Есть только ты и я

Всегда в детстве мы осуждали отрицательных персонажей. Мол они плохие, плохо поступают, но только сквозь время мы начинаем понимать их и их поступки. Почему? Потому что, как грустно это не звучало, большинство подростков XXI века подвергались булингу, насилию, хейту. Много обид заседают в нашем сердце. В большинстве случаев мы становимся теми кого презирали. Мы относимся к людям также, как они когда-то отнеслись к нам. Все мы знаем одного из Пожирателей Смерти, школьного задиру — Драко Малфоя. Автор прекрасной серии книг о Гарри Поттере, Джон Роулин показала нам сломленного белобрысого паренька, но не раскрыла причину такого поведения и что сделало его таким.

Лондон, 1995 год

Белобрысый 14-летний подросток стоит перед зеркалом роскошной ванны. По его щекам стекали тяжёлые солёные капли слез, а в руках он держал красивый нож. Драко Люциус Малфой смотрел в своё отражение и ненавидел то, что видел. Он ненавидел свою чёртову «сладкую» жизнь, какой её многие представляли. Сегодня его первая любовь ему изменила, целовалась с другим парнем на его же глазах. Драко, как и большинство студентов Хогвартса, отправился домой на Рождество. Первым делом он отправился к своей девушке. Да-да она магл. Парень был расстерян. Он ожидал, что Кристи его встретит. Вот он уже подходит к знакомому подъезду и видит свою первую любовь у объятьях другого парня, спустя несколько секунд он увлекает её в поцелуй. Драко почувствовал себя маленькой, жалкой, ненужной игрушкой. Всё так банально, как в тех магловских мелодрамах. Малфой уже не помнил, как отвертелся от ужина, мол устал и забежал в ванну, незаметно прихватил кухонный нож. Зачем все те слова, клятвы о любви? Ведь он действительно верил, доверил свой секрет. Она не подумала, что он сумасшедший, полюбила его. Точнее это Драко так думал. Чёрт, ему ещо никогда не было настолько больно. До его затуманенного разума дошёл звук пришедшего сообщения: «Я видела, как ты убегал. Прости. Мы видимся слишком редко. Нам не быть вместе». И всё. Раз, и он закатывает рукав белоснежной рубашки. Два, и подносит украденный с кухни нож к запястью. Три, и по худой, бледной коже стекает алая струйка крови. Он теперь никому никогда не поверит. Не позволит сделать себе опять больно. Он слишком её любил. Слишком. Сэлфхарм вошёл в привычку. Только так он заглушал малую частичку тои боли, которую ему приносили люди.