Под одним небом

Чикаго, Нижний Вестсайд, 10:55 — Будьте добры ваш билет, — грозный голос блюстителя порядка раздается совсем близко за спиной Лео и выводит его из мира сновидений. «Опять уснул в автобусе?» — Парень трясет головой, стряхивая остатки сонливости и пытаясь определить, на какой станции находится.       Раньше сон в транспорте был причиной его частых опозданий во время учебы в университете. Одной стипендии за успехи в спорте хватало только на него самого, но не на Кэти, ее образование и увлечение живописью, поэтому приходилось подрабатывать барменом в ночном клубе. Нередко, возвращаясь домой под утро, чтобы переодеться перед тренировкой, Лео не был способен сопротивляться накопившейся усталости и засыпал в первые же минуты поездки. Подобные путешествия часто заканчивались в темном депо для поездов. В лучшем случае парень просто проезжал несколько лишних остановок. Тогда он не расстраивался, потому что в сердце горела надежда на светлое будущее. Лео был уверен, что добьется больших успехов в спорте, может, даже выиграет олимпиаду. Но даже если и нет, то определенно купит машину или хотя бы сможет позволить себе ездить на такси. Он с нетерпением ждал того дня, когда переживания из-за постоянной нехватки денег исчезнут.       Мог ли Лео предположить, что жизнь после университета станет еще более тяжелой? Хотя бы потому что груз ответственности за семью и возлагаемые на самого себя надежды теперь не просто маячили на горизонте и манили за собой, но уже тянули тяжелым валуном к земле.       Автобус притормаживает на светофоре. Лео хлопает себя по карманам джинсов в тусклой надежде, что когда-то давно предусмотрительно забыл там десятку долларов. Пусто. Он прекрасно знает, что последний доллар из кошелька был потрачен на холодный кофе из больничного автомата для прекрасной спасительницы. Но сейчас, осознавая, что, если контроллер его поймает, и он вынужден будет провести остаток дня в отделении полиции, ведь денег не хватило бы даже на оплату штрафа, Лео поступил бы точно так же. Эта девушка была достойна куда большего, чем банка с кофе. Если бы Лео только позволяли финансы…       Он встает, стараясь не привлекать лишнего внимания контроллера билетов, и медленно пробирается к выходу. Автобус приближается к остановке, когда Лео чувствует чью-то тяжелую ладонь на своем плече. Мышцы напрягаются, готовясь к побегу. На случай, если сбежать не удастся, голова уже принимается за раздумья: как сообщить сестре, где он находится, и что за него необходимо внести залог. Лео осторожно поворачивает голову к схватившего его проверяющему, но вместо этого видит совсем другого человека. — Вы обронили, — басит громоздкий пассажир, так удачно закрывая собой весь проход между сидениями автобуса, и протягивает Лео телефон.       На экране смартфона за паутинкой осколков виднеется фотография спящей девушки ангельской красоты. «Только телефон потерять сейчас не хватало!» — Мысленно ругает себя Лео.       Когда в ладони парня оказывается собственный мобильный, двери со скрипом открываются. Свежий весенний воздух врывается в душный салон, где кислорода куда меньше, чем пыли и букета запахов чужих тел. Лео улыбается не то пассажиру, подавшему ему телефон, не то контроллеру, так и не успевшему его настичь. Улыбка выходит настолько оптимистичной, что тучному мужчине впервые в жизни стало неловко за свой извечно страдающий насупленный вид.       Когда двери закрываются за парнем, он все еще чувствует на себе испепеляюще злобный взгляд проверяющего билетов, который удаляется вместе с автобусом все дальше.       Бодрящий уличный холод приятно обдувает разгоряченные минувшей опасностью щеки и успокаивает Лео, путаясь вихрями в короткой рыжей щетине. Он осматривается и читает название улицы на ближайшем здании из красного кирпича. До дома придется пройти еще несколько кварталов — хватит, чтобы привести мысли в порядок и решить, что делать дальше.       