Маггловские журналы, 36 вопросов и техника падения в любовь

— Осталось три вопроса, — довольно протянул Гарри, ерзая на коленях Тома. Тот едва заметно поморщился, и Гарри тут же выпалил: — Что такое? Я тяжелый? — Не то чтобы тяжелый, — возразил Том и попытался принять спокойный вид, но его выдали еле заметная складка на лбу и легкая дрожь в ногах под Поттером. Гарри пытливо уставился на него своими невероятными глазами, и Том со вздохом признался: — Ноги немного затекли.        Охнув, Гарри быстро слез с его колен и присел перед ним на корточки, чтобы было удобнее. Вид Гарри, сидящего у его ног, опасно склонившегося к его бедрам, увел мысли Тома в опасное русло. Он успел крепко стиснуть пальцами подлокотники и напрячься, приняв решение остановить Гарри, чего бы ему это ни стоило, ведь для этого, по мнению Тома, было еще слишком рано, он был не готов и…        Том застонал и прикрыл глаза ладонью, испытав жгучий прилив стыда за свои неуместно пошлые мысли, когда Гарри потянулся к его затекшим мышцам и стал весьма профессионально разминать их. — Ты чего? Больно? — участливо спросил Поттер, не отвлекаясь от массажа.        «Массажа! А не от того, о чем ты подумал, извращенец!» — мысленно проклял себя Том. — Немного, будто тысяча иголок разом колются, — описал свои ощущения Том, и Гарри участливо кивнул. — Ничего, сейчас пройдет, — заверил он, и правда, спустя время Том действительно почувствовал облегчение и расслабился.        Ощутив, как под движениями его умелых пальцев расслабляются скованные напряжением бедра Тома, Гарри нежно огладил их, вызвав у Тома очередной приступ микроинсульта, и встал, довольно потянувшись.        Том облегченно выдохнул и тут же схватил за руку отходящего от него Поттера. — Куда это ты? — Вернусь в свое кресло, — пожал плечами тот, и Том запротестовал: — Ты можешь сесть в мое, — предупреждая отказ, он добавил: — Не обязательно ко мне на колени. Я подвинусь, и мы можешь сесть рядом.        Гарри окинул размеры кресла оценивающим взглядом и довольно усмехнулся: — Лучше уж так, — и, раздвинув колени окаменевшего от шока Тома, уютно втиснулся в кресло аккурат меж его широко разведенных ног, откинувшись спиной на его торс и опустив ладони на его бедра.        Том гулко сглотнул и вжался в спинку кресла, ощущая преступный зад своего парня, очень удачно (неудачно?) вдавившийся в его пах. — Скажи, что в меня упирается твоя волшебная палочка? — протянул вдруг Поттер, развернув к нему голову и со смущением всматриваясь в порозовевшее лицо Тома. — Мерлин, ты меня погубишь, — простонал тот, прислонившись лбом к задней стороне шеи Гарри и пряча пылающее лицо. Гарри поерзал и попытался встать, но Том крепко обнял его и прижал еще ближе к себе. — Останься так, — глухо попросил он.        Гарри положил ладони поверх рук Тома и неловко спросил: — Тебе не неудобно? Я беспокоюсь за твой сто… твое состояние, — осторожно подобрал слова он, и Том не удержался от фырканья. — Я могу с этим справиться, — заверил он и велел: — Лучше читай следующий вопрос.        Гарри завозился, потянулся за пергаментом и прочел: — Ваш дом горит. Близкие люди и домашние животные в безопасности, а у вас есть минута, чтобы зайти в дом и взять что-то одно. Что это будет? Почему именно это? Хм, стопроцентно мантию-невидимку Поттеров, и фотоальбомы. И мамину любимую коралловую подвеску — первый подарок, который она приняла от отца, потому что папа тогда устроился на подработку вместе со сбежавшим из дома Сириусом, чтобы поддержать его, и впервые купил маме что-то на деньги, которые заработал сам. А не на родительские…        В его голосе было столько нежности, что дух захватывало. Он с головой погрузился в приятные воспоминания, с теплотой вспоминая свою семью, и Тому в этот миг захотелось поскорее окончить Хогвартс и тоже устроиться на работу, чтобы подарить Гарри что-нибудь с первой зарплаты.        