Найди меня

Если бы мне предложили снять фильм о моей жизни, то, скорее всего это был бы роман, похожий на истории Николаса Спаркса. Драматичные истории, полные любви и трагедий, со счастливым концом или не совсем. Но с последними событиями, лучше бы подошел боевик. Погони, стрельба, заложники и страх за жизнь любимого человека. В моих мечтах остается надежда на сказочную историю, полную волшебства, счастливых моментов и любви, способной уничтожить любое зло. Но сценарий моего фильма еще не окончен, он только начинается. POV Эда — Серкан! Серкан! — кричала я ему, чтобы он слышал мой голос, и не смел закрывать глаза. Я видела, как горела его одежда, как осколок пронзил ногу, но он уже не шевелился, не подавал признаков жизни. Я перестала чувствовать боль от огня, прожигающего кожу ног, мне было все равно на осколки стекла, покрывшие тело. Разум перестал четко воспринимать происходящее, взгляд не мог сфокусироваться на одном, но я не переставала звать его. Не уверена, кричала ли я вслух, но душа вырывалась наружу. Попытка протянуть в его сторону руку, увенчалось провалом, сил не хватало даже поднять палец. Никогда бы не подумала, что наш конец будет такой. Видеть, как умирает твой любимый человек, самое страшное, что может случится с человеком. А осознание того, что ты не можешь никак ему помочь, еще страшнее. Адская боль в теле не сравнится с пламенем, разгорающаяся внутри. Размеренное дыхание, закрытые глаза, со стороны я кажусь очень даже спокойной. Потеряв сознание, я могла лишь мысленно молиться, чтобы Серкан выжил. Грубые руки подхватили меня, оставляя на обожженной коже кровавые следы. Из-за боли я пришла в себя буквально на секунду, разглядев лишь светлые волосы мужчины, и провалилась в глубокий сон. Прошло 5 месяцев, 153 дня и 3650 часов, как я умерла, сердце до сих пор бьется, но душа умерла. Вот так вот, в одну секунду ты говоришь любимому о своей любви, а в следующую секунду твое окровавленное тело лежит где-то на обочине. Я умерла для всех них, они не найдут моего тела, не найдут моих следов вокруг, я исчезла. Сеймен исполнил свое желание, он похитил меня. Посадил на цепь в своем дворце и не выпускал, игрался со мной, как с котенком. Котенок, запертый в клетке со злым тигром, где все подчиняются только ему. — Ты будешь мне женой, станешь моей! — кричал Сеймен, вламываясь в мою комнату. Страх накрыл меня с головой, лучше я сейчас спрыгну с окна и покончу с этим, чем позволю этому чудовищу прикоснуться к себе. — Уходи, Сеймен! Я никогда не стану твоей! — я навалилась всем телом на дверь, пытаясь сдержать его попытки прорваться, но мгновенно оказалась на полу. Грубые руки схватили меня за плечи и подняли на ноги, его дикие глаза, налитые кровью, приводили в ужас, — Не надо, пожалуйста, — крик сменился мольбой. — Я так люблю тебя, как же ты этого не понимаешь, — говорил он, касаясь щетиной моей шеи. — Нет, нет, не трогай меня! — его хватка не позволяла мне даже нормально вздохнуть, ногти царапали кожу, оставляя кровяные следы на его шеи. Всевышний услышал мои мольбы, и в комнате появилась мама Сеймена, ее крики были слышны на всем этаже. — Сеймен! Что ты творишь, не смей трогать девушку! Она даже не твоя невеста, как ты смеешь обращаться с ней подобным образом, — ее слова отвлекли мужчину и он отпустил меня, я тут же прижалась к противоположной стене комнаты. — Мама! Это не ваше дело! — сказал мужчина, подойдя к своей матери. Тут же рука женщины оставила горячий след на его щеке, тот не проронив ни слова, покинул комнату. С того дня, она была единственной, кто мне помогала. Женщина, не имевшая в доме сына авторитета. Госпожа Физет не воспитывала сына, этим занимался отец, поэтому мальчик не слушался маму с детства, а повзрослев, вообще престал брать ее во внимания. Госпожа наблюдала, как ее сын сходил с ума, но ничего не могла сделать. Она тоже своего рода в темнице, а