Порывы ветра пронизывают насквозь, и руки машинально опускаются в карман толстовки, прячась от него. Так он делает, не только когда холодно, но и когда он нервничает, а потому держит этот карман всегда пустым. На этот раз рука нащупывает крошечный пластиковый пакет. Его там точно не было еще вчера. Отойдя подальше от проезжей части, Лео с удивлением вытаскивает находку. На дне пакета лежат три крупные белые таблетки. Внутри также лежит небольшая записка. Парень осматривается по сторонам, как будто боится, что пешеходы могут тоже прочесть ее тайное содержимое. «Так и знала, что ты забудешь выпить антибиотики, которые я тебе прописала. 1x день после еды, 3 дня. — Лайя Б.»       Губы Лео самовольно растягиваются в улыбку. Ему нравится думать, что за обыденной строгостью врача крылась искренняя забота персонально о нем.       В момент задумчивости, что было совсем некстати, его локоть толкает мчащейся на полной скорости велосипедист. Записка выскальзывает из рук, сопровождаемая ругательством, слетающим с губ Лео вслед велогонщику рабочего дня. Злой ветер и тут успевает — подхватывает клочок бумаги и кубарем несет его дальше по тротуару. Не то чтобы Лео сильно заботился об экологии и был готов бежать поднимать любой незначительный оброненный на улице предмет, но эта записка предельно важна для него. И вовсе не из-за инструкции по применению антибиотика.       Преследуя бумажку, как будто от этого зависела его жизнь, Лео приходится пробежать до конца улицы, а затем и пересечь ее. В конце концов на повороте послание останавливается, утыкаясь в темно-зеленую дубовую дверь с массивной золотой ручкой. Лео поднимает записку с таким снисходительным выражением лица, какое бывает у собачников, когда они наконец нагнали своего в очередной раз сбежавшего питомца.       Когда он переводит взгляд с клочка бумаги на дверь, то тут же замечает объявление, написанное изящным женским почерком от руки: «Срочно требуется сотрудник на неполный рабочий день». Чикаго, Больница милосердия и медицинский центр, 13:10       Пышные волосы цвета горького шоколада сейчас аккуратно заправлены под хирургическую шапочку. Лайя сосредоточенно смотрит на постоянно меняющиеся цифры на мониторе и старается усыпить в себе нарастающее волнение. Первая операция — уже одно из самых важных и долгожданных событий ее жизни, но оно к тому же отягощается пониманием, что на расстоянии каких-то двадцати сантиметров стоит ее кумир, лучший из лучших хирургов.       Лайя смотрела слишком много лекций и разбирала слишком много научных статей доктора Димитриса Портарианоса, чтобы смирно и равнодушно стоять рядом. Ладони под стерильными латексными перчатками успевают вспотеть, но менять их сейчас было бы слишком поздно. «Давление и сатурация в норме. Можете приступать», — сообщает анестезиолог.       Лайя бросает взгляд на Димитриса в ожидании его указаний. Выражение лица под медицинской маской прочитать не так уж и легко, но сомнений нет — он улыбается. В глазах виднеется детский восторг и азарт. «Как ему удалось сохранить это чувство после многих лет практики и бесчисленных операций?» — Удивляется Лайя.       Еще большее удивление у интерна возникает, когда медсестра подает ему скальпель, но он оборачивается к Лайе и спрашивает: — Какую операцию мы сегодня проводим?       Лайя удивленно вскидывает брови. — Шунтирование коронарной артерии, — чеканит слова девушка. — Читала теорию? — Д-да, — запинается от волнения Лайя, но тут же добавляет я увереннее: — Конечно! — Что ж, посмотрим, как ты справишься, — берет скальпель Димитрис и вручает его Лайе. — Можешь сделать первый разрез, далее будешь ассистировать, а после зашьешь его. «Да, сэр», — хотелось ответить интерну, но вместо этого она кротко сказала: — Хорошо.       