Одержимый

      Время летело с поразительной скоростью, реальность становилась с каждым днём всё безумнее, а настоящее теряло действительность.       Прошедшие пару месяцев оказались настоящим чёртовым колесом; полностью погрузившись в рутину, Хлоя не замечала, как менялась её жизнь в лучшую или же в худшую сторону.       Учёба, заклинания и работа занимали большую часть дня, оставляя время для сна и перекуса. Эмбер выкраивала последние минутки для общения с Лив и Люком, вечеринки и алкоголь попросту не занимали мыслей девушки, что поспособствовало прекращению встреч с Крисом, хотя они и виделись, но разговор заканчивался на приветствии. Нельзя было сказать, что Хлоя скучала по парню и нуждалась в его компании, но и сказать, что он наскучил и надоел, нельзя, в основном он не занимал мыслей Хлои, хотя однозначно был тёмной лошадкой.       Пробежка по парку и обратно до кампуса занимала тридцать минут. Воздух свежий и холодный обжигал лёгкие. Рвано дыша, девушка выбежала к лесу и остановилась, чтобы перевести дыхание. Тренировки стали обязательной рутиной каждого дня, ведь понимание, что вокруг собрались все твари ночных ужасов, внесло свою лепту. Ясность разума, сила и выносливость — основа для борьбы с нежитью.       На задворках разума красными буквами загорелось слово опасность, мурашки побежали по позвоночнику, волосы на затылке зашевелились. Параноидально обернувшись по сторонам, Хлоя устремилась прочь, чувствуя подходящий к горлу неприятный ком, виски запульсировали, а картинка в глазах начала двоиться, унося землю из-под ног. Схватившись за ближайшее дерево, Эмбер присела, пытаясь вернуться в реальность, но сознание ускальзывало, погружая мир в темноту.       Очнувшись после долгой темноты, Хлоя первым делом попыталась подняться. Добраться до кампуса в таком состоянии было равносильно нулю, но оставить попытки Эмбер не решалась. Облокотившись об очередное дерево, девушка закрыла глаза, ища силы внутри себя, но, как оказалось, этих сил было недостаточно. Длинная фигура приближалась к ведьме, но та этого не замечала, увлечённая поиском духа. — Эй, Хло, ты в порядке? — аккуратно поинтересовался знакомый голос, вырывая из пучины мыслей. — Оставь тебя одну, а ты умирать собираешься, — подхватив девушку на руки, Крис принялся осматривать бледное лицо подруги. Осторожно приоткрыв глаза, Хлоя благодарно улыбнулась, но сил вымолвить хоть слово попросту не было. — Может ты скажешь, как оказалась здесь в таком состоянии? — Я… — прохрипела в ответ Эмбер, но слова с трудом собирались в предложения. — Нет, — сказала Хлоя, оставляя все попытки хоть что-то рассказать.       Донести до кампуса больную и измученную девушку не составляло труда, но когда тебе препятствует твой преподаватель — шансы падают к нулю. Крис не знал, почему Джозетт Лафлин так яростно пытается заставить нести Хлою к ней в кабинет, а не к доктору. Сопротивляться было глупо, поэтому, послушно отнеся девушку, парень оставил профессора наедине с бессильной. — Спасибо, мистер Ли, можете посетить свою подругу через пару часиков, думаю, этого времени хватит для того, чтобы она пришла в себя, — добавила напоследок женщина, закрывая дверь кабинета.       Хлоя узнала о многом за последние пару месяцев, а дружба с Паркерами и Гилберт давала много возможностей. Например, девушка не подозревала, что Кэролайн Форбс, братья Сальваторе и даже Аларик Зальцман — вампиры. Джозетт Лафлин оказалась ещё одним членом семьи Паркеров и по совместительству ведьмой, спрятавшей свои силы. Мир потихоньку сходил с ума, ведь так много нечисти не могло находиться в одном месте.       