после моего появления ей запретили даже выходить на встречи с подругами или на рынок, хоть это и было ее единственным глотком свежего воздуха. Ей было меня жалко, она меня понимала, ведь сама была украдена из родной деревни в возрасте 14 лет и выдана замуж. Она видела мой страх, старалась успокоить и настраивала на лучшее. Она мать, любящая своего сына и желает ему только счастье, поэтому ничего не может сделать. Первые месяцы я пыталась спастись, боролась, дралась, выбивала окна лишь бы сбежать отсюда, но все мои попытки заканчивались вколотым снотворным и запертой дверью. Вокруг этой крепости были лишь пустыни, а саму крепость окружали каменные стены, на вышках всегда дежурила охрана с оружием, будто бы здесь военная база. Сюда невозможно попасть и невозможно сбежать. Поэтому после нескольких пощечин и заточение в комнате, я поняла, что лучше играть по их правилам, так у меня будет больше шансов сбежать. Я не знаю, как далеко ближайший населенный пункт или дорога, здесь все передвигаются на вертолетах с целью предотвращение слежки. Но я готова идти по пустыни, сколько потребуется, лишь бы спастись. Серкан. Моя самая большая рана на сердце. Каждый день со мной пытаются разговаривать психологи, внушая, что Серкан погиб. Говорят, что я должна смириться, пропустить боль через себя, скорбеть и жить дальше. Совсем считают меня за идиотку. Говорят, что после такой аварии невозможно выжить, но это Серкан. А мой Серкан способен на все. Он уже ищет меня, сровняет весь мир с землей, но найдет. И я верю в него. Ничто и никто не переубедит меня в обратном. Мы дали друг другу обещание, во что бы то ни стало, быть вместе. Справляться со всеми проблемами, трудностями только держась за руки. И я не собираюсь отпускать его руку. Серкан жив, я чувствую. Возможно, сильно ранен, но он справится. Только эти мысли дают мне сил, я плакала каждую ночь, засыпала и просыпалась с его образом в голове. Чувствовала его прикосновения, как он крепко обнимает меня со спины, шепчет слова любви, а затем просыпалась в холодной постели, одна. Сеймен. Человек, способный одним взглядом уничтожить все на своем пути. Человек с неуравновешенной психикой, который не смог пережить смерть жены. К моему великому сожалению, я оказалась очень похожа на покойную Эсму. Его все бояться, он не воспринимает слово «нет», сопротивление приравнивается к самоубийству. Прислуга и рабочие не смеют даже поднять глаз в его сторону. Если он что-то захотел, он это получит. Так и получилось со мной. А человека с психическими отклонениями невозможно переубедить. «Ты полюбишь меня» — говорил он мне каждый вечер, перед тем, как запереть в спальне. Я была готова на все, чтобы не оставаться его марионеткой, думала о самых страшных методах, но теперь я не могу думать только о себе. Буквально после двух недель заточения здесь, моя жизнь внезапно перевернулась. Проснувшись утром от легкой тошноты, я подумала, что это очередное побочное действие снотворного, которое мне вкололи после попытки сбежать во время прогулки по двору. Все утро я провела в ванной под пристальным вниманием служанок, ведь принять одной душ, мне категорически запрещено. Стекло в душевой слишком хрупкое и я могу специально покалечить себя, эта идея пару раз посещала мою голову. За завтраком я не могла даже смотреть на еду, мне было очень плохо, а если я ничего не ем, то это сразу докладывается Сеймену, ведь это приравнивается к голодовке и моему протесту. Проглатывая подступающую тошноту, я все же съела фрукты, запивая большим количеством воды, и мне стало легче. В голову лезли разные причины моего недуга, но об истинной причине я даже не могла подумать. — Дорогая, ты в порядке? Вся бледная, как ты себя чувствуешь? — после завтрака Госпожа Физет всегда навещала меня, и мы вместе молились. — С утра мутит, скорее всего, после вчерашнего инцидента, — сказала я, присев на край