Операция началась в тот же момент, когда Лайя сделала разрез. Острие скальпеля пронзило кожу так мягко и плавно, словно девушка резала сливочное масло. — Хорошо, теперь раздвинь его ребра, — командует Димитрис, не давая интерну возможности блеснуть своей подготовкой и озвучить следующий шаг в операции.       Лайя пытается крутить ручку инструмента, но сил не хватает. В учебниках этот шаг значился коротким предложением, но в реальной жизни это оказалось тяжелее, чем она предполагала. Девушка налегает на инструмент всем телом, и ручка поддается. Лайя не видит, но спиной чувствует, как Димитрис удовлетворенно кивает ее рвению. Когда манипуляция выполнена, интерн использует еще один шанс показать свою осведомленность касаемо порядка ведения операции. — А теперь подключим его к системе искусственного кровообращения? — Она протягивает руку к аппарату. — Мисс Бернелл, этого не потребуется.       Кажется, Димитрису нравится удивлять молодых интернов. — Мы не будем останавливать сердце во время операции.       Лайя готова провалиться сквозь землю. И почему она раньше не могла подумать, что такой специалист в кардиологической микрохирургии, как Димитрис, будет проводить операцию на работающем сердце? — Три зажима и скальпель, пожалуйста, — Димитрис обращается к медсестре и подходит ближе к операционному столу, оставляя Лайю за спиной.       Девушка быстро берет себя в руки, заставляя себя забыть допущенную оплошность, и следует указанием главного врача. Димитрис работает быстро. Иногда настолько, что Лайе становится неудобно следить за стремительными движениями его рук. «Это то, чего ты всегда хотела, о чем мечтала. Сегодня твой шанс на то, чтобы быть замеченной», — мелькает в мыслях у девушки, пока она старательно пытается запомнить каждый шаг, каждое замечание великого хирурга. Чикаго, Чайная миссис Ли, 11:15       Лео открывает осторожно дверь, как будто старается не разбудить кого-то спящего за тяжелой зеленой дверью лавочки. Тщетно, потому что мелодичный подвесной звонок в дверном проеме поднимет даже мертвого.       Внутри помещения оказывается довольно темно — окна совсем маленькие, узкие, да еще и с полупрозрачными цветными стеклами. Нос тут же чувствует пряный аромат трав. Всего пары секунд хватает, чтобы понять, что он находится в чайной лавке. — Добрый день. Обратитесь ко мне, если вам нужно будет подобрать особенный чайный комплект.       Лео вздрагивает — он совсем не заметил приземистую женщину-азиатку за прилавком. Она буквально сливается с землисто-коричневыми тонами шкафа с миллионом выдвижных ящиков, наполненных травами на любой вкус, запах и цвет. — Нет, я здесь не для этого, — Лео подходит ближе. — Могу я поговорить с главным менеджером? — Менеджер? — Заливается благозвучным смехом женщина.       На вид ей около пятидесяти лет, но смех звучит до того приятно, что кажется, это смеется совсем молодая девушка. — Я тут и за менеджера, и за администратора, и за директора. Что ты хотел? — У вас на двери объявление, что вы ищете помощника… — Начинает Лео. — Можешь звать меня госпожа Ли. — Хорошо, так у вас есть открытая вакансия, госпожа Ли? — Есть, но ты сначала должен показать мне, что достоин работать здесь, — улыбается краешками глаз хозяйка лавочки и выходит из-за прилавка. — Выглядишь, как белоручка, которая никогда и нигде не работала.       Мало, что могло вывести из себя достаточно уравновешенного парня, но только не упреки о том, что он недостаточно трудоспособен. — Да я… — Чуть не срывается на крик возмущения Лео. — У меня было множество подработок. Если хотите, можете ознакомиться с моей трудовой книжкой. — Отчего же не ознакомиться? — Лукаво заявляет госпожа Ли.       Ей явно доставляет удовольствие смотреть на эмоции, которые она вызвала всего лишь одной меткой фразой. Лео достает телефон и находит сканированную копию своей трудовой книги. Для него стало привычкой носить резюме и остальные документы для устройства на работу при себе в смартфоне.       