Кэр и Елена потихоньку налаживали отношения со своей соседкой, давая той определённые знания в области магии, которыми с ними успела поделиться Бонни. И пусть всё было ранее знакомо, но некоторые моменты были, откровенно говоря, шокирующими. Жизнь налаживалась и открывала правду на многие неизведанные вещи.       Просыпаться после долгих мучений не всегда бывает приятно. Но это пробуждение можно без сомнений назвать ужасным. Казалось, что ночные кошмары прекратились, да и не повторялись больше, они ограничивались одним разом. Если судить по утверждениям Джо, то это предупреждение: оно должно сберечь и оградить от надвигающейся опасности, но как считала Хлоя — это всего лишь последствия усталости и переживаний.       Запах трав и отваров резко щекочет рецепторы. Отрывисто выдыхая, Эмбер раскрывает глаза и морщится от неприятного яркого света. Казалось, что секунду назад её сознание бродило по поляне душистых цветов, а волосы развивались на ветру, девушка чувствовала невероятную лёгкость, но за долю секунды лёгкость испарилась, превращаясь в груз, давящий на грудь, мешающий дышать, а на поляне цветов уже нет, всё вокруг залито кровью и пропитано приторным, металлическим запахом. Кошмар заканчивается так же быстро и неожиданно, как и начинается. — Ты очнулась, — констатирует факт Джо, стоящая спиной к девушке. Голос отстранённый и не такой живой, каким был неделю назад. Когда Хлое удаётся увидеть лицо Лафлин, Эмбер понимает, что всё плохо, возможно, хуже некуда, но женщина держится. — Я проверила твоё физическое состояние. Со стороны медицины всё в порядке, а вот со стороны магии результаты неутешительные. Люк утверждает, что ты накопила много тёмной и отрицательной энергии, которую твоё тело не может ни принять, ни отвергнуть. Помочь тебе мы не можем, я с таким сталкиваюсь впервые. — Я жить хотя бы буду, не хочется закончить учебный год с пропусками, — улыбается Хлоя, пытаясь разрядить обстановку. — Шутишь, значит, жить будешь, но это опасно для твоего состояния. Твоё плохое самочувствие результат скопления этой энергии, мы смогли обеззаразить эту силу, но убрать и искоренить из твоего тела её невозможно, ну или мы пока не знаем способ. Скажи мне, какую магию ты использовала для заклинаний. — Думаете, что дело в магии? Боюсь Вас огорчить, но эту магию мне давали Лив и Люк, — пожимает плечами девушка, ощущая лёгкое покалывание на запястье. Потирая саднящее место, Хлоя замечает сгусток тёмных венок, распространяющихся лёгкой сеточкой по руке. — Что там у тебя? — Джо замечает взгляд Эмбер и разворачивает запястье к себе. Хмуря брови, женщина пытается понять историю происхождения этого недуга. — Это магический ожог, но как ты могла его получить, я даже представить не могу. То, что вызвало это — нечто опасное и сильное, оно намного сильнее тебя, — Хлоя выхватывает свою руку из цепких пальцев Лафлин и поднимает грустный взгляд на женщину, ожидая её предположений, поисков решения этой проблемы, но та молчит и прожигает взглядом студентку. — А что Вы скажите про самочувствие Лив и Люка? В последнее время они выглядят измученными. Я может ничего и не понимаю, но, думаю, клан мог бы Вам помочь. Я же вижу Ваш испуганный взгляд и дрожь в пальцах. — Зря ты заводишь со мной этот разговор. Я порвала все связи с семьёй после трагедии, Лив и Люк тоже не в восторге от своих родственников. Я единственная их надежда и опора, я не позволю им навредить, а я знаю, что наши родители не те люди, с которыми следует поддерживать отношения.       