кровати. — Позволишь осмотреть тебя? Согласившись, она приподняла мою кофту и начала прощупывать живот, я сразу почувствовала жуткий дискомфорт. — Что-то чувствуешь, вот здесь? — ее теплые руки касались низа живота, а к горлу опять поступала тошнота. — Очень неприятно и опять тошнит, — набирая воздуха, проговорила я. — Дочка, позволь узнать, как медсестра. У тебя давно были женские дни, как давно ты перестала замечать их исчезновения? Госпожа Физет в прошлом акушерка и ее встревоженный взгляд меня очень напугал, но я сразу все поняла. — Только не это, — прошептала я, закрыв лицо руками. — Хвала Аллаху, дочка. Может после такой радостной новости мой сын успокоится. Я вскочила с кровати и подошла к зеркалу, только сейчас я обратила внимание на совсем крохотный бугорок внизу живота, совсем незаметный. Прикоснувшись к этому месту, я почувствовала, будто что-то ожило внутри меня. — Госпожа Физет, я вам не рассказывала о своем прошлом, но до того, как я оказалось здесь, у меня был любимый мужчина, мы любили друг друга и если ваши догадки правдивы, то это наша любовь зародило это чудо. Ваш сын не касался меня, — с трепетом, не веря в свои же слова, сказала я. Женщина не сразу поняла о чем я говорю, но на ее лице мгновенно проступили слезы. — Даже не знаю поздравлять тебя или молиться за твое спасение. Эда, я понимаю, что ты не любишь моего сына, и было бы странно, если бы любила. Но, дитя, которое ты носишь под сердцем не виновато в этом. Я сделаю все, чтобы сохранить жизнь тебе и этому малышу. — Пожалуйста, не рассказывайте Господину Сеймену, он не простит меня, — я взяла ее за руки и умоляла. — Не расскажу, пока что. Тебя надо осмотреть и убедиться окончательно, но ты же понимаешь, что ты не сможешь долго это скрывать, — сказала женщина. — Я что-нибудь придумаю. Женщина оставила меня одну, как только дверь захлопнулась, я позволила своим чувствам выплеснуть наружу. «Почему именно сейчас?» — спросила я саму себя. Я сползла по стенке, прижимая колени к груди. Рука зажимала рот, чтобы подавить подступающие крики и всхлипы. — Ты не представляешь, как я рада, мой ангел, — я впервые обратилась к своему малышу. «Только ты выбрал не самое лучшее время для появления в этом жестоком мире» — подумала я про себя, чтобы малыш не слышал моих слов. — Я защищу тебя, нас обоих. С того утра моя жизнь изменилась, теперь я не могла думать о саморазрушении, а наоборот должна была сделать все возможное, чтобы уберечь нашего ребенка. Я уже не сомневалась, что беременна, потому что как только я начала думать о малыше, то сразу почувствовала какие-то изменение в теле. Эмоции переполняли, хотелось кричать от счастья и молчать от страха. Не так я представляла себе этот день, я не испытала того счастья и эйфории о котором все говорят, я испытала только страх за жизнь моего еще не родившегося ребенка. Нашим главным врагом стало время. Живот рос слишком быстро, моя походка изменилась и чересчур спокойное поведение, приводило всех в недоумение. Обычно не один день не обходился без язвительной фразы с моей стороны или попытки побега, а тут я лишь молчала, улыбалась и не привлекала к себе внимания. Ночь стала моим любимым временем суток, я могла остаться наедине с собой и моим малышом, я пела ему, сочиняла сказки и рассказывала о его отце. — Привет, малыш. Прости, что разбудила, но я соскучилась по твоим пеночкам, — шепотом произнесла я, давя пальчиками на округлившийся живот. Малыш сразу ответил, ударив ножкой прямо под мою руку, — Тебе сегодня уже 6 месяцев, представляешь, ты совсем большой. У нас осталось совсем мало времени, — повисла тишина. Мне очень хотелось встретиться со своим малышом, но ему нельзя появляться на свет в этом месте. Я так и не знаю, кто живет внутри меня, но мне все равно, главное, чтобы малыш был здоров. — Представляешь, твой папа однажды подумал, что я беременна и было так смешно наблюдать