Он мог бы подобрать для Гарри что-то коралловое, хотя предпочел бы выбрать зеленый камень, подходящий под цвет его глаз. Изумруд или, возможно, нефрит, но… ничто из этого не нашло бы в Поттере такого эмоционального отклика, как пресловутые кораллы, и Том решил — пусть. Пускай это будет коралл. — А ты? — с любопытством поинтересовался Гарри, и Том нахмурился, осознав, что не знает, что бы ответил на этот вопрос. У него не было ничего по-настоящему ценного или важного для него, чтобы спасать это из пожара. — Возможно, книги? Или мой дневник, — с сомнением протянул он, и Гарри беззлобно фыркнул: — Ты ведешь дневник? Прямо как девчонка-первокурсница, — он ехидно протянул: — Ах, дорогой дневник, сегодня я впервые поцеловался со своим крашем…        Том знал, какой будет реакция Поттера, но все равно испытал легкий прилив раздражения. — Заткнись, — щелкнул он по носу Гарри и с гордостью пояснил: — Никаких «ах, дорогой дневник». Я веду его со второго курса, поэтому не первокурсница, а второкурсница, — хмыкнул Том, всем телом ощутив веселье Гарри. Это было приятно. Произойди такой разговор между ними раньше, Том впал бы в такую ярость, что вполне мог бы от стыда переломать ноги не только мадам Спраут, но и всем профессорам Хогвартса. — У меня вошло в привычку записывать туда свои достижения, планы, исследования. Иногда я жаловался там на тебя. Когда ты меня особенно бесил. — Я рад, что в твоем дневнике среди твоих великих планов нашлось место для меня, даже когда мы с тобой враждовали, — довольно протянул Поттер и добавил: — Вопрос исчез. Так, следующий… — Гарри замялся и раздраженно выдохнул: — Смерть кого из ваших родственников расстроила бы вас больше всего? Почему? Нет, эти вопросы буквально испытывают мое терпение!        Том пообещал себе, что обязательно поговорит с профессором Дамблдором о содержимом этих проклятых вопросов. Закатив глаза, он бросил: — Как ты догадываешься, никого. Нет родственников — нет расстройства. — Как ты догадываешься, — повторил за ним Гарри, опустив голову на его плечо, — Сириуса. И Регулуса. И Ремуса. Они для меня как семья. Они и есть моя семья.        Том промолчал, подумав о том, что хотел бы, чтобы Гарри поскорее начал называть своей семьей и его. Конечно, пока что было слишком рано говорить о таком, они же не сопливые девочки-первокурсницы, но все же…        Внезапно осознав кое-что, Том испытал волнение и выпалил: — Остался последний вопрос? — Да, верно, — растерянно кивнул Гарри и замолчал, так и не зачитав его. — Не могу поверить, что это наконец закончилось, — хмыкнул Том, осторожно прижавшись губами к задней стороне шеи Гарри, и настороженно замер, почувствовав, как тот напрягся. — Что-то не так? Тебя что-то беспокоит? — Ерунда, на самом деле, — промямлил тот и неосознанно опустил плечи. — Ничего особенного. — Скажи мне, — попросил Том, обнимая его чуть крепче. — Даже если это ерунда.        Гарри развернулся лицом к нему и нерешительно прикусил губу. Его явно что-то беспокоило, но он почему-то не хотел признаваться в этом вслух. Помявшись, Гарри покосился на пергамент и выпалил: — Поделитесь любой проблемой, которая вас волнует, и узнайте у собеседника, как бы он решил ее. Что будет дальше, Том? Когда мы выйдем отсюда, — он задержал дыхание, всматриваясь в уверенное лицо Риддла, ища ответ в его спокойных глазах.        Том понял причину волнения Гарри. В конце концов, зайдя в эту комнату неделю назад, они были врагами, которые готовы были сожрать друг друга за любой косой взгляд. В какой-то степени было даже удивительно то, что даже такого безрассудного и бесстрашного гриффиндорца, как Гарри, могли всерьез побеспокоить неуверенность и неопределенность. Сам же Том, к своему удивлению, не испытывал ни грамма сомнений. — Все будет так, как должно быть, — с улыбкой ответил он, внимательно следя за изменениями, отражавшимися на лице Поттера. — Мы вошли сюда врагами, а выйдем возлюбленными. Будем шокировать всех до тошноты сахарным флиртом и нашими сладкими отношениями. Дамблдор еще пожалеет, что назначил нам эту отработку. Представляю, как его будут костерить Макгонагалл со Снейпом, когда все начнут устраивать дуэли и нарываться на «ту самую отработку».        