Хлоя лишь возвращает виноватый взор на запястье. Сколько бы она не пыталась, но Паркеры на пушечный выстрел не подойдут к своим родственникам. Они избегают любых разговоров про клан, а про трагедию, произошедшую с ними, как будто забыли, лишь изредка могут упоминать. Причин их ненависти может быть великое множество, но эти причины останутся навсегда личными. — Это, наверное, не моё дело, но может Вы расскажете, что связывает Эмбер с Паркерами? — решительно выговаривает Хлоя, поднимая серьёзные карие глаза на собеседницу. — Как же не твоё? Конечно, расскажу всё, что знаю, это всё-таки твоя семья, — кивает головой Джо и выдыхает, присаживаясь за стол и зарываясь руками в волосы. Хлоя пытается держать лицо, не выдавать бушующую бурю внутри себя. Всё свалилось так резко и неприятно. Эти проблемы, пришедшие так не вовремя, да и здоровье, которое никогда не подводило — сплошные неприятности. Не жизнь, а американские горки. — Насколько мне известно, твои родители давно уже помогали Паркерам. Всё сваливалось на Эмбер, любая проблема или неприятность решалась с их помощью. Они удерживали в узде столько мощи и энергии, что ни одной ведьме неизвестно. Они до определённого момента были неостановимыми, всегда вмешивались в передряги, улаживали дела с различными ковенами, содержали мир. Клан Близнецов, как известно, занимает должное место в иерархии ведьм, Эмбер не могли пройти мимо такой силы. Ты должна знать, что Эмбер всегда были в деле, твоя фамилия для многих значит силу и величие. Даже сейчас твои родители хранят знания, которые доступны не многим, обратись к ним, и они определённо найдут выход, Хлоя, твои родители смогут помочь тебе с этим сумасшествием. — А вот теперь, похоже, моя очередь отказываться от помощи семьи. Ты должна знать, что отец и мать не знают где я, да и не должны знать. Хватит. Достаточно мной манипулировать. Я была в их руках марионеткой. — Возможно, ты знаешь не всё. Да и я тоже. Наши родители сотворили что-то страшное, но я не знаю что. Они помогли заключить Кая в тюремный мир, но цена этого велика. Десятое мая навсегда застряло в моей памяти. День казни. Твои родители тоже участвовали в этом. Гнев предков обрушился на них и лишил всей мощи. В тот день многое изменилось. — Что бы там ни произошло, но оправдать их отношение ко мне я не могу. — Они связывались с тобой за эти месяцы? — после длительного молчания спрашивает Джо.       Эта женщина мудра, она как будто чувствует это горькое отчаяние, поедающее Хлою, приводящее в необъяснимый гнев. Эта женщина достойна лучшего, достойна быть счастливой, но жизнь предоставила ей трудности, которые та с гордо поднятой головой преодолела. Если понадобится, то Лафлин пожертвует собой, если будет нужно, то она обрушится гневом на обидчика. Она может быть кем угодно: подругой, учителем, любимой, матерью, врагом. Нет ничего невозможно для неё. — Не знаю, — пожимает плечами Эмбер. — Я порвала все контакты с ними. А даже если они пытаются меня найти, то не смогут, — девушка подняла руку и повертела ей: на запястье красовался браслет, сплетённый из верёвки с узелками, в который были вплетены различные камушки и фигурки тотемных животных. — Спасибо Лив за такой ведьмин шнурок. — Зря, Хлоя. Попытайся с ними объясниться. — Не тебе мне нотации читать, — Эмбер прервала речь Лафлин, понимая, что последует после этих слов. — Ты права, прости, — согласно кивнула головой женщина, но после уже поджала губы в осуждении. — Но я боюсь, с этим ожогом тебе помогут Дэвид и Патрисия. Как бы это не зашло слишком далеко, не нужно запускать такие серьёзные болезни. — Я боюсь, что, скорее, умру, но за помощью к ним не обращусь. Они снова запрут меня, будут осуждать всю оставшуюся жизнь и запрещать быть самой собой. Я хочу жить, но так не могу. — Я волнуюсь за твоё здоровье, — сказала Джо, поднимаясь из-за стола и подходя к девушке. Опустившись перед ней на колени, Лафлин заглянула в глаза и взяла лицо Хлои. Своими нежными пальцами она убрала мешающие локоны за уши. По неведомой причине глаза защипало, и Эмбер попыталась спрятать слёзы, но женщина лишь мягко улыбнулась. Опустившись рядом с ней на диван, она развернула Эмбер к себе и обняла, так тепло, так комфортно, так по-матерински. И уже через пару минут Хлоя рыдала не стесняясь, не сдерживаясь, выплёскивая все свои эмоции наружу, обнажая все свои страхи. Она понимала, что умирает, но она не хочет, она хочет жить, но в то же время не хочет возвращаться к родителям. Всё так сложно. Так запутано. Так неправильно. — Я боюсь, — прошептала Хлоя, сильнее прижимаясь к Лафлин. — Я знаю, девочка. Знаю, поэтому и беспокоюсь.       