за тем, как он осторожно обращался со мной, приносил фрукты и орехи, делал все, чтобы мне было комфортно. Я подлавливала его взгляды на своем животе весь день, в тот день улыбка не сходила с моего лица. Как бы мне хотелось, чтобы он сейчас был рядом с нами, чтобы мог прикоснуться к тебе, почувствовать тебя. Папа бы тебе понравился, у него очень нежные руки и приятный голос, ты его полюбишь, а он тебя. Надеюсь, что у тебя будут его глаза, такие же красивые и полные любви. А характер лучше пусть будет мой, а то я не справлюсь с вами двумя, — я улыбнулась, а малыш зашевелился. — Мы будем вместе, я обещаю тебе. Папа найдет нас. Мы будем его ждать, — сказала я. После той попытки Сеймена воспользоваться мной, он больше не прикасался ко мне. Мог позволить взять меня за руку или придержать за спину, но не более. Его горничных это раздражало, девушки надеялись хоть на каплю его внимания, каждая могла только мечтать о союзе с Сейменом, для них он был идеальным. Этот мужчина умел ухаживать, засыпать комплиментами и рассказывать удивительные истории о своем несчастном прошлом. И как только девушки начинали «таять» от его слов, он сразу же снимал маску и показывал свое нутро во всей красе. Сеймен привозил их в свой особняк, и обещав счастливое будущее, делал своими горничными, гувернантками. А те, поглощенные мыслью о любви, выполняли любой его каприз. Каждый прожитый день не отличается от предыдущего, лишь, кажется, что время остановилось и каждый день для меня, словно день сурка. Я просыпаюсь еще до восхода солнца, чтобы послушать тишину, на мгновение почувствовать себя свободной. Спустившись с кровати, пальцы ног коснулись холодного пола. Набрав полную грудь воздуха, я поприветствовала новый день. Вытянув руки вверх, резкая боль прошлась по позвоночнику, спать на боку всю ночь оказалось не самой простой вещью. Как бы невероятно это не звучало, но в этой «золотой клетке» я нахожу время заниматься йогой, как раз для того, чтобы совсем не сломаться пополам. Малыш оказался очень буйным, если ему что-то не нравилось, я сразу получала его маленькой ножкой прямо под ребро. Поэтому йога стала лучшей заменой массажей, удобной кровати, подушки и боли в спине. Моя походка стала больше похожа на переваливания с ноги на ногу, хоть и живот был не самый большой, даже совсем маленький для моего срока, но ходить все равно становится неудобно. Подойдя к окну, я поправила вздернутую футболку, натянув ее на живот. Такой красивый восход, приятное чувство, когда просыпаешься раньше всего мира, по крайней мере, в моем мире еще все спали. — Доброе утро, малыш, — прошептала я, касаясь рукой животика, тот ответил легким толчком. В такой тишине был слышен каждый шорох, услышав шаги за дверью, я тут же кинулась за халатом, чтобы прикрыть живот. Ручка моей двери дернулась и с легкостью открылась. «Когда мою дверь успели открыть?» — подумала я про себя. В комнату зашла одна из горничных, молодая девушка, которая всегда приносит мне банные принадлежности. Она меня недолюбливает, явно выражая это в своем поведение и в презрительном взгляде. Не ожидав, увидеть меня в дверях, она испугалась. — Прошу прощения, если разбудила. Просто я хотела подготовить ванну к вашему пробуждению, — сказала она, выронив полотенца из рук. Я совсем забыв про скомканный в руках халат, кинулась ей помогать, резко присев на корточки, в спину будто ударили молотком и я издала стон, — С вами все в порядке? Совсем обо всем позабыв и сосредоточившись лишь на боли, я встала на ноги и начала массировать низ спины руками. В момент осознания, что я только что сделала, уже было поздно прятаться. Девушка смотрела на меня с широко раскрытыми глазами, выражающими удивление. Футболка поднялась наверх, открывая вид на оголенную кожу живота. — Вы … вы беременны? — почти шепотом спросила девушка. — Диляр, прошу тебя, никому не рассказывай! — я сразу же