Представив, как Лаванда с Парвати специально нарушают школьные правила, подставляя при этом каких-нибудь красавчиков, а потом упрашивают разгневанную Макгонагалл поставить им «любовную отработку Поттера и Риддла», Гарри не сдержался и расхохотался, уткнувшись лицом в грудь Тома. — О, это будет непередаваемо. Макгонагалл будет пилить Дамблдора, что это он виноват в этом дурдоме, а Снейп стопроцентно обвинит во всем меня. «Вы такой же как Ваш отец, Поттер! От Вас одни проблемы! На что еще Вы готовы, чтобы привлечь к себе внимание? Вы можете собой гордиться, что переплюнули и отца, и крестного, добившись полного морального разложения умов студентов Хогвартса! Пятьдесят баллов с Гриффиндора!» — отрывисто прокаркал он, подражая резким, вкрадчивым интонациям Снейпа, и истерично захихикал.        Том надменно фыркнул, представив себе реакцию декана на его отношения с «обожаемым» им Поттером. — Я верю, что он сможет с этим справиться, — хмыкнул Том и замер, всматриваясь в сияющие счастьем глаза Гарри. У Тома привычно перехватило дух, и он сжал его в объятиях в невольной попытке удержать нежданное, но при этом такое долгожданное счастье в своих руках. — Ты же останешься со мной? — выпали вдруг он и сам же смутился от столь открытой слабости, звенящей в этом поспешном, необдуманном вопросе. — Ты останешься со мной после школы? На всю оставшуюся жизнь? — Никто не знает, что будет дальше, — пожал плечами Гарри, но осекся и прикусил губу, заметив беспокойство Тома. — Мы не можем раскидываться обещаниями, что это «навечно и навсегда», но, черт возьми, к дьяволу все, — выпалил вдруг он и крепко вцепился в плечи Тома. — Я хочу это самое навсегда. Хочу его с тобой, Том. Мы будем счастливы вместе, я верю в это. Я говорил, что папа с мамой любили друг друга и никогда не смотрели ни на кого вокруг? И что я всегда хотел так же? — Гарри ослепительно улыбнулся и умиротворенно признался: — Я думаю, что я нашел это. Я не смогу посмотреть ни на кого другого. Для меня их больше не существует. Никаких других вариантов. Теперь есть только ты. — Развернись ко мне, — попросил Том глухим голосом, и Гарри, мельком бросив взгляд на чистый пергамент, отбросил его в сторону, поспешно оседлал потянувшего его на себя Тома, вплетая пальцы в его разметавшиеся кудри.        Его бросило в дрожь от темного, жадного, голодного взгляда Тома, и с его губ сорвался короткий стон, оборванный губами Риддла. Том жадно припал к его рту, вторгаясь в него языком, втягивая своего парня в умопомрачительный, полный страсти поцелуй.        Руки Тома опустились на зад Поттера, и он вжал его в себя, сминая его подрагивающими от волнения пальцами. Гарри охнул и выгнулся, дернул его за воротник рубашки, и та распахнулась наполовину, не выдержав напора. Пуговицы посыпались во все стороны, и Том едва заметно нахмурился, но тут же забил на порванную рубашку, отвлеченный губами Гарри, прильнувшими к его шее.        Его язык как раз обводил ушную раковину Гарри, пока тот жадно прикусывал кожу на его шее, под которой бился пульс, когда до них донеслось смущенное покашливание. Гарри резко отпрянул от Тома, и они ошалело уставились на профессоров, одновременно испытывая и мучительный стыд за то, в каком положении их застукали, и раздражение из-за того, что их прервали на самом интересном месте. — До меня дошло оповещение, что вы закончили отвечать на вопросы, молодые люди, — довольно сверкнул очками Дамблдор, посмеиваясь в свою бороду. — Это не смешно, директор! — окрысился Снейп, возмущенно выпалив: — Что за разврат вы здесь устроили?! По пятьдесят баллов с Гриффиндора и Слизерина!        Дамблдор махнул на него рукой: — Будет Вам, Северус. Мы же как раз надеялись, что вопросы сумеют примирить мальчиков. Не будем же мы снимать с них баллы за то, что они сумели сблизиться? — Я бы сказала, они слишком уж сблизились, — пробормотала Макгонагалл и строго велела: — Мистер Поттер, Вы не хотите слезть с колен мистера Риддла?        Гарри вспыхнул и тут же вскочил с опешившего Тома, вытянувшись перед профессорами по струнке. Его лицо пылало алым, и Том знал, что и сам немного покраснел. Плотно поджав губы, он выдохнул, взмахом палочки починил рубашку и встал рядом с Гарри, ободряюще сжав его вспотевшую ладонь своей.        