Когда все страхи и беспокойства отошли и отпустили, Хлоя отстранилась от Джо и благодарно улыбнулась. Глаза Джозетт были красными и мокрыми от слёз, только сейчас Эмбер поняла, что Лафлин тоже нуждается в поддержке, что у той тоже есть свои беспокойства. Всё это показалось таким личным, таким интимным, таким сближающим и настоящим. — Всё-таки подумай насчёт родителей. Они тебе помогут, — произнесла женщина, разглядывая свою ученицу. — Думаю, тебе пора, твой друг тебя заждался. Но сначала выпей чай. Он успокоительный.       После недлительного чаепития, Хлоя направилась к себе в комнату. Дорога заняла больше времени, чем обычно. Всё-таки состояние было не лучшим. Голова всё ещё кружилась, а ноги подкашивались, но Джо облегчила страдания, улучшения были заметны.       Войдя в комнату, Хлоя встретила звенящую тишину, что в принципе неудивительно. Форбс и Гилберт постоянно пропадали, но Эмбер предпочитала не вмешиваться. Насколько было известно, они искали способ вернуть Бонни и Деймона. Сколько бы смерть не преследовала их, но они никак не могли смириться с этим. Смерть всегда непредсказуема и несправедлива, но это естественный и неизбежный процесс, по крайней мере для людей.       Достав из комода чистую одежду, Хлоя поспешила в душ, чтобы хоть как-то взбодриться и освежиться. Но ей помешали с планами, потому что на пороге возникла Елена, расстроенная и заплаканная. — Похоже, сегодня день у всех не задался, — прокомментировала Эмбер внешний вид вампирши, та лишь неопределённо пожала плечами и шмыгнула носом. — Так, всё понятно. Что произошло? — Елена достала коробку и принялась слаживать фотографии и некоторые вещи. — Я больше так не могу! — воскликнула Гилберт и всплеснула руками, бросая рамку с фотоснимком в картонку. Присаживаясь на диван, она опустила голову на руки и запустила пятерню в волосы. — Всё! Абсолютно всё напоминает мне о Деймоне. Я не могу без него и не хочу! — Но что ты собираешься делать? Он мёртв, а травку ты не принимаешь, я слежу за этим и не позволю тебе это делать. — Я приняла сложное решение, но это единственное, что сможет мне помочь. Рик сотрёт мне все воспоминания о Деймоне, я забуду, что любила его.       Елена вытерла слёзы и подняла лицо, беря в руки фотографию и складывая в коробку. Хлоя схватила девушку за руку и посмотрела в глаза, пытаясь разделить эту боль вместе с ней, помогая справиться, давая понять, что рядом. — Но можно ли считать это выходом из ситуации? Нельзя бежать от страха, почувствуй это в полной мере, если не получается бороться, то плыви по течению и обязательно справишься с этим. — Нет, я не хочу, это чувство неимоверной пустоты поглощает меня, каждая клеточка моего тела скорбит и испытывает эту ужасную тоску.       