидящая на подоконнике, выглядывает наружу из распахнутого окна и от неожиданности чуть не вываливается наружу. Широкая улыбка, что светится ярче фонарей на улице, черная рубашка и небольшой пакет в руках — вот компания, в которой Лео пришел к ней. — Поднимайся на второй этаж, открыто, — отзывается Лайя и тут же хлопает окном.       Лео заходит в дом из белого кирпича, увитый плющом, про себя отмечает, что на почтовом ящике нет мужских имен, а только два женских — Лайя и Сафие. Парень поднимается по скрипучей лестнице медленнее, чем мог бы. Голос Лайи был несколько встревоженным. Видимо, она ждала его позже вечером, так что он оставляет ей несколько минут, если они ей нужны, чтобы подготовиться к встрече.       По дороге к ней Лео всё размышлял, почему она позвонила. Это явно не было запланированным действием, чёткой просьбой или уж тем более приглашением на свидание. Он обыскал все карманы сумки, чтобы удостовериться, что ничего не забыл в больнице, что бы она захотела ему вернуть. Нет-нет, Лайя была встревожена и опечалена. Что-то точно случилось, и это только предстоит узнать. «Дзинь», — приглашающе зазвенел колокольчик на двери. — Проходи, — Лайя улыбается ему, но он может поклясться, что глаза ее выглядят так, будто весь час ожидания она провела в слезах.       Он оказался в светлой прихожей. В комнате свежо и пахнет цветами. Пока парень осматривается, Лайя незаметно заглядывает в зеркало, на скорую руку поправляя выпавшие из косы пряди волос. Девушка выглядит потерянной и выглядит так, словно хочет что-то спросить, но духу набраться не может, поэтому, не выдержав долгого молчания, Лео решается помочь ей с началом разговора: — Я тут принес кое-что. Может, поговорим на кухне? Она соглашается, берет протянутый ей пакет и в задумчивости идет к дальней комнате. — Выключатель там, справа, — показывает рукой Лайя, на шаг пройдя в темную кухню.       Лео щелкает кнопкой и окидывает взглядом помещение, пока его вниманием полностью не завладевает девушка. Перед тем как Лайя оказывается прямо перед ним и накрывает его руку своей, он успевает увидеть несколько деталей, разглядывая их не слишком внимательно, но вполне достаточно, чтобы заметить немытую посуду, картофельные очистки в переполненном мусорном ведре и россыпь кофе на столе. Лайя с отчаяньем нажимает на руку Лео и мгновенно выключает свет, с ужасом смотря на него и стараясь перекрыть обзор на беспорядок, пусть даже и в темноте. Она так близко, что её испуганное дыхание щекотит щеку.       Искра.       И тут дело не в магии ее карих глаз, а, вероятно, в старой проводке. Свет выключился во всей квартире. Темнота после яркого света ослепительна, оттого кажется, что в мире теперь существует только ее теплая ладонь и легкое, как ветерок, дыхание где-то очень близко. — Отпустишь? — Сам не зная почему, понижает голос до шепота Лео.       Лайя резко убирает руку, как будто часть искры задела краем ее ладонь. — А почему ты шепчешь? — Таким же тихим шепотом спросила Лайя. — Темнота — друг тишины. — Нет такой поговорки, — улыбается Лайя, стирая с лица смущение из-за увиденного им беспорядка. — Ты куда? — Вопрос догоняет удаляющуюся девушку.       Лео включает фонарик мобильного телефона и следует за ней. — Пробки выбило. У нас такое часто бывает.       Они подходят к электрощиту, и Лео передает ей свой телефон:  — Поддержи, а я посмотрю, что там. У тебя есть скрепка или гибкая леска? — Есть вот это. Подойдет? — Лайя на ладони протянула заколку-невидимку. — Самое то. Сейчас я прикручу вот тут, посвети немного сюда.       Щелчок и свет появляется во всей квартире. — Я закрепил основную пробку, так что теперь она будет реже вылетать, но это временная мера, тебе лучше обратиться в службу, чтобы еще проверить проводку. — Это необязательно… — Это еще как обязательно! Старая проводка — опасная штука, так что если ты сейчас не согласишься, то я вызову службу сам.       Он грозит ей так строго и уверенно, что спрашивает сам себя, а имеет ли право на такую заботу, но в ответ слышит удовлетворительное: — Хорошо-хорошо, я позвоню им, а сейчас пойдем…       Она показывает рукой в сторону своей комнаты, но спохватившись, уводит руку куда-то наверх. — На крышу, если ты не против, — виновато предложила она.       Второй раз спрашивать не приходится. Лайя выглядит коварно, точно воровка, пробираясь через чужую комнату, открывая окно и высовываясь наружу, а потом увлекая парня за собой. — Только никому не говори, что я пустила тебя сюда. Это комната Сафие. У нее есть доступ на крышу, но владелец дома ругается, когда мы выходим посидеть на нее, так что лучше делать это тайно.       