Женщина начинает читать по списку, перечисляя некоторые особенно оригинальные подработки вслух: — Бармен в ночном клубе… Аниматор в торговом центре… Кузнец на уличном фестивале? — Госпожа Ли переводит взгляд со списка на Лео и старается не рассмеяться, представляя парня, стоящего прямо перед ней, во всех этих ролях. — Да ты мастер на все руки! Даже не верится, что один человек может заниматься столькими вещами. А не врешь ли ты мне? — А какой мне с этого толк? Я не в самую крупную компанию устраиваюсь, а всего лишь в крошечную лавочку… — Огрызается Лео, не успевая вовремя остановиться.       Работа и в особенности деньги ему нужны как воздух в это время. Потерять эту возможность — глупее ситуации не придумаешь. — Ах, крошечную лавочку?! — Спокойная женщина начинает закипать, будто эти слова оскорбили лично ее. — Эта крошечная лавочка существует вот уже пятьдесят лет! Ко мне заходят от мало до велика при любых проблемах будь то простуда, похмелье или депрессия. Я могу подобрать чай с нужным действием для любых клиентов и потребностей. Так что если пришел оскорблять это место, то тебе лучше убраться прямо сейчас.       Озлобленная женщина прожигала глазами насквозь. Но вопреки гневу, сыпавшемуся на него, ее ответ вызвал у Лео уважение. Его всегда подкупает любовь людей к своему делу, а эта миниатюрная женщина горела своей работой. Парню захотелось во что бы то ни стало получить эту подработку. К тому же вряд ли он найдет что-то лучше этого варианта по близости к дому и зарплате. Спортивный интерес, не иначе. — Простите. Я хотел сказать, что докажу вам, что достоин работать у вас, — увидев, что испепеляющий взгляд хозяйки не сильно изменился, он добавил: — Мне правда необходима эта работа. Я вас не подведу.       Госпожа Ли развернулась и пошла обратно к прилавку. «Это все? Мне что, просто уйти?» — Думает Лео, но видит, что из-под стола женщина достает небольшую книжку с ламинированными страницами. — Это тебе. Мои записи, где лежат какие травы и сорта чая, и для каких целей они используются. Ты должен заучить ее до конца недели. Сегодня начинается твой испытательный срок, — нехотя произносит госпожа Ли, в голове которой все еще звучат произнесенные Лео резкие слова.       Парень улыбается так широко, что госпоже Ли приходится добавить: — Помимо обслуживания покупателей в твои обязанности входит мытье пола и поверхностей и прием поставок. Не справишься — мигом вылетишь.       Несмотря на строгий, почти угрожающий тон эта фраза не изменила довольного выражения лица Лео. — Я со всем справлюсь. Можете во мне не сомневаться. Чикаго, Больница милосердия и медицинский центр, 15:55 — Доктор, ну как он там? — спрашивает женщина средних и от волнения вскакивает со скамейки в комнате ожидания.       Димитрис Портарианос уже не в хирургическом костюме, а, как и полагается главному герою больницы, в белом халате. Лайя на правах интерна следует за ним, практически невидимая за широкой спиной главного врача. — Мисс Бернелл, сообщите, пожалуйста, как прошла операция.       Лайя старается не показывать удивления, оказанной ей честью, но удается ей это крайне плохо. — Операция по шунтированию коронарной артерии прошла успешно. Ваш муж пока в палате, отходит от анестезии. Сегодня мы просим не беспокоить его, а завтра можете прийти и навестить его.       Женщина стоит и взволновано машет ресницами, пока Лайя сообщает о деталях операции и особенностях послеоперационного периода. После этого жена пациента практически бросается на доктора Портарианоса с благодарностями. — Спасибо, доктор! Вы так много сделали! Как же мне повезло, что моего мужа оперировал такой известный кардиохирург!       