подошла к девушке и взяла ее за руки. — Этого же не может быть! Вы же не позволяете даже дотронуться до себя! — девушку накрыла ярость и она сразу все поняла, — Это же не его ребенок, вы его ненавидите, а он все для вас делаете. Я это так не оставлю! — Диляр заперла меня в комнате и убежала. Пелена в глазах не позволяла ей разглядеть настоящего Сеймена. И понять меня, она уже точно не сможет. Я слишком долго оттягивала этот момент, чего ждала, сама не знаю. Главное, не паниковать. Чтобы уберечь ребенка, я буду ему подыгрывать. Долго он себя ждать не заставил. Он спокойно зашел в комнату, в его глазах не было ярости, меня это сильно напугало. — Эда, — он впервые за все это время назвал меня моим именем, — До меня донесли информацию, что ты в положении? — он был холоден и неэмоционален, держал дистанцию. Я боялась даже слово сказать, поэтому в ответ просто кивнула, — Это ребенок Серкана? — спросил он меня и в ответ увидел тот же кивок головы. Тишина, он произносит ни слова. — Ты что-то скажешь? — трясущимися руками я прикрываю живот халатом, это придает чувство безопасности. — Скажу, что я слишком тебя люблю, поэтому приму этого ребенка и заменю ему отца, — ответил Сеймен, сверля меня взглядом. — Ребенку не нужно заменять отца, — прошептала я, возмущенная его словами. — Мне нужен сын. Наследник. Поэтому хочешь ты этого, или нет, но этот ребенок останется жить здесь, — не дав мне ответить, Сеймен ушел из комнаты, заперев мою дверь. «Главное, чтобы мой малыш жил» — подумала я про себя. Все оказалось намного лучше, чем я думала, но его спокойствие меня пугает. «Мне нужен сын. Наследник» — так и крутилось у меня в голове. Если девочка, что, если у меня дочь. Что он сделает тогда? Избавится от ребенка? Я этого не допущу. День за днем, неделя за неделей. Теперь я не прячу свое положение, весь дом и так обо мне говорил, а теперь обсуждают еще и моего ребенка. Вся моя комната заполнилась детскими вещами, только их покупала не я. Сеймен скупал все детские магазины, вся одежда была в темных тонах, игрушки предназначены для мальчиков, а кровать и коляска вообще черного цвета. Я не рассчитывала на такое количества внимания, но отказываться нельзя, чтобы не злить Сеймена. Прошло еще 2 месяца, осталось совсем немного. Чувство дискомфорта не покидает меня всю неделю, тревога поселилась глубоко в душе. За все время ни одного слова, ни одного намека на то, что Серкан меня ищет или кто-то думает о том, что я жива. Самое ужасное осознавать, что для всех ты мертва. Где-то там они живут дальше своей жизнью, ходят на работу, встречаются с друзьями. А я застряла во временной клетке и не знаю, что меня ждет завтра. В комнату ворвался Сеймен с широко распахнутыми глазами и ужасной улыбкой на лице. В руках у него была свернутый журнал. — Вот, смотри, как Серкан любит тебя! Я бы ни за что не предал тебя, — он сует мне в руки этот журнал, сердце сжимается от страха увидеть что-то ужасное на страницах. На обложке журнала мужчина в черном костюме, с идеально уложенными волосами, я начала забывать, какой может быть холодный взгляд у этого мужчины. Искра пробежала внутри меня, будто он смотрит прямо мне в глаза. Он жив, здоров и вернулся к работе, только этот факт придает сил не сдаваться. Слезы наворачиваются на глазах, мы скоро будем вместе, все будет хорошо. Мой взгляд падает на женщину, стоящую около него. Темные волосы и раздражающая улыбка, ее рука на его плече, как обычно складывала руки я. Ладони начинают потеть, почему она обнимает его, почему он улыбается? «Серкан Болат возвращается к работе. После трагической смерти возлюбленной, Серкан восстановился и нашел утешение с новой пассией. Фамильное обручальное кольцо снова нашло своего хозяина» — твердил заголовок статьи. В глазах потемнело, журнал упал на пол. — Этого не может быть. Последнее, что я помню, это холодный пол и режущую боль внизу живота…