Он старался не обращать внимание на то, как просиял от его жеста Дамблдор. — По пятьдесят очков Слизерину и Гриффиндору, — пропел директор, вызвав гнев Снейпа и шок Макгонагалл. — Альбус! — воскликнула Минерва, яростно всплеснув руками. — Я, конечно, рада, что они поладили, но это не значит, что Вы должны поощрять подобное поведение в стенах Школы! Награждать за такое баллами недопустимо! — Это должно было быть наказанием! — ядовито сплюнул Снейп, прожигая Гарри возмущенным, острым взглядом. — Но, разумеется, Поттеру, как и его папаше, закон не писан! И если любой другой студент за разврат в стенах школы будет соответствующе наказан, то Поттера мы погладим по голове и подарим ему баллы! — Справедливости ради, я подарил баллы и Тому, — пожал плечами Альбус, но осекся под взглядами коллег и вздохнул: — Ладно, мальчики. Учитывая ярые протесты ваших многоуважаемых деканов, я не могу присудить вам баллы, — он довольно погладил бороду и добавил: — но я могу отменить ваши отработки, назначенные вам до конца года. Вы заслужили. — Альбус! — Вместо того, чтобы каждый вечер чистить котлы и вытирать грязные полы, пусть лучше бегают на свидания, — пропел тот, игнорируя возгласы коллег. — Ах, молодость!        Том скупо улыбнулся и искренне кивнул Дамблдору: — Благодарю Вас, профессор. — Эм, спасибо, да, — покивал Гарри, отойдя от шока и весело положив голову на плечо Тома. Не сдержавшись, он быстро чмокнул его в щеку, и профессор Макгонагалл тут же выпалила: — Соблюдайте приличия, Поттер! — а потом развернулась к Альбусу и требовательно спросила: — Что это за вопросы такие волшебные? Никогда бы не подумала, что магглы могут в самом деле придумать что-то такое. Да они же были готовы поубивать друг друга неделю назад, а теперь посмотрите на них!        Дамбдлор бросил быстрый взгляд на парней и беспечно пожал плечами: — Вопросы, чтобы влюбиться. — Вопросы чтобы что? — воскликнул Гарри, неверяще уставившись на директора.        Том на миг сцепил челюсть, испытав странное, подозрительное чувство протеста — старик в самом деле пытался манипулировать их чувствами? Но оно тут же стерлось без следа, стоило Гарри со вздохом покачать головой и подарить ему теплую, чуть растерянную улыбку. Ведь если бы дело было только в вопросах, Гарри бы влюбился в мелкую Уизли, когда отвечал вместе с ней на вопросы. Это явно было чем-то большим, и Том планировал позже внимательно обдумать все это. — Влюбиться, — выплюнул Снейп, будто одно это слово было для него сродни самому страшному оскорблению или ругательству. — Вы в самом деле пытались свести этих двоих? — покачала головой Макгонагалл. — Что вы, даже я не мог ожидать столь чудесных результатов, — посмеялся Дамблдор, хлопнув в ладони. — Я лишь надеялся, что это поможет им открыться друг другу, и они смогут лучше понять друг друга и сблизятся, перестанут враждовать, но, признаться, результат превзошел мои самые смелые ожидания. Прекрасно, просто прекрасно.        Заметив, что Снейп набрал в грудь побольше воздуха, явно планируя разразиться гневно-обличительной тирадой, Дамблдор с улыбкой велел: — Можете идти, мальчики. Остальное оставьте на меня, — и те быстро шмыгнули мимо профессоров в открытую дверь, оставляя Дамблдора самого разбираться с последствиями гнева деканов. — Прервали на самом интересном, — поджал губы Гарри, когда они достаточно далеко убежали от комнаты, в которой были заперты.        Том огляделся, приметил гобелен, скрывавший за собой не самый популярный проход в другой коридор, и потянул туда Гарри, обольстительно улыбнувшись: — Мы всегда можем продолжить… — В грязном, пыльном коридоре, который не убирали сто лет, — фыркнул Гарри, скептично осматриваясь.        Тем не менее, несмотря на сказанное, он сам первым толкнул Тома к стене и плотно прижался к нему, слепо ища его губы в темноте. — Я могу убрать здесь одним взмахом палочки, — пробормотал ему в губы Том. — Или можем дойти до ванной старост… — Ты же больше не староста. — Но я все еще знаю пароль, — хмыкнул Том, вновь опуская ладонь на замечательную, крепкую задницу Поттера. — Признайся, что ты просто хочешь поскорее избавиться от своего стояка, который упирается в мой живот. — И от твоего, если, конечно, в мое бедро тычется твой стояк, а не твоя волшебная палочка. — Почему обязательно волшебная палочка? — возмутился Гарри. — Может, это бутылка сливочного пива!        Том закашлялся и со смехом фыркнул: — Не льсти себе, Гарри. У тебя там максимум турецкий кебаб. — Бьюсь об заклад, мой кебаб все равно будет больше твоей палочки от яблока в карамели. — Проверим?