Гилберт испытала столько боли, через столькое прошла, но каждая потеря отражалась на ней, превращая в более серьёзную и собранную девушку, это закаляло её и делало сильнее. Но смотреть, как она гаснет с каждым днём — пытка. Не оставалось ничего, как отступить, дать ей свободу действий. Если Елена решила, то ничего уже не остановит её. — Нет ничего хуже, чем сдаться, — разочарованно вздохнула Хлоя, собираясь отпустить руки вампирши, но цепкий взгляд Гилберт заметил сеточку вен, расползающихся по кисти девушки. — А с тобой что уже произошло? — без тени стеснения спросила Елена, разглядывая запястье Эмбер, и та спрятала его от посторонних лиц. — Ой, ничего серьёзного, — отмахнулась Хлоя, поднимаясь с дивана и спеша удалиться в ванную комнату. — Что-то мне подсказывает, что это нечто серьёзное. Думаю, тебе нужно обратиться к Джо с этой проблемой. — Я только что от неё, но она без понятия, как мне помочь, заставляет ехать к родителям. — Так езжай, мне кажется, с этим лучше не затягивать. — Только ты не начинай. Всё, ничего не хочу об этом слышать! — махнула руками Эмбер и скрылась за дверью.       Скинув с себя грязную и потную одежду, Хлоя залезла в ванную, в которую предварительно добавила различные травы. После тридцати минут душистой, горячей и расслабляющей ванны Эмбер собралась и отправилась к Лив, чтобы хоть немного освежить мысли с помощью стакана текилы.       Каждый раз собираясь заходить к Лив на работу, Хлоя звала Люка, чтобы провести время в компании с другом. Но сегодня как будто что-то заставило идти сразу в гриль бар без парня. Медленным, размеренным шагом Эмбер направлялась по дорожке, наслаждаясь последними тёплыми осенними днями.       Солнце, светящее не так ярко, как летом, но всё ещё ослепляющее, играло своими лучами, превращая всё в нечто искрящее. Улыбка на лице расцветала, украшая внешний вид девушки. Всё ещё огорчённая своим состоянием, Хлоя чувствовала прилив приятной энергии, готовой покорять мир. Вдохнув полной грудью холодный воздух и почувствовав лёгкое головокружение, Эмбер поняла, что сделает всё, чтобы выжить. Ведь сама осуждала Елену за её слабость. Нет ничего хуже, чем сдаться. Она поедет к родителям, объяснит им всё и ни за что не даст собой командовать, вкусив свободу, теперь она никогда её не потеряет.       Открывая дверь гриль бара, Хлоя ощущает снова этот склизкий страх, расползающийся по всему телу, заставляющий кончики пальцев неметь, а ноги подкашиваться. Кое-как добравшись до барной стойки, Эмбер замечает знакомую фигуру подруги. Сажаясь за бар, Хлоя опирается локтями о поверхность стойки и закрывает глаза ладонями. — Лив, налей-ка мне текилы. Чувствую себя отвратно, мозги как будто поджарили, целый день хожу как мёртвая, — в ответ лишь молчание, даже шагов и звона стаканов не послышалось. Девушка вымученно поднимает голову и упирается взглядом на хмурую и недовольную Лив, которая метает молнии. Поворачивает голову и видит, что рядом сидит молодой человек приятной наружности. Тёмно-каштановые волосы слегка растрёпаны и зачёсаны назад. Глаза наполнены необъяснимым весельем, а на лице играет улыбка чеширского кота. Ямочки на щеках придают молодому человеку привлекательности и шарма. Обернувшись на девушку, он склонил голову в немом приветствии, разглядывая Хлою без особого смущения. Чувство необъяснимой тревоги захватывает с головой, но взгляда от парня Эмбер не отводит, как будто заворожённая пялится на него и тонет в его серо-голубых глазах. Он определённо обладает харизмой, заставляет смотреть только на него и не замечать никого вокруг. — Так, ладненько, засиделся я тут с вами. Пойду-ка я, у меня помимо вас ещё куча дел. До скорой встречи, сестрёнка, и тебе, уставшая незнакомка, — приятный баритон ласкает слух, и парень, подмигнув Хлое и похлопав по плечу, направляется к выходу.       Опять эта опасность будоражит разум. Чувства необъяснимо обостряются, а перед глазами мир начинает плясать. Лёгкие сдавило, невозможность сделать ни вдох, ни выдох убивает, заставляет терять контроль над своим телом. Опять перед глазами темнеет, и мир перестаёт существовать.

      «Да, сколько можно?!» — последнее, что проносится в голове перед полной тишиной и чернотой.