Они оказываются на горизонтальной плоской крыше, похожей на крошечную смотровую площадку с гладкой скользкой поверхностью. Это другая сторона здания, выходящая на небольшой зеленый сквер. Его границы стираются, врастая зеленью в низкие жилые постройки, так что создается впечатление, что они сидят в парке. Рядом с окном на крыше находится коробка, откуда девушка извлекает подушки, плед и даже электрические свечи. Она включает их, и они мерцают так натурально, как и настоящие. — Сафие? Это твоя соседка? — Спрашивает Лео, любуясь открывающимся видом. Говоря откровенно, он многое бы потерял в ценности и красоте без присутствия Лайи на крыше. — Да, та чья очередь была мыть кухню, — от смущения тихо оправдывается Лайя, расправляя плед. — Я убиралась там две недели подряд, а ведь давно ее очередь. По утрам я в больнице, а каждый вечер она ходит к своему парню, так что я не могу ее застать дома. — Надеюсь, ты получишь от нее компенсацию. Сто баксов за забывчивость и лень — неплохо, — ухмыляется Лео. — Ты видел наш план уборки? Она должна мне по крайней мере тысячу долларов, но каждый раз, когда вижу ее счастливое лицо, стесняюсь напомнить о долге, и он растет. — Не волнуйся, когда-нибудь она купит тебе виллу на Карибах, — парень мечтательно вздыхает и откидывается на мягкие подушки, упираясь спиной в стену дома.       На губах девушки мелькает улыбка, выделяя ямочки на щеках. Находиться с ней рядом и говорить о пустяках до того приятно, что кажется, будто кто-то заряжает внутренние батарейки, восполняя силы. — Сомневаюсь. Она слишком занята из-за своей влюбленности. Сафие даже поесть забывает, не то что долги уплатить… — А ты? — Лео переводит серьезный взгляд со свечи на Лайю. — Что я? — Она непроизвольно ежится, пряча руки в широкие рукава шерстяного свитера, скрывающего пижаму под ним, и, окидывает взглядом его старательно выглаженную черную рубашку.       Возможно, Лео перестарался с одеждой в подготовке к этой встрече, но уже слишком поздно, чтобы отступать. — Ты занята? — Парень даже не моргает, пытаясь заставить ее хоть немного смутиться, но она отвечает ему холодным, уверенным взглядом. — Я занята исключительно своей работой. У врачей не так много времени на отношения.       Лео недоверчиво продолжает изучать ее скользящим взглядом, поэтому ей приходится объясниться: — Я не хочу, чтобы ты думал, что я позвала тебя потому что…       Лайя не успевает закончить фразу, как он прикладывает палец к ее губам, пока она не успела сказать, что не рассматривает его как мужчину. Услышать это было бы больно ему и вредно ей. Это не оставило бы Лео шанса доказать, как она поспешила с выводами. Ни один соперник не сдается без боя, а любовь это тоже соревнование, только на кону другой выигрыш — сердце противника. Стоит заполучить его чувства, любовь и доверие, и вот соперник уже в твоей команде, на твоей стороне. Но ничего не приходит без усилий и чем труднее достается, тем больше ценится. — Не продолжай. Мне не важно, почему ты позвала меня. Главное, что я здесь.       Его голос, интонация и мольба застывшая в зеленых глазах просят ее не продолжать этот разговор. — Но… — Давай-ка мне мой пакет. Я тебе кое-что принес.       Лео достал небольшой термос и две кружки, разливая дымящийся чай. — Ты не должна ничего говорить, искать оправдания, почему позвонила, или подходящие термины, чтобы объяснить, почему сегодня мы оказались под звездным небом вдвоем на крыше, где нельзя сидеть. Я просто хочу провести время с тобой. Столько, сколько позволишь, и так, как ты хочешь.       Лайя вздохнула. Да так тяжело, как будто не дышала весь день и вместе с этим вздохом отпустила всё, что беспокоило её в последнее время. — А для начала выпей чаю. Он лавандовый, говорят, что усталость и печаль как рукой снимет.       Лео протягивает ей чашку, и она благодарно принимает ее. Лайя вдыхает сладковатый цветочный аромат и делает небольшой глоток. Парень повторяет за ней. Тепло растекается по телу вместе с пряным травяным чаем. Она прикрывает глаза и улыбается краешками губ. — Как вкусно и тепло. Я только сейчас поняла, что замерзла. — Иди сюда, накрою тебя пледом, — Лео берет одеяло, на котором сидит, и приглашающим жестом приподнимает его, чтобы она укрылась. — Или лучше пойдем в дом? — Нет, в дом я не хочу. Давай лучше плед, — и Лайя подныривает под руки парня, позволяя себя укрыть.       Становится совсем тепло. Ей — потому что она пьет горячий чай и кутается в плед, ему — потому что она рядом. — Я тебе еще M&M’s принес. Дома больше ничего из сладкого не нашел. — Ты умеешь угодить. Я со времен школы не ела их! — Лайя запускает целую горсть конфет за щеку. — Помню пропускала обед из-за курсов рисования и заедала голод ими… Угощайся и ты тоже, а то мне неловко.       