Димитрис только и успевал уворачиваться, чтобы женщина не целовала его руки. — Благодарите мисс Бернелл. Это она за меня сегодня половину операции провела, — скромно улыбнулся доктор и покинул комнату ожидания.       После короткого кивка головой в качестве прощания Лайя побежала вдогонку Димитрису. Безусловно она зубрила теорию несколько дней, заучивала все наизусть и даже читала про осложнения и все виды стежков. Но несмотря на это, она допустила несколько неточностей — ждала, что будут останавливать сердце, перепутала зажим… Она была так далека от того, что ей хотелось показать человеку, которым восхищается. Слишком далека от идеала, к которому стремилась.       Лайя была уверена, что проведет этот вечер, а, возможно, и еще несколько ближайших недель в гнетущих мыслях, что могла сделать все намного лучше. Но фраза про «половину операции» и оказанная честь сообщить родственнику пациента о результатах операции переменила все. — Доктор Портарианос, подождите! — кричит Лайя, догоняя врача. — Почему вы сказали это? — Сказал что? — спрашивает Димитрис, замедляя шаг.       Девушка впервые замечает его греческий акцент, до которого во время работы не было никакого дела. — Что меня нужно благодарить за операцию. Я ведь так много ошибалась! — Беспокоится Лайя. — Все ошибаются. В конечном итоге важно только одно: прошла ли операция успешно. Наша завершилась удачно. Вы — молодец. — Но мне так многому еще надо научиться. Могу я рассчитывать на присутствие во время ваших операций? — Эта дерзкая фраза останавливает Димитриса. — Думал, вы не спросите. Мисс Бернелл, слушайте, потому что похвалу от меня вы слышите первый и последний раз. Вы — одна из самых способных интернов, которых мне приходилось видеть в операционной. Я бы с радостью взял вас в ученицы.       Слишком много счастливых совпадений наваливаются на Лайю. Представить, что ей однажды повезет провести операцию под руководством доктора Портарианоса было пределом мечтаний. Предположить, что Лайя Бернелл станет его ученицей было просто невозможно. — Правда? — Чуть не плачет от радости интерн. — Вы не шутите? Скажите, что мне почитать? Как подготовиться? Я вас не подведу! — Идите отдыхать сегодня. Почитаете завтра — я пришлю необходимые статьи.

***

      Лайя не помнит, как на внутреннем автопилоте делает пеший круг по кварталу, чтобы снять напряжение со спины, уставшей за три часа статической позы во время операции, покупает моющие средства для дома, заходит поесть пиццу в соседнюю закусочную и добирается до дома. Почти совсем без сил она падает на бархатистый диван и какое-то время просто лежит в полутьме, вперив глаза в белый потолок. Внутри соперничают одновременно опустошающая усталость с полным удовлетворением и счастьем. Такие моменты наступают крайне редко в ее жизни и каждый раз возникает желание с кем-то поделиться.       Сафие, ее соседка по квартире, все еще не пришла домой. Судя по тому, что уже стемнело, она останется у парня на ночь.       Лайя заставляет себя переодеться и умыться, открывает лимонад и достает телефон. «Сегодня этот день настал. Я наконец-то могу позвонить ей», — девушка выбирает контакт «мама» и наживает на «вызов».       Волнения перед разговором с матерью, которую не слышала около семи лет, с момента поступления в медицинскую школу, нет. Его перекрывает уверенность в себе, полученную после удачной операции. — Алло, мам? — Лайя, что-то случилось? — Нарочито холодно раздается из трубки.       Девушка ждала, что первый разговор будет неловким, но и предположить не могла, что тон голоса матери будет почти раздраженным. — Ты просила звонить, только если добьюсь успеха в медицине… Я провела свою первую успешную операцию. Знаешь с кем? С Димитрисом Портарианосом! — Зачем… — Перебивает голос из телефона. — Зачем ты рассказываешь мне о таких мелочах? Ты все еще интерн? Я уж думала, ты свою клинику открыла и спешишь поделиться этим.       