Лайя говорит много и долго, болтая обо всем сразу и одновременно ни о чем особенном. Ей нравится неторопливая беседа, что заставляет ее забыть о неприятном разговоре с матерью, перечеркнувшим все прелести прошедшего дня. Она рассказывает честно и эмоционально о некоторых своих пациентах, которые всегда приходят именно к ней на консультацию, о радости и успехе первой операции, о талантах Димитриса, о сплетницах медсестрах. Не забывает девушка упомянуть и о Грэдише, который часто не выходит на работу, но ему все сходит с рук, потому что он — глава кардиологического отделения. Лайя выкладывает всё и без остатка, потому что знает, что видит этого человека второй раз в жизни. Он, как попутчик в последней электричке, случайная встреча, не имеющая никакого отношения к больнице, а значит, она может быть уверена, что он случайно не проболтается ее коллегам.       Когда разговор замедляется, они отвлекаются друг от друга и засматриваются на звезды. Пара из них падает, оставляя за собой длинные светящиеся полосы. — Ты видел? Видел? Успел загадать желание? — Восторженно спрашивает она, совсем как маленькая девочка складывая руки в молитвенном жесте. — Успел. А что ты загадала? — Удачно выступить с докладом на конференции.       Взгляд Лео едва заметно меркнет. Иногда у внеземных созданий тоже бывают вполне приземленные желания и мечты. — А ты? — Интересуется Лайя, рассматривая отражение звездного неба в чашке чая. — Не скажу, а то не сбудется, — заявляет Лео с хитрецой в глазах. — Ах так? Заставил меня рассказать, а сам не признаешься? — Лайя подобралась чуть ближе к нему с выражением лица, которое он часто видел у Кэти, готовой напасть на него с щекоткой. — Хорошо-хорошо, я расскажу, когда и если желание сбудется, — сдается Лео. — А если мы больше не увидимся, как я тогда узнаю? — Оно сбудется, только если ты будешь рядом.       Вместе с разговором время течет удивительно быстро, но, к счастью, электрические свечи на тают, а оттого не могут подсказать, сколько времени прошло. — Давай еще чаю подолью, — предлагает Лео, хватаясь за термос. — Да я сама, не беспокойся так, — она задевает ладонью его руку, перенимая термос, но даже не замечает дрожи его пальцев от прикосновения. — Вот так. Давай и тебе подолью, — хлопочет Лайя.        Лео протягивает ей пустую кружку, которую постепенно наполняет кипяток. На плечо девушки садится большой комар, питающийся цветочным нектаром, но об этом мало кто вспоминает, когда видит его сидящем на собственном теле. — Ааа! — Лайя в испуге вскакивает и стряхивает насекомое.       В ее глазах появляется еще больший ужас, когда она замечает, что облила руку Лео кипятком. Кожа становится красной и намечаются пузыри от ожога. — О боже! Лео, прости, я обожгла тебя! Очень больно? Надо скорее подставить под холодную воду.       Она суетится вокруг и чувствует слишком много на фоне человека, который не ощущает ровным счетом ничего. Обваренные пальцы даже не дрогнули и продолжают крепко держать кружку. Лео видит покраснение кожи, но не чувствует нервными окончаниями. Впрочем, ничего удивительного. Это не новость вот уже несколько лет после травмы.       Он все еще помнит, как до посинения держал руку в ледяной воде в надежде ощутить хоть легкий укол холода, но ничего не выходило. Тогда он привык ничего не чувствовать -ни холода, ни жара, ни прикосновения, ни боли. И всё бы ничего, но это была ведущая рука. Та, которой он держал саблю, та, у которой во время соревнования не было права на ошибку или промах. — Я, пожалуй, пойду. Уже совсем поздно, а мне утром на работу, — тон голоса Лео становится четким и грубоватым.       Он не узнает сам себя, не может контролировать эмоций, когда дело касается прошлого и травмы. — Но… Твоя рука… — растеряно тянется к нему Лайя. — Не беспокойся и не провожай.       Он уходит быстро, даже не забрав с собой термос. Она слышит, как звенит колокольчик, хлопает входная дверь, видит, как парень удаляется все дальше по улице и скрывается за поворотом. Но ей кажется, что в воздухе все еще витает запах его парфюма. Становится ужасно холодно, ветер пронизывает до костей, так что плед не спасает, и приходится вернуться в дом. Лайя слышит звук уведомления и подходит к телефону, стоящему на зарядке. Мехмед: «Проспал твой звонок. Ты в норме? Как вечерок? Кстати, ко мне заходил Генри, спрашивал, как прошла твоя операция. Мне показалось, что этот папенькин сынок дуется, что ты украла его операцию. Я послал его. Он сам виноват, что пошел на торжественный ужин с отцом».