Лайя молчит. Ее нижняя губа начинает дрожать от произнесенных матерью слов. Хорошо, что собеседнице не увидеть проступивших у девушки слез, иначе ей пришлось бы услышать в свой адрес слово «слабачка». Перед своей матерью Лайя действительно была слабой и ничего сделать с этим не могла. Она вдыхает поглубже, чтобы поток воздуха из легких на выдохе скрыл дрожь в голосе. — Прости, что побеспокоила. Кладу трубку.       Вечер, который Лайя хотела запомнить, как самый счастливый, останется в памяти как полный разочарований. Девушка гасит в комнате свет и подходит к окну. Лайе начинает казаться, что в комнате закончился кислород, поэтому она раздвигает полосатые шторы и открывает нараспашку окно, садясь на подоконник. Чикаго, Чайная миссис Ли, 19:43       Лео устало потирает одеревеневшую спину — два часа непрерывного надраивания полов не прошли бесследно. Зато кровь из раны наконец-то перестала сочиться. Хорошо, что красного пятна не видно на черной толстовке.       Парень из-за всех сил концентрируется на монотонной работе, чтобы не обращать внимание жар и сопутствующий ему озноб, которым бьет все тело. Он продолжает усердно расфасовывать листья смородины по отдельным бумажным мешочкам. Каждый раз приходится взвешивать ровно 30 грамм на старинных настольных весах с грузиком на другой чаше весов и примерно раз в три минуты госпожа Ли делает замечание, видя неточность измерений.       Естественно, она не доверила новому работнику работу с покупателями в первый день, но выучить список трав и продавать товар было бы куда легче, чем часами заниматься физическим трудом, доказывая свою профпригодность. Когда хозяйка лавочки удаляется в комнату для персонала, Лео может немного вздохнуть. Он встает со стула и разминает затекшие мышцы, как вдруг слышит, как ему кто-то звонит. Раздражающая трель стандартного звонка прекращается до того, как Лео успевает подойти к телефону. Он снимает блокировку и видит десяток звонков от Кэти. Сообщений от сестры около пятидесяти и все эмоционального характера. «Ты где?», «Когда будешь?», «Что-то случилось?», «Позвони, засранец!». «Черт! Совсем забыл ей позвонить!» — Лео хлопает себя по лбу, когда глаза цепляются за неизвестный номер последнего не отвеченного вызова.       Пока парень боится даже представить, что это звонили из спортивного комитета обсудить отмену финансирования его тренировок из-за серии проигрышей в последние два года, палец сам падает на иконку номера. «Проклятье!»       Гудки прекращаются почти моментально. В трубке тишина. — Здравствуйте! Это Лео, вы мне только что звонили. Если вы насчет финансирования… — Лео, это я, — тихо раздается с другого конца.       Лео от удивления совершает резкое движение и роняет на пол пакетик с листами смородины.       Звука этого голоса вполне достаточно, чтобы у Лео не оставалось сомнений в том, кто является его обладательницей. Он напрочь забыл, что оставил девушке возможность самой решить, захочет ли она связаться с ним еще раз. И она решилась, но так удивительно быстро, что возникали сомнения в реальности данного события. Лео молчит, потому что не знает, что сказать. Он даже не уверен, что не ошибся от накопившейся за день усталости. «Если это сон, то он прекрасен».       Видимо, чувствуя нарастающую неловкость от тишины на проводе, девушка еще более робко говорит: — Это я, Лайя Бернелл. Ты меня помнишь? «Такую забудешь», — думает Лео, но вслух произносит: — Да, ты меня очень выручила на этой неделе. Я такого не забываю.       Сталкиваясь с молчанием Лайи, парень помогает ей избежать неловких объяснений ее вечернего звонка: — Если позволишь, я бы с радостью отблагодарил тебя. Ты знаешь, с деньгами у меня пока напряг, но если у тебя есть любая другая просьба… — Приезжай. — Что? — Лео наступает кроссовком на рассыпавшиеся по полу сушеные листья. — Приезжай прямо сейчас.